От лица Сесилии.
Мои внутренности скрутило от тошноты, когда варп-телепорт вернул нас в Тэгрин Келум.
Я потерпела неудачу. Теперь мне каким-то образом придётся встретиться с Агроной лицом к лицу и объяснить свой провал. Наследие было побеждено обычной Косой.
Дранив ждал нас с несколькими сопровождающими. Рыжеволосый, полубезумный маг низко поклонился, когда я спустилась, рука об руку с Нико, с платформы для приёма. «Добро пожаловать домой, Коса Нико и леди Сесилия. Верховный Владыка ждет вас».
Несмотря на охватившее меня изнеможение, требовавшее целого дня отдыха, прежде чем я смогу хотя бы войти в варп-телепорт, я знала, что от этого никуда не деться.
Нико тоже это знал. «Может быть, он поможет тебе понять, что произошло в Эдельгарде?» — спросил он утешающе.
В моей предыдущей жизни мои кураторы, ученые и специалисты по оптимизации Ки, которые сопровождали меня большую часть жизни, не понимали, кем я была — совсем. Даже имя, которое они мне дали, «Наследие», казалось, родилось из мифа или легенды, термин не их собственного изобретения.
Но Агрона, он понял меня. Он видел за пределами ограничений своего собственного восприятия и, поступая таким образом, получал знания, которые были недоступны другим. Но он мало чем поделился из того, что узнал, ему всё ещё нужно было разобраться с человеческим разумом внутри меня, и поэтому мы продвигаемся медленно, пока он не решит, что я готова к большему.
«Я готова», — сказала я, больше отвечая на свои собственные мысли, чем на вопрос Нико.
Дранив развернулся и пошел прочь, его неопрятная тёмно-рыжая копна волос развевалась у него за спиной. Остальные слуги — Исследователи, Целители, Часовые, все, кто мог понадобиться по моему возвращению, — безмолвно выстроились в шеренгу позади нас, как стая уток, бездумно следующих за своим вожаком.
Мои глаза не обращали внимания на проносящиеся мимо коридоры крепости. Бессознательно, я уставилась на малиново-чёрную униформу Дранива, вид его привязывал меня, как поводок, чтобы мои ноги могли следовать туда, куда он вёл, но мои мысли всё ещё были в Сехз-Кларе, застряли там, как будто часть меня на самом деле не уходила. Я хотела понять, почему барьер сопротивлялся мне. Никакая другая мана, с которой я сталкивалась, не была вне моего контроля, даже очищенные частицы в телах других живых существ.
И всё же, каким-то образом, Серис нашла способ связать ману настолько прочно, что она сопротивлялась даже моему влиянию. Не только это, но даже всенаправленная бомбардировка на нескольких фронтах со стороны тысяч могущественных магов ничего не изменила. А потом появилась сама Коса… Я уже знала, что она опасна. Все остальные Косы смотрели на неё с осторожным сочетанием уважения и страха. Теперь я поняла почему.
Сражаясь в полную силу, я знала, что могла бы одолеть технику пустоты маны, которую она использовала. Но у меня не было той самой полной силы, что позволило ей подавить меня и оттолкнуть назад.
По крайней мере, я устранила её Слугу, подумала я, но это была маленькая победа, и в ней не было ни гордости, ни удовольствия.
Дранив отступил в сторону на верхней ступеньке лестницы, которая вела вниз, на нижние исследовательские уровни. Нико с опаской поглядывал на лестницу, как ребенок, боящийся темноты. Я хотела спросить его, что случилось, но потом снова взглянула на Дранива и всех сопровождающих. Нет, я спрошу, когда мы будем одни. Я не хотела привлекать внимание к дискомфорту Нико и, вспомнив о ядре маны, которое он прятал, сложила два плюс два.
«Верховный Владыка будет искать тебя там, где гнездится феникс», — сказал Дранив хриплым голосом, его глаза метались, он чувствовал себя неловко.
«Что всё это значит?» — спросила я, сбитая с толку ненужной драматизацией.
«Я знаю дорогу», — быстро ответил Нико. «Ты свободен, Дранив».
Нико снова взял меня за руку и повёл к лестнице. Я в последний раз оглянулась через плечо, хмуро глядя на Дранива и других сопровождающих, но больше не получила от них ответов.
«Это было сообщение», — сказал Нико через мгновение, его голос был очень тихим, почти шёпотом. «Агрона знает, что я встретил её. Он… может даже знать о ядре, которое я взял».
«О», — сказала я, понимающе, и затем добавила: «Встретил кого?»
«Одна из его пленниц, женщина-асура. Феникс. После того, как я был… после того, как ты исцелила меня.
Лестница была настолько узкой, что идти бок о бок было неудобно, и поэтому я замедлила шаг, пристраиваясь в шаге за Нико, глядя на него сверху вниз. Чем ниже мы спускались, тем темнее становилась лестница, пока чёрные каменные ступени не стали почти неотличимы от теней. «Почему тот факт, что ты встретил этого Феникса, должно иметь значение? Что-то случилось?» — спросила я через минуту.
Шаги Нико замедлились, и он начал оборачиваться, чтобы посмотреть на меня. Однако, о чем бы он ни думал, он быстро подавил эти мысли и продолжил медленно спускаться. «Нет».
Я издала тихий смешок, но остановилась, когда мрак поглотил звук. «Я не понимаю, в чем дело, Нико».
«Просто… ничего не говори о ядре… Даже если он уже знает, что я взял его, не признавайся, что знаешь об этом…»
«Но я могла бы…»
На этот раз он полностью прекратил спуск, и я чуть не врезалась ему в спину. «Пожалуйста…»
«Хорошо», — сказала я, протягивая руку, чтобы положить её на макушку, но остановив себя. Такие маленькие акты близости всё ещё вызывали у меня ужасную, мучительную тошноту, от которой я не могла избавиться. Проклятое тело, — подумала я, внезапно разозлившись. «Но ты не должен так сильно его бояться», — огрызнулась я, выплёскивая свой гнев на единственную цель, которая у меня была. «Он не представляет для тебя угрозы. Агрона — это ключ к нашему будущему».
Плечи Нико напряглись, и он слегка сжался в комок, и я прикусила язык. Чувство вины и сожаление сразу же затмили мой гнев. Я знала, что слова Серис потрясли его. В тот момент, когда она произнесла грязную ложь — сказав нам, что у Агроны нет силы вернуть нас к прежней жизни, — я могла сказать, что она пустила корни в сознании Нико, и я наблюдала, как они росли в нём, когда он поливал их своими мыслями и вниманием.
Но то, что я увидела, когда он повернулся, чтобы взглянуть на меня, была улыбка, и в его глазах я увидела только его доверие и любовь ко мне. Независимо от того, с какими испытаниями мы сталкивались, по крайней мере, я могла быть уверена, что он всегда будет таким.
Мы снова двинулись в путь, продолжая медленный спуск по винтовой лестнице в тишине.
Прошло совсем немного времени, прежде чем откуда-то снизу до нас начали доноситься голоса. Нико снова остановился, на этот раз подняв руку, чтобы предостеречь меня от шума. Это были два голоса, принадлежащие Косам, Виессе и Мелзри.
«…обращаться с нами как с обычным сбродом, это абсурд», — говорила Мелзри, её голос, низкий и сердитый, слегка отдавался эхом в узком лестничном колодце.
«Нам повезло, что мы живы, сестра», — ответила Виесса. Слова, казалось, ползли по чёрному камню и щекотали мои уши, как какой-то навязчивый призрак. «Будь осторожна со своими словами».
«Тц, что вообще делает Агрона?» — прошипела Мелзри. «Изолирует себя на несколько дней, вместе с Фантомами — Рога Вритры, почему бы не отправить других Василисков в Сехз-Клар или Дикатен? Его договор с Эфеотом давно обратился в прах, вместе с эльфийскими лесами, и, всё же, он ничего не сделал».
«Жизни Асур длинны», — сказала Виесса слегка критическим тоном. «То, что для нас может показаться вечностью, для Верховного Владыки — это мгновение. Возможно, то, что выглядит как бездействие, на самом деле является всего лишь терпением».
«Тогда наш провал вряд ли должен иметь значение, не так ли?» — Мелзри выстрелила в ответ.
Виесса начала отвечать, но Нико выбрал этот момент, чтобы громко шагнуть вниз, когда он спускался. И Виесса, и Мелзри погрузились в мёртвую тишину, а их шаги замедлились.
Когда Нико совершил ещё один медленный оборот по лестничной клетке и увидел их, он остановился, изображая удивление. «Что вы двое делаете здесь внизу?»
«Это не твое дело, младший брат», — огрызнулась Мелзри, подозрительно глядя на нас обоих. «Я же не спрашиваю, почему ты ползёшь вниз по этим ступенькам». Её глаза впились в мои, как личинки. «Возможно, неудача Наследия отчасти смягчит наш собственный провал или, по крайней мере, заставит нас выглядеть лучше в сравнении. Я должна поблагодарить вас за это, леди Сесилия».
«Хватит», — твёрдо сказал Нико, затем снова зашагал.
У меня не было сил обращать внимания на её детские колкости, и я молча последовала за Нико, стремясь поскорее покончить с неизбежной встречей с Агроной, на которой он выразит своё разочарование. Тогда мы могли бы вместе придумать, как разрушить барьер Серис.
Виесса прижалась к внутренней стене, чтобы пропустить Нико, но Мелзри твёрдо стояла в центре лестницы.
«Сам Агрона попросил о нашем присутствии», — сухо сказал Нико. «Не хочешь ли ты стать причиной нашей задержки? Возможно, это не станет худшим эпизодом в твоём послужном списке, но учитывая всё остальное, что произошло, возможно, это станет последней каплей*».
# Прим. Пер. — в оригинале «it will be the board that broke the wogart’s back», вероятно, переделанная автором английская идиома «straw that broke the camel’s back», которая описывает незначительное действие, которое вызывает непредсказуемо большую и внезапную реакцию из-за развивающегося в геометрической прогрессии эффекта мелких действий. Дословно «это последняя соломинка, которая ломает спину верблюда». Для меня не представляется возможным адаптировать фразу, учитывая собственные термины, которые внёс автор в фразу, поэтому перевели так, как это выглядело бы в обычной форме.
Мелзри усмехнулась и отступила в сторону. «Думаю, не я виновата в срочности происходящего. Поскольку Агрона был счастлив оставить тебя умирать после твоего жалкого выступления на Викториаде, я уверена, ты чувствуешь себя обязанным доказать, что хоть чего-то стоишь».
Мои кулаки сжались, и яростная мана непрошено вспыхнула вокруг нас, отбросив Мелзри и Виессу к изогнутой внутренней стене лестничного колодца.
Щупальца чёрной маны извивались вокруг Виессы, борясь с моей собственной силой, пытаясь освободить её и заставить меня отступить. Я схватила эти струйки маны — её силу — и обернула их вокруг горла Мелзри, сжимая.
«Прекрати это», — прошипела Виесса, её широко раскрытые глаза беспомощно смотрели на её вышедшее из-под контроля заклинание.
Огонь Души покрылся рябью и запрыгал по коже Мелзри, когда она попыталась сжечь моё влияние, но я обратила её силу против неё самой, делая её для меня опасной не более, чем дымок на ветру.
«Слишком долго ты обращалась с ним, Косой Центрального Доминиона, как с собакой, которую можно пнуть, чтобы почувствовать себя более могущественной», — сказала я, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. «Еще раз заговоришь со мной или Нико подобным образом, и я вытащу ядро из твоей груди и поглощу всю его ману, пока свет не исчезнет из твоих глаз».
Я ослабила свою власть над маной, и оба их заклинания исчезли. Рука Мелзри потянулась к горлу, где её душил Ветер Пустоты.
Не было произнесено ни единого слова, пока мы спускались по лестнице мимо них. Нико молчал, пока, должно быть, не убедился, что они были намного выше нас.
«Тебе не следовало этого делать», — сказал он в конце концов, не останавливаясь и не поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
«Почему?» — недоверчиво спросила я, криво усмехнувшись. «Другие Косы с каждым днем становятся всё более наглыми*. Во всяком случае, ты должен быть более злым. Почему ты этого не делаешь?»
Нико прочистил горло, затем бросил мрачный взгляд назад на лестничный пролёт позади нас. «Как ты и сказала, они бесполезные*. Тогда зачем вообще обращать на них внимание?»
# Прим. Пер. — хотя Сесилия и не говорила слова «бесполезные» с точки зрения русского языка, но в оригинале использовалось одно и то же английское слово «irrelevant» в разных значениях: неадекватный (заменили на наглый) и ненужный (бесполезный). В русском языке нет похожего слова, которое одновременно описывало бы оба значения, поэтому возникает такая не логичная с точки зрения русского читателя ситуация.
Ещё через минуту или две Нико провёл нас через дверь из чёрного камня в большую прямоугольную комнату с высоким потолком. Внезапная и нежеланная череда воспоминаний нахлынула на мой разум, когда вид идеально чистого пространства напомнил мне о многих подобных комнатах, которые я видела в своей прошлой жизни: местах, где меня вскрывали, накачивали наркотиками и подвергали бесчеловечным опытам.
От головокружения у меня задрожали колени, и помимо болезненности самого ощущения, я испытывала ещё и более глубокий стыд за то, что была такой слабой. Всего несколько мгновений назад я чувствовала себя такой сильной, поставив двух Кос на место, и всё же я была здесь, готовая свернуться в клубок и блевать при виде нескольких столов, инструментов и яркого света.
«Сесил, ты…»
«Всё хорошо», — пробормотала я, быстро моргая.
Нико, должно быть, понял, потому что он снова взял меня под руку и быстро повёл через комнату в длинный коридор. Камеры выстроились по обе стороны, но я не собиралась их осматривать, а Нико, казалось, знал, куда мы направляемся.
Когда этот коридор закончился, он повёл меня налево во второй, почти идентичный ряд камер, затем остановился перед первой, в которой находился живой обитатель, которого я заметила.
Женщина по другую сторону защитного барьера камеры была действительно красива — или была такой до своего заточения. Она выглядела молодой, но одновременно ощущалась очень старой, с усталыми глазами цвета огня и дымчато-серым оттенком кожи. Однако самым интересным и красивым мне показалось то, как её густые рыжие волосы были собраны в пучок в форме перьев.
Ее сила была подавлена, то немногое, что у неё ещё оставалось, было скрыто за барьером, но я всё ещё могла чувствовать её ману. Она горела под поверхностью, как горячие угли под слоем пепла.
«Реинкарнированный вернулся», — сказала она, её голос был тусклым и умирающе хриплым. Эти горящие глаза остановились на Нико, который неловко поёрзал. Затем, медленно, как будто их передвигали всей силой воли, они переместились ко мне. Прошло несколько тяжёлых ударов сердца, затем они расширились от узнавания. «Наследие…»
Мои губы приоткрылись, вопрос вертелся у меня на языке, но Нико заговорил первым. «Она Асура, феникс. По её словам, у них есть некоторое представление о перерождении и реинкарнации». Он казался явно недовольным, его глаза никогда не задерживались на Асуре дольше, чем на мгновение, прежде чем он отводил взгляд.
Уголки её сухих, потрескавшихся губ приподнялись. «У драконов есть свои эфирные искусства, у Пантеонов — искусство войны. Титаны будут утверждать, что понимают саму жизнь лучше всех Асур, но они понимают только созидание, точно так же, как Василиски хороши в разложении. Ведь жизнь и все многочисленные аспекты, которые её составляют, — это область специализации Фениксов».
«Вы безжалостны, леди Доун», — прогремел глубокий голос прямо позади меня, заставив меня обернуться в удивлении.
Вид Агроны никогда не переставал внушать мне чувство благоговения. Его гибкие, но стройные черты лица сохраняли ровность, которая успокаивала мои нервы, поскольку ряд цепочек и драгоценных камней, украшающих его широкие, похожие на оленьи, рога поймали свет и привлекли моё внимание.
Рядом со мной Нико отодвинулся назад, подальше от Агроны, и поклонился, его взгляд оставался на полу, за исключением одного короткого взгляда, брошенного в коридор, справа от того места, откуда мы пришли. Я инстинктивно поняла, что клетка, из которой он взял ядро Дракона, должна была в том направлении. Он задавался вопросом, был ли Агрона там, внизу, боясь, что его разоблачили.
«Верховный Владыка Агрона Вритра», — сказала я, не улыбаясь, когда использовала его полный титул, что я делала редко. «Я пришла сообщить о своей неудаче с возвращением Сехз-Клара. Щит оказался более прочным, чем я ожидала, и в моём ослабленном состоянии техника Пустотной маны Серис…»
Он поднял руку, вытянув один палец, и я немедленно замолчала. Его глаза, похожие на два бездонных озера насыщенного красного вина, притягивали меня. «Это моя вина, Сесил, дорогая, что я не увидел правды раньше». Агрона провёл пальцами по моим волосам, нежно улыбаясь мне сверху вниз. «Я почувствовал сигнатуру Орлайта в барьере, воздвигнутом Серис, но предположил, что это был всего лишь его дизайн. Возможно, это всё ещё так, но теперь я понимаю, что его присутствие в заклинании гораздо более буквально».
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Я попыталась разобраться в технологиях этого мира, но они всё ещё были слишком ограничены, и я лишь вернулась к путанице в голове.
Нико испуганно втянул воздух. «Ты имеешь в виду… но как такое вообще возможно?»
Агрона ухмыльнулся Нико, но это было не совсем приятное выражение. «Орлайт был параноидальным гением. Без сомнения, он построил щит, чтобы защититься от меня, и Серис каким-то образом заманила его в ловушку. Правда в том, что, Орлайт, безусловно, является источником энергии, стоящим за защитным механизмом».
Я ахнула, наконец-то придя к пониманию. «Как будто она использует его как… батарейку?»
«Точно», — сказал Нико, одной рукой проводя по лицу, его глаза теряли фокус, когда он смотрел на что-то, что мог видеть только он. «Так что дело было не только в том, сколько маны ты могла контролировать, или насколько хорош твой контроль, но в том факте, что эта мана контролируется Асурой».
«Что и привело вас сюда», — закончил Агрона, взяв меня за плечи и развернув лицом к фениксу, Доуне. «Если вы хотите противостоять искусству маны Асур, вы должны сначала попробовать ману Асур».
Феникс стиснула челюсти, мускул на её щеке дёрнулся. Её пылающие глаза впились в меня, как раскалённые кочерги. «Прикоснись ко мне, и я прожгу тебя изнутри, Наследие ты или нет».
Агрона мрачно усмехнулся. «Леди Доун, вы вряд ли в том положении, чтобы угрожать. Если бы ты была такой аморальной или могущественной, как ты хочешь, чтобы Сесилия видела тебя, возможно, ты бы не провела столько лет в заточении в моей крепости».
Феникс хмуро посмотрела на Агрону, её грудь вздулась, как будто она собиралась закричать, но вся энергия, казалось, сразу покинула её, и она обвисла на своих цепях и испустила вздох, признавая поражение. «Тогда делай, что хочешь. Смерть была бы лучше, чем гнить здесь ещё дольше».
«Рад, что мы, так сказать, на одной волне», — сказал Агрона, отпуская мои плечи и отмахиваясь от стены маны, которая держала её в заточении. «Радуйся, что в своей смерти ты будешь более полезна, чем когда-либо была за свою долгую и растраченную впустую жизнь».
Она отвернула голову, больше не глядя ни на кого из нас троих.
Краем глаза я заметила, как Нико неловко переминается с ноги на ногу, на его страдальческом лице появилось виноватое выражение. Казалось, он и сам в то же время осознал это и придал своему лицу пассивное безразличие.
«Ч-что ты хочешь, чтобы я сделала?» — спросила я, глядя на Агрону.
«Забери её ману», — твёрдо сказал он. «Всю. Всю до последней капли».
Я знала, что он имел в виду, ещё до того, как задала вопрос, и каким-то образом ответ всё же сумел застать меня врасплох, вызвав дрожь по спине и мурашки по рукам.
Это отличалось от всего, что я делала раньше. О чем я думала, стоя на коленях над изломанным телом Нико после того, как Грей пронзил его сердце?
Слишком жестоко отнимать магию, когда кто-то только почувствовал радость от неё.
Это было не просто лишение жизни или даже лишение магии феникса. Я высасывала её жизненную силу — ману, которая укрепляла её тело и поддерживала в ней жизнь, — как огромная пиявка…
Я долго смотрела на измождённые, но красивые черты лица Доун и внезапно задалась вопросом, сколько лет Асуре. Насколько я знала, ей могло быть тридцать, или триста, или даже три тысячи лет.
Сколько жизней можно прожить, имея столько времени? И всё же она была здесь, связанная и бессильная, её долгая жизнь свелась к этому последнему моменту страдания и безнадежности. Это действительно было жестоко, что она должна была знать, что её сила будет использована против врагов Агроны. Если его план сработает, конечно.
Однако я не позволила этим размышлениям зайти слишком далеко внутрь себя. Не исследовала своё собственное место в этой жестокости. Я делала только то, что должна, чтобы вернуть свою настоящую жизнь. Однажды, я проснусь на Земле, в своём собственном теле, рядом с Нико, и моё пребывание в этом мире покажется не более чем сном, как и сказала Серис…
Агрона пошевелился, едва уловимое движение, которое громко выражало его нетерпение, и я шагнула к Фениксу.
Она не встретилась со мной взглядом, когда я начала.
Хотя её мана была подавлена, частицы всё ещё были плотными внутри её физической формы. В то время, как человеческое тело нуждалось в крови и кислороде, тело Асуры также нуждалось в мане, и я могла видеть, как она наполняет каждую её часть. Твердость её костей, сила её мышц, долговечность её плоти, даже электрические импульсы её разума: всё это требовало маны для правильной работы.
Что означало, что в её теле всё еще оставалось довольно значительное её количество.
Я потянулась к этой мане, сначала осторожно. Это было не простое заклинание перемещения маны, которое я использовала против Грея; я не просто пыталась извлечь всю ману из области, я специально пыталась вывести ману из её тела и перенести её в моё. Мне нужно было очистить ману Асуры внутри моего собственного ядра, чтобы приспособиться к ней.
Её мана ответила на мой призыв.
Сначала это было медленно, просто струйка. Я чувствовала, как она сопротивлялась, пыталась сохранить ману, несмотря на то, что внешне потеряла всякую надежду. Я подумала, что это было инстинктивно, как прижать руку к кровоточащей ране после того, как ты увидел внезапную царапину багрового цвета.
Возможно, если бы она была в лучшем состоянии, менее ослаблена своим долгим заключением и подавлением маны, я бы не смогла насильно забрать ману. Или, может быть, это просто было бы сложнее. Как бы то ни было, был момент, когда моя воля боролась с её волей, а затем, её контроль дал трещину, как при прорыве плотины, ручеёк быстро превратился в наводнение.
Лицо Феникс вытянулось, вся борьба покинула её, и мне показалось, что она выглядела почти безмятежной…
Что-то в мане внезапно изменилось. Образы начали проигрываться в моём сознании, мысли или воспоминания, перенесённые вместе с маной, смутное впечатление о жизни Феникса, которое просочилось в мой разум из неё. Я видела полёт массивных крылатых существ, огромные драконьи тела, покрытые тёмно-оранжевыми перьями, длинные изящные шеи, заканчивающиеся свирепыми крючковатыми клювами, ярко-оранжевые глаза, обшаривающие горизонт в поисках своих врагов, Драконов.
Затем эти Фениксы уже были в своих человеческих формах, но их было меньше. Несогласие вылилось в крики, угрозы, проклятия и мольбы, которые все смешались в памяти. Некоторые хотели остаться и сражаться, другие — бежать и присоединиться к Вритре в царстве лессеров, ещё больше — просить прощения у клана Индрат… но, когда мужчина с непослушными оранжевыми волосами и ярко-жёлтыми глазами поднял руку, множество голосов разом смолкло.
Потом их стало ещё меньше, гораздо меньше, и они были совсем в другом месте. Фон сливался воедино, когда память фокусировалась на нём: дикие, необузданные леса, полные зверей маны. Рука на её плече, красивый мужчина с жёлтыми глазами, грустная улыбка на его лице…
Образы проносились мимо, двигаясь всё быстрее и быстрее, их было трудно переварить: тёмные туннели и бесконечные дни труда; странно выглядящие татуированные люди, смешивающиеся с Асурами; медленный рост высоких деревьев, их серебристо-серая кора, блестящая как сталь в слабом свете скрытой подземной пещеры, их осенние, красные и оранжевые листья, трепещущие, как языки пламени; ребёнок, просто мальчик, бегающий и смеющийся, его разноцветные глаза — один ярко-оранжевый, другой морозно-голубой — полны радости и удивления.
Любовь, которая не была моей собственной, согрела моё сердце и заставила мои собственные глаза наполниться слезами…
Фон снова сместился, и я выглянула из клетки Феникса. Переход от тёплого к холодному был таким внезапным, что я испугалась, что могу разбиться вдребезги, как стекло. Агрона злобно оглянулся, жестокая усмешка, словно порез, пересекла его лицо. «Мордейн был глупцом, ожидая, что я позволю его посланнику просто уйти на свободу после того, как он увидел так много моей земли и крепости. Я много слышал о вас, леди Доун из клана Асклепия, и мне не терпится испытать пределы вашего, по слухам, стоицизма».
Феникс застонал, и воспоминание сместилось, то появляясь, то исчезая из фокуса, когда я переживала дни, затем месяцы, затем годы одиночества, скуки, боли и сожаления, всё это собралось в несколько секунд… затем всё закончилось, воспоминания были воспроизведены, и мой разум погрузился в моё собственное тело.
Тёплый прилив исходил из моих вен маны и ядра, когда мана Асуры просачивалась в меня. Сама мана была чистой, намного чище, чем любая мана, которую я когда-либо испытывала, но она ощущалась как огонь. Я лениво задавалась вопросом, было ли это каким-то врождённым свойством расы Фениксов, но остальная часть моего разума оставалась сосредоточенной на задаче.
Теперь на моём лбу выступил пот, как от тепла, так и от усилий по контролю маны. Даже когда она вошла в моё ядро, она ощущалась как нечто дикое, как животное, лишь наполовину контролируемое, как будто, если я потеряю концентрацию, она сбросит меня со спины вырвется на свободу. Или как будто это сожжёт меня изнутри, как лесной пожар, который едва сдерживается. Как она и сказала, она сожжёт меня…
Эта мысль заставила меня сжаться ещё сильнее. Мои зубы сжимались до тех пор, пока они не начали болеть, и моё ядро быстро стало опухшим и мягким. Я полностью забыла о воспоминаниях, об угрозе, прогнала всё, кроме сосредоточения на поддержании контроля. Но, даже по мере того, как поток маны набирал скорость, всё больше и больше оставалось внутри тела Феникса, огромного резервуара, объём которого было трудно охватить моим разумом.
Нет. Раньше я страдала и похуже этого. По сравнению со вспышками Ки, которые сеяли хаос в моём теле, это было ничто.
«Ты начинаешь чувствовать это, не так ли?» — спросила она, её голос был хриплым шёпотом, едва слышным из-за стука моего собственного пульса в ушах. «Твоя душа может переносить твой потенциал из одной жизни в следующую, Наследие, но ты всё ещё заключена в слабую эльфийскую кожу и кости». Её собственная кожа посветлела, став болезненно-серой, и весь огонь исчез из её глаз, но её бесцветные губы всё ещё ухитрялись складываться в кривую ухмылку. «Как водная курица, проглотившая ядро виверны, ты… сгоришь дотла…»
Нико напряжённо ёрзал, его руки сжимались и разжимались, но Агрона был совершенно неподвижен и внешне спокоен. Если у него и были какие-то опасения, что этот Феникс может быть прав, он этого не показал.
‘Он бы никогда не позволил этому случиться’, — сказала я себе. И всё же… чем больше её маны я впитываю, тем труднее сдерживать её, и тем сильнее боль. Давление быстро нарастало в каждой части меня, так что я чувствовал себя как переполненный воздушный шар, который вот-вот лопнет…
Болезненный толчок внутри потряс меня, и я невольно ахнула от агонии.
«Сесилия!» — жалобно крикнул Нико, потянувшись ко мне.
Рука Агроны схватила Нико за запястье. «Не вмешивайся».
Я закрыла глаза, отгоняя эти отвлекающие факторы. Агрона сказал, что мне нужно “попробовать” её ману, чтобы впитать её всю. Однако в этом было нечто большее, должно было быть что-то ещё. Простое взятие её маны не помогло бы мне обойти щит, потому что…
Мои глаза резко открылись.
Мне нужно было понять.
Мана была всего лишь маной, это всё, что я знала. Она приобретала атрибуты огня, воды, земли или воздуха, в зависимости от стимула окружающей среды, и затем могла быть дополнительно преобразована в девиантные атрибуты соответствующим талантливым магом, но — помимо чистоты, определяемой чистотой ядра мага — мана, используемая одним магом, была идентична любой другой. Аналогично, сама мана, которую я вытягивала из Феникса, не должна была отличаться, и всё же…
Физически превосходящему телу Асур требовалась мана, чтобы функционировать, в отличие от человеческого тела — или эльфийского, подумала я несколько неловко — и это означало, что ядро, вены и каналы, вероятно, тоже были структурированы иначе, хотя бы по той причине, что мана должна была постоянно и автоматически циркулировать так, как моё сердце продолжало качать кровь, не сосредотачиваясь на сгибании и разгибании мышц.
Делает ли этот круговорот маны каким-то образом её сильнее или чище? Я задумалась, радуясь, что в моём мозгу появилась головоломка для работы, которая сняла напряжение с моего тела.
Густой поток частиц маны — в основном чистой, хотя и смешанной с некоторым количеством недавно поглощенной атмосферной маны, которая сохранила свой естественный оттенок — вытекал из Феникса и втягивался в мои вены маны, заставляя нас обоих светиться ярким оранжево-белым светом.
Это может быть и то, и другое — но это также может быть более приспособлено к телу Асуры … как группы крови у человека!
Я установила эту последнюю связь с резким вдохом. «Фениксы, Василиски, Драконы… форма их чистой маны менялась на протяжении веков, не так ли?»
Я адресовала вопрос фениксу, затем поняла, что она зашла слишком далеко, чтобы ответить. Её кожа, теперь скорее бледно-голубая, чем серая, неестественно обтянула её тело, а мышцы под ней атрофировались и съёжились. Оранжевый цвет выщелочился из её глаз, оставив их тусклого мутного цвета.
«Именно это эволюционное изменение подпитывало различие в наших искусствах маны», — мягко сказал Агрона.
Внезапный всплеск боли внутри заставил меня согнуться, и я поняла, что моя способность продолжать тянуть ману Феникса подошла к концу. Я немедленно ослабила хватку за то немногое, что осталось у неё от маны, но сильная рука больно сжала мой локоть.
«Нет, ты должна принять её всю», — твердо сказала Агрона.
Я встретилась с ним взглядом, попыталась прочитать любые посторонние мысли или эмоции, которые отражались на мне, и потерпела неудачу, затем сказала: «Я-я не могу, моё ядро…»
Затем я пережила второй момент осознания.
Всё тело Доун было наполнено маной, и Асуры должны были постоянно циркулировать ману, чтобы поддерживать своё тело. Мне не хватало физических качеств, которые сделали это возможным для них, но у меня было кое-что ещё получше.
С одной мыслью мана выплеснулась из моего ядра. Вместо того, чтобы высвободиться из моего тела или сосредоточиться на заклинании, я направила его по своим каналам маны в каждую конечность, каждый орган, сосредоточившись на укреплении моего физического тела. Вместо того, чтобы остановиться на этом, как поступило бы большинство Нападающих, я направила ману, чтобы она продолжала двигаться, перемещаясь от одной части моего тела к другой, и в конечном итоге вернулась в моё ядро.
Вскоре всё моё тело наполнилось маной. Это, в свою очередь, ослабило давление на моё ядро и позволило мне вытянуть последние частицы маны из холодной, безжизненной оболочки Феникса.
Я наблюдала, как мана Феникса и моя собственная смешались, закручиваясь друг вокруг друга, как языки пламени. Хотя поначалу её мана была слишком горячей и чужеродной, я поняла, что уже приспособилась к ней, сделала её своей, и я знала с абсолютной уверенностью, что, столкнувшись с Фениксом, у меня не будет проблем с защитой от их заклинаний, как у любого другого мага.
Эта мысль заставила моё лицо нахмуриться, и я посмотрела на Агрону. Позади него Нико внимательно наблюдал за мной, всё его тело было напряжено, как сжатая пружина.
Агрона ухмылялся, гордо глядя на меня сверху вниз. «Отличная работа, Сесил».
«Будет ли этого достаточно?» — спросила я, думая о Серис и её проклятом щите. «Я чувствую её, ману, присущую Фениксу. Я уже приняла её в своё тело и сделала своей собственной. Но щит… будет ли этого понимания достаточно против маны Василиска?» В глубине моего сознания вертелась робкая мысль, но я боялась высказать её вслух.
Но Нико, по-видимому, не волновался по этому поводу. «Владыка Кирос всё ещё заключен в тюрьму? Сесилия могла бы…»
«Нет», — твёрдо сказал Агрона, его ухмылка треснула, как тонкий лёд. Затем, мягче, позволив тени улыбки вернуться, он сказал: «Нет, в этом нет необходимости. У меня могут быть другие применения для Кироса. Понимания маны Асур будет вполне достаточно».
Нико удерживал мой взгляд из-за спины Агроны, не делая никаких других движений, кроме лёгкого сверкания глазами. Этого было достаточно, чтобы донести его мысли.
«Есть кое-что ещё», — сказала я, переполненная силой, прокатывающейся через меня, как огненный шторм. «Я видела других Асур. В Дикатене — на Звериных Полянах».
Брови Агроны поползли вверх, когда он рассматривал иссохший труп Феникса. «Интересно. Итак, леди Доун, все эти годы вы защищали Мордейна, и вы отказываетесь от него, когда жизнь покидает вас. Трагично». Мне он сказал: «Возможно, после того, как ты устранишь лёгкую угрозу, которую представляют Серис и её «восстание», ты сможешь поточить свои когти на настоящем враге, дорогая Сесил».
