В городке в живых оставалось 465 вьетнамцев. В итоге два десятка экспертов, прибывших с Юэ Чжуном, расстреляли жителей городка, после чего отрубив им головы, повесили их по периметру деревянной стены.
— Юэ Чжун, разве это не слишком жестоко?! — не выдержал Ли Шиминь, тяжелым взглядом смотревший на стену города, увешанную головами. — Ведь среди них множество мирных жителей!
— Ли Шиминь, они без колебаний убивали наших соотечественников! — хладнокровно ответил Юэ Чжун. — Вьетнамцы, находящиеся под командованием Вуянь Хуна, считают нас свиньями и собаками, разве это не жестоко? Здесь одни только вьетнамцы, поэтому каждый из них является силой Вуянь Хуна, и каждый из них несет угрозу для нас! Это война, а на войне ни один враг не будет относиться к своему противнику снисходительно! — после чего он строго посмотрел на лучника и отдал приказ: — Я приказываю тебе: в течение месяца принести сто голов вьетнамцев. Мне все равно, как ты их достанешь, но ты должен их принести! Иначе твоя ненаглядная Чжан Цайчжи долго не проживет! Ты слишком мягок! Иди!
— Да, командир! — стиснув зубы, ответил Ли Шиминь, который получив такой внезапный приказ, чуть не онемел, однако став свидетелем беспощадности Юэ Чжуна, просто не мог ответить иначе, поэтому вместе со своим большим бронзовым луком немедленно удалился в ночную темноту.
— Вот ведь дурень! — плюнул Ли Шиминю вслед подошедший к Юэ Чжуну Бо Сяошэн. — Две нации воюют за жизненное пространство — если умрут не они, то погибнем мы. Быть в таких условиях доброжелательным может лишь недалекий придурок!
— Он хороший человек, — ответил на это Юэ Чжун. — Просто это не подходит для нынешнего жестокого времени.
Обладая достойной силой, Ли Шиминь был защитником и охотником для выживших людей в пещере, однако все равно имел среди них низкий социальный статус, и происходило это только из-за его крайней честности, благодаря которой Ловэнь Шу вертел им как хотел.
— Ладно, сколько китайцев спасли? — повернулся Юэ Чжун к Бо Сяошэну.
— 63, все женщины, — потемнело лицо Бо Сяошэна. — 13 были замучены практически до безумия, у остальных тоже плохое физическое и моральное состояние.
Юэ Чжун тягостно замолчал. В такую холодную погоду вести этих женщин будет сложно. Он уже был готов к чему-то подобному, но услышав об их состоянии, все равно был зол.
— Понятно, отведите их обратно в пещеру, — медленно сказал Юэ Чжун. — Если возможно, попробуйте обучить их военному делу. До тех пор, пока я не вернусь, не позволяйте никому покидать пещеру. В противном случае, просто стреляйте!
Во Вьетнаме для китайцев нет безопасного места, а пещера может вместить в себя не больше трех-четырех сотен человек, это было еще одной причиной, почему Юэ Чжун приказал казнить всех вьетнамцев.
— Командир, вы хотите в одиночку отправиться в горы Далуо? — немного удивленно спросил Бо Сяошэн.
— Нет, — покачал головой Юэ Чжун. — Мин Цзяцзя, Чэнь Ло, Ван Сян и Лю Хань, они пойдут со мной.
Эти четыре мастера обладали необычными выслеживающими способностями, и являлись сильными экспертами.
— Не будет ли этого мало? — спросил Бо Сяошэн.
После множества сражений вместе, он стал довольно близким сторонником Юэ Чжуна и искренне одобрял его действия, поэтому совершенно не хотел, что бы тот случайно погиб во Вьетнаме.
— Не будет, — снова покачал головой Юэ Чжун.
Вскоре после этого они покинули городок, забрав с собой всех выживших китайцев и необходимые товары, и отправились к пещере, оставив позади поселение, превратившееся из-за висевших голов в местный филиал царства ужаса. У Юэ Чжуна не было во Вьетнаме ни одной базы, поэтому во избежание возмездия войск Вуянь Хуна он мог спрятать своих людей только в пещере.
Между тем на одной роскошной вилле в большом вьетнамском городе Лангшон мужчина 36-37 лет, как говорится в самом расцвете сил, одетый в военную форму вьетнамской армии и имевший на лице четыре глубоких шрама, оставленных когтями, яростно хлопнул по столу и заорал:
— Проклятые животные! Как земля носит таких чудовищ? Взять и убить 768 человек нашей Великой Вьетнамской Империи, причем отрубить им головы и повесить на городские стены! Это каким же извергом нужно быть?!
Этого мужчину звали Ву Чжи, и являлся он одним из 13 генералов вьетнамской армии, он также был экстремистом-расистом — только от его рук погибло свыше ста иностранцев, по большей части бывшие китайцами. Мучая и убивая их, Ву Чжи лишь чувствовал, что режет скотину, поэтому не чувствовал никакой вины, однако когда китайцы также поступили с его людьми, он пришел в неистовый гнев.
— Генерал, это должно быть китайцы! — обратился к нему высокий мужчина приятной наружности, которого окружала аура непоколебимой уверенности. — Наши люди не нашли среди убитых ни одного китайца. Значит, все эти мерзкие свиньи были спасены!
Этот молодой человек был одним из четырех молодых гениальных Эвольверов, находившихся под командованием Вуянь Хуна, и звали его Кровавый Мясник Чжан Маньсюй. Среди 150 000 человек, имевшихся в распоряжении Вьетнамского Императора, лишь пять Эвольверов имели двойной атрибут, и Чжан Маньсюй был одним из них. Боеспособность этих четырех молодых гениев была ошеломляющая — немало китайцев погибло в их руках. Также сам Кровавый Мясник был одним из самых высокоуровневых мастеров армии Вуянь Хуна.
В то время как Юэ Чжун захватывал власть в Гуйнине, Вуянь Хун, закончив начальный этап развития, собрал большую армию и захватил крупнейший город региона — Лангшон, находившийся недалеко от китайской границы. Благодаря этому он смог добиться большого прогресса в своем дальнейшем развитии и быстро набирал силы, расширяя свою зону влияния.
— Это может быть нам полезным, — смуглый мужчина, имевший повязку на левом глазу и бывший очень спокойным, усмехнулся. — Как только мы обнародуем эту информацию, Лэй Цзинцзе и другие будут держать язык за зубами, и перестанут защищать этих китайских собак!
Этот одноглазый парень был также одним из четырех молодых гениев Вьетнамского Императора, звали его Лин Ло, хоть он и обладал меньшей боевой силой, нежели Чжан Маньсюй, все же был намного умнее.
Независимо от типа власти, среди людей всегда будет множество мнений, зачастую противоположных. Несмотря на то, что Вуянь Хун пропагандировал скотское отношение к чужеземцам, в особенности к многочисленным китайцам, среди вьетнамцев были люди, призывавшие к нормальным отношениям с ними. Вот Лэй Цзинцзе и был их представителем, конечно, его голос по сравнению с Вуянь Хуном был очень слаб, и он не осмеливался восстать против Императора, однако в меру своих возможностей он и его сторонники пытались помогать китайцам.
Независимо от власти всегда были хорошие люди, так же как и беспринципные ублюдки. Даже в Гуйнине были скрывавшиеся животные, ничем не отличавшиеся от вьетнамских зверей.
— Вопрос: какой изверг это устроил? Неужели Зеленая Ведьма Чэнь Яо? — спросил некрасивый молодой человек, имевший слегка непропорциональное лицо и большие зубы, который сейчас сидел, нахмурившись.
Читайте ранобэ Мир бога и дьявола на Ranobelib.ru
Этого парня звали Иянь Хэ, и он также был одним из четырех молодых гениев Вьетнамской Империи. Так как он имел некрасивую внешность, то над ним часто насмехались, однако он никому этого не прощал, поэтому был чрезвычайно жестоким человеком.
— Нет, это не Чэнь Яо, — покачал головой Лин Ло. — Она не так жестока, к тому же она недавно потерпела поражение, так что у нее сейчас нет сил для такой операции.
— Неважно, кто это. Если они выступили против Великой Вьетнамской Империи, то их ждет лишь смерть! — уверенно улыбнулся Чжан Маньсюй, и страстно обратился к Ву Чжи: — Генерал, позвольте мне взять людей и уничтожить врага!
— Хорошо, Чжан Маньсюй, я приказываю тебе уничтожить этих бешеных животных, — улыбнулся Ву Чжи. — Сколько тебе нужно мастеров?
— Тридцати экспертов батальона Волчий Клык будет достаточно! — с кровожадной ухмылкой ответил молодой гений.
— Хорошо, — кивнул генерал.
Хоть он и был одним из генералов Вуянь Хуна, он не мог мобилизовать Волчий Клык полностью, но взять три десятка бойцов не было проблемой. С постоянным развитием и расширением в команде Вьетнамского Императора количество мастеров постоянно увеличивалось, и на сегодняшний день их число превысило три сотни, образовавшие практически полноценный батальон.
— Спасибо, генерал! — в глазах Чжан Маньсюя мелькнули беспощадные огни, ведь боевые действия означают, что он снова сможет насладиться избиением врага. Он любил держать в своих руках жизнь и смерть других людей, наслаждаясь их мучениями и жалобными криками.
В то же время на другой вилле также собралась группа вьетнамцев.
— Цзинцзе, на этот раз китайцы действительно зашли слишком далеко! — негодующе сказал вьетнамец среднего возраста. — Они убили свыше 700 наших соотечественников. Мы не можем продолжать им помогать. Мне жаль, но я вынужден уйти.
— Я тоже ухожу! Эти китайцы слишком жестоки, я больше не хочу им помогать!
— …
Немало вьетнамцев, собравшихся на вилле Лэй Цзинцзе, официально высказали свою точку зрения и, развернувшись, покинули особняк. Множество вьетнамцев сочувствовали китайцам, которых жестоко притеснял Вуянь Хун, совесть им не позволяла смотреть на это сквозь пальцы. Однако услышав, что китайцы вырезали больше 700 вьетнамцев, они разгневались и с возмущением покинули ряды сочувствовавших.
Лэй Цзинцзе молча поблагодарил своих соотечественников, помогавших ему и, глядя, как они уходят, лишь с горечью подумал: «Кажется, к нам из Китая пришел демон».
Среди его родственников было много китайцев, поэтому он был хорошо осведомлен, что их соседи могут быть очень сильными и весьма жестокими. Среди них есть множество необычайных людей, именно поэтому он всегда выступал за мирное сосуществование с китайцами и нормальные отношения с ними.
В прежнем мире Китай был единым и стабильным, поэтому вьетнамцы не осмеливались «крутить тигру усы». Однако внезапный конец света все перевернул с ног на голову — обычный миропорядок рухнул, и среди его соотечественников быстро набрал популярность крайний национализм. Воспользовавшись этим, Вуянь Хун возглавил это движение и начал разжигать ненависть, упирая на антикитайские настроения, благодаря этому он смог объединить вокруг себя ультранационалистов и, получая их поддержку, стал лидером.
В таких условиях Лэй Цзинцзе мог лишь плыть по течению, стараясь собственными силами помогать китайцам. Однако услышав сейчас о жестокой смерти 700 вьетнамцев, его сердце пронзил холод, так как он понял, что из Китая пришел страшный и безжалостный демон. Он был умным человеком, поэтому знал, что жестокая казнь такого большого числа вьетнамцев, а также захват целого городка, имевшего значительный гарнизон, нелегкое дело, на которое способен лишь очень сильный человек.
«Я надеюсь, что Бог благословит нас, и Вьетнам сможет пережить эту катастрофу!» — посмотрев вверх, в сердцах взмолился Лэй Цзинцзе.
Каждый человек, переживший начало апокалипсиса, слышал голос, назвавший себя Богом, в связи с чем атеистическое и материальное отношение к миру у множества людей сменилось верой. Именно благодаря этому различные культы значительно расцвели с началом апокалипсиса. Секта Великого Божества имела такое количество последователей также только благодаря голосу Бога.
— Убить китайских собак!
— Пустить кровь китайским свиньям!
— Кровь за кровь!
— …
Услышав, что в одном из городков жестокой смертью погибло свыше семи сотен вьетнамцев, жители Лангшона разъярились и начали выходить на улицы, собираясь в толпы. Множество китайских рабов были отобраны у своих хозяев и вытащены на улицу, где разгневанная толпа забила их до смерти. Однако это было только начало, немалое количество китайцев начали сжигать живьем, в то время как собравшиеся толпы вьетнамцев смотрели на это со смехом.
Ли Шиминь, отправленный Юэ Чжуном на охоту, как раз пробрался в Лангшон и увидел здесь, как его соотечественников забивали до смерти или сжигали на кострах, отчего его сердце также разъярилось: «Как такое возможно?! Звери! Бесчеловечные звери!»
— Спасите! Помогите! — отчаянно закричала маленькая девочка, с ужасом посмотрев в ту сторону, где притаился Ли Шиминь.
В то же время несколько таких же 12-13-летних детей со смехом подошли к ней, и с удовольствием начали тыкать в нее ножами, разбрызгивая вокруг кровь. По сравнению со взрослыми, дети были более пугающими, так как их мировоззрение еще не сформировалось, поэтому для них убить человека было тем же самым, что убить муравья. В то же время собравшиеся вьетнамцы со смехом смотрели на то, как дети истязали и в итоге до смерти зарезали девочку.
Видя, как уже умершую девочку продолжали разрезать на куски, рациональный ум Ли Шиминя рухнул: «Проклятье! Проклятье! Проклятье!» Мгновенно натянув свой лук, он наложил костяную стрелу и, нацелившись на мальчика, державшего голову девочки в руках, спустил тетиву. Тетива звонко щелкнула, и костяная стрела, насквозь пробившая мальчика, не теряя силы, пронзила еще семерых зверенышей, разрывая их тела на части и заливая округу ярко-красной кровью.
«Разрывные стрелы» — это навык Ли Шиминя, который был не простым лучником — имея 43-й уровень, он был Эвольвером скоростного типа. После этого выстрела и смерти детей, прежний добрый и наивный Ли Шиминь умер, и на его месте родился безжалостный палач.
