Принесла? — спросил я Каэру, пока она снимала капюшон плаща и закрывала дверь. Влажные синие волосы облепили ее голову, а стекающая вода собиралась в лужицу на плитках пола.
— Конечно, — уверенно сказала она, с озорным огоньком в глазах.
Изящно взмахнув рукой, она активировала свое пространственное кольцо и достала оловянного цвета шар размером с два моих кулака. Его металлическая поверхность была усеяна оспинами, выступами и трещинами, что делало его похожим на круглую металлическую губку.
Я осторожно взял, протянутый Каэрой шар.
— Тяжелый, — прокомментировал я, прикинув его в вес руке. — Это будет иметь значение?
Она расстегнула промокший плащ и повесила его у двери.
— Конечно же, надеюсь, что нет. Из выгравированных на пьедестале рун, я не заметила ни одной отслеживающей вес, а ты?
— Я тоже, — ответил я. — И маловероятно, что мертвые реликвии так уж часто достают. К тому времени, когда кто-либо обнаружит подмену…
— Профессор Грей и Ассистентка Денуар будут уже далеко от Центральной академии, — закончила она.
Каэра на удивление быстро прониклась моей идеей. Из наших приключений в реликтомбах я знал о ее бунтарской и несколько безрассудной натуре, но все равно ожидал, что ее придется убеждать. Благодаря своей проницательности, она сразу поняла мое намерение и быстро согласилась. Затем мы провели остаток дня и целый вечер, разрабатывая план.
Вместе мы обсудили сильные стороны каждой реликвии или, по крайней мере, тех, о которых могли узнать из книг и осторожных расспросов куратора музея. Лично я хотел взять две или три, но Каэра справедливо заметила, что это добавит ненужный риск. Обсудив все необходимое для предстоящей кражи, в конечном счете мы выбрали одну мертвую реликвию для «вызволения» из Реликвария. Из всех реликвий я не нашел ни одной, что могла бы мне дать значительный прирост силы, поэтому наш выбор пал на ту, о которой алакрийцы знали меньше всего, по совместительству являющейся последним пополнением Центральной Академии.
Хотя куратор музея и отказался говорить о причине, почему Коса Драгот принес шар именно в Центральную академию, но зато был более чем счастлив обсудить его способности с Каэрой — то немногое, что о них было известно.
По словам старика, мертвая реликвия была уникальна тем, что ее форма не давала никаких намеков на ее назначение. Рябая поверхность была не изначальным атрибутом, а скорее результатом коррозии. Когда реликвию только обнаружили, она была безупречной серебряной сферой, но по извлечению из реликтомб, стала быстро разлагаться. Инстиллеры предположили, что это был какой-то инструмент, — возможно, что-то, используемое при сотворении самих реликтомб — и внезапная деструкция была своего рода защитным механизмом, предотвращающим раскрытие секретов древних магов. Однако это все, что куратор мог сказать Каэре.
Сама идея иметь инструмент джиннов, позволивший бы мне напрямую манипулировать реликтомбами, — слишком хороша, чтобы от нее отказываться.
— И ты уверена, что мастер…
— Для высшекровных не редкость изготавливать поддельные мертвые реликвии, чтобы произвести впечатление на своих друзей… и соперников, — Каэра с ухмылкой указала на шар. — Она будет молчать, поскольку длинный язык в таком деле, скорее всего, привел бы ее к смерти.
— И все же, если она…
Каэра отмахнулась от моих беспокойных слов.
— Я замаскировалась, как видишь, и притворилась представителем другой крови. Так что, даже если она заговорит, я все равно останусь не при делах.
Наполнив пространственную руну эфиром, я спрятал поддельную реликвию.
— За какую кровь ты себя выдала?
В глазах Каэры снова промелькнул озорной огонек.
— О, я думаю, ты знаешь.
Реджис в своей миниатюрной форме разразился смехом, чуть не упав навзничь.
— Так и надо этим придуркам из Гранбелей. Теперь даже хочется надеяться, что эта подозрительная леди-мастерица действительно предаст их — то есть нас, то есть неважно кого из.
Я надел белую мантию на плечи и повернулся с веселой улыбкой к Каэре.
— Если дела пойдут плохо, по крайней мере, будет позитивный момент.
Каэра вытащила кулон в виде слезинки — который никогда не снимала — и прошептала заклинание. От того как ее черты стали расплываться, моим глазам стало некомфортно, после чего те преобразились, явив знакомого зеленоволосого восходящего Хедрига.
— За этим очень странно наблюдать, — сказал я, осматривая лицо и тело в поисках хоть малейшего намека на Каэру.
Хедриг глядя на меня вильнул бедрами и захлопал ресницами.
— Что случилось, Грей? — сказал он своим хриплым голосом. — Ты больше не находишь меня привлекательным?
Реджис медленно обошел вокруг Хедрига, принюхиваясь к ботинкам.
— Честно говоря, я не знаю, как к этому относиться. Во-первых, что случилось с твоими сис…
— Мы можем быть немного серьезнее? — вмешался я, натягивая капюшон. — Мы собираемся совершить серьезное преступление.
Вызвав грязный зеленый плащ из своего пространственного кольца, Хедриг нахмурился и почесал щетину на подбородке.
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Я просто собираюсь прогуляться до Реликвария…
— Не обращай на него внимания, — сказал Реджис. — У него просто мандраж перед кражей.
— Пойдем, — сказал я, жестом указав Реджису вернуться в мое тело. — Реликварий должен был только что закрыться.
Каэра — точнее Хедриг — повел нас через коридор, соединявший многочисленные апартаменты Виндкреста. Он завернул налево, выбрав короткий путь к выходу, в то время как я повернул направо, пойдя окольным путем.
Погода стояла мрачная. С неба лил дождь, и редкие вспышки молний освещали грязный кампус. Такая погода играла нам на руку, для нас это означало, что на улице будет намного меньше людей.
Плотнее закутавшись в блестящую белую мантию, я «нырнул» в бурю. Дождь был изнурительным, но, то ли из-за магических свойств мантии, то ли из-за качества материала, я оставался в тепле и относительной сухости.
Я не видел Хедрига, но зато слышал откуда-то спереди мелодичную, забутыльную песню, приглушенную шумом ливня.
— Никогда бы не подумал, что прекрасная леди Каэра знает такую неприличную песню… — сказал Реджис, напевая ту же мелодию.
Спустя время сквозь плотную завесу дождя начали виднеться яркие фонари, освещавшие вход в Часовню. Хедриг уже поднимался по лестнице приближаясь к все еще открытым двойным дверям и стражнику, стоявшему рядом.
Он остановился, когда стражник обратился к нему, я ничего не смог расслышать из-за расстояния и слишком шумной грозы. Но предположил, что охранник просто сообщил ему, что зал Реликвария закрыт, однако мы уже знали это. Хедриг кивнул и вошел в здание, споткнувшись о порог.
Внутри здания находилось большое пространство, где были выставлены мертвые реликвии и другие представляющие ценность награды, с расположенными по периметру коридорами, образующими прямоугольник… И в то время, как холл оставался открытым — но не без охраны -, сам Реликварий запирали после времени закрытия.
Охранник пристальным взглядом проводил Хедрига. И после секундного колебания он покинул свой пост, последовав за очевидным пьяницей.
Быстрым шагом, наклонившись вперед и все так же плотно закутавшись в мантию, я направился к дверям Часовни. Для любого, кто наблюдал бы за мной со стороны, я показался бы просто человеком, застигнутым бурей врасплох и ищущем укрытия.
Преодолевая по три каменные ступеньки за шаг, я остановился прямо перед дверью и прислушался.
— … я же говорю тебе, все в порядке, — чуть ли не кричал Хедриг на другом конца холла. — Я просто хочу заскочить и взглянуть на свои старые — Хедриг громко рыгнул — доспехи.
Обладатель властного голоса четко ответил:
— И, как я уже говорил вам, все не в порядке, сэр. Вам придется вернуться завтра, когда Реликварий будет открыт.
Хедриг в ответ флегматично фыркнул.
— У меня есть друзья, знаешь ли! Влиятельные друзья. Я знаю практически всех, черт возьми. Уверен, кто-нибудь да даст мне пройти.
— Сэр! — настаивал охранник. — Сэр, если вы не…
Громкий раскат грома оборвал оставшуюся часть угрозы охранника. Я заглянул в зал как раз в тот момент, когда Хедриг скрылся за дальним углом, вместе с двумя людьми в доспехах, идущими по пятам.
Я знал, что во внешних коридорах находятся еще два стражника. Фокусируя эфир в ушах, я внимательно прислушался к их шагам: по звукам они находились на дальней стороне здания, направляясь к источнику шума. Я вздрогнул, когда Хедриг начал кричать о том, чтобы их всех сбросили в море, и перекрыл поток эфира к ушам, позволив слуху вернуться в норму.
Прежде чем войти в здание, я перефокусировал глаза, чтобы увидеть эфирные пути, соединяющие каждую точку пространства вокруг меня. Я не видел дальше дальней стены и двери в Реликварий, но зато тщательно запомнил пути, ведущие от двери обратно под дождь.
Метнувшись через холл к двери Реликвария, я осмотрел черную железную ручку. Как было принято в академии, дверь оказалась заперта рунным камнем. Однако, в отличие от дверей моей комнаты или офиса, у основания этой ручки находилась светящаяся руна. На ней были символы обозначающие ману, атрибут огня и переноса маны, предполагая, что прикосновение гарантирует человеку не самый лучший денек.
Вперед.
Реджис, в форме призрачного черного огонька, выплыл из моей груди и направился прямо за дверь.
Хоть я и не мог видеть его глазами, но мог чувствовать эмоции моего спутника и слышать его мысли, пока он осматривал интерьер помещения в поисках дополнительных мер защиты.
В дальнем коридоре Хедриг начал кричать об «уважении», «чести» и «старых добрых временах».
— Пол за каждой из дверей отмечен рунами. Это… — Реджис замолчал, пытаясь прочитать ее. — У любого, кто переступит через эту штуку, будет истощено ядро маны. Руна ловит ману… вероятно, чтобы они потом могли определить, кто это был.
Я ухмыльнулся, глядя на дверь.
— Не проблема. Что насчет замка? Ты можешь открыть его с той стороны?
— А вот тут проблемка, — сказал Реджис, вместе с его словами передалось и беспокойство. — Тут нет ручки или способа открыть замок изнутри.
В ходе нашей разведки Реликвария мы с Каэрой потратили почти два полных часа, осматривая здание и экспонаты настолько внимательно, насколько только могли, стараясь не вызывать подозрений. Хоть и было сразу ясно, что у дверей ручки есть только снаружи, но мы все еще оставались не до конца уверены, что их нельзя открыть каким-нибудь еще способом изнутри.
У меня была идея, но я немного сомневался в ее успехе.
— Реджис, мне нужно, чтобы ты как можно четче представил свое окружение и мысленно послал мне его. Как можно четче, хорошо?
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
— Да-да, я понял.
Я отступил на шаг от двери и снова сосредоточился на эфирных путях, пролегающих вплоть до закрытой двери. Когда в моем сознании начала формироваться мысленное изображение интерьера Реликвария, я совместил его с фиолетовыми фрактальными путями, представляя карту их предположительного продолжения.
Тройной Шаг научила не просто искать пути, но и чувствовать их, позволяя им вести за собой. Это делало использование способности намного быстрее и эффективнее, а также — теоретически — означало, что я мог использовать Божественный Шаг, чтобы переместиться в места, которые не видел напрямую.
Активировав божественную руну, я исчез со вспышкой аметистового света.
И появился с другой стороны двери, окутанный эфирной энергией.
— Я только что телепортировался через прочную дверь, — с восторгом осознал я, но помимо факта, что моя идея сработала, более волнующей вещью было то, насколько мало божественная руна поглотила эфира Хоть я еще и не сумел поглотить достаточно атмосферного эфира, чтобы заполнить свое недавно укрепленное ядро, Божественный Шаг забрал лишь крупицу моих текущих эфирных резервов.
Острые ощущения от использования божественной руны впервые с момента создания второго слоя эфирного ядра прервались покалыванием по всему телу.
Под моими ногами сработала рунная ловушка, которая попыталась вытянуть всю мою ману. Я сошел с нее, полностью невредимым и нетронутым магией эфирным ядром. Предположительно, руна вытянула чужеродную ману из моего тела — следы маны воды и земли, которые, естественным образом задержались на мне, но без ядра маны, чтобы манипулировать ею, небольшие следы маны не будут нести никакой информации о моей личности.
Понимая, что у меня осталось не так уж и много времени до обострения ситуации между Хедригом и стражниками, я вернулся к миссии. Быстро двигаясь к цели, я осмотрел хранящий реликвию постамент, в поиске каких-либо оберегов или рун, которые мы могли не заметить ранее.
В отличие от отсутствующие при свете дня рун за дверьми, на мраморном постаменте, где была выставлена мертвая реликвия, я не обнаружил никаких новых уровней защиты. Но это не означало, что их совсем не было.
Серия сложных рун, выгравированная по окружности основания постамента, предупреждала любые намеренья потрогать экспонат. Малейшее касание наградило бы нарушителя шоком, и руны забили бы тревогу, предупреждая куратора. А все, что выходило за рамки легкого прикосновения — например, попытка поднять стекло и получить доступ к мертвой реликвии внутри — будет сопровождаться парализующим электро-разрядом и пронзительным сигналом тревоги, который, вероятно, услышит половина кампуса.
У меня на уме был лишь один способ обойти руны, не подняв тревоги.
Направив эфир к своей руке, я сформировал коготь. Кроме того, я активировал эфирный защитный барьер, прежде чем опуститься на колени рядом с постаментом. Подведя коготь к рунам — начиная с тех, что отвечают за поднятие тревоги -, я ударил по камню.
Когда коготь вонзился в мрамор, то прежде, чем я успел среагировать, яркая голубая молния метнулась к моей руке, прожигая слой эфира до костяшек пальцев. Усилив поток эфира, я сосредоточился на перенаправлении молнии, отправив ее прыгать по поверхности барьера.
Она поднялась по руке, через тело и спустилась по другой руке. Если я позволю сверхмощному электрическому разряду влететь в комнату, то, скорее всего, пробью дыру в стене или уничтожу одну из мертвых реликвий. Чтобы предотвратить это, я крепко прижал руку к оставшимся рунам, сделав так, что молния прошла по кругу, поразив те же руны, что и вызвали ее.
Мрамор с грохотом раскололся.
Я замер, мое сердце бешено колотилось, пока я напряженно прослушивал звуки вокруг на наличие каких-либо признаков замеченного шума.
На заднем плане прогремел гром, я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы заглушить тот грохот от камня. Но спустя мгновенье я уловил через стены часть слов со стороны Хедрига со стражниками.
— … во имя Вритры, это было?
— Идите и проверьте, — скомандовал тот же властный голос, что и до этого.
Дерьмо.
— Лучше поторопиться, — предупредил Реджис с широко раскрытыми глазами, находясь в своей форме щенка.
Я проигнорировал полученный ожог в виде молнии, уже заживающий на моих руках и теле, вместо этого сосредоточившись на реликвии передо мной.
Реликвию также охраняла стеклянная витрина, которую, в свою очередь от физического и магического воздействий защищала серия рун, но они не отреагировали, когда я просто снял стекло с постамента и осторожно поставил на пол. Прежде чем прикоснуться к настоящей реликвии, я вытащил подделку из своей пространственной руны и поднес рядом с оригиналом, лежащим на квадратной бархатной подушечке. Они были идентичны.
— Хорошая работа, Каэра, — подумал я, поднимая мертвую реликвию другой рукой.
Она была легкой, как перышко, а в сравнении с тяжелой оловянной копией, вообще невесомой.
С большой осторожностью, я медленно положил замену на подушку. Она погрузилась в мягкую ткань и сразу же стала выглядеть не так, но прежде, чем я смог придумать, что еще можно сделать, я услышал тяжелый лязг срабатывающего магического замка.
— Арт, кто-то идет! — мысленно крикнул Реджис, прыгая у моих ног.
Кто-то потянул за ручку и ближайшая к тому месту, откуда кричал Хедриг дверь, начала открываться.
В то же время раздался глухой стук удара тела об одну из стен.
— Убери от меня свои руки! — крикнул Хедриг.
Дверь прекратила движение, приоткрывшись лишь на дюйм или два.
Я уставился на фальшивую реликвию, утопающую в подушке.
— Если бы у меня было немного больше времени… но как раз его у меня нет.
Снова выругавшись, я бросился поднимать стеклянную витрину и аккуратно установил ее поверх пьедестала.
Положив руку на опаленные молнией руны, я активировал Реквием Ароа, отчего музей наполнился золотым светом. Сверкающие фиолетовые частички заструились вдоль руки, направляясь к пьедесталу при этом убирая трещины, опалины и следы когтей, оставляя лишь безупречный мрамор. Охраняющие руны у основания тускло засветились в сумрачном свете, указывая на вновь вернувшуюся функциональность.
Дверь снова начала открываться. За ней стоял молодой охранник. Одна рука лежала на мече, другая на ручке двери, но сам он смотрел в коридор, все еще отвлеченный Хедригом.
Я представил карту эфирных путей как раз в тот момент, когда Реджис вскочил и исчез в моем теле. Всего за мгновение я соединил пути, которые мог видеть, с мысленной проекцией тех, что находились по другую сторону двери.
Сделав неглубокий вдох, я активировал Божественный Шаг.
Первым, что я почувствовал был холодный дождь, обрушившийся на каждую часть моего тела одновременно. Эфирная молния, танцевала по моей коже, описала дугу под дождем, заставляя воздух вокруг меня трещать и шипеть.
Вторым же ощущением, стало, несколько пропущенных ударов сердца, когда я понял, что из темноты вырисовывается фигура, идущая прямо на меня, опустив голову под хлещущим дождем.
Эфир окутал мое тело, когда я уже приготовился было защищаться, но человек так внезапно остановился, что чуть ли не упал, поскользнувшись на мокрых камнях.
Инстинктивно потянувшись, я поймал его, ухватив под руку, чтобы он не упал.
— Чертовы рога Вритры! — воскликнул мужской голос из-под капюшона.
Мы уставились друг на друга.
— Профессор Афелион… — сказал я, все еще держа его за руку.
— Профессор Грей, я…
Он широко раскрыл глаза и испытующе посмотрел на меня, переводя взгляд с моего лица на руку, сжимающую его, а с руки на вход в Часовню позади меня, где я уже слышал шум стражи, борющейся с Хедригом.
Мысли заметались в моей голове.
Я не мог быть уверен, что именно видел профессор, или почему он вообще тут находился. Если он видел, как я появился из воздуха, окутанный аметистовой молнией, тогда он являлся помехой. Я подумывал о том, чтобы просто свернуть ему шею, и снова уйти с помощью Божественного Шага, но это определенно усложнило бы ситуацию. Кроме того, я ведь даже на самом деле не знал, что он видел или не видел, и убийство невинного человека — даже алакрийца — не устраивало меня.
Шум у входа в Часовню привлек наше внимание, когда появились трое охранников, таща и толкая обмякшего Хедрига.
— Вы там! — крикнул один из охранников. — Что вы здесь делаете?
Хедриг висел на руках охранников с полузакрытыми глазами, однако я заметил украдкой брошенный им взгляд и то, как напряглись его скулы, когда он заметил профессора Афелиона. Еще один стражник появился в открытом дверном проеме Часовни, его губа кровоточила, а брови сошлись в грозном выражении лица.
Профессор вырвал свою руку из моей хватки и заковылял вперед, я же в это время направил эфир в руку и приготовился устранить всех свидетелей, при необходимости.
— Здравствуйте, друзья, — дружелюбно сказал он, обращаясь к стражникам. — Я прощу вашу грубость из-за, как видится, довольно напряженной ситуации, но хочу заметить, что вы разговариваете с двумя профессорами Центральной академии. Мы просто заметили отсутствие охранника у дверей часовни и пришли разобраться в чем дело.
— Мои извинения, господа, — быстро сказал охранник, отвесив неглубокий поклон, который заставил наклонится так же и Хедрига. — Этот пьяница поднял шум, и мы подумали…
— Что мы его сообщники, пришедшие помочь ему в его злодеяниях? — громко рассмеялся Профессор Афелион. — Это не так, но вы трое имеете честь так грубо обращаться… э…
— Восходящий Хедриг, — прошептал я в ответ на его пытливый тон.
— … к некогда великому восходящему, Хедригу, для которого, видимо, наступили трудные времена. Проявите немного жалости и отдайте его на наше попечение, хорошо? Нет нужды ставить его кровь в затруднительное положение из-за небольшого случая пьянства в публичном месте, согласны? — когда охранники нахмурились и обменялись неуверенным взглядом, он добавил — Будет нехорошо, если его кровь направится разбираться к директору, не так ли?
— Верно, сэр, — ответил стражник, но продолжал крепко держать Хедрига за руку. — Однако это будет пренебрежением моего долга, если я не сообщу об этом в службу безопасности кампуса. Они и решат, что делать с…
Пока стражник говорил, Хедриг продолжал опускаться все ниже и ниже в хватке стражников. По всем признакам потерявший сознание восходящий, внезапно оторвался от земли вырвавшись из рук стражников и грациозно перевернувшись в воздухе, приземлился у подножья лестницы. Он неспешно отсалютовал им, прежде чем с увеличенной маной скоростью, скрыться за завесой дождя.
— За ним! — воскликнул глава стражи, заставив двух других броситься бежать. Их бронированная обувь скользила по скользкой от дождя брусчатке, и сразу стало ясно, что у них нет и шанса поймать быстроногого высшекровного.
— Что ж… э-э… удачи, — сказал профессор Афелион оставшимся стражникам, бросающим на нас раздраженные взгляды.
Он кивнул мне, натягивая капюшон.
— Тогда до скорого, Профессор Грей.
Я кивнул в ответ, внимательно наблюдая за его лицом и глазами в поисках каких-либо признаков того, видел ли он, что произошло, и догадался ли о причине моего присутствия возле Часовни, но его лицо не выражало никаких эмоций, за исключением легкой тени сардонической улыбки.
— Да, до скорого… — насторожено сказал я, так же надев капюшон и отвернувшись.
Я не мог не испытывать некоторое беспокойство по поводу неожиданного появления профессора Афелиона в ограблении, но что касаемо вещей, которые могли пойти не так, эта казалась наименее катастрофичной.
Но мне было сложно продолжать переживать по этому поводу, из-за приза, ожидающего в моей пространственной руне.
