«Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша,
взыщу её от всякого зверя, взыщу также душу
человека от руки человека, от руки брата его».
Книга Бытия 9:5
Когда тяжёлая дверь отворилась, в нос ей ударил резкий запах крови. От тяжёлого зловония, исходящего с другого конца церкви, Саша поморщилась. Она покрепче ухватила фонарь. Руки её были липкими от пота. Тусклый свет от фонаря прорезался сквозь тьму, и, казалось, тени наблюдали за отважной девушкой.
Вот уже пятнадцать лет каждую неделю Саша посещала церковь, но сейчас часовню словно окутала тьма, и девушка не узнавала её.
— Пресвятая Дева Мария, защити меня. Прошу, обереги меня, Дева Мария, — взмолилась Саша.
Девушка наряду с её старшим братом были храбрейшими в деревне. Трусливые местные попрятались в своих домах, когда пришли «они». Даже её отец, деревенский глава, и тот укрылся в доме, развесив повсюду чеснок и боярышник. Никто не захотел помогать её брату вызволить его невесту из лап этих.
Три дня назад Саша вызвалась пойти вместе с братом в церковь, где они засели, но тот не позволил ей. Он велел ей остаться дома и оберегать родителей в его отсутствие.
Однако он так и не вернулся.
— Господи, спаси меня. Пресвятая Дева Мария, сохрани меня, — продолжала молиться Саша.
Она осторожно ступала, оглядываясь по сторонам. Саша старалась даже не моргать. Она облизала пересохшие губы и услышала скрип половиц.
— К-кто здесь? — спросила она.
Поднеся фонарь к тому месту, откуда исходил звук, она чуть было не получила сердечный приступ, завидев большую женскую фигуру. Отступив немного назад, она наконец поняла, что женщина с младенцем на руках была мраморной статуей.
— П-прошу, не пугай меня так больше, Пресвятая Богородица, — выдохнув с облегчение, пробормотала Саша.
Сердце ещё громко стучало, но колени перестали дрожать. Она отёрла пот с щеки. Она даже умудрилась слегка подшутить над Девой Марией, оберегающей деревню. Однако когда она обернулась… Сердце у неё почти остановилось. На скамье сидели две тени.
— Ох, к нам кто-то пожаловал, Миллис.
— Какая милая пташка, Малис.
Женщины переглянулись и усмехнулись. Выглядели они совершенно одинаково — белокурые волосы, стройные фигуры, подобно статуям из алебастра. И хотя на улице стоял холод и вот-вот должен был пойти снег, на них были лишь тонкие шёлковые платья. Единственное различие было в помаде — губы одной девушки блестели бледно-розовым цветом, а другой — синим.
— Миллис, что будем делать? — вопросила девушка с розовыми губами и янтарными глазами. — У нас даже нет чая. Куда мы дели чайник?
Они захихикали и оглядели часовню. Саша поднесла фонарь поближе к ним.
— Где мой брат, вы, чудовища?
Свет дрожащего фонаря заставлял тени плясать на стене. Завидев это, Саша ещё больше перепугалась. Однако она собрала всю волю в кулак и прокричала:
— Я-я Саша, дочь Каспарека, главы деревни Конавле! Я пришла отомстить за смерть брата! Вызываю вас на бой!
— Какого брата? Эта пташка говорит о том храбром петушке? — вопросила Миллис и тут же играючи добавила: — Помнишь его? Он ещё Библию зачитывал.
— У м-меня тоже есть Библия! — воскликнула она, сжимая чётки на шее. — И крест!
Сердце от страха у неё готово было выпрыгнуть из груди, ноги подгибались.
Обольстительного вида девицы улыбались и певуче переговаривались. Эти красавицы были из их рода: рождённые после Армагеддона, враги человечества. У них было множество имён: порождения тьмы, дети ночи, служители зла и другие, но чаще всего их называли…
— Вампиры! Я убью вас обеих! — заявила Саша.
— Ах, пташка, твой брат был очень вкусный, — раздался шёпот прямо у неё над ухом.
Саша побледнела, почувствовав, как её обхватили за плечи. На скамье больше не было девушек. В мгновение ока они оказались позади неё.
— Он так отчаянно читал Библию…
— И крестом размахивал…
— А потом молил о пощаде…
— И в конце пошёл на вкусный ужин…
Саша застыла от страха, пока они говорили. Вдруг ледяная рука сжала её одеревеневшие пальцы. Девушка тут же выронила фонарь.
— Эта пташка поумнее своего брата будет, — заметила вампирша. — Пришла готовая к сражению.
— И правда, Малис. Принесла фонарь из этого отвратительного серебра. А ненавистное серебро наравне с ультрафиолетом смертельно для нас, — отозвалась Миллис и, поджав синего цвета губы, пнула подальше фонарь.
Выпавшая из фонаря свеча потухла, и помещение окутала тьма.
— Не бойся, пташка, — промурлыкала Миллис, обнажив длинные клыки за синими губами. — Скоро ты увидишься со своим любимым братом.
— Интересно, какова ты на вкус, — раздался голос Малис. Она прижала свои розовые губы к тоненькой шее девушки.
Лунный свет лился сквозь окно. Ослепительно-белые клыки медленно вонзились в нежную, бледную кожу Саши.
И тут яркая, слепящая вспышка разрезала тьму. Завизжав, Малис выгнулась от боли. Её руку насквозь пронзил крест с чётками. Крест не был острым, а, значит, метнули его с большой силой.
— Малис!
Губы Миллис дрожали. Она обхватила корчащуюся сестру.
— Что это? — повелительным тоном потребовала она, чувствуя ярость. — Очередной деревенщина, который хочет помешать нашему вкусному ужину?..
Из окна в крыше на них взирали две луны: серебристая и кроваво-красная. Их зловещее сияние освещало высокую фигуру.
— Спешу разочаровать, но я не местный, — отозвался незнакомец. — Малис и Миллис Затровские… Во имя Отца, Сына и Святого Духа вы арестованы по обвинению в убийстве двадцати двух человек, а также кровопитии в деревне Конавле, — продолжил он.
— Священник! — прорычала Миллис.
Высокий мужчина был одет в сутану и чёрное пальто. На груди висело золотистое распятье.
— Ватиканец! — вскрикнула Миллис.
— Позвольте представиться, — вежливо произнёс он. — Меня послало Министерство по делам Святой Церкви Ватикана…
Однако его прервал звук ломающихся костей.
Крест на чётках, которым проткнуло вампиршу, теперь торчал из спины священника. Миллис в мгновение ока вспрыгнула позади мужчины и закричала:
— Да как ты посмел увечить меня, грязный терринин! Сдохни, ватиканская шавка!
Она с силой вонзила крест ещё глубже в тело священника.
Сердце его забилось с невероятной силой, он упал на колени. Кровь хлынула из раны, забрызгав красивое лицо Миллис, однако та лишь довольно улыбалась.
— Проще простого. Что местный священник, что ватиканский пёс — оба слабаки, не находишь, Малис?
— Да без разницы, — отозвалась та. — Пол не запачкай, Миллис. И о его крови не забудь, хорошо?
Малис взглянула на обмякшую в её руках девушку. Отважная девушка потеряла сознание при виде происходящего ужаса.
— Ну, тогда я позабочусь о нашей пташке, — засмеялась Малис, убирая волосы с бледного лица девушки.
«Красивая для терранки. Кровь должна быть вкусной», — подумала она.
Тишину в церкви нарушали лишь звуки зубов, вгрызающихся в кожу, глотание крови и вздохи удовольствия.
— Если его кровь и правда так хороша, оставь мне половину, — сказала Малис, откидывая волосы уже с шеи Саши. — А я оставлю тебе половину крови маленькой пташки.
— Сожалею, но я вам этого не позволю, — отозвался голос.
И говорила вовсе не её сестра.
— Я на особой диете, мне нельзя пить кровь этой девушки, — продолжал голос.
Малис растерялась. Обернувшись, она увидела широко распахнутые глаза своей сестры, как у какого-нибудь терранина. С её синих губ слетел слабый вздох, лицо было бледнее обычного. Однако не сестра её взволновала, а высокая фигура, нависшая над ней.
— Ч-что? Как же так! Кто ты такой?! — поражённо воскликнула Малис, глядя, как мужчина губами дотрагивается до горла её сестры.
Кровь потекла по шее Миллис. Малис, конечно, привыкла к виду крови, однако…
— Не может быть! Т-ты же пьёшь её кровь! — выплюнула она.
Мужчина отбросил обессиленную от страха и потери крови Миллис и печально произнёс:
— А ты не задумывалась: люди питаются коровами и курами, вампиры — людьми, а кто же тогда питается вами?
Его слабая улыбка обнажила длинные клыки.
— Ох, я слышала что наш враг Ватикан держит какое-то чудовище, которое пьёт нашу кровь, — произнесла Малис.
Мужчина медленно приблизился к перепуганной вампирше.
— Да. Я Кресник. Вампир, пьющий кровь других вампиров.
Город кровей
«Горе городу кровей! весь он полон обмана и убийства,
не прекращается в нём грабительство».
Наум 3:1
Закат алел сквозь окна в крыше. Кроваво-красное солнце было холодным и неприветливым, словно поцелуй ведьмы.
Авель Найтроуд ступил на утонувший в дыме перрон. Изо рта вырвалось белое облако пара.
— Ого! Ну, и холодина, — заметил он.
Авель надвинул на переносицу очки с толстыми линзами и оглядел своими пронзительно-голубыми глазами перрон.
Вокзал с окнами от края до края по размером не уступал дворцу, однако людей практически не было. Лишь группка путников с чемоданами, да несколько работников вокзала, устало плетущиеся с несчастными лицами.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что за вокзалом не особо-то следили. Плитка на полу кое-где поломалась, несколько окон потрескалось.
— Вот дыра. Может, ну его — махнуть стразу в Рим, — пробормотал Авель.
— Эй, долговязый! — машинист, высунувшись из поезда, крикнул мямлившему священнику. — Ты чего там торчишь? Двигай поскорее! Тут опасно стоять!
— Ой, простите. Гм, а… можно вопрос? Это и правда конечная станция? — усомнился он.
— Конечно. Даже на табличке написано, — ответил машинист, указывая на знак поверх Авеля.
Авель взглянул на указатель. Надпись была на местном венгерском и официальном римском.
— Иштван, свободный город, — прочитал машинист. — Центральный вокзал.
— Ясно. Жаль, что это не ошибка, — заметил священник, пробегая рукой по растрёпанным серебристого цвета волосам. — Памятуя о знаменитой «жемчужине Дуная» я ожидал шика, а на деле деревня деревней. Не думаете?
— Да плевать! Уйди с дороги! — рявкнул машинист. — Мне сегодня ещё в Вену возвращаться!
Странно, ведь поезд только пришёл.
— Ох! Уже отправляетесь? — удивился Авель. — Гм, не могли бы вы подождать минуту, уважаемый? Я пытаюсь решить: возвращаться ли мне в Рим… меня, конечно, отлучат от церкви… или всё же остаться…
— Идиот, скоро стемнеет! — фыркнул машинист. — Я не хочу оставаться здесь дольше положенного!
— Ась? — вопросил Авель. — Гм, что вы имеете в виду? Ой!
Двигатель громко засвистел и пыхнул паром. Огромные колеса скрипнули, и поезд тронулся мимо стоявшего в своём длинном пальто священника.
— В-вы что творите! Чуть не сожгли меня заживо! — возмутился Авель.
— Увидимся, приятель! Советую найти ночлег и спрятаться там, а то… — предупредил машинист.
— А то что? — Авель не расслышал конец фразы из-за грохота двигателя.
Поезд свернул на другие пути и исчез на горизонте.
— Боже, пальто всё в саже, — закашлявшись, проворчал Авель, но его никто не услышал.
Он подхватил свой походный чемоданчик и, отряхивая пальто, пошёл к выходу. Небо темнело. Нужно отыскать жильё до наступления ночи. В спешке он не успел увернуться от налетевшего на него прохожего.
Послышался вскрик. Бумажный пакет взлетел вверх и упал на пол — что-то внутри треснуло.
— П-простите! — раздался голос.
— Сам виноват, что не смотрел по сторонам, — отозвался Авель, пытаясь устоять на ногах. — Живой?
Это был мальчик.
— Ой, — охнул тот, когда Авель похлопал его по спине.
Мальчишка был одет в тёплую куртку и шерстяные штаны, вокруг шеи он повязал длинный шарф, большую часть лица закрывала войлочная шляпа. Ростом он был достаточно невысок — доставал Авелю лишь до груди.
— Прости, — извинился Авель. — Ты не ушибся?
— Н-не трогайте меня! — Мальчишка оттолкнул протянутую Авелем руку.
Тощими ручками он отряхнул куртку и ловко поднялся на ноги.
— Мне очень жаль, — сказал священник. — У тебя там в пакете что-то треснуло. Не разбилось?
— Ах… — Мальчик потянулся за своими вещами, но Авель опередил его и поднял с пола пакет — тот оказался довольно тяжёлым, дно промокло.
— Бутылка с маслом? — вопросил Авель.
Однако когда он открыл пакет, в нос ему ударил мерзкий запах. Внутри лежало две бутылки — одна с прозрачной жидкостью, другая — с коричневой. Бутыль с прозрачной жидкостью треснул и протёк, залив карманные часы на дне пакета.
— Ох, часы сломались, пружинки торчат. Прости, я заплачу за всё, — снова извинился Авель.
— Всё нормально, — слабо пробормотал мальчик. — Часы уже были сломаны.
Он пытался отступить подальше от Авеля.
— Не нужно, — произнёс мальчик. — Мне всё дёшево обошлось. Просто отдайте мне пакет.
— Ах? — Авель достал бумажник. — Но я хочу заплатить тебе за поломанные вещи. Сколько с меня? Хватит двухсот динар? Дайка гляну сколько там у меня денег… О, нет! Только восемь динар! — воскликнул он. Схватив мальчика за руку, он произнёс: — Мне так жаль, денег не хватает. Подождёшь немного?
— К-конечно, — ответил мальчик. — Без проблем.
— Здорово! — вздохнул с облегчением Авель. — Спасибо за понимание. Скажи, пожалуйста, свои имя и адрес, и я…
— А-адрес? Нет, забудьте. И вообще не беспокойтесь, — отозвался тот.
— Нет, прошу, позволь возместить ущерб! — настаивал священник. — Кстати, я Авель Найтроуд, меня перевели из Рима. Приятно познакомиться.
Мальчик скорчился, пытаясь вырваться из хватки священника. Его сияющие лазурью глаза говорили о том, что он хотел убраться отсюда поскорее. Однако взглянув на турникет, он помрачнел. Около десятка крепких мужчин в униформе подходили к перрону. Одетые в синие пальто и береты, с пистолетами у бёдер они явно не проводниками работали.
— Ну, Иштван такой мирный, — пробубнил Авель. — Я впервые в такой глуши… в смысле тихой деревне.
— М-мне пора, — сказал мальчик.
Мужчины в униформе направлялись к ним, Авель же всё бубнил себе под нос.
— Мне нужно бежать, — мальчик попытался его прервать. — Так что…
— Ох, вот как? Тогда скажи свои имя и адрес, я навещу тебя завтра, — предложил Авель.
— Нет, не берите в голову, — взмолился мальчик.
— Эй, вы! — прервал их резкий мужской голос. — Какого чёрта вы тут торчите?
Огромный, как медведь, глаза мутные. Ростом он был немного выше Авеля и вдвое толще. Его фигура выдавала в нём военного. Огромный пистолет висел у бедра. На берете был вышит герб Иштвана — сдвоенный крест.
— Гм, кто вы? — вопросил Авель.
— Полковник Гергей Радкон, военная полиция Иштвана, — ответил мужчина с маленькими злыми глазками.
Его грязная рука покоилась на кобуре. По виду не сказать, что у него много друзей. Вероятно, стоявшие позади него люди, его подчинённые.
— Разве вы не знаете, что вокзал закрыт после шести вечера? Так какого чёрта вы тут делаете? — потребовал Радкон.
— Ах, ну, я выронил пакет мальчика и пытался расплатиться за ущерб. Простите за беспокойство, — сконфуженно ответил Авель.
Радкон уставился на них своими глазками-бусинками, но в конце концов успокоился при виде смущённого Авеля.
— Убирайтесь отсюда, — фыркнул он, вскинув подбородок.
— О-ох, мы можем идти? Спасибо, спасибо. — Раскланялся священник. — Ну, тогда… ой!
Он запутался в собственных ногах и с криком грохнулся оземь.
— Эй, ты там вокзал не сломай, — захохотал Радкон.
Его смех подхватили и подчинённые.
— Ой. — Авель дотронулся до покрасневшего носа. Кровь забежала по пальцам.
— Эй, вы целы? — спросил мальчик, склонившись к Авелю и протягивая ему платок. — Возьмите. Встать сможете?
Священник взял платок и с помощью мальчика неуклюже поднялся.
— Осторожней. Идите не спеша, — посоветовал тот.
— Благодарю. Вечно в облаках витаю, — заметил Авель.
Авель опёрся на плечо мальчика и двинулся вперёд.
— Эй, балерун! — окрикнул его Радкон.
Оба оглянулись.
— Не упади, ха! — насмешливо бросил он, и его люди зашлись гоготом.
Радкон, потирая подбородок, выкрикнул ещё несколько грубых насмешек, а его подчинённые продолжали хохотать им вслед.
— Уроды, — пробормотал мальчик.
К сожалению, даже сквозь общий гогот они расслышали его замечание.
— Постой-ка. — Радкон резко схватил мальчонку за плечо своими лапищами и произнёс: — Что ты сказал? Ты назвал нас «уродами»?
Мальчик молчал. Он не успел вырваться из хватки, и Радкон швырнул его на пол. К счастью, парнишка умело приземлился, но полицейский тут же ухватил его за ворот.
— Да как ты посмел назвать полковника военной полиции «уродом», а?!
Его плотная рука сероватого цвета говорила о том, что он, вероятно, был «усовершенствованным солдатом» из Германики или Королевства Франков, обладающим силой медведя благодаря биоинженерии, одной из немногих сохранившихся технологий прошлого.
Его подчинённые заворчали:
— О боже, снова.
— Он такой вспыльчивый.
— Полковник, вы их сильно не бейте только.
Вероятно, они привыкли к его вспышкам ярости.
Работники вокзала, испугавшись происходящего, попрятались в тёмных углах.
— Ну, что молчишь? Сказать боишься? Трус бесхребетный, — усмехнулся Радкон, тряхнув мальчика. — Ты назвал меня «уродом». Придётся отвечать за свои слова.
— Да пошёл ты, — отозвался мальчонка, едва дыша. — Я просто правду сказал.
— Ха! Храбрец, однако! — Радкон поморщился. Он всмотрелся в лицо, скрытое шляпой, и пробормотал: — Эй, ты же не…
Он смахнул головной убор. Рыжие волосы волной рассыпались по плечам. Радкон лукаво ухмыльнулся, глянув на маленькое белое личико.
— Ох, черти! Какой лакомый кусочек мне достался!
«Мальчик» оказался девушкой с бледным лицом. Её голубые глаза пронзительно сияли, а лицо без всякого макияжа отличалось яркими чертами. Она обладала той красотой, заставляющей мужчин оборачиваться дважды.
Она закусила губу от боли и унижения.
— Эй, взгляните-ка на неё! Вот так красотка! — оскалился Радкон. — Ох, и натешимся мы с ней, ребята!
Остальные глумливо заметили:
— О боже, снова ваш скверный нрав.
— Бедняжка. Сегодня не вернётся к ужину домой.
— Полковник, вы поаккуратнее с ней.
Хвастаясь добычей, Радкон поднёс свою мерзкую физиономию к её личику и спросил:
— Как тебя звать, девушка?
— Эстер… Эстер Бланшетт, — ответила та.
— Хорошее имя. Познакомимся, Эстер? Как только закончу с сегодняшними делами, позабочусь о тебе, — произнёс Радкон.
— Нет!
Она залепила ему пощёчину, хотя и болталась в его хватке.
— Отпусти меня, ты, урод! Отпустишь, я не стану жаловаться. А если нет, тебе так просто это с рук не сойдёт! — прокричала девушка на верзилу, вдвое выше и втрое толще её.
Шансы на победу равнялись нулю. В её случае отвага, скорее, лишь усугубляла дело.
— Сильная, однако, девка. — Радкон потёр покрасневшую щёку.
Его подчинённые изумлённо глядели на происходящее.
— В моём вкусе.
Он швырнул Эстер о ближайший столб, и девушка упала ничком словно сломанная кукла.
— О-о-ох!
— Обычно десерт я ем после работы, но… Тебя я поимею сейчас! — Он потянулся к воротнику её куртки.
Эстер сопротивлялась, но Радкон разорвал ей одежду, обнажая её белую кожу. Он положил свои лапищи на её маленькую грудь. Эстер напрасно билась ногами.
— П-прекрати! — противилась девушка.
— Заткнись! Скоро получишь удовольствие! — Радкон лизнул её раскрасневшееся лицо.
Он обожал, когда девушки вот так упирались
— П-прекрати, козёл! — закричала Эстер.
— О, да, нравятся мне такие сильные сучки, — промурлыкал он.
Крики девушки эхом отдавались от стен вокзала, но никто не спешил ей на помощь. Чем яростнее она противилась, тем больше наслаждения получал Радкон. Он уже собирался стянуть с неё штаны, как…
— Простите! — раздался робкий голос.
Верзила прекратил смеяться, а девушка — кричать.
— Простите за беспокойство, но могу я задать вопрос? — продолжал голос.
— Как? Ты ещё здесь? — прорычал Радкон, гневно вскидывая покрасневшее от похоти лицо.
Молодой очкастый священник глядел на верзилу и девушку под ним.
— Гм, я разбил её бутылку. Я хотел узнать её имя и адрес, чтобы выслать деньги.
— Дурак, беги! — взвизгнула Эстер.
— Эй, подержите-ка её, пока я разберусь с этим болваном, — приказал Радкон.
Он медленно поднялся, его подчинённые удерживали девушку за руки и ноги. Словно разъярённый медведь, он смотрел на священника.
— Ась? — Авель моргнул.
Радкон вперился взглядом в священника, но тот лишь кашлянул и серьёзно заявил:
— Гм, Господь велел: «не прелюбодействуй».
— Пф-ф! — Радкон вмазал по лицу Авеля и, тот упал на пол. Он презрительно усмехнулся: — Люблю ломать девчонок и смотреть, как они корчатся, но ещё я люблю выбивать дурь из мужиков и слушать их девчачьи вопли.
Авель, стоя на четвереньках, закашлялся. Радкон наступил ему на спину и схватил его за волосы. Священник не мог вымолвить и слова от напряжения.
— П-прекрати! — прокричала Эстер.
Радкон, уперев ногу в спину Авеля, потянул его за волосы и руку, выгибая того дугой. Позвоночник у бедняги начал надрываться.
— Стой! Он же тут ни при чём! — взмолилась девушка.
— Насколько его ещё хватит? — ухмыльнулся Радкон.
Он тянул священника, пока у того не закатились глаза.
— Прошу, хватит! Он ведь умрёт! — воскликнула Эстер.
— Не волнуйся, всего лишь спину сломает и останется пожизненно калекой, — пошутил полковник.
Он определённо наслаждался мучениями Авеля. Он потянул сильнее и заметил:
— Ну, почти всё.
— Советую остановиться, полковник Радкон, — раздался ледяной голос.
Кто-то в перчатках похлопал полицейского по плечу.
— Полковник, наш отряд покинул свой пост более, чем на четыреста семьдесят восемь секунд. Прошу вернуться, сэр.
— Что? — презрительно фыркнул Радкон. Он оглянулся и выпалил: — Трес Икус!
Полковник взглянул на бесстрастного мужчину. На вид тому было лет двадцать с небольшим. На воротничке его отутюженной формы блестели майорские знаки отличия.
— Майор Икус! Пытаешься вмешаться в дела старшего по званию? — рявкнул Радкон.
— Отрицаю. У меня нет намерений прерывать ваши развлекательные манёвры, сэр, — равнодушно, но ёмко ответил Трес. — С сожалением должен заметить, что мы всё ещё на службе. Советую веселиться после смены. Сейчас шесть часов двадцать семь минут, и ваш сектор не под надзором, — доложил Трес.
— Икус, богом клянусь, ты что издеваешься надо мной?! Не задирай нос только потому, что ты любимчик Дьюлы, — раздражённо прорычал Радкон, глядя в его резко очерченное лицо. — Его ещё, как минимум, час не будет. Я свою территорию за полчаса смогу обезопасить. Пошёл вон, идиот!
— Пришла радиопередача, что поезд прибудет на тридцать минут раньше, — произнёс Трес.
— Что?! — сплюнул Радкон, поморщившись.
— Лорд Дьюла пребывает в семь часов. Вы уже на двадцать секунд опаздываете. Полковник, советую приступить к патрулированию территории немедленно, — предупредил Трес.
— Чёрт возьми! — Радкон отпустил Авеля, и голова бедняги бухнулась на землю с громким стуком.
Пнув священника в бок, Радкон с отвращением отвернулся.
— Ну, что уставились? — закричал он на подчинённых. — Все по местам!
Он посмотрел на молодого бесстрастного майора. Пока его люди разбредались по постам, он добавил:
— Ох, и пока я не забыл, этого болвана берёте с собой. Разберёмся с работой, а потом отправим его в Вархедь. Хочу его хорошенько допросить.
— Нет! Он же ничего не сделал! — протестующе воскликнула Эстер, оправляя одежду.
Она не особо испугалась возможного надругательства, а вот судьба священника страшила её.
— За что вы его в Долину крови! Он же не преступник!
— Замолкни! Не заткнёшься, я и тебя туда отправлю за… сопротивление властям, вмешательство в должностные обязанности военной полиции и осквернение общественной собственности… да что угодно, в общем. Можно ещё и шпионаж добавить. Майор Икус, у тебя ведь нет возражений? — вопросил Радкон.
— Никак нет. Поступайте, как знаете, — отозвался Трес.
— Отлично. Так и сделаем, — хмыкнул полковник. Он двинулся к подчинённым и приказал: — Уведите их!
II
Солнце уже село, но по идее ещё несколько поездов должно было прибыть. На вокзале обычно очень людно, но когда здесь неожиданно остановился поезд без окон, никого не было — ни путников, ни работников. Колёса с лязгом пронзительно заскрежетали, словно царапающие о металл когти демона. Военные в синей униформе и винтовками за спинами выстроились у поезда.
Лица у них были невыразительные. Они походили больше на кукол, нежели людей. И всё же при виде поезда они едва заметно напряглись от страха.
— На караул! — приказал командир.
Солдаты вскинули винтовки. Штыки сверкнули в тусклом свете газовых фонарей.
Поезд чихнул паром. Дыхание длинной очереди солдат превратилось в белые облака.
— С возвращением, — поприветствовал Радкон одинокого пассажира, сошедшего с поезда.
Ещё секунды назад его лицо, полное отвращения, сейчас разгладилось. Он склонился так низко, что почти коснулся беретом пола.
— Лорд Дьюла, вы, вероятно, устали после долгой поездки.
— Отличная работа, полковник, — заметил благовидного вида молодой мужчина в плаще.
Он был высок, его красивое бледное лицо резко контрастировало с иссиня-чёрными волосами. Серые с чёрными зрачками глаза, словно у оборотня, казались темнее ночи, а зловещий блеск испугал бы любого. В целом его вид весьма подходил местной серости.
— Что-нибудь случилось в моё отсутствие? — тихо спросил он, поднимая ворот плаща.
— Сэр, несколько партизан нарушали спокойствие, но мы их утихомирили. Мы отправили их главного в Вархедь. Не волнуйтесь, мы обо всём позаботились, — доложил Радкон.
Верзила подобострастничал как какой-нибудь раб, а не верный служащий. Однако Дьюла лишь кивнул на его чересчур любезный отчёт и прошёл мимо выстроившихся солдат.
— Как прошёл ваш визит в Империю, милорд? — спросил Радкон.
— С трудом, как обычно. Они отказались помогать мне. И я не смог встретиться с императрицей Августой. Однако когда они увидят всю мощь этого, уверен, изменят своё мнение, — заметил Дьюла с лёгкой улыбкой. Его красивое лицо или, может быть, клыки добавили усмешке жестокости.
— Аппаратуру починили. После тестирования программного обеспечения можно будет провести испытательный залп. Кстати, кто это? — вопросил Дьюла, глядя на стоявшего среди солдат сребровласого мужчину со связанными руками.
— Подозрительный субъект. Оскорблял военную полицию, милорд. Мы взяли его для дальнейшего допроса, — ответил Радкон.
— Гм-м. — Дьюла уже почти прошёл мимо, как развернулся и поинтересовался: — Прошу прощения, как вас зовут?
— Авель… Авель Найтроуд, — отозвался тот.
Лицо у него было в синяках и ссадинах, губы разбиты.
— Я из Рима. Меня направил Вати…
Радкон схватил священника за ворот, да так, что пуговица отлетела.
— Кончай трепаться! Отвечай лишь на заданный вопрос! — прорычал верзила.
— Подожди, полковник, — мягко прервал того Дьюла, заметив одеяние Авеля под истрёпанным пальто. — Распятье и сутана… Вы священник?
— Д-да. Меня перевели на службу в церковь Святого Матьяша в Иштване, — с трудом выговорил Авель — Радкон всё ещё стискивал его ворот. — Я ничего не сделал…
Читайте ранобэ Кровь Триединства на Ranobelib.ru
— Заткнись, я тебе сказал! — рявкнул верзила.
— Полковник, тише. Отпусти священника, — велел Дьюла.
— Н-но, милорд! — возразил Радкон.
— Ты меня плохо расслышал, полковник? Отпусти священника сейчас же, — твёрдо повторил Дьюла.
Радкон вздрогнул, заслышав изменившийся голос своего начальника.
— Я не обращаю внимания… а вернее меня не волнуют твои личные мотивы. Однако мне не нужны слуги, которые не слушаются приказов. Ясно? — с нажимом спросил Дьюла.
— П-прошу прощение, милорд! — Склонил голову Радкон.
Дьюла не обратил на того внимание и повернулся к Авелю. Он вежливо поклонился священнику, потирающему ноющую шею.
— Простите меня. Я Дьюла Кадар. Управляющий города. Прошу прощение за недопонимание со стороны моих подчинённых. От лица жителей Иштвана приношу вам искренние извинения, — произнёс Дьюла.
— Ох, благодарю за ваши слова. — Авель склонил голову в ответ.
Не смотря на свой рост, серебристые волосы и очки, выглядел он вполне обычно. И всё же что-то в нём было не так. Может быть, он видел его раньше?
— Простите, отец, мы не встречались ранее? — поинтересовался Дьюла.
— Нет, я впервые здесь, — отозвался Авель.
— Ох… что ж, по сравнению с Римом Иштван одинокая деревенька, но надеюсь, вам у нас понравится, — усмехнулся Дьюла и протянул руку.
Он убедился, что не встречал священника до этого и решил закончить разговор.
— Добро пожаловать в Иштван, отец Найтроуд. Рады вашему приезду.
— Ух, благодарю, — произнёс Авель и пожал Дьюле руку.
Он увидел, что лицо Авеля побледнело. Может быть, он сильно сжал его руку? Тут он заметил, что священник смотрел позади него. Авель худыми, но на удивление сильными руками толкнул Дьюлу на землю.
— Т-ты что делаешь, придурок?! — взревел Радкон, подбегая к ним, но что-то метнулось впереди него, и он остановился.
Небольшой металлический прут пролетел над головой Дьюлы и впился в поезд. Прут был с толщиной в палец и с перьями у основания.
— Стрелы! — один из солдат попытался предупредить остальных, но стрела пронзила его плечо, и тот упал.
Стоявший рядом мужчина хотел выстрелить, но его ранило в живот.
И тут ночь озарилась вспышками от выстрелов. В воздухе засвистели коктейли Молотова. Горящие бутыли полетели на перрон, несколько из солдат были ранены и не смогли вовремя среагировать.
— Враг! Партизаны!
Где они скрывались? Невдалеке стояло бесчисленное множество людей в шапках и балаклавах. В руках они держали яркие горящие бутылки.
— Рассредоточиться! Огонь по готовности! — приказал Радкон, однако враг начал обстрел в своём отработанном ритме.
Коктейли Молотова брякнулись о перрон. Горючая жидкость и пламя разлились по вокзалу. Огонь осветил пол, словно сцену в театре.
— Бросьте вы этих пешек! Все к Дьюле! Дьюле! — раздался высокий голос.
Снова взметнулись крепкие стрелы. Одна из них оцарапала щёку Авеля и застряла в металлической колонне позади него. Наконечники были покрыты нитратом серебра — от щеки Авеля пахнуло едким запахом.
— О-ох, где мой револьвер! Куда же я его дел? — Авель похлопал себя по карманам.
— Пригнитесь, отец, — сказал Дьюла, потянув Авеля вниз.
Сам же он встал и скинул плащ. Он взмахнул им, словно тряпкой для быка, и отбил стрелы. Однако меткость стрелков поражала даже больше.
Заметив, что стреляют из последнего вагона на другой стороне вокзала, он ухмыльнулся.
— Полковник! — прокричал Дьюла.
— Да, милорд! — отозвался Радкон.
Хотя подчинённые Дьюлы понесли потери в начале засады, они умело отстреливались из укрытия. Партизаны продолжали обстрел, но когда элемент неожиданности прошёл, они оказались не так уж хороши. Полицейские уже в воздухе простреливали коктейли Молотова, освещая местонахождение врага.
— Похоже, их мало. Пусть часть твоих людей зайдёт слева и окружит их, — велел Дьюла.
— Так точно, милорд! Майор Икус, зайди слева и возьми их в оцепление! — приказал Радкон.
— Есть, — ответил Трес.
Вместе со своими людьми он направился к перрону. Враг заметил их, и партизаны бросили ещё несколько коктейлей Молотова.
— Вам не убежать, партизаны! — прокричал Радкон, прицеливаясь своим огромным пистолетом.
Один и нападавших продолжал обстрел, прикрывая отступающих товарищей. Радкон направил на него оружие и выстрелил.
Раздался вскрик. Невысокий человек с арбалетом пригнулся, схватившись за плечо.
— Как ты, Чиллаг?! — прокричал один из нападавших.
Партизан с полуавтоматом подбежал к лучнику.
— Операция провалена, — произнёс он, увидев ранение. — Я прикрою тебя. Беги, Чиллаг!
Маленький лучник в балаклаве возразил было, но их спор прервали выстрелы.
— Не глупи! Нельзя нашему командиру погибать! — воскликнул партизан. — Я задержу их здесь. Отступайте!
Военные полицейские усилили обстрел. Партизанский отряд, стоявший недалеко от вокзала, заметив ситуацию, выбежал на подмогу. Лучник по прозвищу Чиллаг немного помолчал, затем он кивнул и просвистел — нападавшие начали отступать во тьму.
— Ха-х! Не уйдёте, террористы! — рявкнул Радкон. Он прицелился в спину командира партизан. — Сдохни!
— Нашёл! — воскликнул Авель, вытащив допотопный револьвер из нагрудного кармана. Он взвёл курок и выстрелил наобум. — Ха-ха, теперь я могу помочь! Вам не скрыться, террористы… ась?
Раздался глухой щелчок, и из дула вырвалось белое облако дыма. Вместо пули вылетел отсыревший порох. Дымовая завеса закрыла весь обзор.
— К-какого чёрта?! — закашлялся Радкон.
— П-простите! Мне так жаль! — извинился Авель.
— Это из-за тебя, тупица? — прорычал полковник.
— Чиллаг убегает! — воскликнул один из полицейских, пока товарищи партизана обеспечивали тому прикрытие.
Несколько полицейских выстрелили, но дым закрывал весь обзор. Бой почти окончился. Среди них были погибшие и раненые. Наконец выстрели смолкли.
Полицейские прокричали:
— Каковы потери?
— Уведите раненых!
— Не убивать подозреваемых. Взять их под стражу для допроса!
— Вы не ранены, отец? — спросил Дьюла закашлявшегося священника. В глазах у аристократа стояли слёзы. — Благодарю за то, что спасли мне жизнь.
— Боженьки мои, кто были эти люди? Вы их партизанами назвали, кажется? — вопросил Авель.
— Проклятые террористы вот кто они! — неохотно отозвался Радкон. — Они вместе со своим командиром Чиллагом нападают на аристократов, уничтожают городскую собственность, творят всякое непотребство! Кучка мерзких преступников!
— Эй, иди давай! — полицейский прикрикнул на одного из партизан с поднятыми руками. Это он говорил тогда с Чиллагом.
— Ах, добрый вечер, господа террористы, — вежливо произнёс Дьюла, хотя его грязное и окровавленное лицо зловеще исказилось. Он взглянул на закованного по рукам и ногам партизана. — Благодарю за столь сердечное приветствие. Вы, как всегда, энергичны.
— Чудовище! — воскликнул партизан, прикусив опухшую губу. Он с ненавистью посмотрел на красавца Дьюлу. — Да как ты смеешь порочить наш город?! Это из-за тебя!..
— Следи за языком, урод! — Радкон ударил того в живот.
Тот согнулся от боли, харкая кровью и слюной на перрон.
— Да как ты смеешь так разговаривать с лордом Дьюлой?! — рявкнул Радкон.
— Достаточно, полковник. Он ранен, — прервал его тот прежде, чем Авель успел открыть рот. — Перестараешься ещё, и он не сможет ответить ни на один вопрос… Ох, и пусть кто-нибудь из твоих людей проводит преподобного в церковь, пока ещё рано.
— Ах, не нужно… — Авель покачал головой, вежливо отклоняя предложение, но Дьюла лишь помахал рукой.
— Не беспокойтесь, отец. Вы спасли мне жизнь. Майор Икус, приготовь автомобиль и сопроводи преподобного, — велел Дьюла.
— Есть. Сюда, отец Найтроуд, — бесстрастно произнёс Трес.
Авель ещё не успел отойти, как Дьюла окликнул его:
— Ох, и, отец, хотел спросить… Какую должность вы занимали в Риме?
— Ах, я заведовал небольшой церквушкой, но меня неожиданно перевели сюда. Я и собраться толком не успел. Не уверен, в чём я провинился. Может, кардинал увидела, как я отчитывал дорожный знак. Я тогда перебрал немного, — ответил Авель.
— Понятно, — произнёс Дьюла. Он заметил, что священник несколько замешкался перед ответом. — Простите за этот вопрос. Мои люди проводят вас до церкви. Берегите себя.
— Благодарю. — Авель поклонился и ушёл.
Дьюла стоял на перроне и наблюдал за священником, пока тот не покинул вокзал. Немного погодя он увидел, как партизан поднялся на ноги.
— Ох, и верно. Я ещё не слышал твоего рассказа, — заявил он.
Тот не успел ничего ответить, как Дьюла своей изящной рукой ухватил его за подбородок и поднял вверх.
— Как ты меня назвал? Чудовище, да? — вопросил мужчина.
— Ах-ах-ах… — заикался тот.
С нечеловеческой силой Дьюла держал его. Глаза мужчины переполнял ужас. Перед своей неминуемой кончиной он заглянул в лицо смерти.
Аристократ, ухмыльнувшись, выпустил когти и поднёс их в шее партизана.
— Н-не надо! — закричал тот, но Дьюла уже вонзил свои когти ему в шею.
Алая кровь заструилась по полу.
Дьюла посмотрел в широко распахнутые глаза мужчины. Тот был бел как мраморная статуя. Когда аристократ разжал руку, мужчина ничком упал на пол словно сломанная кукла.
— Крови у него много, да только на вкус ерунда. Хочу отведать кровь Чиллага и сравнить, — бросил Дьюла.
Партизан ещё бился в муках.
— Гм, мерзкий терранин. Утверждаешь, что это ваш город. Это мой город! Полковник! — позвал Дьюла.
— С-слушаю, милорд! — отозвался Радкон, пробравшись через строй своих подчинённых. Он побледнел и вспотел при виде ужасного зрелища.
— Пусть твои люди проверят этого священника, — велел Дьюла, отирая рот. — Что-то в нём не так.
— Есть, милорд! — Радкон оставил своим мысли при себе и отдал честь.
Позади его люди уносили трупы. Спешно покидая вокзал, Дьюла заметил страх в глазах полицейских.
— Чёртов Ватикан! Неужели они что-то выяснили? — задумался он.
Дьюла не слышал, чтобы в церкви Святого Матьяша не хватало служителей, а новый священник прибыл прямо перед последними приготовлениями. Всё это как-то подозрительно.
«Ватикану меня не остановить, но нужно избавиться от всех помех», — подумал он: — «Лучше проверить этого священника. Если он окажется агентом Ватикана, то… Что ж, и с ним разберёмся».
Священник, вероятно, неплох на вкус. Молодой аристократ облизнул губы заострённым языком.
III
— Добро пожаловать в Иштван, отец Найтроуд. Я Лаура Витез, епископ и мать-настоятельница церкви.
— Рад познакомиться.
Авель неловко улыбнулся тридцатилетней женщине, сидящей за столом.
Религиозные книги тянулись вдоль стен, довлея над высоким священником.
— Говорят, на вокзале что-то произошло, но в нашей церкви вы под защитой Господа. — Витез перекрестилась, Авель же лишь передёрнулся.
Церковь Святого Матьяша была готической часовней с высокими стенами. Изначально она была построена на западе от реки, но после Армагеддона её восстановили и перенесли. Внутри было умиротворённо, однако Авель всё ещё не мог отойти от той жуткой перестрелки. Он чувствовал, что ему необходимо нечто больше, чем защита Господа, чтобы спокойно жить в этом сумасшедшем городишке… алкоголь пришёлся бы кстати.
— В чём дело, отец Найтроуд? Вы немного бледный, — произнесла Витез.
— Ах, простите. Всё хорошо, просто я устал, — отозвался Авель.
— Ох, что же я. Прошу прощение, я и не заметила. Вас проводят в вашу комнату. Выспитесь хорошенько. Сестра Эстер, ты там? — позвала Витез.
— Да, матушка, — раздался в ответ звонкий голосок. — Вы звали? — вопросила Эстер, заходя внутрь.
— Пожалуйста, проводи отца Найтроуда в его комнату, а после можешь возвращаться в свою келью, — велела Витез.
— Слушаюсь, матушка. Идёмте, отец. Я провожу вас, — произнесла Эстер.
Обернувшись, Авель поражённо застыл. Его удивило не то, что это была совсем юная невысокая послушница, а её белое красивое личико и рыжие волосы под голубым покровом.
— Т-ты же была на вокзале! — воскликнул Авель.
— Мы снова встретились, отец. Спасибо за помощь тогда, — улыбнулась Эстер и протянула ему руку.
Это та самая девчушка в войлочной шляпе. Правда, вместо мальчишеской одежды на ней был голубой подрясник и окантованный белой лентой головной покров.
— Ты знаешь отца Найтроуда, Эстер? — поинтересовалась Витез.
— Да, я повстречала его в городе, пока бегала по делам. Он помог мне, когда на меня наехала военная полиция. Благодарю вас, отец Найтроуд. Я Эстер Бланшетт, послушница, — представилась девушка.
— Какое совпадение. Я не знал, что ты монахиня, — произнёс Авель, пожимая ей руку.
Он поглядел ей в лицо. Тогда он не заметил, но она, определённо, была очень красива. В отличие от хмурых смуглокожих и темноволосых местных жителей она отличалась яркими чертами лица. Её умные глаза сияли подобно лазури. Милый ротик и аккуратный носик неявно, но выдавали в ней благородное происхождение. Может быть, она была из другой страны? Возможно, Альбиона.
— Гм, у меня что-то на лице? — поинтересовалась Эстер.
— Ась? Н-нет! Ничего! — Покачал головой Авель.
Эстер поглядела на священника, словно тот был не от мира сего.
— Давайте я провожу вас, — предложила она. — У вас есть чемодан?
— Благодарю. Хорошего вечера, матушка, — сказал Авель.
— Спокойно ночи, отец Найтроуд, — отозвалась Витез.
— Да, спокойной ночи… Повезло жить под одной крышей с такой хорошенькой девушкой, — пробормотал себе под нос Авель.
Он проследовал за Эстер по коридору, совершенно забыв о голоде и о страшной перестрелке.
«Сегодня много чего случилось, но завтра должно быть повеселее. Мать-настоятельница милая женщина, воздух чистый, девушка симпатичная. Всё-таки Иштван неплохой город».
— Вот мы и пришли. Это ваша комната, отец, — объявила девушка.
— Ого, вот так… комната. — Авель сдулся словно воздушный шарик.
Свечи тускло горели в крохотной комнатёнке. Из мебели была лишь небольшая кровать, спать на которой придётся, подогнув колени и скрючив шею. На маленьком пустом месте по идее должен был стоять комод. Потолок низкий, а на стенах красовались загадочные тёмные пятна, напоминающие человеческое лицо. На окне вместо занавески висела тряпка.
— Гм, а ты не ошиблась комнатой? — вопросил Авель.
— Разве она не чудесна? Заслышав, что к нам едет священник из самого Рима, мы приготовили отдельную комнату специально для вас.
«Нельзя расстраиваться», — подумал Авель. — «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят, как говорится. Не нужно огорчаться. Впрочем, может, это у них так подшучивают над новоприбывшими».
— Подъём в четыре утра. Молитва начинается в полпятого. Пожалуйста, не опаздывайте. Грязную одежду сложите в корзину с вашим именем, — пояснила девушка.
— М-м, Эстер, можно вопрос? — произнёс Авель, садясь на кровать.
— Да, что такое? — Она склонила голову. Её аккуратно заправленные волосы сверкали огнём при свете.
— Почему ты была так одета на вокзале?
— Так? В смысле мальчиком? Просто безопаснее, — ответила она.
— Как это? — вопросил Авель.
— В городе с каждым днём всё страшнее. Женщине в одиночку опасно ходить по улицам. Это моя маскировка, — объяснила Эстер.
— Понятно. Всё в логике. — Он скрестил руки и закивал. — Я очутился посреди перестрелки с партизанами. Жуть просто. А некий Чиллаг палил как ненормальный. Я мог погибнуть.
— Партизаны? Повезло, что вас не задело, — заметила она.
— Ну да, меня не ранило, но перепугался я не на шутку, — вздохнул Авель.
Эстер молчала.
— По-моему, я приехал в жуткое место, — продолжал он. — Вокруг глушь, а в городе страшно ходить. Шеф обвела меня вокруг пальца. Думаешь, я в очередной раз сглупил, что приехал сюда?
— Хм, а вы всегда глупите? — спросила она.
— В принципе, да. Мой предыдущий шеф просто зверь была, бессердечная и требовательная. Сколько раз она меня до слёз доводила. Ваша мать-настоятельница кажется весьма милой женщиной, — заметил Авель.
— Матушка Витез? Да, она очень хорошая. — Эстер, сжав распятье, горделиво продолжала: — Она с самого моего детства всегда очень добра ко мне. Она мне как мать.
— С детства? — вставил он.
— Да, я выросла в церкви, — ответила девушка.
«Эстер сирота?» — задумался Авель.
— О, нет! Посмотрите на время! — воскликнула девушка, глядя на часовую башню за окном.
Она резко выпрямилась. Девять часов не такое уж и позднее время, однако с местным распорядком дня, уже давно пора было ложиться спать.
— Я разбужу вас завтра утром. Пожалуйста, укройтесь одеялом, чтобы не замёрзнуть, — проговорила Эстер.
— Благодарю, — отозвался Авель.
Когда он встал, чтобы проводить Эстер, в дверь постучала настоятельница и спросила:
— Гм, отец Найтроуд? Могу я поговорить с вами?
— Что-то случилось, матушка? — удивился он.
— Мне так жаль беспокоить вас, но…
— С дороги, мать. — Радкон оттолкнул женщину в сторону.
Эстер судорожно сглотнула при виде гиганта, почти достающего головой до потолка.
— Эй, снова встретились, малышка, — ухмыльнулся тот.
Она отступила назад завидев, как его маленькие глазки наполнились похотью.
— Зачем ты пришёл? — воскликнула она.
— Эге. На игры с тобой сегодня нет времени, крошка. Я здесь за священником, — ответил Радкон.
— Ась? За мной? — Моргнул Авель.
— Лорд Дьюла желает повидаться с тобой, — кивнул полковник. — Собирайся. Он приглашает тебя на ужин.
— Лорд Дьюла? В такое время? Мы же только познакомились. К чему такая спешка? — удивился Авель.
— Без понятия. Автомобиль ждёт снаружи. Поторопись, — резко сказал Радкон.
— Ох, — простонал Авель.
— Гм! — встряла Эстрел, схватив священника за руку, когда тот вставал с кровати. — Уже поздно, вам не стоит выходить на улицу.
— Не, так не пойдёт. — Покачал головой Радкон, обнажая гнилые зубы в ухмылке. — Жители Иштвана не могут отказаться от приглашения посетить Вархедь. Никогда.
— Нет такого закона! К тому же преподобный только приехал в город, он даже ещё не житель! — взмолилась девушка.
— Не тебе решать, куда он пойдёт, девчонка, — заявил Радкон. — Ну, идёшь, отец?
— А если я откажусь, со мной что-нибудь случится? — вопросил тот.
— Нет. С тобой ничего не произойдёт. — Радкон прислонился спиной к стене. — Я, знаешь ли, джентльмен. Однако с завтрашнего дня служителям в этой церкви будет не слишком комфортно.
— То есть? — не понял Авель.
— В городе опасно жить с каждым днём. То окна бьют, то вещи воруют, даже монашек в закоулки затаскивают.
— Отец, всё с нами будет хорошо. Не нужно вам… — настаивала Эстер.
— Ах, я пойду, — кивнул Авель. Он взглянул на девушку и произнёс: — Не стоит отказываться от такого приглашения.
— Отец! — воскликнула Эстер.
— Отлично. Ты всё понял.
Довольный Радкон вышел из комнаты.
Полицейские в коридоре подхватили Авеля за руки.
— Ну, увидимся позже. Простите, что прервал ваше воркование. Я ещё вернусь и хорошенько о тебе позабочусь, крошка. — Радкон прошёлся взглядом по послушнице.
— Всё будет хорошо, Эстер, — проговорил Авель, которого держали полицейские. — Не съест же он меня. Вернусь завтра. Пожалуйста, отложи для меня завтрак. Матушка, до встречи.
— Бывай, мать. У тебя тут полно хорошеньких девиц. Я ещё определённо вернусь, — ухмыльнулся Радкон.
Полицейские скрылись дальше по коридору, а Эстер продолжала стоять на месте. Другие служители разбрелись по своим комнатам, а она всё не двигалась. Она прикусила губу и поглядела в окно.
— Он и понятия не имеет во что ввязался. «Не съест же он меня», говорите. А ведь именно это и может случиться в особняке! — проворчала девушка.
Она развернулась. Из груди вырвался полный беспокойства и гнева вздох.
IV
Никто не знал откуда они пришли и как появились на свет. Одни говорили, что они давно забытая раса, восставшая после тьмы. Другие утверждали, что какая-то болезнь породила изменения в людях и создала их. По неортодоксальной версии Ватикана считалось, что они пришли со второй луны и являлись представителями внеземной цивилизации.
Никто не знал истинной причины их существования.
Однако они действительно появились после Армагеддона, ядерно-биологической войны, практически уничтожившей всё человечество и огромные территории, а также технологии, которые создавались на протяжении столетий. Поначалу люди не могли противостоять этим существам с невероятной мощью и нечеловеческими способностями.
Не объедини Ватикан всё человечество и не защити он людей с необычными силами, которые были не иначе как «даром Божьим», те бы уже давно правили людьми. В итоге люди одержали над ними победу. Спустя нескольких веков посягательств те с позором вернулись обратно во тьму, а люди медленно и спокойно начали отстраивать заново мир после разрушительных Тёмных веков.
Спокойно?
Так ли уж?
Прошло уже более пятисот лет с тех пор, как они скрылись во тьме, но почему люди и сейчас боятся ночей? Страшатся того, что выходит из тени? Отчего эти крестоносцы с востока так рьяно протестуют у Апостольского дворца?
Битва продолжается.
Из-за их особенностей и в силу поверий люди прозвали своего врага «вампирами».
***
— Свободный город Иштван. Географически располагается к востоку от Рима и прямо у западной границы Империи, — произнёс приятный голос, когда замерцало изображение города.
Повсюду виднелись купала и колонны. Мост соединял западный район Буда с восточным Пешт. Когда-то этот прекрасный город называли «жемчужиной Дуная».
— Официально Иштван находится под независимым городским управлением, однако, как вы все знаете, господа, власть сосредоточена в руках маркиза Венгерского. Члены городского управления лишь марионетки, — продолжала кардинал Сфорца.
— Хватит, Катерина. Мы здесь на для геополитической справки собрались, — прервал её грубый мужской голос.
Сквозь окна с витражами, изображающих крестоносцев с мечами и страшных чудовищ, лился свет в широкую залу. Прекрасная крылатая женщина замахнулась мечом на огромного зверя.
Они находились в зале Тёмной Святой в замке Святого Ангела. Здесь собралось всё верховное духовенство Ватикана. Одетые в алые и пурпурные облачения они сидели за огромным круглым столом в центре. Среди присутствующих были государственный секретарь Министерства по делам Святой Церкви, верховный казначей, министр по делам с общественностью, главный капеллан Министерства безопасности.
С противоположной стороны стола восседал мужчина с острым словно сабли взглядом.
— Катерина, к чему ты клонишь? — потребовал он. — Несколько дней назад мои люди, патрулирующие восточную границу, были обстреляны неизвестными. Ты ведь подтвердила, что это была военная полиция Иштвана, так?
Его тон был суров и резок. Одет он был в алое кардинальское облачение и выглядел как военный командир, готовый повести своих людей в бой. Не кто иной, как герцог Флорентийский, кардинал Франческо ди Медичи. Незаконнорождённый сын предыдущего папы римского и единокровный брат нынешнего. Он был главой Бюро инквизиции, государственным секретарём Конгрегации доктрины веры и главнокомандующим Военного ведомства.
— Мои люди были по нашу сторону границы, а их подстрелили! — прорычал Франческо, вздымая широкую грудь. — На солдат Святого Престола нападают на их же собственной территории! Это никуда не годится! Нужно наказать Иштван. Избавиться от вампиров у власти. Каковы ваши мысли?
— Постой, брат, — мягко вмешалась Катерина, поднимая руку. — Я никогда не утверждала, что обстрел вела военная полиция Иштвана. Я просто сказала, что велика вероятность этого.
В отличие от своего вспыльчивого брата Катерина, молодая женщина двадцати четырёх-пяти лет, обладала спокойным характером. За моноклем на её прекрасном лице скрывался взгляд, полный одновременно взволнованности и меланхолии, однако держалась она величаво, подобно истинной аристократке. Она также носила алое кардинальское облачение и была одной из самых влиятельных фигур, управляющих Ватиканом.
— Ко всему прочему, иштванского вампира, маркиза Венгерского, поддерживают местные власти, — продолжала свои доводы герцогиня Миланская, сверкая пронзительными, словно клинки, глазами. — Если мы вмешаемся в дела города без веских на то оснований, общественность будет недовольна. Нужно тайно за ними понаблюдать ещё немного и собрать больше доказательств.
Несколько человек поддержали её. Большинство пожилого духовенства закивали согласно.
— Гм, в словах кардинала Сфорца есть смысл.
— Мы легко можем покончить с этим иштванским вампиром. Однако если мы направим армию без всяких оснований, власти и народ возмутятся, — произнёс один.
— Верно. Времена изменились. Люди забыли добро, только и ищут у нас слабости, — проговорил другой.
— Вряд ли маркиз Венгерский хочет прямого столкновения с Ватиканом. Пока он тайно управляет городом, нам сложно к нему подобраться, — отозвался ещё один кардинал.
— И вы ещё зовёте себя главами Ватикана? Отказываетесь от крестового похода из-за общественного порицания?! — рявкнул Франческо, ударяя кулаком по столу. Поднявшись с кресла, он заявил: — Ошибочно было позволять вампиру управлять городом так долго! Вы что же забыли почему мы все здесь? Мы же Ватикан — наместник Бога!
Кто-то согласился.
— Да, кардинал Медичи совершенно прав!
— Мы представляем Господа на земле. Нам нельзя страшиться!
Большинство молодого духовенства пришли в восторг от заявлений Франческо. Поднялись крики.
— Подумайте просто! — продолжал тот, вдохновенный поддержкой. — Нужно решить, как наказать иштванского вампира! Если мы избавимся от корня всех бед, властям и народу не о чем будет жаловаться!
— Что ж, кардинал Медичи настаивает на уничтожении зла, но… — Катерина иронично улыбнулась, однако взгляд её оставался холодным. — Как ты это сделаешь? Будь добор, поведай нам.
— Легко, — рыкнул тот на свою единокровную сестру. — Направим в Иштван военные отряды и захватим город. Отряды отправятся на поиски вампиров, зачистят город и сожгут этих отродий живьём. Наш священный долг следовать Божьей воле и представлять Его на земле. Вы согласны, ваше святейшество? — спросил он тихого юношу, сидящего между ним и Катериной.
— Ах? Гм, захватить г-город? — юноша, заикаясь, выговорил.
В отличии от своих величавых брата и сестры он выглядел довольно блёкло. Тощий и болезненный с унылым прыщеватым лицом он не обладал мощной энергетикой. Однако одет он был в белое облачение, голова его покрыта митрой, а, значит, он был самым влиятельным человеком в Ватикане — папой римским.
— Т-так ты предлагаешь в-войну, брат? Сестра? — заикаясь, вопросил юноша, глядя на Катерину. — М-мы что будем воевать с Иштваном?
— Да. И даже хуже. Война может распространить дальше города, — ответила та, указывая на голограмму в центре стола. Она пыталась объяснить всё младшему брату как можно понятнее. — Вспомни географию, Алек. К югу от Иштвана Ватикан, на севере и западе Германское королевство и другие земли, на востоке Империя. Если мы захватим город, как поведут себя власти соседних государств? Чтобы не поднялись протесты, нам нужны веские доказательства для вторжения в Иштван.
— П-понятно. Брат, Катерина права. Нам нужны веские доказательства, — повторил за ней юноша.
— Катерина! Прекрати забивать всякой чушью голову папы! — прокричал Франческо.
— Ой! — Вздрогнул Алек, почти упав в обморок, заслышав яростный вопль брата. Он попытался скрыться в тени своей сестры.
— Мы, как наместники Бога на земле, не можем проявлять слабость в такие времена! — Герцог пнул кресло и потребовал: — Это они спровоцировали конфликт. Почему мы медлим, когда должны наказать их?
— У нас нет доказательств. Даже если военная полиция Иштвана вела обстрел, нужно выяснить их мотивы. Почему они бросают нам вызов? — возразила кардинал Сфорца.
— Это твоя работа, Катерина, как государственного секретаря по делам Святой Церкви! — возопил Франческо.
— И я уже дала ход делу, но мне нужно ещё время. Я ещё и министр иностранных дел и не могу позволить поспешные военные действия без тщательного расследования, — сказала Катерина в свою защиту.
Их пронзительные взгляды встретились. Оба упрямствовали и настаивали каждый на своём мнении.
— Полагаю, мы можем немного повременить, раз ты так настаиваешь, — неожиданно отступил Франческо, потирая шею. — Даю тебе одну неделю. Проведи своё так называемое расследование за этот срок.
— Большое спасибо, — отозвалась Катерина.
— Однако… — Тон его заметно изменился. Глядя на неё свысока, он продолжил: — Если оно не даст результатов, мы сами начнём принудительное расследование и введём войска в Иштван! Есть возражения?
***
— Даю одну неделю, — проворчала Катерина, вернувшись в свой кабинет. — Да, как же. Значит, хочешь за этот срок собрать войска?! Вот уж хитрый лис, а?
Она не возражала против военного вмешательства. Она и сама знала, что подчас Ватикану просто необходимо показывать свою мощь протестующим. Загвоздка заключалась в том, чтобы найти веские основания для военных действий. Ей необходимо найти доказательства антиватиканских действий Иштвана для общественности.
Прошло уже целое тысячелетие с момента Армагеддона. Ватикан утратил поддержку, тогда как знать и простой народ становились влиятельнее с каждым днём. Франческо и его молодые последователи до сих пор верили в иллюзорную мощь Ватикана, однако обстановка была намного сложнее. Как только Ватикан введёт свои войска в Иштван, знать и народ обрушатся на них. И ей совсем не хотелось огорчать Империю, единственное нечеловеческое государство.
Дабы избежать общественного порицания, ей нужны были веские доказательства.
Катерина в глубоком раздумье сжала кулаки. Немного погодя она подняла взгляд и позвала:
— Сестра Кейт, ты на связи?
— Да, ваше высокопреосвященство, — отозвалась голограмма монахини.
Она выглядела уставшей, но весьма милой.
— Я как раз собиралась… Что-то срочное, ваше высокопреосвященство?
— Какова ситуация с «Железной девой II»? Она на ходу? — вопросила Катерина.
— Да. Можем отправляться в любое время, — ответила Кейт.
— Прекрасно. Пожалуйста, отправляйся в Иштван немедленно, — велела Катерина.
Кейт поклонилась.
— Передай Креснику и Стрелку новые указания. Они уже тайно находятся там. Я хочу, чтобы они кое-что выяснили.
Комментарии
- Иштван (венг. Istvan) — это современный Будапешт, столица Венгрии. Полагаю, что Сунао переименовал город в честь Иштвана (венгерский вариант имени Стефан/Степан) Святого, первого короля Венгерского королевства. Причислен к лику святых за христианизацию венгров и почитается как католиками, так и православными.
- Гергей Радкон (венг. Gergey Radcon). Гергей — это венгерский вариант имени Георгий, которое в свою очередь происходит от древнегреческого языка и означает «землевладелец». По фамилии ничего не нашла.
- Дьюла Кадар (венг. Gyula Kadar). Я встречала разные варианты перевода его имени: и Дюра и Гюла, оказалось, что он Дьюла! На самом деле это реально существовавший человек. Это был офицер венгерской разведки во время Второй мировой войны вплоть до оккупации Венгрии нацистами. Дьюла — это ещё и город на юго-востоке Венгрии.
- Чиллаг (венг. Csillag) — звезда.
- Коктейль Молотова — метательное оружие. Представляет собой бутылку с горючей жидкостью и запалом.
- Вархедь (венг. Verhegy) — Замковая гора в районе Буда в современном Будапеште. В новелле она получила печально известное название Долина крови.
- Министерство по делам Святой Церкви оно же Министерство иностранных дел. По ходу новелл его называют и так и так.
- Замок Святого Ангела (итал. Castel Sant'Angelo, лат. Castellum Sancti Angeli) — цилиндрический мавзолей, выстроенный на заре христианства на берегу Тибра. На протяжении своей долгой истории существования был гробницей, крепостью, тюрьмой и папской сокровищницей.
- Апостольский дворец он же Ватиканский/Папский дворец (итал. Palazzo Apostolico) — официальная резиденция папы римского.
- Митра — головной убор высшего духовенства, в том числе и папы римского.
- Церковь Святого Матьяша (венг. Mátyás-templom). Матьяш — Матфей по-русски. Очень красивый католический храм в готическом стиле. Я думала перевести как церковь Святого Матфея, но в сети храм указан именно как Матьяша.
