Инцидент на орбите планеты Фатум разрешился без кровопролития. Несмотря на необычайность Ван Баолэ, всем пришлось принять новую данность. Правда теперь все смотрели на него, как будто это был совсем другой человек.
Защитники дао из скопления Бушующее пламя вели себя с ним уважительно, но делали они это в основном из-за патриарха Бушующее пламя. Теперь всё изменилось. От его властной ауры и культивации практиков стадии Вечной Звезды охватил благоговейный трепет. Никогда в жизни они не встречали такого практика стадии Планеты, как Ван Баолэ. Человека с такой ужасающей аурой. Странное состояние, не позволявшее разглядеть его, заставило всех практиков стадии Вечной Звезды на корабле крепко задуматься.
Такое обычно случалось из-за огромной разницы в силе. К примеру, божественных духов нельзя просто увидеть, поскольку вокруг них искажались естественные законы. Попытка увидеть их сильно повлияет на практиков, кому не достает силы. Не в силах выдержать искажение естественных законов, от взгляда на них их сознание просто разобьется.
Ван Баолэ еще не достиг такого состояния, но определенные сходства прослеживались. Поэтому всем практикам Вечной Звезды сейчас было слегка не по себе.
Се Хайяна гораздо быстрее оправился от удивления. На обратном пути ему придется с удвоенным усердием обхаживать Ван Баолэ. Виной тому был новый попутчик. Чэнь Хань тоже очень быстро пришел в себя и назвал Ван Баолэ «папочкой», совершенно не обратив внимания на странные выражения лиц своих защитников дао.
Их маленькое соперничество было Ван Баолэ не интересным. Поднявшись на борт корабля, он глубоко задумался.
Откуда он взялся?
По первоначальному плану после праздничного банкета он должен был вернуться в скопление Бушующее пламя и отрапортовать об исполненном поручении. Потом он собирался вернуться в Федерацию, чтобы проверить родственников и друзей.
После увиденного в прошлых жизнях, после открытия страшной правды и в особенности после попытки чужеродной сущности вселиться в его тело… планы изменились. Несмотря на загадочное происхождение дощечки из черного дерева, которая в руках Сунь Дэ обрела истинное самосознание, Ван Баолэ не считал это гарантией того, что в его тело нельзя вселиться.
У него появилась догадка.
«Я дощечка из черного дерева, но дощечка из черного дерева… необязательно является мной! Она может реинкарнировать, но это не обязательно относится и ко мне… другими словами, я дух, рожденный внутри неё, поэтому меня можно стереть, как дух артефакта из какого-нибудь сокровища.
Стирание духа артефакта повреждает сокровище, но само по себе это на него не сильно влияет. Можно медленно менять его или же не менять вовсе, но поместить магический артефакт в особые условия, чтобы в нём родился новый дух артефакта… Однако рожденным духом артефакта одновременно буду я и не я».
Ван Баолэ пришел к такой теории благодаря опыту в переплавке артефактов. В этом вопросе он опирался на свою логику и суждения. Он понимал, что алчная сколопендра не оставит своих зловещих замыслов. Их встреча может произойти совсем скоро. Она точно попытается еще раз завладеть им подобно тому, как меняется дух артефакта в сокровище.
«Если считать дощечку из черного дерева магическим сокровищем, а прошлую жизнь — духом артефакта… в теории я должен уметь высвобождать немыслимую мощь куска черного дерева длиной в три чи! Явление каких-то трех чи гроба подавило всё живое в дао домене Безбрежных Просторов».
Ван Баолэ нахмурился. Он понимал, что в данный момент не мог управлять мощью дощечки из черного дерева.
По двум причинам. Во-первых, только истинная сущность в этой жизни смогла соединить в себе воспоминания из всех предыдущих. В прошлых жизнях он ни разу этого не делал: ни живым мертвецом, ни олененком, ни оружием. Поэтому Ван Баолэ надеялся, что в этой жизни существовал небольшой шанс обуздать силу дощечки из черного дерева.
Во-вторых, может показаться, будто его самосознание родилось очень давно, пережило немало жизней, но в сравнении с архаичной дощечкой из черного дерева он был даже не ребенком, а всё равно что новорожденным. Из-за этого овладение её силой — немыслимо трудная задача.
Сейчас важнее всего понять, как научиться контролировать дощечку из черного дерева, а также не дать кровавой сколопендре вселиться в его тело. Для исполнения обоих задач он не придумал ничего лучше, чем повысить свою культивацию! Став сильнее, ты можешь справиться со всеми трудностями.
«Подняться на стадию Вечной Звезды нетрудно, — решил Ван Баолэ. — Стоит мне пожелать, и я могу сделать это хоть сейчас. Правда такой прорыв будет, хоть и неплохим, но не самым идеальным».
Стадия Вечной Звезды виделась ему так: десять тысяч сияющих планет, подпирающих звезду. Ему было нужно больше планет. Особых планет.
Читайте ранобэ Мир на Ладони на Ranobelib.ru
«Нужно вернуться… на Кладбище звёзд!»
В его глазах вспыхнуло пламя решимости. Он тут же отправил Се Хайяну послание божественной волей, где указал координаты входа Кладбища звёзд, через который он попал туда в первый раз.
На месте ему не понадобиться ни квота, ни какой-то особый пропуск. Ван Баолэ верил, что бумажный человек на Кладбище звёзд почувствует его прибытие. Ибо подаренный им бумажный талисман Ван Баолэ отдал Чжао Ямэн перед отъездом из Федерации, как одно из сокровищ.
Се Хайян принялся исполнять поручение. По его приказу корабль сменил курс и с рокотом двинулся к указанному Ван Баолэ месту. Вскоре они покинули пределы системы Перст судьбы. Во время путешествия Ван Баолэ продолжал размышлять. Только уже над природой Ло!
— Я люблю второй цикл вселенной. Он мой! — пробормотал Ван Баолэ.
Сложно представить, чтобы такой безразличная, безэмоциональная всемогущая сущность могла сказать нечто подобное. Однако в его воспоминаниях четко отпечатались эти слова. Ло и вправду их произнес.
Это напомнило ему о рассказанных отцом Ван Ии историях. О Демоне, Дьяволе, Полубоге-полубессмертном. Каждая из них заканчивалась тем, что герой рассказа отрубал палец Ло, пока они не собрались вместе и не сразили его! Эти истории произошли где-то на временной линии после его первой жизни.
«Печать Ло на дощечке из черного дерева. Для неё он использовал палец, а потом без колебаний пожертвовал левой рукой. Почему? Он боится дощечки из черного дерева? Или он сделал это, чтобы защитить мир, который любит?»
Ван Баолэ не мог ответить на эти вопросы. Зачем-то ведь Ло спросил у него, знает ли он, каково испытывать это чувство. Внезапно в голове Ван Баолэ раздался голос Лапули.
«Толстяк, ты что, еще не отошел от увиденного. Слово любить зачастую означает обладать. Если ты любишь бабочек, что предпочтешь: наблюдать за тем, как они резвятся в воздухе или приколоть их иголкой и убрать под стекло?»
Тщательно обдумав слова Лапули, он мысленно произнес:
«Ни то, ни другое. Мне не нравятся бабочки, мне нравишься ты».
«Чертов толстяк, я тут серьезные вопросы с тобой обсуждаю!»
Лапуля негромко фыркнула.
«А я серьезно!» — покашляв, парировал он.
Он уже давно заметил, что от разговоров с Лапулей у него всегда поднималось настроение. Она каким-то непостижимым образом могла заставить его расслабиться и забыть о тревогах. Вот только их разговор бесцеремонно прервали.
Когда корабли покинули систему Перст судьбы, Ван Баолэ охватило необъяснимое чувство тревоги, отчего он инстинктивно задрал голову. Вдалеке в звездном небе неподвижно парил метеорит. На нём в позе лотоса сидел мужчина в черном наряде. У него на коленях лежал длинный меч.
От него исходили довольно мощные эманации. Он открыл глаза и посмотрел на флотилию кораблей так, словно не почувствовал присутствия Ван Баолэ. Его губы изогнулись в широкой улыбке.
— Ван Баолэ, — тем не менее надменно сказал он, — спасибо, что всё это время берёг свою голову. Пришло время с ней расстаться.
