— Данное судебное разбирательство будет рассмотрено старшим судьей Блэкшорном, судьей Тенемой, судьей Фолхорном, судьей Харкрастом и судьей Фрайлом, — сказал судья по центру, видимо, старший судья Блэкшорн, и пятеро алакрийцев в черных одеждах заняли свои места.
— Цель данного судебного разбирательства, — продолжил он своим медленным, ясным голосом, — состоит в том, чтобы установить, действительно ли Восходящий Грей убил, — он указал на меня, прикованного к черному креслу, — Лорда Калона из Крови Гранбель, Лорда Эзру из Крови Гранбель и Леди Рию из Крови Фалин.
— И, — добавил он после короткой паузы, — принять решение о соответствующем наказании, если восходящий будет признан виновным.
От зрителей позади меня доносился шепот, но я не слышал его, сфокусировавшись на судьях, начавших перебирать документы, разложенные на их столах. Старший судья Блэкшорн — пожилой человек, ему, по меньшей мере, за семьдесят. С темными кругами под глубоко посаженными глазами, и морщинистой кожей головы покрытой серыми пятнами.
— Выглядит, будто может упасть замертво в любую секунду, — сказал Реджис.
— Зная свою удачу, скорее всего, меня и в этом обвинят, — ответил я.
Реджис фыркнул, его бестелесная фигура так и лучилась весельем.
Блэкшорн прочистил горло.
— Судья Тенема проведет процессуальный брифинг.
Тенема была даже старше Блэкшорна, обладая тонкими белыми волосами, которые, казалось, плавали вокруг ее головы, и толстыми очками, увеличившими ее глаза до неправдоподобно больших размеров.
Начав говорить, она закашлялась, после чего продолжила.
— Судебная коллегия заслушает вступительные заявления от Крови Гранбель, и стороны Восходящего Грея, после чего будут вызваны свидетели. — ее голос надломился и затих, заговорив снова, с колеблющейся громкостью голоса. — При условии наличия вещественных доказательств преступления, их приведут, и после заключительного слова начнется совещание судебной коллегией.
Закончив, пожилая женщина сделала глубокий, прерывистый вздох, такой, будто произнеся эти несколько фраз она уже вымоталась.
Судья Харкраст, самый молодой из судей, посмотрев на пожилую женщину, наморщил нос от отвращения. Его иссиня-черные волосы и козлиная бородка блестели в холодном свете осветительных приборов и придавали его лицу суровое, хмурое выражение.
Блэкшорн кивнул Тенеме.
— Представитель Крови Гранбель может встать и выступить со вступительным заявлением.
Как и ожидалось, именно Мэтисон встал и обратился к судьям.
— Благодарю, Ваша честь.
Сделав шаг вперед, он вошел в поле моего зрения и продолжил хорошо поставленным голосом, таким, что даже люди позади ясно могли его слышать.
— Как мы все знаем, восходящие — это руки, высекающие мечом наше развитие. К тем, кто, рискуя собой, ищет реликвии нашего прошлого, скрытых в реликтомбах коварными древними магами, в Алакрии всегда относились с уважением, даже с любовью и обожанием.
— Восхождение по реликтомбам — это устоявшаяся за века традиция нашего народа, роль которой непосредственно служит воле самого Верховного Владыки. Когда Ассоциация Восходящих проверяет потенциальных магов, они не только проверяют силу тела, но также силу воли и чистоту сердец.
Мэтисон понизил голос, бросив через плечо мрачный взгляд на притихшую толпу.
— Вот почему так редко насилие между восходящими в реликтомбах… и почему так прискорбно стоять здесь сегодня, обсуждая ужасную потерю трех молодых магов названной крови, столпов простого народа. Их семьи поднялись до дворян, чтобы дать им светлое будущее, — Мэтисон ткнул в меня дрожащим пальцем. — Будущее, которое этот человек отнял у них!
— Восходящий Грей солгал молодым Гранбелям, заверив их, что это его подготовительное восхождение, чтобы завоевать их доверие и получить доступ в реликтомбы, но внутри они обнаружили зону адского кошмара, полную существ, намного превосходящих их ожидания о простом подготовительном восхождении и, конечно, именно этого и желал Грей.
Мэтисон умоляюще посмотрел на пятерых судей.
— Я своими глазами видел бессердечность и бесчеловечность, проявленные этим человеком за последние три недели. Несмотря на мольбы милорда, Грей отказался признавать свои преступления или выказать хотя бы толику сожаления о смертях, которые он повлек за собой.
Реджис усмехнулся:
— Хах… Не знал, что слова «пытать» и «умолять» взаимозаменяемы.
— Будь то злой умысел, враждебность или элементарная жестокость, мы можем с уверенностью доказать суду, что Восходящий Грей целенаправленно привел Калона, Эзру и Рию к их смерти.
Мэтисон повернулся к толпе, при этом его мантия заметно развевалась.
— Именно по этой причине, — сказал он, почти крича, — Кровь Гранбель просит о самом суровом из возможных приговоров за это ужасное преступление — публичной казни!
Возникло несколько удивленных бормочущих голосов, но зал суда быстро затих с ударом молотка судьи Блэкшорна.
— Тишина! — приказал старик уже притихшей комнате, прозвучавшее эхом за ударом молотка. Его поникшие глаза осмотрели зал суда, затем он заговорил снова, повернувшись к управляющему. — Спасибо, Мастер Мэтисон, вы можете сесть.
Взглядом я проследил за управляющим, возвращающимся на свое место. Когда наши взгляды встретились он запнулся и вздрогнул, после чего нервно отвел взгляд.
Следующим мы заслушаем вступительное заявление Восходящего Грея, с которым выступит… — Старший судья наклонился к свитку, с которого читал, смотря на него он нахмурился, и его морщины на лбу стали еще глубже.
Блэкшорн повернулся к Фолхорну, сидевшему справа от него.
— Это достоверно?
Судья Фолхорн — крупный мужчина с седеющими каштановыми волосами и рябым лицом. Он наклонился вперед и что-то прошептал Блэкшорну, последний посмотрел вниз-вправо от меня, с подергивающимся лицом.
— Мы вызываем Даррина Ордина сделать вступительное заявление Грея. — я мог ошибаться, но в том, как старший судья произнес имя друга Аларика, чувствовалось отчетливая сварливость.
Мужчина уверенно сделал шаг вперед, поправляя свой костюм, встав справа от меня, тогда люди на трибунах зашумели, вызвав еще один удар молотка Блэкшорна.
— Это зал суда, а не боевая арена, — сказал он, сердито оглядываясь вокруг.
Даррин полуобернулся и помахал зрителям, прежде чем обратиться к судьям.
— Мой коллега хочет вас убедить в наличии доказательств какого-то злого умысла Восходящего Грея, что тот намеревался убить этих трех молодых восходящих. Он выставил Грея как хладнокровного убийцу, лишенного человеческого сочувствия.
— Но есть ли у Гранбелей какие-либо доказательства их обвинений? — спросил он, его голос раздался звоном в зале суда. — Даже после разрешения сего суда держать Восходящего Грея в их собственной темнице, без надзора со стороны Высокого зала и доступа к его собственному адвокату, в течение которого Гранбели пытали его каждый день, у них нет даже крупицы доказательств этого.
Даррин подошел ближе и положил руку мне на плечо.
— Если Грей намеревался убить этих молодых восходящих, то почему он спас Леди Аду? Конечно, если он способен убить знаменитого Калона Крови Гранбель, то без проблем мог справится с его младшей сестрой. И каким образом начинающий восходящий мог знать как реликтомбы отреагируют на его присутствие, смогут ли Гранбели доказать, что предполагаемая сложность этих зон напрямую зависела от присутствия Грея?
В зале суда воцарилась мертвая тишина, пока говорил мой адвокат, и я мог сказать, что аудитория впитывала каждое слово. Судьи, с другой стороны, казались какими угодно, но только не заинтересованными.
Естественная сварливость Блэкшорна сменилась сердитым взглядом. Тенема же, сидела с мечтательным выражением, а ее глаза медленно скользили по лицам в толпе. Рядом с ней Харкраст теребил свою козлиную бородку, будто злой волшебник из сказки, с темными, прикованными к Даррину, глазами. Толстое лицо Фолхорна низко склонилась над документом, полностью игнорируя наше вступительное заявление, но по-настоящему мое внимание привлек судья Фрайл.
До сих пор Фрайл молчал, но теперь он, казалось, говорил сам с собой, тихо бранясь. Другие судьи игнорировали его, хоть голос Даррина с легкостью и заглушал Фрайла, но наблюдать за этим было немного тревожно.
— Печальная правда в том, — продолжал Даррин, — что реликтомбы — опасное место даже для тех из нас, кто уже множество раз проходил через портал вознесения. Достаточно лишь минутной самоуверенности, одного-единственного неверного шага… а иногда бывает иначе. У каждого восходящего есть история как он оказался в зоне, к которой не был готов. Точнее, у тех, кто выжил.
— Нет никаких доказательств, что это было что-то иное, а не трагическое стечение обстоятельств. Никакого злого умысла или заговора с целью убийства, просто подготовительное восхождение пошло не так. Выдвижение Кровью Гранбель необоснованных претензии к Грею, угрожает самому институту восходящих, а именно доверию и вере друг в друга, которые должны присутствовать у каждого восходящего.
Даррин вернулся на свое место, в то время как судьи обменялись взглядами, которые варьировались от раздраженных до совершенно враждебных.
— Этот парень Ордин помочился на могилы всех их матерей или что?
— Какая-то история у них точно есть, — согласился я, задаваясь вопросом, будет ли это в конечном счете хорошо или плохо для меня.
Я предполагал, что кто-нибудь попросит меня выступить или сделать собственное заявление, тем более что я никогда даже не встречался с человеком, который сейчас защищает меня перед судом, но до сих пор никто не обратился ко мне.
Судья Тенема вздрогнула от легкого прикосновения Блэкшорна к ее плечу. Ее изможденные, увеличенные глаза расширились, и она быстро просмотрела записи на своем столе.
— Да, да, свидетели, конечно. — старая женщина прочистила горло и уставилась на свиток. — В качестве первого свидетеля коллегия судей вызывает…
Даррин снова уже был на ногах.
— При всем уважении к уважаемой коллегии судей, я считаю, что до вызова свидетелей должны быть зачитаны письменные показания…
Стук молотка прервал Даррина.
— Нам известны наши собственные правила, — холодно сказал Блэкшорн. — Однако, письменных заявлений для прочтения нет, Ордин. Судья Тенема, пожалуйста, продолжайте.
Дэррин Ордин стиснул зубы, и прежде чем занять свое место, я уловил, как он еще раз быстро оглядел зал.
— На чем я остановилась… — старая судья некоторое время молчала, прежде чем издала хриплое — А! — и продолжила. — Мы вызываем нашего первого свидетеля, Джису из Крови Алджэр.
— Кто, черт возьми, она такая? — спросил Реджис, пока я ломал голову, пытаясь вспомнить Джису.
Я не смог вспомнить имя, но сразу узнал худую черноволосую женщину, вставшую перед судьями.
— Сотрудница, взявшая наши данные, прежде чем пустить нас в реликтомбы…
Фолхорн наклонился вперед, посмотрев на нее через край своего высокого стола.
— Вы Джиса, из Крови Алджер?
— Да, — ответила она. Женщина неловко стояла, сцепив руки перед собой, широко раскрытыми глазами смотрела на судей.
— И вы знакомы с обвиняемым, Греем? — голос Фолхорна стал очень хриплым, но в то же время визжащим, как у лягушки, на которую только что наступили.
— Я офисный служащий, и я получила данные группы Гранбель перед тем как они вошли в реликтомбы, включая Восходящего Грея. — назвав мой псевдоним глаза женщины метнулись ко мне, выглядя совсем перепуганными.
— И какое вы получили впечатление об этом восходящем в то время? — Фолхорн попытался дружелюбно улыбнуться, но улыбка казалась хищной, только делая его еще больше похожим на жабу-переростка.
Сотрудница из реликтомб снова взглянула на меня, заламывая руки.
— Мне показалось странным, что кто-то без крови путешествует в такой элитной компании. Старший брат, Калон… Ну, он казался достаточно спокойным, но младший брат продолжал бросать на Грея, как мне показалось, сердитые взгляды, отчего сложилось отчетливое впечатление, словно тот на самом деле не хотел, чтобы Грей находился с ними.
Я не мог не заметить, как и она, и судья полностью избегали упоминания о Хэдриге или Каэре.
— Это не может быть совпадением, — подумал я.
— А что насчет самого Грея? — поинтересовался Фолхорн.
— Он оставался тихим и сдержанным. Казалось, что ему дискомфортно. Как будто… как будто он что-то скрывал.
Закрыв глаза, я вздохнул.
— Понятно. Спасибо вам, Джиса. Вы можете идти.
Даррин вскочил на ноги.
— Судья Фолхорн, я хотел бы получить возможность задать вопрос…
— В интересах экономии времени, — перебил Блэкшорн, — только судьям будет предоставлена возможность задавать вопросы свидетелям.
Краем глаза я заметил растерянный взгляд моего адвоката. Очевидно, что обычно алакрийский судебный процесс проходит иначе.
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Цепи начали затягиваться, и я заметил, что бессознательно сопротивлялся им, мое эфирное намерение просачивалось в комнату, отчего судьи, Мэтисон и даже мой собственный адвокат с опаской посмотрели на меня.
— Проверьте оковы, — рявкнул Харкраст, и человек в черном бросился осматривать стул и цепи. Кивнув, он вернулся на свой пост возле ряда высоких столов.
Заставив себя сделать глубокий вдох, я отпустил подлокотники кресла, сохраняя руки свободными и расслабленными, и прислонился к холодному железу.
К тому времени, когда я снова обратил свое внимание на судебный процесс, Джиса ушла, а судья Тенема вызывала второго свидетеля.
— Квинтен, неназванной крови, не могли бы вы, пожалуйста, выйти вперед?
Еще одно имя, которое я не мог вспомнить, пока не увидел мужчину, вошедшего в поле моего зрения, и направляющегося к судьям. Он сменил свою темную кожаную броню на черные штаны и свободную тунику и слегка прихрамывал при ходьбе.
— Квинтен…
С громкой усмешкой, я вспомнил свои первые мгновения на втором уровне реликтомб, когда дружелюбный молодой восходящий привел меня в переулок и попытался ограбить.
— На кой-черт им понадобилось вызывать его свидетелем? — сердито спросил Реджис.
Проигнорировав своего спутника, я наблюдал за мошенником, вышедшим перед судьями, испытывая раздражение и желание посмотреть на шоу.
— Вы восходящий Квинтен, неназванной крови? — на этот раз вопросы задавал Харкраст. Его гнусавый голос практически источал чувство собственной важности.
— Восходящий в отставке, судья, — сказал Квинтен слабым и усталым голосом. — Но да, я Квинтен. Без имени крови, поскольку я просто никто из маленькой деревушки в Вечоре.
— И почему, могу я спросить, такой молодой, крепкий мужчина, как вы, был вынужден уйти в отставку? — продолжил Харкраст.
Квинтен потер ногу и бросил на судью страдальческий взгляд.
— Несколько недель назад я столкнулся с другим восходящим — этим человеком, Греем — прямо здесь, на втором уровне. Он обманул меня, заставив думать, что он вога-а… э-э, новичок, нуждающийся в помощи сориентироваться.
Он сделал глубокий вдох и выдох.
— Я, конечно, поверил ему и немного показал окрестности, не ожидая ничего взамен, просто проявляя дружелюбие, но, когда мы свернули с главной дороги, он вырубил меня, раздел… догола… и связал.
Со словами Квинтена мрачный взгляд Харкраста стал еще мрачнее.
— Отвратительно. И что произошло дальше?
Квинтен украдкой бросил взгляд в мою сторону, будто боялся стоять на одной платформе со мной, и театрально сглотнул.
— Он угрожал мне… пытал меня. Сломал ногу, из-за чего я теперь не могу рисковать, вернуться в реликтомбы…
— И почему он пытал вас? Чего хотел Грей?
— Он хотел узнать о Гранбелях, судья…
Скрежет металла прервал судебное разбирательство, когда я случайно оторвал один железный подлокотник от стула. Цепи сжались вокруг меня, еще сильнее прижимая мои руки и обжигая кожу своим холодом.
Квинтен отпрыгнул от меня, больше не хромая, а Харкраст побледнел, увидев повреждения стула.
Повернувшись, он сердито посмотрел на служащего в капюшоне.
— Вы точно уверены, что подавление маны работает должным образом?
Я не расслышал слова служащего заглушенные кровью, что пульсировала в моих висках.
— Босс… — просочившееся сильное беспокойство Реджиса, вытащило меня из бездны собственного гнева.
Оглядев испуганные лица судей, я выронил сломанный кусок стула. Он тяжело ударился об пол, звон эхом разнесся по комнате.
Наконец, когда я перестал сопротивляться цепям, они ослабли, снова позволив мне дышать.
Харкраст откашлялся и спросил:
— И почему, по-вашему, Грей хотел знать о Гранбелях?
Квинтен уставился на искореженный кусок металла на земле. Харкраст снова прочистил горло, отчего побледневший и вспотевший восходящий вздрогнул.
— Я … я был слишком напуган, чтобы думать должным образом в то время, — выпалил он, запинаясь в словах, — но… хм, потом понял, что он планировал для них нечто плохое. Я хотел признаться раньше, но… он пригрозил убить меня, если я кому-нибудь расскажу об этом.
Харкраст кивал так, будто история Квинтена имела смысл.
— Никто не винит вас, Восходящий Квинтен. Кроме того, мы очень благодарны вам за ваше присутствие здесь сегодня. Стоять перед нападавшим и говорить правду требует большого мужества, справедливость всегда восторжествует. Вы можете идти.
Квинтен сделал строгий поклон и повернулся уходить. На мгновение наши глаза встретились, и в его промелькнуло веселье, а уголки его рта дернулись, почти став ухмылкой, но под моим холодным взглядом ухмылка так и не появилась. Снова забыв прихрамывать, он поспешил прочь.
Даррин снова вышел вперед.
— Я хотел бы объявить короткий перерыв, чтобы поговорить с Греем, чтобы мы могли надлежащим образом опровергнуть утверждения этого свидетеля, — сказал он, с натянутым спокойствием.
Старший судья Блэкшорн усмехнулся.
— У вас было три недели на подготовку своих опровержений. В интересах экономии времени мы не будем делать перерывов до обсуждения, и тогда, только при необходимости для судей вынести свое окончательное решение.
Даррин сжал кулаки и прежде чем вернуться на свое место отвесил неглубокий поклон. Я слышал, как он и Аларик перешептывались друг с другом, но не мог разобрать, о чем они говорили. В толпе тоже послышались какие-то разговоры, но были прерваны суровым взглядом Блэкшорна.
Тенема снова прочистила горло.
— Не могла бы последняя свидетельница, леди Ада Гранбель, пожалуйста, выйти вперед.
Слева от меня появилась Ада, но она была не одна. Ее мать, и отец шли рядом с ней, своей толстой рукой лорд Гранбель полуобнимал ее за плечи, в то время как леди Гранбель придерживала ее за талию, зажимая девочку между ними.
К ним обратился Блэкшорн.
— Лорд и леди Гранбель, Ада, позвольте мне начать со слов, что мы все сожалеем о вашей потере Калона и Эзры и благодарим за решение присутствовать лично на этом судебном процессе.
Аларик фыркнул, запоздало замаскировав это под кашель. Блэкшорн бросил на него предупреждающий взгляд.
Когда Лорд Гранбель заговорил, его голос прогремел в зале суда.
— Мы здесь чтобы помочь правосудию найти монстра, убившего наших детей, старший судья Блэкшорн. Хоть боль все еще свежа, но моя дочь настояла на решении присутствовать здесь, чтобы посмотреть в глаза Грею и осудить его в лицо.
Ада действительно посмотрела мне в глаза, но я не увидел осуждения, лишь замешательство. Я увидел девочку, испуганную и одинокую без своих братьев. После чего леди Гранбель крепко прижала ее к себе, разорвав наш зрительный контакт.
— Не могла бы леди Ада, пожалуйста, рассказать о действиях Восходящего Грея в реликтомбах? — сказал Блэкшорн.
Ада запинаясь, начала рассказывать историю о том, как мы встретились и о нашем путешествии в зону моста. Я ожидал приукрашенной версии или даже откровенной лжи, как у бандита Квинтена, но Ада придерживалась близкой к правде версии.
Ее голос наполнился неподдельным ужасом, пока она рассказывала, как ранили Рию, но когда Блэкшорн попытался подтолкнуть ее к обвинению меня, она неловко запнулась на этом вопросе.
— И именно Грей вывел нас из этой зоны… — сказала она, описывая наш побег через лицо статуи, похожей на меня.
К этому времени невозмутимая улыбка леди Гранбель уже казалась натянутой, а Лорд Гранбель бросал на Аду недовольные взгляды.
— Очевидно, — громко сказал он, заставив Аду подпрыгнуть, — что в этом и заключалось намерение мерзавца Грея — увести мою семью глубже в реликтомбы, чтобы…
— В интересах экономии времени, — сказал Даррин Ордин еще громче, чем Лорд Гранбель, — и порядка Высокого зала, свидетелю должно быть позволено дать показания без прерываний. Если, конечно, — добавил он с широкой улыбкой, — коллегия судей не откроет этого свидетеля для вопросов, потому как у меня их довольно много.
Блэкшорн уставился на него сверху вниз. После напряженного противостояния старший судья снова повернулся к Аде.
— Пожалуйста, продолжайте, юная леди.
Ада не успела далеко продвинуться в своем рассказе, как Харкраст и Фолхорн начали выпытывать у нее подробности того, как я перебрался через пропасть. Они заставили ее подробно рассказать обо всем, что я сказал или сделал, и сосредоточились на этом вопросе, проверяя, активировал ли я для этого реликвию.
Ада, конечно же, не могла ответить, понятия не имея, что я использовал божественную руну, но они продолжали возвращаться к этой линии расспросов.
— Если они решат, что у тебя есть реликвия или реликвии, то подумают, что кто бы ни получил трофеи после твоего обезглавливания — определенно сорвет куш, — хоть Реджис и шутил, но я все еще чувствовал исходящие от него напряжение и беспокойство.
Когда стало ясно, что Ада не может предоставить им никакой другой информации, они позволили ей перейти к событиям в зеркальной комнате. Здесь ее история немного отклонилась от истины. Она пропустила свое заточение в зеркале и то, что эфирный фантом полностью завладел ее телом, описывая сцену так, будто она просто сидела в углу и наблюдала.
Лорд Гранбель начал успокаиваться, когда Ада описывала нарастающее напряжение и беспокойство с каждым прошедшим в зоне днем и подходящие к концу запасы еды. Но когда она дошла до той части, в которой Эзра освободил восходящего с кровью Вритры, Мифелиаса, из своего зеркала, лорд Гранбель снова перебил ее.
— Извините, Ваша честь, моя дочь страдает от стресса, вызванного этими событиями, и упустила важную деталь. Эзра действительно выпустил этого восходящего, чтобы …
— Старший судья, кто именно здесь свидетель? — раздраженно спросил Даррин. — Не знал, что Титус Гранбель знал из первых рук о происходящем в экспедиции. Если это так, то почему его не вызвали в качестве свидетеля?
От людей на трибунах донеслись согласные перешептывания, заставив молоток Блэкшорна снова опуститься. Я не мог не заметить, что на этот раз толпа успокоилась не сразу.
Блэкшорн выпрямился, возвышаясь над залом суда со своего высокого стола.
— Я напоминаю всем присутствующим, — сказал он, практически крича, — что порядок проведения решается старшим судьей — в данном случае мной — и я сделаю все необходимое, чтобы обеспечить своевременное правосудие для убитых. Тут не совет, чтобы подвергать сомнению порядок Высокого зала или мои решения.
Даррин повернулся плечом к судье, его внимание сосредоточилось на Аде.
— Ада, ты действительно веришь, что Грей хотел, чтобы твои братья умерли? Что он виновен в убийстве?
— Как ты смеешь обращаться к моей дочери, — прогремел лорд Гранбель.
Блэкшорн, безмолвно бушуя, несколько раз стукнул своим молотком.
— Ада! — с нажимом сказал Даррин. — Жизнь этого человека может зависеть от…
— Я требую, чтобы вы сели! — потребовал Блэкшорн.
Фолхорн и Харкраст энергично закивали, в то время как Тенема прижала руки к ушам и сердито посмотрела на молоток, которым продолжал молотить Блэкшорн. Фрайл же откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и смерил Дэррина Ордина убийственным взглядом.
Толпа становилась все громче. Их крики негодования перекликались между друг другом, пока слова не слились в неразборчивый хор.
— Нет! — вскрикнула Ада, ее наполненный болью голос раздался посреди хаоса, словно сирена.
Затем в комнате воцарилась мертвая тишина, все взгляды сосредоточились на дрожащей фигуре дочери Гранбелей. Ее взгляд опустился, а светлая челка закрывала большую часть лица, когда она заговорила тихим шепотом:
— Грей не убивал моих братьев.
