Старый герцог Земенсия был на распутье. Он должен был выбирать между собой и его дочерью.
Если бы он принимал решение, думая только о своей жизни, он бы не сомневался. Конечно, он бы спас дочь.
Однако проблема заключалась в том, что, признайся он о намеренной отправке еды для причинения вреда императорской семье, вся его семья окажется в опасности. Его жена, сын и даже двое очаровательных внуков…
— Ваше Величество действительно безжалостен, — пробормотал старый герцог потрясённо.
Хоть он и подготовил еду, вредную для ещё нерожденного ребенка, он даже не знал наверняка, что императрица беременна.
Даже если бы он был уверен, что она всё-таки беременна, целью было вовсе не то, чтобы императрица действительно это съела. Герцог только хотел, чтобы император и императрица подверглись небольшому публичному унижению. Хотел, чтобы все узнали, что за милой личиной императора был только яд.
Хотя это тоже хорошим поступком не назовёшь, но разве такую небольшую месть можно сравнивать со страданием его дочери, запертой в заброшенном особняке, словно животное?
Всё это — не более чем обычное противостояние между дворянами из высшего общества. Однако этот безжалостный император угрожает убийством, чтобы всего лишь унять свое минутное негодование.
‘Как можно оставаться таким равнодушным, когда речь идет о человеческой жизни?’
Старому герцогу Земенсии, привыкшему к снисходительному и мягкому бывшему королю, император Хейнли казался презренным тираном, который только опустошит страну.
Он бы предпочёл видеть Хейнли в качестве меча империи. Но этот император заставил герцога стать мечом и выбрать, кого рубить. Разве это не черта жестокого человека?
Когда их взгляды встретились, уголки рта императора слегка приподнялись.
Выражение лица старого герцога исказилось.
Именно с этим лицом император заставлял людей думать: «Его Величество очень мягкий человек.»
С этим лицом!
Но старый герцог должен был решить. Он должен был выбрать, кем пожертвовать, Кристой или своей семьёй.
— Это письмо… было написано не мной.
Его глаза налились кровью от злости.
— Какой позор, — прошептал император Хейнли, тяжело вздохнув. — Это действительно позор.
После чего он толкнул одной рукой статую, стоявшую на столе.
Она разбилась вдребезги, упав на пол.
***
Мой отец, наконец переставший плакать, сфокусировался на выборе подарка для моего ребенка.
Прежде чем я успела осознать, здесь появились дизайнеры, и модная детская одежда заполнила комнату. Принесли даже много журналов с дизайнами одежды для детей.
Рассмотрев одежду поближе, я едва избежала обволакивающего искушения.
С тех пор, как дворцовый лекарь рекомендовал мне больше отдыхать, мне было нечего делать. Вчера было также, но мне было плохо от мысли, что Хейнли работает, пока я тут наслаждаюсь.
Читайте ранобэ Второй брак императрицы на Ranobelib.ru
— Его Величество внутри?
Хотя выражение лица Маккены, стоявшего возле двери кабинета, было странным. Когда он увидел меня, подозрительно занервничал и неловко заулыбался.
— Что ж, Его Величество очень занят в данный момент. Кажется, у него сейчас очень много работы. Хм… Во всяком случае, о беременности императрицы было объявлено. Хах… Что это? Это одежда Его Величества Хейнли?
— Это детская одежда.
— Оу, одежда для детей такого же размера, что и одежда для Его Величества Хейнли. Вы же понимаете, что я имею в виду, верно? Когда он в птичьем обличье.
Нет, я думаю, одежда Хейнли больше. В любом случае, сравнивать было абсурдно, даже в шутку.
‘Почему он ведет себя так?’
Когда я увидела мужчину, который вышел из кабинета всего через несколько мгновений, я узнала ответ на свой вопрос.
Старый герцог Земенсия…
Это из-за отца Кристы, мужчины, что буквально вчера публично «напал» на нас за то, что мы скрыли факт моей беременности, используя его как ловушку для дворян.
Маккена переживал, что я могу с ним столкнуться.
Старый герцог Земенсия, медленно сделавший несколько шагов, посмотрел в мою сторону.
Его взгляд сфокусировался на мне и на корзине с детской одеждой, которую я держала в руках.
Затем его взгляд стал свирепым, большие глаза сузились.
Он смотрел на меня так, будто я была его врагом, изгнавшим Кристу. Как только Маккена закашлялся, он резко дернул плащом и неохотно вышел.
Виконт Ландре, стоявший позади меня, тихо сказал:
— У него был недобрый взгляд. Нам нужно на время усилить вашу охрану, Ваше Величество.
— Да…
Мне было интересно, насколько сильно Хейнли надавил на него после вчерашнего. Его выражение лица было совершенно свирепым.
Пока я наблюдала за удаляющейся спиной, Хейнли тоже вышел из кабинета.
— Моя Королева!
Ласково позвав меня, он поспешил ко мне, вытащил одежду, которая была в корзине, и спросил меня:
— Это мне?
Что же там произошло? О чем таком говорил Хейнли со старым герцогом, что все так странно себя ведут?
