Гьес стал новым патриархом. Прежний лидер, Густав, получил серьёзную травму в бою с монстрами несколько лет назад и ушёл в отставку. Оставив управление Гьесу он вышел на пенсию, и теперь живёт тихой беззаботной жизнью в другом поселении.
Вероятно, из–за статуса предводителя всей расы Гьес теперь прямо излучал достоинство и благородство. К тому же, по сравнению с нашей прошлой встречей он стал куда спокойнее. В таком случае, надеюсь, он не будет столь поспешен с ложными обвинениями как прежде.
Испытав некоторое облегчение, я вручил ему в качестве подарка копчёное мясо, купленное в Шарии и начал рассказ. О том, что я завёл себе могущественного врага. И поскольку этот враг очень коварен и силён я решил призвать защитника для своей семьи. И в результате на призыв ответил Священный Зверь–сама. Так Священный Зверь–сама получил статус хранителя моей семьи.
Когда Гьес закончил слушать, на его лице отразилась горечь.
— Это абсурд, эта история слишком невероятна.
Да уж, могу поспорить. Я тоже был ошеломлён, когда тогда в ответ на призыв появился Священный Зверь Лео.
— Ваф!
— Но, Священный Зверь–сама, даже по такой причине…
Без понятия что он сейчас сказал, но Священный зверь по прежнему уверенно сидит по левую руку от меня, так что надеюсь он высказался в мою защиту.
— Священный Зверь–сама сказал, что всё потому, что в твоём доме очень вкусно кормят, это правда?
— Чего?
— Шучу. Он сказал, что это ради высшей цели и поэтому он должен защищать твою дочь, — со вздохом продолжил Гьес.
«Шучу»… Он что, правда сейчас вот так пошутил?
Однако моя дочь. Люси… Нет, полагаю, речь о Ларе. Лео всегда проявлял к ней особое внимание. Он всегда держится поблизости от её кроватки. Даже Орстед говорил, что Лара особенный ребёнок.
— Вав!
— Ох, значит это предназначение?
Гьес по прежнему что–то обсуждал с Лео, но, поскольку я не понимаю его лай, для меня это звучит бессмысленно.
— Риния, можешь перевести, о чём они говорят?
— Я? Ну хорошо, ня.
По моей просьбе, Риния сидевшая по соседству начала рассказывать о чём шла речь.
— Действительно, было предсказано, что через сто лет после вашего рождения, Священный Зверь–сама, появится человек, который спасёт мир… Это заложено в наших преданиях и легендах, но…
— Вав!(И в этом миссия племени дорудия, ня!)
— Миссия нашего племени состоит в том, чтобы, пока не явится спаситель, защищать Священного Зверя–сама.
— Вавав!(Я обнаружил, что дочь этого человека и есть будущий спаситель, ня, я абсолютно уверен, ня)
— Действительно, я полагаю, что это достойная причина. Но это беспрецедентный случай. Подумать только, что отец спасителя призовёт Священного Зверя–сама как… как какого–то сторожевого пса ради защиты своих детей.
То ли это заморочки самой Ринии, то ли Священный Зверь–сама и впрямь разговаривает довольно самоуверенно(Прим. Пер. В данном случае трудно передать смысл дословно. Речь идёт об использовании определённой форме «я» в переводе Ринии. На всякий случай напомню, у японцев целый ворох местоимений отличающихся степенью уважительности.). Почему–то это напомнило мне одного мускулистого Короля Демонов.
В любом случае, подумать только, что моей дочери предстоит стать спасителем. Лара с её вечно невозмутимым личиком будет спасителем… Если подумать, Орстед тоже на что–то такое намекал. Ясно… Я уже чувствую груз ответственности.
Наверное, стоит начать обучать Лару с самых юных лет. Доверить ей все свои техники и обучить всему, что я знаю.
— Вав–вав, вав–вав–вав!(А что говорят традиции насчёт возможности того, что спаситель погибнет не достигнув совершеннолетия?! Что случится тогда?!)
— В соответствии с нашими знаниями… Если по прихоти судьбы спаситель погибнет, то Священное Древо засохнет, а Священный Зверь–сама умрёт в немощи.
— Гррррррр!(Наш спаситель в опасности! Вы что, хотите убить меня?!)
— …Н-нет, я не имел в виду ничего такого!
— Ваф!(В таком случае здесь не может быть больше никаких проблем!)
На лице Гьеса снова отразилась горечь. Пробормотав что–то себе под нос, он бросил резкий взгляд на Ринию, которая всё это время переводила их диалог в весьма фривольной форме. Она тут же спряталась ко мне за спину. Да брось, это я попросил тебя переводить, даже если там и были какие вольности, отвечать всё равно мне. И я сам расплачусь за свои грехи.(Прим. Пер. Подписываюсь под каждой строчкой. :)) Гьес меж тем снова заговорил.
— Риния, рассказанное Священным Зверем–сама, действительно правда?
— Ну, вероятность весьма высока, ня. Священный Зверь действительно постоянно держится рядом с дочерью бос… Рудэуса–доно и оберегает её.
Видеть Ринию такой вежливой весьма необычно.(Прим. Пер. И опять всё упирается в особенности японского. В общем, не заморачивайтесь, просто поверьте на слово.) Эта проблемная дочурка с замашками отъявленной хулиганки, которую сплавили в Шарию, должно быть действительно боится своего отца.
— Дочь человеческой расы… Но с рождения священного зверя–сама прошло всего двадцать лет, если так, к решающему моменту ей будет уже восемьдесят лет…
— Ну, она наполовину относится к долгоживущей расе демонов. Так что думаю, продолжительность её жизни будет куда выше, ня.
— Ясно, ясно. Что ж, учитывая кровь демонической расы тогда это вполне вероятно… — Гьес понимающе хлопнул в ладоши.
За эти десять лет он, похоже, стал довольно мудрым и понимающим парнем. Ещё десять лет назад он производил впечатление безмозглого юнца, который даже не думает использовать свою голову. Но теперь он повзрослел и остепенился. Интересно это особенность расы зверолюдей, что после тридцати они становятся куда спокойнее и рассудительнее?
Тут две девушки стоявших позади Гьеса подняли крик.
— Чтобы кто–то из демонов стал спасителем такое просто невозможно, ня!
— Он сам сказал, что призвал Священного Зверя–сама с помощью магии, так что тот должно быть просто находится под влиянием какой–то странной магии!
Судя по всему, Минитона и Терусена выступали кем–то вроде охранниц и подручных Гьеса. Я думал, они буду более благодарны мне за спасение в детстве. Или это тоже особенность расы зверолюдей?
И теперь они обе явно против. Хотя я и впрямь призвал Лео с помощью того магического круга созданного Орстедом. И помнится, в него была встроена функция полного подчинения. Есть вероятность того, что Лео признал в моей дочери спасителя лишь из–за иллюзии наведённой той магией.
— Хоть и низкая вероятность этого действительно существует. Но в таком случае Рудэус–доно никогда бы не пришёл в наше поселение. И всё же он не скрываясь ступил под сень нашего леса и пришёл к нам, чтобы разобраться с этим вопросом… Полагаю нам не стоит без веских доказательств вот так обвинять его в злом умысле.
— Это правда.
Такие честные. …Мне жаль, что я успел подумать о вас всякие гадости. Простите меня.
— Так что, думаю, с этим вопросом насчёт Священного Зверя–сама, всё хорошо.
— Это и правда так?
— Это решение самого священного Зверя–сама, так что нам остаётся лишь подчиниться.
Читайте ранобэ Реинкарнация безработного (WN) на Ranobelib.ru
— Ваф!
Лео положил голову мне на колени. И без всякого переводчика его взгляд прямо говорил: «Это естественно». Рефлекторно я потрепал его по голове, и его взгляд сразу стал на редкость довольным. На лицах Минитоны и Терусены появилось выражение, которое можно было интерпретировать лишь как «Чего?!». Но не думаю что это большая проблема.
— В любом случае, если Священный зверь–сама говорит что всё в порядке, значит всё в порядке, добавила Риния.
Это напомнило мне, что Гислен в своё время тоже сказала нечто подобное.
— Но Рудэус–доно, не забывайте, что… Через пятнадцать лет, когда ваша дочь станет взрослой, пожалуйста, привезите её сюда. Наши традиции требуют, чтобы она прошла ритуал у Священного Древа. Хотя путь сюда занимает больше года, это необходимо. Жизненно важно установить эту связь.
— Я понимаю.
Ритуал значит. Не знаю в чём там его суть, но наверняка это всё просто формальности. Надо постараться не забыть это обещание. Через пятнадцать лет, когда Лара станет совершеннолетней, отвезти её в деревню Дорудия. Пожалуй, надо отметить это в дневнике, чтобы уж точно не забыть…
Так или иначе, а этот вопрос с Лео похоже разрешился, по крайней мере пока. Надо сказать всё прошло даже как–то слишком легко.
Я наконец смог расслабленно вздохнуть, Гьес тоже расслабился. Вся атмосфера стала куда менее напряжённой. И тут Гьес перевёл взгляд на Ринию. Ту сразу бросило в дрожь.
— Итак, Риния, могу я узнать, как получилось, что ты оказалась вместе с Рудэусом–доно?
— Ох, она тут пыталась устроить свой бизнес, но в итоге только оказалась по уши в дол…
— Позвольте рассказать вам мою удивительную историю, ня! — громко, стараясь заглушить мой голос, вмешалась сама Риния, — Я вовсе не думала ни о каком бизнесе после расставания с Пурсеной, ня, я сразу хотела вернуться, но в один прекрасный день мне было даровано откровение свыше, ня, что я смогу отыскать пропавшего Священного Зверя–сама в Городе Магии Шария, ня, последовав ему, мне пришлось вернуться туда, ня. Сами небеса направили меня, чтобы я стала той, кто сможет позаботиться там о Священном Звере–сама, ня! И я вовсе не забыла о священном долге перед своим племенем, ня, наоборот, я поступила так, чтобы со всем рвением исполнять его, ня, поддерживая священного Зверя–сама на чужбине, ня!
Потрясающе. Как у неё вообще язык поворачивается, и она может без запинки пытаться впарить им столь наглую ложь? Полагаю, она репетировала это с самого нашего отправления сюда.
Гьес смотрел на неё крайне скептически, а вот Минитона с Терусеной похоже поверили её выдуманной истории. Хотя ещё совсем недавно эти двое смотрели на неё чуть ли не с презрением, теперь в их глазах читалось настоящее уважение. Эти ребята простые как валенки. Ну, даже самые никчёмные и презренные люди могут в итоге вырасти достойными людьми… по крайней мере я читал о таком в манге. Даже в самых плохих ребятах порой есть нетто хорошее, что может в итоге изменить их к лучшему. …Но врять всё равно не хорошо.
— Гьес–сан, она пыталась начать собственный бизнес, но прогорела и оказалась по уши в долгах. В итоге её и вовсе продали в рабство. Я не смог пройти мимо, так что выкупил её и взял к себе, чтобы помочь. Хотя можно сказать, что она до сих пор пытается отработать свои долги, только теперь у меня.
— Ясно.
— Няяя! Босс, зачем ты сказал им правду, ня?!
Взгляды Минитоны и Терусены тут же вновь наполнились презрением.
— Чтобы помочь ей отработать долги, в настоящее время я поручил ей возглавить один семейный бизнес.
— Интересно, значит, получается, что теперь она ваша рабыня, Рудэус–доно?
Чёрт. Если подумать Риния ведь родная дочь Гьеса. Если бы я узнал, что одна из моих дочерей стала рабыней, что бы я испытал как отец? Если бы Люси попала в рабство я бы на куски порвал её хозяина и тех, кто это устроил. Но врать всё равно не хорошо.
— Ну, формально всё так… Но я никогда не рассматривал её как рабыню. Она по прежнему мой друг которому я пытаюсь дать возможность реабилитироваться…
— Нет, это не имеет значения. Подумать только она, гонясь за деньгами, позабыла о долге перед кланом, более того доставила вам, Рудэус–доно, настоящему герою нашей семьи столько проблем. Я готов на всё чтобы почтить вас. Можете хоть сварить или зажарить её. И всё же я надеюсь, вы будете её любить.
Ооооо! А Гьес за то время, что мы не виделись, стал человеком понимающим мужские потребности. Хотя нет, это лицо, это скорее лицо человека сокрушающегося в недостойном поведении своей дочери.
— Папа, разве то, что ты говоришь не слишком жестоко?! У меня просто были временные неприятности, ня. Ещё чуть–чуть и я добьюсь успеха, получу титул и богатства, и тебе не о чем будет беспокоиться….
— Насколько я помню, вы, Рудэус–доно, ещё во времена юности был весьма энергичным мужчиной. Скоро уже должен начаться брачный сезон, так что, пожалуйста используйте Ринию как вам заблагорассудится.
— Ня! Папа, о чём ты думаешь, говоря такие вещи о целомудрии своей дочери?!
Риния даже сжала кулаки, но Гьес остановил её одним резким взглядом. После чего, чуть ли не с рычанием, возразил:
— Заткнись! Если ты часть племени дорудия, то должна сполна расплатиться своим телом.
— У, уууу… Ваа, я поняла, ня… Хнык, я была плохим ребёнком, няяяя… — перепуганная Риния сразу спряталась у меня за спиной.
Ну, ничего, прятаться можно, но не надо так тесно при этом тереться об меня грудью. И вообще я не собираюсь тобой пользоваться в брачный сезон.
— В любом случае кому–то необходимо заботиться о Священном Звере–сама. К тому же, у нас нет ничего чтобы выплатить долг Ринии. Так что, пожалуйста, просто возьмите её.
Заботиться, да? Ну, не думаю, что Лео это так уж необходимо, но всё–таки это священный долг племени дорудия. Если уж они предлагают, чтобы она о нём заботилась, нет причин отказывать. Честно говоря, мне и самому не охота сейчас возвращать её в родную деревню. Особенно после того как бизнес по оказанию услуг наёмников так успешно стартовал.
— Однако мне неспокойно вот так отпускать Ринию одну.
— Полагаю что так.
— Босс, если вы действительно согласны, ня, и хотите этого, ня…
Не обращая внимания на Ринию, я задумался над чувствами Гьеса. Не сказать чтобы Риния действительно была настолько уж бесполезным ребёнком и всё же её явно преследуют неудачи, да и сама она склоняется к плохой стороне…
— Так что возьмите ещё одну… скажем Минитону или Терусену из моих стражей.
Минитона с Терусеной как по команде выступили вперёд. Обе выглядели как закалённые воительницы племени зверолюдей. Кожаные доспехи, мощные тесаки, тренированные тела, большие, бросающиеся в глаза груди… У них была крупная грудь даже когда они были детьми, а теперь они стали ещё больше. Похоже внушительная грудь характерная особенность всех девушек из зверолюдей.
— Я пойду. Ня.
— Нет, я пойду.
— Я хороша с мечом и голова тоже варит, ня.
— Не ври. Когда мы ходили в школу в Порту Ветра, мои результаты были лучше.
Судя по всему, они действительно хотят стать стражами Священного Зверя–сама. Но им ведь придётся покинуть родину на целых пятнадцать лет, так что шансы стать новыми вождями значительно снизятся. Или может для их народа заботиться о священном Звере–сама куда более почетно, чем даже быть вождём племени?
— Я лучше Терусены в магии, да и во всём остальном, ня.
— Ничего подобного, ты всё врёшь, Тона.
— Единственная, кто тут врёт, это ты, Терусена.
Эти двое ну вылитые Риния с Пурсеной когда ссорятся. Ох, Кстати говоря.
— А где Пурсена? Она ведь вернулась?
В тот миг, когда Гьес услышал мой вопрос, тень скорби пробежала по его лицу.
