От лица Артура Лейвина.
Солнце только что взошло, покрыв кампус янтарно-фиолетовым одеялом. Я снова устроился на плоской, зубчатой крыше Полой Башни, наслаждаясь видом и прохладным бризом, которого не было в моей комнате. Много лет назад башня была построена в качестве сторожевой и служила местом для медитаций, но после появления новых, более красивых зданий она оказалась практически заброшенной.
Тяжело вздохнув, я достал камень-ключ и повернул его верхнюю часть, рассматривая простой черный куб. Его поверхность была простенькой и тусклой; единственной заметной физической характеристикой был его вес.
«Кто бы мог подумать, что в этой, простой на вид, вещице заключено прозрение, способное переписать мир», — размышлял я. Даже с теми знаниями, которыми я уже владел, мне все еще было трудно поверить, что что-то такое маленькое и… осязаемое хранит секреты, которые в итоге могут позволить кому-то получить представление о самой Судьбе.
Реджис выпрыгнул из моего тела и обнюхал реликвию. «На ней, хотя бы, должны быть зловещие светящиеся руны или что-то вроде этого, чтобы показать её важность». Повернувшись ко мне спиной, он перебрался на крышу и уперся лапами о перила. «В любом случае, развлекайся».
Его тело напряглось для прыжка.
«Подожди», — быстро сказал я. «Куда ты идешь?»
Он ответил, не оборачиваясь: «Мне нужно потренироваться».
«Тренировка без поглощения эфира? Почему так внезапно?» — спросил я, подойдя, чтобы встать рядом с ним.
Реджис напрягся, но отказался смотреть на меня. «Потому что. Меня привели в этот мир, чтобы я был твоим оружием — твоим защитником, но в последнее время мне кажется, что я не делаю ни того, ни другого. Мы должны быть напарниками, но ты становишься все сильнее, изучая новые эдикты эфира. Я не хочу просто наблюдать, как пропасть между нами увеличивается».
Впервые за долгое время я не знал, что ответить.
Я стоял молча, наблюдая за темным волком, когда на перилах неподалеку устроилась четырехкрылая птица, которая клацала клювом и выжидательно смотрела на нас. Я достал свой паёк — привычка, которой я придерживался несмотря на то, что редко нуждался в еде, — и вытащив кусок сушеного перченого мяса, бросил его птице. Она спрыгнула на каменную крышу и схватила свою добычу, а затем улетела, и четыре крыла быстро унесли её из виду.
«Я… не знал, что это так сильно тебя беспокоит», — наконец выдавил я из себя.
«Ну, ты можешь поблагодарить Сильви за это безумное стремление сохранить твою задницу живой», — подколол Реджис.
Я издал небольшой смешок и подтолкнул теневого волка. «Хорошо, только будь осторожен там. Мир — страшное место для маленького щенка».
Он ехидно посмотрел на меня своими яркими глазами. «Ха. Ха. Смешно».
Затем, совершив трюк, который я даже не знал, что он может выполнить, Реджис спрыгнул с башни. Я смотрел, как он падает на землю, фиолетовое пламя развевалось за ним, как флаг, прежде чем он стал бесплотным и слегка погрузился в землю.
Как только он снова стал твердым, Реджис помчался со скоростью профессионального бегуна на север, направляясь за пределы кампуса, в сторону гор. Разумеется, он пронесся мимо небольшой толпы студентов, вызвав бурю криков, а затем скрылся из виду за другим зданием.
Некоторое время я следил за его маршрутом, продолжая чувствовать его, даже когда расстояние между нами увеличивалось. Казалось, он направляется в горы. Я на мгновение задумался, позволит ли энергия, связывающая нас, зайти так далеко, но мы оба почувствуем, если он достигнет максимального расстояния, на котором может находиться от меня. Поскольку мы не проверяли этот аспект наших отношений со времен зоны моста, которую я пересекал с Гранбелами, я не знал, как далеко он может зайти.
«Я уверен, что с ним все будет в порядке», — сказал я себе, возвращаясь к причине, по которой я вообще поднялся на эту башню.
Черный куб тяжело осел в моих руках, и я уставился на него. Прошла минута, затем другая, пока я рассматривал камень.
Вздохнув, я положил его обратно в пространственную руну. Я должен погрузиться в тренировку, поглощать эфир, делать что-то, чтобы стать сильнее. Но мой разум был не в порядке. Я не мог подгонять себя каждую свободную минуту, тем более после возвращения из руин Джиннов.
Вместо этого я вытащил Реликвию Слежения, проследил за острыми гранями, думая о тех самых людях, которые побудили бы меня продолжать двигаться вперед.
Я активировал реликвию и перенесся в другой мир, увеличивая масштаб, пока не оказался в тусклой подземной пещере святилища джиннов. Элли стояла по пояс в ручье и брызгала водой на Жасмин, которая, смеясь, держала в качестве щита незнакомого мне эльфийского ребенка.
У меня в груди образовался узел, когда я заметил, что моя мать, Хелен и остальные члены “Рога Близнецов” сидят вокруг слабо горящего костра на берегу ручья и наблюдают за происходящим с усталыми улыбками. Позади всех них Бу сидел на корточках, защищая груду блестящей рыбы.
Я впился ногтями в свои руки, сдерживая растущий ком в горле, и заставил себя улыбнуться. В конце концов, все они были в порядке, они смеялись и улыбались.
Этого было достаточно.
С дрожащим дыханием и пустой улыбкой я вытащил себя из реликвии и снова поменял ее на камень-ключ.
Черный куб размером с ладонь был гораздо менее заполненным эфиром, чем предыдущий, но в остальном почти такой же. «Хорошо, давай посмотрим, что у тебя припасено для меня».
Выпустив эфир из своего ядра, я направил его вверх по руке в камень. Мое сознание, казалось, следовало за ним, когда я выходил из собственного тела и втягивался внутрь реликвии Джинна. Сначала, как и ожидалось, меня встретила стена фиолетовых облаков. Стена дрогнула при моем приближении, и я легко прошел сквозь нее.
Я ожидал найти еще одну головоломку, что-то, с чем нужно будет работать, как в последнем камне, но вместо этого…
Темнота.
Полная, абсолютная темнота.
Паника охватила меня, когда я внезапно вернулся на крышу башни, сжимая в руках черный куб, пот струился по моему лицу и делал ладони скользкими. Дыхание сбилось, и тут я понял, почему: внутренняя часть камня ощущалась точно так же, как то промежуточное место после разрушения моего тела и до того, как я очнулся в Реликтовых Гробницах. Как будто мой разум был единственным, что существовало во всей вселенной.
Плавание в пространстве непроницаемой черноты, — меня осенило. Это не одно и то же. На этот раз я все еще здесь. Ничего не изменилось. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я попытался снова.
На этот раз внезапное отсутствие чего-либо, кроме меня самого, было не таким ошеломляющим, но внутренняя часть камня-ключа была не менее жуткой. Некоторое время я дрейфовал, не зная, двигаюсь ли я на самом деле или только пытаюсь, но так и не наткнулся на барьер или какой-либо объект, подобный морю геометрических фигур, которыми мне пришлось манипулировать внутри артефакта “Реквиема Ароа”.
Это было забвение.
Даже время не имело никакого значения здесь, и я никак не мог понять, как долго я дрейфовал. В какой-то момент я начал беспокоиться, что могу пропустить урок, но, когда я перестал направлять эфир и покинул черное пространство, прошло всего несколько минут. И тогда я снова вошел в него и продолжил блуждать по пустым глубинам.
Это было похоже на плавание в глубине океана, куда не доходит свет. Вверх, вниз, влево, вправо… направление потеряло смысл, хотя я продолжал испытывать ощущение движения. Я пытался выталкивать эфир в произвольных направлениях или вокруг себя, но ничего не происходило. Я попытался напитать себя — или то, что существовало в этом пространстве, — эфиром, но и это ничего не дало.
Затем я просто позволил себе расслабиться. Мои мысли блуждали некоторое время, потом остановились, и это было похоже на сон.
Тьма внезапно пошла рябью, визуально искажая черную-пречерную пустоту, словно в ней что-то двигалось. Я потянулся к эфиру, пытаясь взаимодействовать с этим явлением, но ничего не произошло.
Дверь на крышу со скрипом открылась, неясный шум раздался на краю моего сознания, и я в раздражении вышел из ключевого камня. Вспышка разочарования быстро сменилась любопытством, когда из двери на меня взглянуло знакомое лицо.
«Вален?» — жестко сказал я, глядя на высокородного юношу, который стоял в темном дверном проеме, держась одной рукой за дверь. Его взгляд задержался на камне-ключе, когда я возвращал его в руну внепространственного хранения. «Ты заблудился?»
Глаза Валена нервно заметались по крыше башни, но он не отошел от двери и даже не дал ей закрыться. «Я… гм…» Он прочистил горло. «Я искал вас, профессор».
Я поднял бровь на мальчика и нахмурился. «Как ты вообще узнал, что я здесь?»
Вален бросил быстрый взгляд назад, на лестничную площадку позади него, глубоко вздохнул и отошел от двери, позволив ей закрыться.
Он снова прочистил горло, прежде чем заговорить. «Я случайно столкнулся с Сэтом по дороге в ваш класс… Думаю, он тоже искал вас, и он упомянул, что видел, как вы приходили сюда несколько раз, поэтому я подумал…» Он поморщился, позволив мысли оборваться.
«Что тебе нужно?» — спросил я язвительно, затем вспомнил, что церемония посвящения состоялась сегодня чуть ранее. «Это по поводу даров?»
Высокий молодой человек прислонился спиной к тяжелой двери и с силой ударился о нее головой. Его темные глаза смотрели в светлеющее небо. Как раз когда я собирался повторить свой вопрос, он сказал: «Я получил эмблему».
Эмблема была руной второго высшего уровня для алакрийского мага. Насколько я понял, получение такой мощной руны в юном возрасте меняло жизнь даже высококровных.
Я приподнял бровь. «Что с тобой? Я бы поздравил тебя, но ты не выглядишь очень довольным по этому поводу».
Вален выпустил беззлобную усмешку. «Отец, конечно, в восторге. Похоже, моя кровь считает меня теперь каким-то вундеркиндом…»
Я выпустил нетерпеливый вздох, прислонившись спиной к перилам напротив него. «Ну, я уверен, что ты проделал весь этот путь не только для того, чтобы похвастаться, так что хватит».
Он почесал затылок. «Мне просто не с кем было поговорить. Моя кровь… они не понимают. И мои партнёры…»
«Партнёры?» — я насмехался. «Это странный способ обращения к друзьям».
Вален посмотрел на меня тяжелым взглядом, немного преодолев свою неловкую нерешительность. «У Рамсиера нет “друзей”, по словам моего отца. Только слуги, знакомые, партнёры и союзники». После небольшой паузы он добавил: «И враги, конечно».
Я кивнул в знак понимания, вспоминая Тродия Флеймсворта и то, на что он был готов пойти ради своего рода.
«Я не хочу быть вундеркиндом», — промолвил Вален, опустив голову. «С самого младенчества меня воспитывали как воина, учёного и лидера, с самого рождения ожидая, что я стану Верховным лордом Высокой Крови Рамсиер. Никогда — ни разу в жизни — никто не спрашивал меня, что я хочу делать или кем стать».
«И получение такой мощной руны только преувеличило эти ожидания», — подтвердил я.
Он без слов кивнул, обернувшись.
«Ну тогда позволь спросить», — ответил я. «Что ты хочешь сделать?»
Вален сдулся, и впервые он выглядел как ребенок, которым он и был, а не как человек, пытающийся подчеркнуть своё происхождение. «Я не знаю, но… я бы хотел, чтобы у меня был шанс узнать. Это все, чего я хочу. Может быть… может быть, то, что моя кровь желает от меня, это именно то, что я хочу делать, в долгосрочной перспективе. Но я никогда не почувствую этого, пока мне не дадут хоть какой-то выбор.
«Я хочу исследовать мир за пределами узких рамок, которые установили для меня мои наставники и кровь. Но получение этой эмблемы, похоже, только укрепило мою судьбу, вместо того чтобы дать мне власть над ней».
Он внимательно следил за моей реакцией, хорошей или плохой. Возможно, он ожидал, что я упрекну его, скажу, как ему повезло, побужу его поступить так, как хочет его семья, но я промолчал.
Вдруг он неожиданно улыбнулся мне, а его глаза устремились куда-то вдаль. «Знаете, мой дядя был на войне в Дикатене, и он рассказал мне кое-что странное. Там подростки — иногда в возрасте тринадцати или четырнадцати лет — часто сами отправляются на поиски приключений, сражаются с чудовищами и отправляются в подземелья».
Внезапное упоминание о Дикатене застало меня врасплох, всплыли воспоминания о том времени, когда я был искателем приключений в маске, Нотой. Теперь казалось, что это было целую жизнь назад. «Маги в Дикатене встречаются реже, и для многих из них стать авантюристом — это право перехода во взрослую жизнь. Но это не сильно отличается от того, как Алакрия относится к восходящим. Или так я слышал», — быстро добавил я.
Улыбка Валена задержалась на мгновение, пока он думал об этом, но затем она медленно сползла с его лица. В конце концов он кивнул и сказал: «Спасибо, профессор. За то, что выслушали. Я больше не буду отнимать у вас время».
С чопорным поклоном он повернулся, чтобы уйти.
«Знаешь, Вален», — сказал я ему в спину, мой голос был мягким, — «с возрастом тебе будет всё труднее идти против их желаний. Если ты действительно хочешь прожить свою жизнь без сожалений, лучше разочаровать родителей сейчас, чем потом».
Он замер, полуобернувшись, чтобы посмотреть на меня, его лицо было непостижимым. Наконец, с любопытной улыбкой он ушел, и дверь снова закрылась между нами.
Не желая и не имея возможности противостоять множеству противоречивых мыслей, запутавшихся в моем мозгу, я снова достал камень и активировал его, на мгновение охватив пустоту-пространство, в котором он находился. Но вместо того, чтобы защитить меня от моих мыслей, он обнажил их, оставив меня ни с чем, кроме моего собственного противоречивого разума.
Я понимал, что винить Валена или его одноклассников в том, что произошло в Дикатене, было крайне несправедливо. Они были такой же жертвой войны, как и мои друзья и семья дома, и все же это их друзья и семья убивали моих. Они были подданными Агроны, его слугами и инструментами, и каждый из них был потенциальным оружием против меня. Или, что еще хуже, против моей матери или сестры.
Но все чаще я замечал, что алакрийцы нерешительны в вопросе верности своему повелителю, особенно среди студентов. Поначалу я полагал, что отсутствие уважения Каэры к Вритре было чем-то уникальным для нее — проявлением ее существования в качестве скрывающейся алакрийки с кровью Вритры, но время, проведенное в академии, показало мне, что это не так. Помимо плохо скрываемого презрения профессора Афелиона к войне, чувства студентов были достаточно очевидны на их лицах при каждом упоминании Эленуара.
Многие сильные молодые алакрийцы потеряли все в тот день. И я не думаю, что все они винили в этом асур.
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
С расстроенным вздохом я вышел из камня-ключа и убрал его. Было ясно, что у меня ничего не получится, пока я так рассеян или пока мой разум полон неопределенности.
Выйдя из Полой Башни, я немного побродил по кампусу, прежде чем добраться до своего класса. Я пришел относительно рано, но мысли никак не могли успокоиться, и я не мог ни на чем сосредоточиться, поэтому на тренировочном ринге я увеличил гравитацию в несколько раз и начал тренировать свое тело. Хотя я был бы рад возможности вызвать эфирный клинок, я не хотел объяснять это любому, кто случайно зайдет в класс.
Я недолго тренировался.
Звук хлопнувшей двери и торопливые шаги по лестнице оторвали меня от повторения одной из многочисленных форм, которым научил меня Кордри.
«Вы здесь!» — крикнула Майла, устремляясь к рингу.
Быстро спрыгнув с тренировочной платформы, я прижал палец к ее лбу, чтобы ее вытянутые руки не обхватили меня.
Майла издала удивленный писк, вцепившись в пустой воздух между нами.
«Хорошие новости?» — спросил я, бесстрастно скрестив руки, прислонившись спиной к основанию приподнятой тренировочной платформы.
Девочка из города Маэрин подпрыгивала на носочках, говоря: «Да! Это просто безумие. Невероятно! Меня только что записали во все эти высокоуровневые классы часовых, и, видимо, шансы настолько малы, что в Центральной Академии нет никаких записей о том, что такое случалось раньше, и они предлагают отменить плату за обучение и отправить огромную стипендию моей семье в Этрил, если я соглашусь заниматься один на один с главой факультета часовых здесь, и…»
Она отстранилась, заметив выражение замешательства на моем лице. «Я получила еще одну эмблему!» — радостно воскликнула она, ее голос поднялся на октаву* от волнения и прозвучал как писк. «Две подряд, и на моих первых двух церемониях вручения. Шансы на это практически равны нулю. Они думали забрать меня из этого класса, чтобы я сосредоточилась на часовых, но директор, видимо, очень хочет, чтобы я была на Викториаде».
# Прим. Пер. — октава музыкальный интервал, в котором соотношение частот между звуками составляет один к двум (то есть частота высокого звука в два раза больше низкого).
Ее ухмылка померкла, и она посмотрела на меня с явным беспокойством. «Что случилось? Я… думала, вы будете гордиться мной. Я сказала что-то, чего не должна была говорить, профессор?» Внезапно она отступила назад и поклонилась так низко, что ее волосы коснулись пола. «Я прошу прощения!»
Пока она говорила, мои мысли перескочили с нее на Валена, а затем обратно в город Маэрин, где Майла и мальчик Белмун — единственные двое детей, с которыми я тесно общался, — получили необычайно сильные руны. Я и раньше подозревал, что мое присутствие как-то связано с этим, но не было причин глубоко задумываться о процессе дарования. Я не знал достаточно о том, как алакрийцы распределяют магию, чтобы строить догадки, кроме предположения, что в этом как-то замешан эфир.
«Профессор?»
Мое внимание снова переключилось на нее, и я понял, что нахмурился в глубокой задумчивости. Я позволил себе расслабиться. «Прости, Майла, я просто задумался… но это все большие перемены для тебя. Как ты держишься?»
Когда Майла получила свою первую руну, она испытала противоречивые чувства. Ее сестра была без рун и, скорее всего, проведет остаток жизни в городе Маэрин. Две эмблемы практически гарантировали, что Майла будет втянута в жизнь, полную приключений и опасностей. Если она не станет восходящей, ее непременно призовут на войну.
И следующая битва будет не против дикатенских солдат, подумал я, понимая, что могут означать для них продвинутые руны.
«Сначала мне было страшно», — призналась она. «Я не хотела уезжать из дома, но теперь, когда я здесь уже некоторое время…» Она повернулась к двери, к которой приближался звук нескольких быстрых шагов и множество голосов. «Раньше я никогда не чувствовала себя особенной. Я всегда думала, что проведу остаток жизни в городе Маэрин, как Лорени». Ее лицо опустилось. «Разве это плохо, что я не чувствую себя виноватой?»
«Нет», — ответил я, хотя не был полностью уверен, что верю ли я сам себе. «Пока ты не оставила свою семью в своем сердце, ты их не бросаешь. Все, что ты делаешь сейчас, ты делаешь для них, если это также твое намерение».
В глазах Майлы блеснули непролитые слезы, и она энергично кивнула. «Я… очень рада, что Реликтовые Гробницы привели вас в город Маэрин, профессор Грей».
Я молча помахал ей рукой, чтобы она села на свое место. Она зашевелилась, затем притянулась ближе. Я подумал о том, чтобы снова остановить ее, прежде чем она успеет обхватить меня руками, но вместо этого только вздохнул, вернув объятия одной рукой, а другой неловко погладил ее по макушке.
Реджис бы надо мной посмеялся, если бы был здесь…
Через пару секунд я отступил назад и отвернулся, чтобы прочистить горло, когда остальные ученики начали вливаться в класс, их энергия и волнение были очевидны из переполнявшего их шума.
Ученики с жадностью принялись объяснять, какие руны они получили во время церемонии награждения. Как выяснилось, каждый член класса получил как минимум герб, а также несколько эмблем. Даже Дикон ненадолго оторвался от своих книг, чтобы похвастаться своим новым гербом.
Резкие шаги в коридоре отвлекли мое внимание от возбужденной болтовни как раз в тот момент, когда в дверь вошел профессор Айронгроув*, заведующий кафедрой рукопашного боя. Студенты не сразу заметили, но один за другим внезапно затихли, обратив свое внимание на пожилого мужчину. Он остановился в дверях, затем отступил в сторону, чтобы дать возможность двум знакомым фигурам войти перед ним.
# Прим. Пер. — Айронгроув — это имя крови (фамилия) Рафферти, если кто забыл.
Выделяющиеся волосы Брайар — оранжевые, переливающиеся в ярко-желтые блондинистые на концах — делали ее заметной на другом конце кампуса, тем более стоя прямо передо мной, и мне сразу стало интересно, что задумала эта твердолобая девушка. Ее ореховые глаза вызывающе встретились с моими, когда она спускалась по неглубоким ступенькам.
Позади Брайар было еще одно знакомое лицо, хотя мне потребовалось больше времени, чтобы заметить её. Темноволосая девушка, такого же роста и телосложения, как и Брайар. Ее глаза окинули класс, прежде чем остановиться на мне, и тут я вспомнил: Афена из Крови Мандрика. Она была внучкой старейшины Кромли из Академии Штормкоув. Мы “сражались” во время церемонии наделения в Маэрине.
Профессор Айронгров остановился на полпути вниз по лестнице и раскрыл руки, чтобы охватить класс. «Тактика усиления рукопашного боя! Наш звездный класс. Должен сказать, что они являются конкурсантами Викториады, а также чемпионами церемонии награждения».
Ученики несколько раз аплодировали, на что Айронгроув ответил добродушной улыбкой. Когда класс затих, он встретил мой взгляд. «Профессор Грей, простите за вторжение, но могу ли я рассчитывать на быстрый разговор до начала ваших занятий?».
Я кивнул и жестом указал в сторону своего кабинета. Рафферти и две молодые женщины вошли в маленький кабинет, и я последовал за ними. Как только за мной закрылась дверь, в классе снова поднялся шум.
«Я не буду вас задерживать, поскольку вы заняты подготовкой к Викториаде», — начал Рафферти, его тон был деловым. «На самом деле, именно поэтому я и здесь. Поскольку у вас нет ассистента в классе, директор хотел убедиться, что у вас есть помощь. Честно говоря, это небольшое упущение, что об этом не позаботились раньше…» Он прочистил горло, и его взгляд на мгновение опустился на землю. «Эти две очень способные молодые женщины предложили присоединиться к вам в качестве ассистентов профессора до и во время Викториады. Еще пара глаз и кулаков, чтобы держать студентов в напряжении, если вы понимаете о чём я».
Я бросил взгляд на Брайар, мои губы скривились в язвительной усмешке. «Все-таки нашла способ попасть в Викториаду, да?»
Рафферти посмотрел на нас. «Насколько я понял, ты раньше тренировался вместе с Брайар из Крови Надир. Она отличная ученица, уверяю вас…»
Я поднял руку. «Я просто дразнюсь, профессор. Она может быть моей ассистенткой». Мое внимание переключилось на Афену. «Меня больше интересует она».
Афена подняла подбородок, и я не мог не заметить легкую дрожь, которая пробежала по ее телу. Когда мы встречались в последний раз, я одержал убедительную победу над ней и ее другом — я не мог вспомнить его имя — в дуэли два на один.
«Дед Афены попросил у Денуаров спонсорской поддержки для ее обучения в Центральной Академии», — сообщил мне Рафферти. «Денуары выразили свое желание, чтобы она получила место в наших рядах, и Кромли сам обратился ко мне, чтобы я дал рекомендацию для его внучки. Я слышал историю о вашей дуэли в Этриле. Основываясь только на этом — два ученика сражались с опытным восходящим почти до потери сознания — я уверен, что вы согласитесь, что она будет отличным помощником».
Мои брови медленно поднялись, пока Рафферти говорил, и мне пришлось сознательно подавить удивленный смешок при упоминании о нашем поединке. Молодая женщина была талантлива, но если в деле замешаны Денуары, то вполне вероятно, что ее попросят шпионить за мной, как это делала Каэра. Однако отказ от этого предложения имел свои недостатки и казался более хлопотным, чем стоил.
Я кивнул в знак подтверждения. «Обе сойдут. Я буду рад иметь рядом пару нянек, пока я сосредоточусь на важных вещах». Я сдержал ухмылку, когда Брайар и Афена одарили меня одинаковыми взглядами. «Итак, профессор Айронгроув, я уверен, что у вас есть дела, которыми вы должны заняться, потому что я знаю, что у меня они есть».
Бездна вокруг меня была пуста и неподвижна. Темнота больше не пульсировала, и я не чувствовал ничего другого — ни присутствия, ни энергии — внутри камня вместе со мной.
Прерывистые импульсы эфира исходили из моего тела, пока я дрейфовал в темноте. Ответа не было. В конце концов, мой разум отвлекся от пустоты и вернулся в реальный мир.
Класс хорошо отреагировал на присутствие Брайар и Афены. Хотя Брайар училась в академии всего второй курс, она была старше большинства, и ей помогло частное обучение у Даррина Ордина, а Афена приближалась к концу последнего курса. Обе молодые женщины с готовностью взялись за дело, помогая мне обучать класс ряду новых форм, ответвлений от тренировок Кордри, которые, как я полагал, бросят им вызов в преддверии Викториады.
Именно тогда, когда я позволил себе отвлечься, я увидел это снова: движение занавеса на ветру сквозь черное пространство.
Стук в дверь снова прервал меня, но я проигнорировал его, сосредоточившись на пульсациях, нарушающих эфирную сферу внутри ключевого камня. Стук раздался снова, на этот раз громче и настойчивее.
Я отвлёкся от ключевого камня и убрал его подальше. «Войдите», — раздраженно сказал я.
Дверь кабинета открылась, и Кайден Афелион просунул голову внутрь. «Я же не прерываю какое-то тайное собрание или что-то в этом роде?»
«Чем я могу вам помочь?» — спросил я, не в настроении обмениваться бессмысленными подколами.
Вместо того, чтобы быть обескураженным моим отношением, другой профессор, казалось, воспринял это как вызов. Он, прихрамывая, вошел в дверь и опустился на сиденье напротив меня. «В надежде убедить вас не лишать меня жизни за то, что я прервал эту тайную, несомненно, великосветскую встречу — там были маски? Мне кажется, что маски были*. И скудно одетые слуги. В любом случае, на чем я остановился?»
# Прим. Пер. — ещё одна загадка от английского языка, разгадать которую у меня не получилось.
«Хорошо», — сказал он, откинувшись в кресле и с трудом скрестив ноги, что потребовало от него физического поднятия одной над другой руками. «Тогда сразу к делу. Я подумал, что тебе будет интересно узнать, что ты привлек к себе совсем немного внимания, профессор Грей».
Откинувшись на спинку кресла, я не сводил с Кайдена пристального взгляда. Его глаза были острыми и внимательными, что не совсем соответствовало его кривой ухмылке. «Говори прямо, Кайден».
Он обвел взглядом кабинет, игриво проверяя углы, — насмешливое подражание поиску шпионов. «Слухи об успехе твоего класса во время церемонии награждения распространились быстро и далеко. Ты знаешь Суллу из Крови Друза, да? Главу Ассоциации Восходящих Кардигана? Он мой друг и, судя по всему, получил письма со всех уголков Алакрии с вопросами о тебе, откуда ты взялся и так далее».
Он ждал, с любопытством наблюдая за мной.
«Есть какая-то причина, по которой ты мне это рассказываешь?» — спросил я.
Кайден бесстрастно пожал плечами. «Как я уже говорил, когда мы только познакомились, ты производил впечатление человека, предпочитающего держать свои дела в тайне. И все же, похоже, половина высокородных и восходящих от Розаэра до Онака* теперь знают твое имя. Особенно часто его шепчут в Вечоре, по словам Сулла».
# Прим. Пер. — от Розаэра до Онака, скорее всего, означает что по всему миру. Аналогия — От Калининграда до Берингова пролива (крайние точки России).
«И почему же?»
Ухмылка Кайдена обострилась. «Ты должен знать не хуже меня, что каждое мгновение Викториады — каждое назначение, каждый матч, черт возьми, каждое рукопожатие или его отсутствие — тщательно отслеживается, потому что само событие может изменить политическое лицо целых доминионов. Смена слуги или косы может привести к взлету или падению крови… идеальная возможность для неизвестного восходящего сделать внезапный и стремительный взлет по ступеням власти».
Его улыбка исчезла, когда он заговорил. «Но я здесь не за ответами, и даже не для того, чтобы поделиться своими догадками. Я просто хочу сообщить тебе, как твоему самопровозглашенному другу, что за тобой пристально наблюдают, причем со многих сторон. Независимо от того, собираешься ли ты претендовать на должность слуги Вечора или нет, ты, безусловно, породил целый вихрь слухов».
Я не смог удержаться от удивленного смеха, который вырвался у меня, вызвав неуверенную улыбку у Кайдена. «Это слухи?» — сказал я, практически задыхаясь от удовольствия. «О, прекрасно. Идеально».
Кайден, должно быть, счел мой смех заразительным, потому что он тоже начал хихикать. «Значит, ты не собираешься оспаривать право быть помощником Драгота?»
Я покачал головой и вытер слезу из уголка глаза. «Нет, ни в малейшей степени».
«Ну, вот и закончилось пари, которое я планировал заключить. В любом случае, я не буду тебя задерживать, я просто подумал…»
«Все в порядке», — сказал я, мое раздражение улеглось. «Я ценю информацию».
Кайден, прихрамывая, медленно двинулся к двери. Когда он вышел из кабинета, я сказал: «Каэра упоминала, что ты участвовал в войне. Мы должны… обменяться историями, как-нибудь в эти дни».
Он сделал паузу, его глаза слегка расширились. «Конечно. Может быть, пригласишь меня на следующее тайное собрание, и я тебе все расскажу».
Я все еще не был до конца уверен, что он ничего не видел в ту ночь, когда мы с Каэрой украли компас, но если и видел, то держал это в тайне. Более вероятным казалось, что он вообще ничего не видел, учитывая темноту и дождь, и он больше не вспоминал о той случайной встрече и даже не спрашивал, как поживает “Хедриг”.
Я все еще обдумывал его слова, когда выходил из здания. Хотя в данный момент любое внимание было нежелательным, по крайней мере, аристократы придумали свои причины для моей славы, как я и ожидал. И если Агрона или его Косы уже пронюхали обо мне, они не установили связи между двумя моими личностями. Если бы это было так, я был уверен, что они уже прибыли бы сюда в полном составе.
Мысли о конфликте с силами Агроны были прерваны, когда я увидел знакомую голову с темно-синими волосами всего в нескольких десятках шагов впереди меня. Я пошел быстрее, чтобы догнать Каэру, но замедлил шаг, когда заметил, что она читает письмо, не обращая внимания на окружающую ее толпу. Через мгновение она отбросила волосы и начала рвать письмо на куски.
«Опять приказ шпионить за мной?» — спросил я, заставив ее подпрыгнуть. Она крутилась вокруг, сминая в кулаки разорванные кусочки письма. Ее щеки быстро покраснели. «Я пошутил, но… это ведь так, не так ли?»
Она посмотрела вокруг нас на проходящих студентов. «И да, и нет. Это было… приглашение на ужин. Опять же. Я уже отказала, но мои приемные родители настойчивы…».
В моем мозгу закрутились шестеренки, когда я вспомнил совет Кайдена о том, что все высокородные будут проявлять ко мне любопытство. С приближением Викториады я должен был подумать о том, что может произойти после окончания моего профессорского срока. Было уместно начать сеять семена на будущее.
Я протянул Каэре руку, чтобы она взяла ее, что она и сделала с подозрительным взглядом… «Мне понадобится помощь в выборе наряда, если я буду находиться в присутствии таких известных и могущественных высокородных, как Лорд и Леди Денуар».
# Прим. Пер. — не глава, а игры разума…
