— Где вы берете Божественно-весенний чай? — хладнокровно спросил Юэ, сурово посмотрев на женщину, — Отведи меня, и тогда я пощажу твою жизнь и позволю покинуть деревню.
— Это правда? — глаза Хуан Цзы вспыхнули с надеждой, никто не хотел умирать, если был шанс на спасение. Скелет вытащил свой шип, и женщина опала на пол. Глядя на этого молчаливого мужчину, способного атаковать такими острыми копьями, в глазах Хуан Цзы был заметен страх.
— Веди! — громко крикнул Юэ.
Старшая жена секретаря еще раз посмотрела на двух мужчин, и тут же направилась прочь из дома.
— Вот, это тот чай! — Хуан Цзы вела Юэ Чжуна по задворкам, много раз сделав повороты на узких улочках, пока они не прибыли на околицу деревни, где было устроено место захоронения.
Прямо там выросло небольшое чайное дерево, высотой не более 30 см, имевшее лишь семь веточек, на каждой из которых было не более десяти зеленых листиков. Подойдя к деревцу, от которого доносился приятный экзотический аромат, Юэ Чжун смог удостовериться, что этот запах был такой же, как и запах выпитого зеленого чая.
— Много ли зомби было погребено здесь? — задумавшись на какое-то время, вдруг спросил Юэ.
— Это действительно так! — Хуан Цзы с удивлением посмотрела на молодого человека, — Здесь похоронены все зомби деревни, но как вы узнали об этом?
Ранее цветы жизни, которые сильно поспособствовали восстановлению многих бойцов Юэ Чжуна, также были обнаружены возле мест захоронения зомби. В процессе выращивания этих цветков, Юэ узнал, что останки мутировавших зверей, трупы убитых зомби или другое зараженное мясо были очень хорошим удобрением для подобных растений, которые в таких условиях начинали очень быстро расти. Если бы не было никакой такой подпитки, то эти цветы росли бы невыносимо долго. Именно исходя из этого, Юэ и предположил, что чай Шэньцюань, скорее всего, вырос в таких же благоприятных условиях.
— Выкопай его, — приказал Юэ Чжун сопровождавшему его скелету, — Только будь осторожен, не повреди корни.
Получив приказ, скелет слегка изогнул свои пальцы и начал быстро и осторожно выкапывать корни деревца. Вскоре он завершил работу, выкопав вместе с деревцем и небольшое количество земли, после чего все это было завернуто в большой кусок ткани.
— Могу ли я теперь идти? — спросила Хуан Цзы, увидев, что спутник Юэ Чжуна закончил работу. Она не желала даже лишней секунды находиться рядом с такими опасными людьми, все-таки чуть ранее она хотела их убить. Поэтому нахождение рядом с ними было чрезвычайно напряженным для нее.
— Я обещал это раньше, и я не намереваюсь забирать мои слова, — бросив на нее взгляд, спокойно ответил Юэ, — Возвращайся первой.
Видя, что у них нет намерения убивать ее, Хуан Цзы не смогла подавить вздох облегчения и со вспыхнувшими глазами прошла мимо Юэ Чжуна, направившись в сторону деревни. По возвращению в поселок, Юэ обнаружил, что все мужчины восстановили свою подвижность, тем не менее, они остались в той же комнате, в которой был зарублен Ма Чжэнминь. Все-таки деревня была довольно маленькой, поэтому Лю Эрхей и другие не знали к кому им обратиться, ведь до сих пор их лидером был старший секретарь, нынче уже убитый. Сейчас мужчины могли лишь оставаться безучастно здесь, и с некоторым страхом ждать возвращения Юэ Чжуна, который и должен был решить возникшие вопросы. Сердцебиение собравшихся мужчин, увидевших трех вошедших в комнату людей, лишь ускорилось, ведь они не знали, что Юэ Чжун намерен с ними делать.
— Так как я обещал ранее, что не убью тебя, если ты покажешь чай, то я естественно, не буду забирать мои слова обратно, — медленно сказал Юэ, глядя на 46и-летнюю старшую жену Ма Чжэнминя.
Услышав его слова, к бледному лицу Хуан Цзы постепенно начал возвращаться ее естественный цвет. Однако в следующий миг в глазах Юэ сверкнул прицельный блеск, как он одним мгновенным взмахом меча отрубил женщине правую руку, нанеся рубящий удар по плечу.
— Тем не менее, — продолжил после этого Юэ, — В то же время я не обещал, что ты останешься в целости и сохранности.
— А-А-А! — жалобно закричала Хуан Цзы, смотря на упавшую руку.
— Исчезни немедленно, иначе ты умрешь! — холодно рявкнул Юэ. С каждым, кто намеревается причинить ему вред, Юэ будет обходиться крайне жестко. Вот и в этот раз, если бы не было этого зеленого чая, то он не оставил бы эту женщину в живых.
Внешний мир теперь заполнен зомби и мутировавшими тварями, для такой обычной женщины, как Хуан Цзы, если не произойдет какого-то счастливого случая, то она будет там голодать до смерти, или же станет добычей зомби и монстров. Но ей ничего не оставалось, как бросив яростный и ненавидящий взгляд на Юэ Чжуна, покинуть дом и направиться за пределы деревни.
Видевшие эту безжалостную сцену люди не могли с собой ничего поделать, как они сильно побледнели, и с дрожью смотрели на Юэ Чжуна, ожидая пока тот не определит их участь.
— Теперь деревня Яцун принадлежит мне! — посмотрев на собравшихся людей, Юэ чеканил каждое слово, — Все люди — мои личные вещи, мое личное имущество. Есть возражения?
Раз Ма Чжэнминь мертв, то Юэ намеревался завладеть этой деревней. В селе было более пятидесяти выживших, что в нынешних условиях сильного сокращения численности людей считалось ценным приобретением. Стоявший рядом с ним Скелетон, держа на плече свой большой костяной топор, внимательно смотрел на пятерых мужчин. Если кто-то из них осмелиться сделать шаг в сторону, он, не колеблясь, убьет их на месте.
Лю Эрхэй и другие четверо могли четко ощущать сильное намерение убийства, исходившее от молчаливого спутника Юэ Чжуна, все они ясно понимали, что неподчинение несет немедленную смерть.
Читайте ранобэ Мир бога и дьявола на Ranobelib.ru
— У меня нет никаких возражений! — громко ответил Лю Эрхэй, — С этого момент босс Юэ является главой деревни. Если кто-то не будет подчиняться, то я лично накажу его!
— Босс Юэ, я буду следовать вашим приказам!
— Босс Юэ, я подчиняюсь, и выполню любое ваше распоряжение!
Каждый из пяти человек поторопился выразить свою лояльность. В сегодняшнем мире если не следовать за сильным человеком, то можно долго и не прожить. Пока Юэ Чжун не заставляет их делать что-то, что сильно расходилось бы с их возможностями, то они готовы следовать его приказам.
— Очень хорошо! — сказал Юэ, — Кто из вас знает путь к деревне Чэньцун?
— Я знаю! — ответил каждый из них в разнобой.
— Лю Эрхэй, вернись к себе и подготовься, завтра ты должен будешь проводить меня. Цай Вэнь, пока меня не будет, ты будешь временным лидером. Собери жителей, и идите ловить рыбу. Я вернусь через некоторое время, чтобы забрать вас всех отсюда. Выполнять!
Получив распоряжения, мужчины ушли выполнять их.
— Господин Юэ, что насчет нас? — с опаской спросила несмело подошедшая к нему после недолгих колебаний красавица, вторая жена Ма Чжэнмина.
Другие женщины также смотрели с опасением в его сторону. Если он потребует от них разделить с ним постель, то они определенно не будут сопротивляться. Ведь основная причина, по которой они следовали за старшим секретарем, заключалась в его способности нормально их кормить, соответственно, у них не было к нему особых чувств. Поэтому если Юэ Чжун потребует их к себе в постель, то они готовы служить ему по той же самой причине.
— Возвращайтесь в свои комнаты и отдохните, — бросив на них лишь взгляд, Юэ махнул рукой вглубь дома. Несмотря на то, что он не был каким-то добродетельным человеком, он все же привык к таким красивым женщинам, как Цзи Цин У, Го Юй, Лу Вэнь или девушка-бунтарка Чжан Цзинцяо, поэтому эти девушки просто не смотрелись на их фоне.
На следующее утро Лю Эрхэй, Юэ Чжун и Скелетон покинули деревню Яцун, направившись в поселок Чэньцун.
В то же время в одной из квартир на третьем этаже трехэтажного дома, находившегося в поселке Чэньцун, бессильно лежали женщина по имени Чжоя Тун и ее дочь Юнь Цайвэй, не евшие уже шесть дней. Смотря на свою хрупкую дочь, в глазах матери сверкали странные огни. От голода ее живот урчал, как сумасшедший, и это безумное чувство голода, обволакивавшее все ее сознание, медленно разрушало разум и сводило ее с ума.
Основные продукты были съедены еще три недели назад, и все это время Чжоя Тун с дочерью Юнь Цайвэй ели очень экономно, съедая каждый день лишь самый минимум, при этом ограничивая свои действия до максимума. Тем не менее, шесть дней назад все было съедено почти под чистую, поэтому мать измучилась от голода до той степени, что хотела умереть, но одновременно с этим в ее разуме время от времени появлялась безумная мысль: «Съешь ее!». На что та часть ее разума, что еще сохраняла вменяемость, отвечала: «Нет! Она моя дочь, моя драгоценная дочь!» Тем не менее, призыв: «Съешь ее!» все равно продолжал звучать.
Этот интенсивный моральный конфликт сводил Чжоя Тун с ума, иногда ей казалось, что, глядя на дочь, она видела жареную, истекающую соком, индейку. Под воздействием такого голода ее наполовину пошатнувшийся ум подсознательно подталкивал ее ближе к дочери, и вот, рука женщины уже практически схватила девочку за горло. Но почувствовавшая присутствие матери Юнь Цайвэй открыла глаза и, рассмотрев маму, вытащила из кармана кусочек шоколада, размером не больше ногтя. Разломив ее примерно на равные части, она протянула одну половинку изголодавшейся матери:
— Мама, поешь!
Услышав голос дочери, Чжоя Тун пришла в себя и, восстановив контроль над своим телом, сразу же убрала руку с шеи дочери, чувствуя сильный страх в своем сердце. Если бы она что-нибудь сделала своей ненаглядной девочке, то сломавшись, просто сошла бы с ума.- Цайвэй, ешь, миленькая, ешь! — заплакала Чжоя Тун, обняв дочь.
— Мама, ты тоже поешь, — разумно сказала Юнь Цайвэй, — Только если ты поешь, у тебя появятся силы.
Чжоя Тун, выпустив ее из своих объятий, печально улыбнулась и, взяв из рук дочери кусочек шоколада по-больше, затолкала его ей в рот, после чего взяв меньший кусочек, съела сама.
— Малышка, ты останься здесь, хорошо? Мамочка пока будет искать какую-нибудь еду, — сказав это, Чжоя Тун оставила дочь и, встав с трудом, пошатываясь, пошла в сторону кухни.
На кухне уже было съедено все подчистую, даже такие вещи как соль, соевый соус, уксус и другие подобные продукты. Тем не менее, целью женщины были поиск не продуктов, а кухонного ножа. Боясь сделать в бреду что-нибудь немыслимое, она уже была готова покончить с собой. Взяв нож, она стояла с пустыми глазами, руки же бесконтрольно тряслись, сердце стучало тревожно и сбивчиво.
«Если хоть кто-нибудь смог бы сейчас нас спасти, то я пообещала бы ему что угодно», — горько улыбнулась женщина и, практически потеряв всякую надежду, закрыла глаза, после чего взмахнула ножом, собираясь нанести удар по левой руке…
