«Да уж, он явно не в самом хорошем состоянии».
Повреждено более 90%… Это было похоже на то, словно кто-то вырвал из него все страницы за исключением одной. Даже если бы это был полноценный гримуар, большая часть его силы уже была бы потеряна. Просто удивительно, что какая-то книга получила столь серьезные повреждения.
Согласно словам Глаттони, его текущая производительность не превышала даже 5% от первоначальной мощи, но при этом гримуар всё ещё содержал в себе силу трёх великих демонов. В идеальном состоянии у Лемегетона почти наверняка был бы мифический рейтинг.
– Да, Пользователь прав, – подтвердила Глаттони, словно услышало мысли Теодора.
– У него действительно мифический рейтинг?
– Действительно. Некоторые из великих демонов, которые заключили контракт с Соломоном, обладали действительно высоким рангом и властью.
– Великие демоны… Такие, как Фулито?
– Если сравнивать Фулито с одним из 72-ух великих демонов, то он скорее похож на седьмого, Амона.
– 7-го? – с застывшим выражением лица пробормотал Тео.
Фулито был всего лишь на 7-ом месте! А раз так, в Лемегетоне содержалась сила по крайней мере семи великих демонов с ещё большей силой, чем у короля демонов, повелевавшего одним из измерений и способного в одиночку уничтожить этот мир. Теперь было понятно, почему Глаттони так отреагировала на имя Соломона. Этот маг был сразу на несколько ступеней выше, чем Теодор, которому в прошлом удалось вызвать Магнуса.
Что за существо такое называлось Соломоном, сумевшее заключить контракт с десятками великих демонов?
Судя по всему, он явно был выше трансцендентного уровня. Никто не стал бы спорить о том, что Соломона следовало назвать истинным богом магии. Тем не менее, у Глаттони было иное мнение о древнем царе.
– Нет, он просто был очень умным. Соломон осознал бесконечные желания демонов и обманул их, заключив хитрый контракт. Некоторых он вызывал, вводя в заблуждение, а некоторые и сами интересовались материальным миром Эпохи Мифов.
– Они что, приходили сюда, как на экскурсию?
– В какой-то мере, да. Для великих демонов другое измерение – всего лишь очередное место, где можно «позабавиться».
Получение удовольствия – таким было непреодолимое желание всех демонов, обладающих вечной жизнью. В этом смысле Соломон был представителем воплощения их желаний и проводником по материальному миру.
И всё это было результатом таланта и правильно подобранного времени для призыва.
– Кхм!
А в следующий момент запрещенная книга услышала, о чём ведётся речь, и прервала Глаттони:
– Мой создатель, Соломон, великий человек! Многие мастера Эпохи Мифов пали перед ним на колени!
– Заткнись, использованная вещь.
– Кхи-ик…
Запрещенная книга закрыла рот, и Глаттони вновь заговорила:
– Что ж, я не ожидал чего-то уровня Баала или Агареса, но даже это ужасно. 24-ый «Маркиз», 31-ый «Адский рыцарь» и 64-ый «Великий князь» – бесполезны, когда дело доходит до силы битвы. Наверное, более бесполезен только этот пьяница, Салос.
Теодор попросил разъяснения, и Глаттони недовольным тоном рассказала ему о 72-ух великих демонах Соломона и силе трех демонов, заключенной в этот фрагмент Лемегетона.
№24, Маркиз Небирос, был некромантом и контролировал силу «Боли».
В отличие от своего прозвища, №31, Адский рыцарь Форас, был обладателем огромной мудрости и повелевал силой «Прозрачности».
№64, Великий князь Флаурос, обладал силой «Горящих глаз» и помогал владельцу противостоять соблазну других демонов.
– Значит, где-то посредине… – внимательно выслушав объяснение, произнёс Теодор.
Нельзя было называть их способности плохими, но эти демоны не могли оказать ему прямую помощь. Учения некромантии были бесполезными для Теодора, который не был и не собирался становиться чернокнижником. Кроме того, собственная ментальная защита Глаттони означала, что дополнительные бонусы в этой сфере были попросту бессмысленными. Что касается непосредственно самих способностей: «Прозрачность», «Горящие глаза» и «Боль», их названия были настолько расплывчатыми, что Теодору было трудно догадаться о том, как они работают.
«Что ж, по-настоящему сильный демон попросту не признает меня достаточно квалифицированным… Хм-м, а можно ли пойти на компромисс?» – подумал Тео, задумчиво глядя на запрещенную книгу. Судя по остальным стеллажам, большинство присутствующих в комнате книг источало злобное присутствие по одной только своей обложке. Сбор фрагментов мифического гримуара выглядел куда более привлекательно, даже если тот был сильно поврежден. Но что нравилось Теодору ещё больше – это возможность пользоваться его функциями без поглощения самой книги.
– Эй, запрещенная книга.
– … Да? – ответил фрагмент Лемегетона.
– Прими меня как своего временного контрактора. Или, может быть, ты хочешь навсегда застрять в этой запечатанной комнате?
– Что… Почему временного?
– У меня слишком много божественности, так что вряд ли я смогу заключить идеальный контракт с демоническим гримуаром. Кроме того, если я это сделаю, может возникнуть конфликт с Глаттони.
Фрагмент Лемегетона какое-то время раздумывал над этим предложением, после чего принял его.
– Хорошо, я сделаю это.
– Мудрый выбор.
В тот момент, когда было принято решение о взаимном сотрудничестве, между Теодором и запрещенной книгой появилась толстая нить магической силы, которая символизировала заключение магического контракта. Красный рубин фрагмента Лемегетона и правая рука Теодора окутались ею, после чего пришло время для исполнения последней стадии в заключении контракта.
Гримуар должен был раскрыть своё истинное имя.
– В древние времена меня называли «Лемегетоном», но я был лишен его света и пал на землю. Первый из пяти замков, запрещенная книга, чья глава – Лемегетон… До того дня, как я вновь стану совершенным, зови меня «Арс Гоетия»!
– Арс Гоетия.
Читайте ранобэ Маг, поедающий книги на Ranobelib.ru
– Да, мастер. Вы можете называть меня просто «Гоетией».
Теодор поднял Гоетию, и увесистая книга превратилась в маленькое серебряное кольцо, тут же осевшее на пальце правой руки Теодора. Гоетия не желала находиться на левой руке, где проживала Глаттони.
«Какая удобная функция! Судя по всему, десять колец, которые носил Соломон, и были Лемегетоном».
Однако на этом было ещё не всё. Когда Гоетия превратилась в кольцо, Теодор понял, что его скорость активации заклинаний и количество магической силы резко возросли. «Cуб-эго» и «вторичные функции», о которых говорила Гоетия, начали проявлять свою силу. Несмотря на свою простоту, их эффективность находилась на весьма высоком уровне.
Конечно, Глаттони по-прежнему была настроено к Лемегетону крайне недружелюбно.
– Хах! Арс Гоетиа? Это ведь название первой главы Лемегетона? Это ещё больше показывает твою неполноценность.
– Кхик!
Несмотря на наличие одного и того же контрактора, никто не мог гарантировать, что односторонние издевательства Глаттони когда-нибудь прекратятся. Вот почему Теодору, в конце концов, пришлось вмешаться:
– Глаттони, не стоит его так запугивать. Он слишком сильно уступает тебе.
– Хм-м, я понимаю.
Пока Глаттони пыталась подавить свою враждебность, Теодор закрыл дверь запретной комнаты.
Джинь! Шкр-р-р…
Дверь и стены тут же начали обрастать слоями магической защиты, а ключ в замочной скважине попросту исчез. Этот ключ предназначался всего лишь для одноразового использования. После каждого посещения он менялся, что подчеркивало – насколько высокий уровень безопасности в этом месте.
«Что ж, с этим закончено. Думаю, пора возвращаться?»
С четырьмя магическими книгами и одной запрещенной, Теодор активировал Телепортацию. А спустя мгновенье в Нулевой Библиотеке не осталось даже тени чьего-либо присутствия.
* * *
– Кха…!
– Долго же ты там проторчал.
Как только Тео покинул Нулевую Библиотеку, он тут же наткнулся на одного весьма неожиданного человека. Это была блондинка с шоколадной кожей по имени Пара. Правда, в отличие от своей внешности, на самом деле она была алхимическим гримуаром и Мастером Желтой Башни по совместительству. Пребывая в магическом королевстве, она провела многочисленные исследования и, возможно, вступила в сговор с Инвидией.
– Что ж, давно не виделись, капитан! Я даже не знала, вернешься ли ты после столкновения с Инвидией. Мне нужно поднять степень оценки твоих возможностей, – улыбнулась Пара и опустила лисёнка, которого всё это время держала в руках, на землю.
Это был треххвостый лисёнок, которого Теодор назвал Тресом. И вот, сразу же после обретения свободы, порядком напуганный Трес тут же бросился к своему хозяину.
Тео почувствовал, как к его рукам прильнула теплая и пушистая текстура.
А затем лисёнок с облегчением протявкал:
– Тяв-тяв!
Несмотря на то, что Трес был молод, он обладал высоким уровнем интеллекта и не забыл, как в прошлый раз Парагранум хотел вскрыть его.
– Ты… – всё ещё буравя взглядом Пару, пробормотал Тео.
– Разве можно так долго оставлять своего питомца без присмотра? Если бы он принадлежал другому волшебнику, то уже давно бы умер от голода. Впрочем, если бы ты не вернулся, он стал бы моим первым духом для экспериментов.
– Чего ты хочешь?
Теодор проигнорировал шутку Пары, которая была вовсе не шуткой, и холодно посмотрел ей прямо в глаза.
Глаза Парагранума не выказывали ни малейших эмоций. Они были похожи на стеклянные бусины. И увидев это, Теодор кое-что понял. Это существо было чудовищем, а не человеком. Парагранум мог сделать абсолютно всё, чтобы достичь цели своего существования. Тео был убежден на все сто процентов, что Парагранум сговорился с Инвидией, помогая ей поддерживать многовековую северную войну.
– Ой, да ладно тебе. Не стоит так напрягаться. Кому как не тебе знать «нашу» натуру? Разве прямо сейчас у меня есть какие-то причины быть враждебным к Мелтору? Какую выгоду ты получишь, если уничтожишь меня?
– Мне не о чем с тобой говорить, – холодно ответил Теодор, сделав шаг назад.
У гримуаров не было человеческих эмоций, поскольку все они представляли собой неодушевленные предметы с определенными принципами поведения. Кричать и обвинять кого-то подобного было сродни битья головой о стену. Впрочем, если бы Тео обвинил Парагранума в сговоре с Инвидией, тот бы без колебаний кивнул.
Возможно, именно поэтому он решил ничего не спрашивать. Это был не тот противник, которого стоило вознаграждать своими эмоциями. Да, в какой-то мере Парагранума и вправду можно было назвать виновником резни на севере. Одна сторона способствовала созданию мастеров меча и питалась ими, в то время как другая сторона предпринимала определенные действия, чтобы ускорить свои исследования. Гримуар не брезговал никакими грехами, когда дело доходило до исполнения цели его существования.
– Эй, не будь таким поспешным, – парировала Пара, спокойно глядя в глаза рассерженному Теодору, после чего кое-что вытащила. Это был старый и порядком потрепанный пространственный карман.
– Что…!
– Как что? Неужели ты забыл?
Этот предмет являл собой изумрудную жемчужину в форме куба. У неё был идеальный баланс, позволяя свету отражаться яркими и плавными лучами. По просьбе Парагранума Теодор добыл его в руинах пустыни Маас. Это была та самая Изумрудная скрижаль – сокровище, восхваляемое алхимиками как «Врата Истины»».
От одного только его вида Глаттони начинала пускать слюни, а потому не было никакой необходимости объяснять его ценность.
– Лови!
Однако Парагранум бросил его так, словно это был камень, подобранный на обочине дороги!
– Ты что творишь!? – воскликнул Теодор, быстро поймав пространственный карман с Изумрудной скрижалью внутри.
– Разве я не могу сделать что-то доброе? Внутри кое-какие полезные зелья, катализаторы и Изумрудная скрижаль. Теперь они твои, – произнесла Пара.
– Это и настораживает. Каковы твои намерения?
– Разве тебе не предстоит битва с некромантом, который заключил контракт с Нидхёггом? – пожала плечами Пара, после чего игриво добавила, – Эта мерзкая ящерица, пожирающая трупы, является врагом алхимии. Я не могу сосуществовать с колдуном, который заключил контракт с таким существом. Таким образом, я протягиваю руку помощи, чтобы ты мог избавиться от него.
– Но разве ты не сказал, что отдашь Изумрудную скрижаль только после того, как достигнешь своей цели?
– В отличие от Глаттони, я не одержим оригиналами, – лукаво ответил Парагранум, – На этом всё. На этот раз я сделал ставку на твою победу, а потому мне не остаётся ничего другого, кроме как ждать.
– … А на какую сторону была сделана ставка в прошлый раз?
Услышав это, Пара остановилась и, не оглядываясь назад, ответила:
– Так или иначе, теперь это уже не имеет значения.
