От лица Артура Лейвина.
Нико посмотрел на меня и озорно ухмыльнулся. «Сегодня будет новенькая. Еще одна девушка. Дранив проболтался утром».
Я только покачал головой, продолжая готовиться к растяжке.
«Надеюсь, она будет такой же милой, как та Мэйлис». Нико с нетерпением наблюдал за мной, зная, что разговоры о таких вещах всегда заставляют меня краснеть. Я старался скрыть это, но все равно чувствовал, как кровь приливает к лицу. Нико рассмеялся, наблюдая за тем, как я потягиваюсь, не прилагая к этому никаких усилий. «Кажется, ты ей понравился». Ухмылка стала принужденной. «Во всяком случае, больше, чем я».
Я потер затылок и убрал с лица прядь русых волос, пробормотав: «Мне кажется, что ты думаешь не о том».
Мне не нравилось, когда он так издевался надо мной. Мне казалось, что он всегда был таким, даже в нашей прошлой жизни, но мои воспоминания о Земле и о том, как я стал королем, были уже не такими четкими. Кое-что, например, все физические тренировки, которые я проходил, я помнил отчетливо, но моя личная жизнь, если она вообще была, казалась какой-то неясной.
«Да-да», — сказал Нико, закатив глаза и окинув тренировочную комнату пустым взглядом. «Мы ищем какого-то мифического третьего мушкетера для нашего динамичного дуэта». Нико внезапно нахмурился, и я почувствовал, что такая гримаса исказила и мое лицо.
«Что такое мушкетер?» — спросили мы оба одновременно.
Нико пожал плечами, усмехнувшись, но я не мог так просто отмахнуться от вопроса. Мы часто прибегали к каким-то общим терминам или сленгу из нашей прошлой жизни, но также часто они не имели смысла для нас обоих. Я не мог не спросить себя, всегда ли так было после моей реинкарнации, но, как и воспоминания о Земле, моя жизнь до того, как Коса Каделл спас меня от дракона и привез в Алакрию, тоже была туманной.
Хотя, наверное, так и должно быть, — подумал я. Мне было всего четыре или пять лет, когда это случилось.
Мои мысли задержались на этой теме, тщетно ковыряясь в ткани воспоминаний и не получая никакого нового озарения относительно них, пока я завершал свою предтренировочную разминку. Только когда появились Косы Мелзри и Виесса, Нико поспешил последовать моему примеру. Косы молча наблюдали за нами, Мелзри казалась скучающей, а Виесса излучала постоянное разочарование.
Когда вскоре прибыл Коса Каделл, я вскочил и встал по стойке смирно. С ним была девушка примерно моего возраста. У нее были темные волосы цвета глубокой океанской воды, которую я видел, когда вместе с Каделлом посещал побережье Вилдориала*, но по-настоящему выделялись ее глаза. Они были похожи на два сверкающих рубина, вставленных в ее слегка круглое лицо.
# Прим. Пер. — Не совсем понятно, к чему тут побережье Вилдориала, учитывая, что это подземный город посреди пустыни… Возможно имелось в виду Королевство Дарв.
Каделл щелкнул пальцами, и я вскочил, осознав, что пялился. Рядом со мной Нико продолжал бросать на меня многозначительные взгляды, но я изо всех сил игнорировал его.
«Грей. Нико. Это Каэра из Высококровного Денуара». Каделл внимательно наблюдал за нами, его красные глаза были гораздо более темными по сравнению с глазами девушки. Кроме губ и глаз, ни один мускул не дрогнул. Он стоял так неподвижно, словно был высечен из камня. «В ней течет кровь Вритры, хотя она еще не пробудилась. В ближайшие несколько дней она будет тренироваться с вами. Эта возможность — большая честь для крови Денуара». Его тон изменился, когда он произнес последнюю фразу, и стало ясно, что он обращается к девушке, даже не глядя на нее.
Девушка глубоко поклонилась, ее темно-синие волосы упали на лицо. «Конечно, Коса Каделл Вритра! Благодарю вас за эту невероятную возможность. Высококровный Денуар докажет свою верность Верховному Владыке».
Они все одинаковые, — подумал я, вспоминая всех остальных юных приемных детей с кровью Вритры, которых приводили тренироваться с нами за последние пару месяцев. Трудно было смотреть на мир с их точки зрения. Для них Верховный Владыка был мистической, непознаваемой силой, богом среди людей. Но для нас он казался немного чудаковатым и пугающим, хотя в основном мы считали его просто дядей Агроной.
Каделл бросил на меня многозначительный взгляд, заставивший меня еще больше выпрямиться, а затем обратил свое внимание на остальных Кос. «Я оставлю на ваше усмотрение все тонкости сегодняшней тренировки».
«Как всегда», — пробурчала Мелзри под нос, когда Каделл выскочил из комнаты. Я знал, что у него безумный слух и он должен был ее слышать, но Мелзри всегда была ехидной, а он всегда ее игнорировал. Мне нравился Каделл, так что я не мог себе даже представить, что обижаюсь на него — да и вообще проявить что-то иное, кроме полного и безукоризненного уважения. В каком-то смысле он был гораздо страшнее даже дяди Агроны.
Виесса шагнула вперед и приказала нам троим выстроиться в линию. Мелзри взяла с подставки три зачарованных тренировочных клинка и вручила каждому из нас по одному. Они были сделаны из чарвуда* — черной древесины, твердой, плотной и сложной в обработке, но отлично проводящей ману.
# Прим. ред. unger: раньше очень часто использовался этот термин, но нигде не пояснялось, что он из себя представляет. Например, так именовались все деревья, рядом с убежищем фениксов, Хартом. Чарвуд упоминался в качестве материала, из которого были сделаны некоторые вещи (типа станка, на котором Нико создавал свой посох). Наконец-то автор снизошел до пояснения.
«Нико, Грей, вы начинаете», — сказала Виесса, и ее голос, как всегда, вызвал дрожь в моем позвоночнике. «Покажите Каэре скорость и интенсивность спарринга, которых мы ожидаем. Сосредоточьтесь на форме и правильном нанесении ударов. Ваше снаряжение будет настроено таким образом, чтобы исправить небрежность».
Я почувствовал, как напряглись мои мышцы, а Нико застыл позади меня. Руны, вырезанные на лезвиях и рукоятках наших тренировочных мечей, помогали отслеживать скорость, силу и точность наших движений. Кроме того, их можно было настроить так, чтобы они наносили болезненные удары как цели, так и владельцу меча, в зависимости от того, как действуют обе стороны. Когда Виесса руководила тренировками, она часто делала и то, и другое, и болезненность “исправления” всегда усиливалась.
«Каэра, мы ожидаем, что ты сможешь выдержать темп этих маленьких идиотов без использования маны», — сказала Мелзри девушке. «Будь внимательна. Усвой их скорость и стиль. Помни, мы хотим узнать, сможешь ли ты эффективно тренироваться вместе с ними, а это значит, что тебе необходимо плавно подстраиваться согласно их усилиям». Она бросила на Нико многозначительный взгляд. «Если только они не халтурят, не сдерживайся и не бойся причинить им боль».
Глаза Каэры на мгновение неуверенно переметнулись на Мелзри, но затем выражение ее лица снова стало спокойным. «Да, Коса Мелзри Вритра!»
«Да ладно тебе», — проворчал Нико, изо всех сил стараясь не выдать себя. Как бы он ни был рад быть дразнилкой, он ненавидел, когда Мелзри придиралась к нему, и это только еще больше подстегивало ее.
Он переместился в центр тренировочной площадки, развернулся и встал в “стойку хвоста”*, держа меч двумя руками сбоку от себя, острие которого смотрело в пол под углом, напоминая хвост. Я вопросительно поднял бровь, и он слегка кивнул. Похоже, сегодня он взялся за дело всерьез. Но его взгляд все время скользил мимо меня к девушке, а я уже достаточно тренировался с Нико, чтобы понять, что это уже конец.
Выставив вперед левую ногу, я позволил острию меча опуститься в соответствии с “стойкой глупца”* и сделал вдох, позволив большей части тела расслабиться. Затем я стал ждать. Нико никогда не отличался терпением, но он был гораздо более нетерпелив, когда чувствовал, что ему нужно что-то доказать. Например, когда рядом была девушка. Мы простояли так всего несколько секунд, прежде чем он напрягся.
# Прим. ред. unger: Tail Stance и Alber Stance (Fool’s Stance) — это реальные стойки с двуручным мечом. Стойка хвоста затрудняет противнику оценку дистанции и отрывает выход в множество разнообразных атак, но плоха в защите от колющих ударов. Стойка глупца (ведущая нога впереди, меч перед собой, направлен острием в пол) получила такое название, поскольку в ней теряется инициатива из-за невозможности провести быструю атаку, но дает отдых рукам и хорошую защиту с последующей котратакой.
Он нанес размашистый удар вверх, от которого я уклонился быстрым шагом назад, даже не поднимая своего оружия. Меч Нико крутанулся справа налево, поддерживая импульс тяжелого древка, устремившись мне в плечо. Вместо того чтобы уклониться влево, что было бы естественным направлением, я пригнул голову и шагнул вправо, пройдя под его клинком и с мягким стуком вонзив свой в его бок.
Он что-то проворчал и отступил, стиснув зубы.
Из моего тренировочного меча вырвался толчок маны, и руки и грудь пронзила боль. Я сжал кулаки, стараясь не выдать боли, и вопросительно посмотрел на Косу.
«Если бы твой противник был облачен в доспехи или защищен маной, он бы не был даже поцарапан твоим ударом», — холодно пояснила Виесса. «Не подводи юную леди Каэру, проявляя слабость перед ней. Тебе лучше усвоить это, чем думать, что подобное будет приемлемо в настоящем сражении, юноша».
Раздосадованный, я резко кивнул и вернулся на место. На этот раз Нико был более терпелив, и я первым перешел в наступление. Тяжелые древесные клинки несколько раз громко треснули друг о друга, после чего Нико издал громкий стук и рык боли. Мы снова отступили.
«Уже лучше. Это та скорость, на которую мы рассчитываем» — сказала Виесса девушке. «Любые традиционные стили меча приемлемы. Позже будет возможность свободно потренироваться, чтобы опробовать что-то новое, но сегодня мы хотим проверить, достаточно ли ты подготовлена, чтобы запомнить приемы, используемые Нико и Греем, и противостоять им». Снова обращаясь к нам, она огрызнулась: «Ну что? Чего вы ждете? Не тратьте мое время».
Мы с Нико спарринговали двадцать минут, обменявшись в три раза большим количеством ударов. Из каждого нанесенного удара три из четырех были моими, и мой тренировочный меч больше не “поправлял» меня. Нико, напротив, начал дергаться от каждой паузы после того, как клинок “поразил” его в пятый раз.
После этого Виесса остановила нас и вывела девушку вперед, а Мелзри потянула меня в сторону. Она заставила меня встать спиной к спарринг-сессии с закрытыми глазами. Когда ее мощная сигнатура маны была так близко и едва сдерживалась, трудно было сосредоточиться на любом другом чувстве, кроме мана-ядра. «Расскажи о происходящем», — приказала она.
Я направил свои природные чувства на звуки и движения, которые издавали гораздо более тусклые сигнатуры маны Нико и девушки. Их обувь шаркала по полу. Кожа их рук скрипела, когда они крепко сжимали обтянутые кожей рукояти своих тренировочных мечей. Дыхание Нико было тяжелее и быстрее, чем у девушки.
«Каэра нанесла первый удар», — начал я рассказывать, изо всех сил стараясь представить себе их поединок в своем воображении. По камере разнесся треск дерева о дерево. «Нико защищается, а не наносит ответный удар. Он» — последовал импульс маны и приглушенный стон — «сдерживается».
«Хорошо», — сказала Мелзри со скучающим видом. «Продолжай».
Следующие двадцать минут я непрерывно рассказывал о спарринге, получая резкий удар по бедру или бицепсу всякий раз, когда что-то упускал или неправильно понимал ход боя.*
# Прим. ред. unger: чисто мы, когда пытаемся понять и правильно перевести боевые моменты.
Но по мере того, как я слушал, я чувствовал, что мое понимание начинает меняться.
Девушка явно много тренировалась. Проблема с этими приемными Вритра-кровными — из тех, кого я встречал, — заключалась в том, что с ними обращались одновременно как с оружием и как со стеклом. Надменные, преисполненные чувства собственной важности и незаслуженной социальной власти, они не были сосредоточены на работе и не прикладывали усилий. Талантливые от природы — да, но хорошо ли обученные — нет.
За исключением этой девушки. Слегка полноватая, она была сильнее даже тех мальчишек, с которыми мы тренировались, но при этом очень быстрая. За все двадцать минут она пропустила всего несколько шагов, плавно переходя в дюжину или более положений. Нико не был самым трудолюбивым в Тэгрин Келуме, но все же он превосходил всех остальных ребят, с которыми мы тренировались, на целую милю, но эта девушка не отставала, нанося по удару в ответ на каждый, который наносил Нико.
К тому времени, когда они закончили, я уже поменял свое мнение. Возможно, они все-таки не все одинаковые.
«Нико. Ко мне», — огрызнулась Мелзри, положив конец его с Каэрой спаррингу. «Грей. Твоя очередь. Не разочаровывай меня». Она многозначительно посмотрела на мой тренировочный меч, передавая его.
Внимательно изучив Каэру за последние двадцать минут, я решил, что знаю, чего ожидать, когда наступит наша очередь спарринга. Она сразу же удивила меня, подражая “стойке глупца”, которую я принял ранее против Нико. Она сделала первый выпад вперед, но отступила назад в “стойку хвоста”, развернулась и в прыжке нанесла нисходящий удар по моей левой руке. Я только успел подставить свой клинок, поймав ее удар и подавшись вперед, так что ее собственный клинок был отражен назад, в нее. Ее развернуло в воздухе, ноги оказались выше туловища, и она рухнула на спину, ударившись головой о каменный пол.
Нико выругался и повернулся, чтобы посмотреть, что случилось, но Мелзри ударила его по коленям. Я инстинктивно двинулся вперед, чтобы протянуть Каэре руку и убедиться, что с ней все в порядке, но холодный взгляд Виессы остановил меня на месте.
Каэра перевернулась, приподнялась и осторожно потерла затылок. Ее пальцы окрасились в красный цвет.
«Тебе нужен целитель, девочка?» — спросила Виесса, причем вопрос прозвучал скорее как угроза.
«Нет», — тут же ответила Каэра, выпрямляясь. Она вытерла кровь о штаны, а затем снова повернулась ко мне, крепко сжимая в обеих руках свой тренировочный меч. «Отличный ход. Я думала застать тебя врасплох прыжком, но…»
«Но ты пожертвовала своей способностью корректировать позицию и поглощать силу толчка при сильном защитном маневре», — перебил я.
Она лишь кивнула. По команде Виессы мы продолжили.
Двадцать минут пролетели как мгновения, и, когда все закончилось, я понял, что на самом деле получал удовольствие. Каэра была не только опытной, но также с хорошей интуицией. То ли благодаря балансу наших талантов, то ли благодаря ее собственной способности быстро оценивать соперника и подстраиваться, она противостояла мне и Нико почти идеально, гораздо лучше, чем кто-либо другой. Еще до того, как закончился первый час, я понял, что она — та самая.
Эта мысль заставила меня необъяснимо нервничать. Но для чего она здесь на самом деле?
«Неплохо, зверушки», — сказалв Мелзри, окинув нас неловким хищным взглядом. «Пейте. Отдохните несколько минут и поговорите. Сегодня нам предстоит еще несколько часов потрясающе захватывающих тренировок». Она ушла, уводя с собой Виессу.
Я наполнил три каменных кубка из фонтана, бьющего вдоль одной из стен тренировочной камеры, и передал их остальным. Нико только хмыкнул, но Каэра взяла чашу обеими руками и слегка поклонилась в знак уважения. «Спасибо».
«И где же ты всему этому научилась?» — буркнул Нико, не сумев, как обычно, взять себя в руки. «Ты лучше, чем должна быть».
Чашка, наполовину поднесенная к губам, вздрогнула. Она медленно опустила чашку и посмотрела на Нико с плохо скрываемым раздражением. «И насколько именно я не должна быть лучше?»
Глаза Нико расширились, и он едва не сделал шаг назад. «Это не то… Я просто имел в виду…» Он посмотрел на меня в поисках помощи, но я сделал вид, что не заметил, и сделал глубокий глоток, осушив свою чашку. «Я просто имел в виду, что ты действительно хороша, вот и все».
«Конечно, я из рода Денуар», — сказала она, подняв подбородок. Хотя она прекрасно владела собой, в ее надменности чувствовался намек на принуждение. Более мягко и с меньшей самоуверенностью она добавила: «Когда-нибудь я стану Восходящей. Я должна тренироваться, чтобы быть достойной».
Глаза Нико загорелись, и напряжение спало, когда разговор перешел на Ассоциацию Восходящих, Реликтовые Гробницы и заслуги, которые можно заработать в них. Я улыбался во время разговора и все чаще не мог оторвать глаз от Каэры из Высококровного Денуара.
Время пролетело незаметно, и все, кроме нас троих, растворилось в воздухе. Пока я терял себя в суматохе боев, тренировок и обучения, лицо Каэры всегда оставалось в центре моего внимания. По мере того, как в последующие годы она закалялась в изнурительном темпе тренировок дяди Агроны, ее лицо худело, никогда полностью не теряя своей округлости, но становясь более четким, более зрелым. Более красивым.
Ее рука сжимала мою. Она не смотрела на меня даже краем глаза, но я чувствовал ее внимание ко мне, ее желание утешить и поддержать. Не похоже на нее, чтобы она так нервничала, но, опять же, это был не совсем обычный день.
Нико, Каэра и я молча стояли вместе во внешнем фойе крыла Агроны в Тэгрин Келуме. Не желая нарушать напряжение, я просто смотрел вперед. Огромное крыло занимало большую часть стены напротив меня. Толстая мембрана, соединяющая каркас из костей, в нескольких местах была разорвана, а затем восстановлена, и в тусклом свете белые чешуйки выглядели тусклыми и блеклыми. Я подумал, не принадлежало ли это крыло тому дракону, который забрал меня из семьи, когда я был совсем маленьким, — тому, от которого меня спас Каделл.
Я почувствовал на себе пристальный взгляд и посмотрел на Нико. Он отвернулся, но не раньше, чем я заметил выражение его лица, когда он увидел, что Каэра держит мою руку.
Я бы вздохнул, но не хотел нарушать напряженную тишину.
Между мной и Нико всегда было некоторое соперничество. Я прогрессировал быстрее, тренировался усерднее и получал руны более высокого уровня; вполне естественно, что он иногда расстраивался из-за того, что всегда занимал второе место. Я не винил его за это. Он был моим лучшим другом на протяжении двух жизней. Мы были связаны судьбой, или я так думал. Но с появлением Каэры ситуация между нами изменилась. Она была… ну, в общем, тем, что искал дядя Агрона. Талантливая, целеустремленная, идеально гармонирующая в социальном плане между мной и Нико. По крайней мере, до появления ранее упомянутых чувств.
При том образе жизни, в котором мы жили, не было места для выяснения отношений, и я не получал наставлений от таких людей, как Коса Каделл, Мелзри и Виесса, которые были нашими главными учителями, а также от десятков других могущественных магов, служивших Агроне. И я никогда не планировал этого. Мы просто как бы споткнулись, когда взаимное влечение между нами стало проникать в наши постоянные тренировки и обучение. В конце концов, мы проводили вместе почти каждый час бодрствования. Возможно, это было неизбежно.
Впрочем, как и чувства Нико. Я знал, что он был влюблен в Каэру с того самого момента, как она вошла в дверь тренировочного зала много лет назад. Он ничего не мог с собой поделать, таков уж Нико. К сожалению, он также не мог побороть свою обиду на то, что всегда оказывался на втором месте. И он почти сразу же отпрянул от нас, как только увидел, что мы слишком долго смотрим друг другу в глаза.
Давление воздуха в комнате изменилось, и я понял, что двери открылись. Дядя Агрона, одетый довольно просто, в свободную тунику, но с привычным украшением, свисающим с его рогов на голове, смотрел на нас троих с довольной улыбкой. «А вот и они, три самых важных человека во всем мире. Проходите, проходите, нам есть что обсудить».
Каэра снова сжала мою руку, а затем освободила ее, первой последовав за Агроной. Нико приподнял брови и пожал плечами, пристроившись рядом со мной, когда мы двинулись следом.
Мы прошли через ряд богато украшенных коридоров и комнат, пока не достигли палаты, которую я не помнил, что посещал раньше. Из полуоткрытой двери, ведущей в своеобразный крытый сад, доносились пьянящие запахи свежей почвы и смеси различных видов растений. Солнечный свет лился через стеклянный потолок, а вода маленькими струйками стекала по стенам и попадала в желоба, вмонтированные в землю.
Растения бессистемно прорастали из почвы, переплетаясь друг с другом, словно боролись за выживание. Цветы, выглядевшие слишком нежными, чтобы участвовать в этом подобии соревнования, пробивались сквозь густые заросли колючек. По стенам свисали цепкие лианы, и они заметно отпрянули, когда мы вошли.
Агрона ухмыльнулся и погладил одну из лоз. «Тебе очень повезло, Каэра», — сказал он. Он стоял к нам спиной, но в его голосе слышалась улыбка. «Очень немногим в этом мире выпадет возможность так полно исполнить свое предназначение, как тебе».
Каэра тяжело сглотнула. «В чем мое предназначение, Верховный Владыка?»
Агрона сделал паузу и повернулся, чтобы посмотреть на нее, одна бровь приподнялась над другой.
«Дядя Агрона», — поправилась она с легким поклоном.
Он продолжил движение по комнате, наклоняясь, чтобы понюхать цветок здесь или отщипнуть лепесток там. «Ты — сосуд, Каэра», — сказал он, как будто это все объясняло.
Я нахмурилcя, но понял, что лучше не вмешиваться. Сосуд — это нечто, во что помещают что-то другое…
«Твои друзья прекрасно выполнили свое предназначение якорей, выковав для меня идеальный сосуд», — сказал Агрона, и это ничего не прояснило. «Ты изменишь мир, дорогая».
Каэра бросила на меня слегка панический взгляд. «Простите, дядя. Я не понимаю».
Агрона резко развернулся, вытянув руки в стороны. «Конечно, не понимаешь! Как ты можешь. Наследие недоступно твоему пониманию, но это ненадолго. Скоро ты все поймешь».
При упоминании Агроной о Наследии мой взгляд метнулся к Нико. Наши выражения были настолько идентичны, что я словно смотрелся в зеркало.
Сесилия…
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Холодная ярость, словно раскаленные угли, осела в глубине моего желудка, когда я наконец понял. Я отвернулся, не в силах встретиться с Каэрой взглядом, не в силах принять то, что я с ней сделал. Я не слушал, что говорил Агрона, а когда он отпустил нас, сразу же вернулся в свою комнату и не открыл дверь, когда Каэра постучала позже. Я не мог смотреть ей в глаза. Я не хотел держать ее за руку, смотреть в ее глаза и знать, что убил ее своим существованием.
Вместо этого я с головой окунулся в наши тренировки. Я жил ради них — ради прогресса, ради силы, которые они давали. Я никогда не чувствовал себя бессильным в этой жизни, пока не узнал, что Агрона приготовил для Каэры. Я ненавидел это чувство больше всего на свете, поэтому решил не быть бессильным. Однажды я стану сильнее их всех.
Древко чарвуда тяжело стучало о сталь в быстрой последовательности. Мана, пропитавшая оба клинка, потрескивала и рассыпала вокруг них искры. Нико оборонялся, все его силы уходили только на то, чтобы держать мой клинок на расстоянии от себя, но руки были недостаточно быстры, и с каждым ударом он вынужден был отступать на полшага назад.
Я менял свои атаки, нанося быстрые удары с разных направлений, но при этом продолжал наступать, выжидая.
Он оступился, и его клинок увело из позиции. Древко, обточенное до смертельно острого края, ударило его по руке. Мана, прилегающая к его обнаженной плоти и внешней поверхности доспехов, распалась, рассеченная моей собственной маной, которая прорезала и кожу мана-зверя под ней. Нико дернулся от боли, когда мой клинок встретился с плотью, прочертив неглубокий порез вдоль его верхней части руки. Вместо того чтобы отступить и перегруппироваться, он подал плечо вперед, вдавливая острие клинка глубже и вынуждая меня отвести удар или рисковать причинить ему настоящий вред.
Я не заметил удара, пока не стало слишком поздно.
Кулак Нико, окутанный пламенем, ударил по моей щеке. Моя собственная мана смягчила удар, но от огня души щеку и глаз пронзила агония. Я попятился назад и упал на колено, а затем опустил оружие в знак капитуляции, чтобы закончить поединок. «Какого черта, Нико…» — ворчал я, потирая глаз, который слезился и сразу же раздражался, затуманивая зрение с правой стороны. «Разрешено только усиление. Никаких мана-искусств».
«Тем более мана-искусств Вритры», — весело подметила Мелзри. «Тем не менее, это была хорошая тактика. Пожертвовать небольшой раной, чтобы нанести смертельный удар, если бы это была настоящая битва с другим противником. Отличная работа, Нико».
Я повернулся, чтобы посмотреть на Мелзри. «Вряд ли это “отличная работа”. Нико воспользовался тем, что я придерживаюсь установленных правил нашего боя, чтобы нанести нечестный удар».
«Следование правилам ведения боя — это парадокс», — ответил Мелзри, внимательно наблюдая за мной. «Рабская приверженность таким правилам служит только врагу».
«Но мы не враги». Стоя рядом с Мелзри, Каэра задумчиво смотрела между мной и Нико.
Прошло уже несколько месяцев, а я все еще такой же, — подумал я, разочарованный ситуацией и собой. Почему-то до сих пор трудно представить, что под этими темно-синими волосами, рубиново-красными глазами и рогами скрывается не Каэра. Но и воспринимать ее как Каэру тоже было невозможно — настолько они отличались друг от друга. Поэтому я думал о руках Каэры, о ее лице, о ее предплечьях, покрытых руническими татуировками, которые теперь шли по шее, вместо того чтобы называть ее по имени.
Сесилия, — сказал я себе, медленно вставая. Теперь ее зовут Сесилия.
«Ты… в порядке?» — спросил Нико, наконец-то, пусть и мимолетно, встретившись с моими глазами.
«В порядке», — твердо ответил я, глядя на него, пока он не прочистил горло и демонстративно не повернулся ко мне спиной, чтобы уйти, делая вид, будто просто перенастраивает поле боя.
Мелзри с усмешкой откинула назад белоснежные волосы, уложив их вокруг рогов. «Думаю, на сегодня достаточно фехтования. Грей, Сесилия. Только заклинания. Никаких движений».
Нико отправил свой клинок в пространственное хранилище на запястье и поспешил прочь от меня. Я опустил взгляд на меч из чарвуда в своей руке. Это не было тренировочным оружием, хотя внешне он походил на тупые палки, которыми мы с Нико били друг друга с детства. Его кромка была вырезана так, что стала острой, как бритва, а плоская часть была пропитана несколькими рунами, которые привязывали оружие ко мне, делая его использование трудным и болезненным для других, а также укрепляли древко. В итоге оно все равно не было таким прочным, как стальной меч, но зато древко пропускало ману гораздо лучше, чем любое металлическое оружие, которое я когда-либо держал в руках. При достаточном количестве маны оно будет гораздо прочнее простого клинка, которым владел Нико.
С сожалением я тоже потянулся за маной, чтобы открыть пространственное кольцо, а затем спрятал клинок. Я знал, что меня ждет, и не испытывал особого нетерпения.
Когда Нико проходил мимо Сесилии, она протянула руку и сжала его ладонь, затем притянула к себе и быстро поцеловала в щеку.
Мой взгляд упал на землю.
«Эй, ничего подобного при мне», — рявкнула Мелзри. «Ты — Наследие, а не какая-то влюбленная школьница. Мне плевать, что вы были мертвы и разлучены десятилетия».
«Простите, Коса Мелзри Вритра, — сказала Сесилия, покраснела и отвесила Косе быстрый поклон, после чего поспешила занять место напротив меня.
Я попытался привести голову в порядок, но пульсация от предыдущего удара только усилилась, пока я наблюдал за приближением Сесилии. Применив ману ветра, она создала под собой воздушную подушку, аккуратно скрестила ноги и устроилась на ней, зависнув примерно в метре от земли.
Я не мог не скрежетать зубами. Всего несколько месяцев, а она уже способна на такое.
Быстрое очищение ее ядра и расширение ее способностей превзошли все мои ожидания. Казалось, это противоречит всем законам магии, которые я успел изучить в этом мире. У меня самого была регалия, две эмблемы и герб, обеспечивающие мне способности к трем из четырех традиционных элементов. Я также изучил некоторые искусства маны Вритры, сосредоточившись на кислотной воде и ветре пустоты, чтобы дополнить или противопоставить Нико его специализацию на огне души и кровавом железе.
Но Сесилии потребовалось лишь время, чтобы познакомиться с телом, в которое она вселилась, прежде чем она почти сразу проявила сродство со всеми четырьмя стихиями и всеми возможными девиантными отклонениями, причем без каких-либо дополнительных рун, дарованных ей после реинкарнации.
Это была еще одна вещь, которую я часто замечал за собой: Я не мог заставить себя признать всю подлинность присутствия Сесилии в этом мире вместе с нами. Потому что это была не просто ее реинкарнация; она не вселилась в тело случайно и не возродилась в своем собственном. Нет. Ее душа нуждалась в сосуде. И Каэра должна была быть вытеснена, подумал я с нарастающим гневом. Агрона убил ее. Сесилия убила ее.
Мелзри сказала что-то, чего я не уловил, а затем мана завихрилась вокруг Сесилии, превратившись в видимое заклинание.
Выйдя из оцепенения, я создал вокруг себя барьер, и без того не слишком сосредоточенный.
Голубая молния ударила в мой щит, а затем раздался раскат сконцентрированного грома. Девиантная мана со звуковым атрибутом, очищенная в ядре Сесилии, пробилась сквозь защищающий меня барьер, начавшись в точке удара молнии и растекаясь наружу, как камень, брошенный в пруд.
Я уперся в барьер, укрепляя его всей маной, на которую был способен, и почувствовал, как Сесилия своей волей надавила на центр пульсации, не произнося заклинание, а просто давя на ману напрямую, противодействуя моему контролю над ней.
Щит внезапно растаял, и сконцентрированный кулак ветра ударил меня в грудь, подняв с земли и шлепнув на спину.
«Грей, ты пошевелился». Вслед за голосом Мелзри раздалась вспышка маны, а затем хлыст черного пламени лизнул меня по спине.
На несколько секунд зрение потемнело, а боль захлестнула меня.
«Думаю, это был новый рекорд, Сесилия, — продолжила Мелзри, не обращая внимания на меня, корчащегося на земле. «Но ты лениво используешь ману. Хотя впечатляет, что ты смогла почти полностью пробить его щит, противостоя его контролю над маной, эта способность — костыль. Если ты будешь учиться только тому, чтобы ошеломлять противников силой маны, то не сможешь развить в себе творческий потенциал, необходимый для использования всего спектра твоих возможностей. Ты — единственный маг в Алакрии, который может контролировать все атрибуты. Пользуйся этим на полную».
«Да, Коса Мелзри Вритра!»
«Грей, поднимай свою тощую задницу. Давай еще раз. И на этот раз сосредоточься!»
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и поднялся на дрожащих руках.
Жизнь превратилась в невеселый день сурка, по мере того как разрыв между Сесилией, Нико и мной становился все больше. Чувство беспомощности только углублялось, темный и пустой колодец зиял подо мной. И если бы я заглянул в него, то понял, что могу упасть и никогда не подняться. Если бы не постоянные уговоры Агроны, чтобы мы жили, учились и тренировались одной группой, я бы не смог смириться с этим.
«Ты злишься, Грей. Хорошо».
Моя челюсть сжалась до боли, и я постарался не смотреть на Верховного Владыку.
«Используй это, мальчик. Не сдерживайся. Твоя ярость — это механизм выживания, призванный подтолкнуть тебя к преодолению порога твоих возможностей. Сдерживать ее — значит сковывать себя. Если ты упускаешь свой потенциал, то просто ждешь смерти».
Я принял боевую стойку и посмотрел на Нико, стоящего напротив. Тяжелый груз лег на мои плечи, когда Сесилия подавила мою ману, заставив нас с Нико полагаться только на боевую подготовку. Краем глаза я заметил, как она произнесла: «Прости». Если бы только Агрона когда-нибудь выставил меня против нее без нашей маны. Тогда бы я не был так чертовски беспомощен.
Я отогнал эту мысль и сосредоточился.
«Начинайте».
На этот раз Нико сделал выпад справа от меня, агрессивно открываясь. Его клинок со звоном ударился о мой. Я перешел в атаку, отбил его клинок и поставил ногу между его ногами. Но его выпад оказался ложным, и он крутанулся вокруг меня, а его клинок перешел в обратный захват и уперся мне в живот.
Я ударил ладонью по плоской части его оружия и снова перешел в атаку — слишком близко, чтобы мечи были эффективны. Мой локоть метнулся к его рту, но он извернулся и принял удар на челюсть, а затем потянул меч к себе, нанося косой удар по моему телу. Мой собственный меч крутанулся на месте, отклоняя острие от моей кожи. Без маны, пропитавшей древко, я почувствовал, как сталь вгрызается в тонкую кромку моего оружия, зазубривая лезвие.
Сделав шаг назад, словно поправляя стойку, я нанес удар ногой в боковую часть его колена. Нико запоздало попытался выйти из невыгодного положения, но мой ботинок ударил с силой, согнув его ногу в сторону с неловким хлопком.
Нико скорчил гримасу и выставил оружие, создавая барьер между нами, но для меня это стало словно красной тряпкой для быка. Оттолкнувшись от пола, я сделал выпад вперед и ударил прямо по гарде его меча. Его попытка блокировать удар была неуклюжей, и клинок увело в сторону. Я рванулся вперед и провел острием меча из чарвуда по его ребрам.
Он подтянулся к ране и ударился головой о мое колено, с хрустом ломающегося хряща.
Нико споткнулся и упал назад, его оружие покатилось по полу с глухим скрежетом.
Я сердито повернулся к Агроне. «Мы все знаем, что я лучший фехтовальщик. В чем смысл этого упражнения?»
Улыбка Агроны обострилась. «Целитель, поставь Нико на ноги. Потом мы снова продолжим».
Моя мана стала быстро возвращаться, когда Сесилия сняла подавление, чтобы помочь Нико исцелиться. Нико молчал, пока целительница снимала отек с его колена, вправляла нос и останавливала кровотечение из пореза на ребрах, но я чувствовал, как он кипит. Сесилия нервно наблюдала за всем происходящим. Она все время пыталась поймать мой взгляд, но я игнорировал ее.
Когда Нико поднялся на ноги, мы вернулись на исходные позиции и встали в начальные стойки, ожидая Агрону.
«Начинайте».
Нико вышел вперед из высокой стойки. Я открылся верхним блоком, мои ноги уже выровнялись, чтобы шагнуть мимо и оказаться позади Нико, где я нанесу косой удар по задней части его ног.
Два наших оружия встретились. Сталь снова вонзилась в незащищенный край древка. Оружие встретило ожидаемое сопротивление, дернулось, а затем продолжило движение друг сквозь друга.
Яркая полоса боли пробежала по моему плечу и внешней стороне руки.
Полуметровая часть меча, отвалившись, упала на землю. В руках я держал только рукоять с коротким лезвием, чисто срезанным на конце.
Я продолжил движение, но вместо того, чтобы атаковать заднюю часть ног Нико, до которых мое оружие уже не доставало, я крутанулся и выпустил рукоять.
Нико успел сделать шаг вперед и наполовину повернуться, замешкавшись, глядя на древесный клинок, который отскочил во второй раз, вращаясь, словно в замедленной съемке.
Оставшаяся часть клинка ударила его в незащищенную грудину, вонзившись по самую рукоять. Глаза Нико расширились от удивления, а изо рта вырвалось беззвучное «А». Он попятился назад, споткнулся о только что отскочивший от поверхности древесный клинок и с глухим звуком упал на землю.
Мгновение никто не двигался, а затем крик Сесилии, — «Нико!» — расколол воздух, как удар грома.
Она бросилась к нему и потянулась к рукояти, но ее руки испуганно замерли. «Помогите!» — позвала она, окидывая испуганным взглядом целителя, но тот смотрел на Агрону, ожидая приказа Верховного Владыки.
Эмоции Сесилии бурлили, а ее воля, сжимающая мою ману, дергалась взад-вперед, как волк, рвущийся к добыче. «Освободи мою ману, Сесилия».
«Агрона!» — крикнула Сесилия, глядя на Верховного Владыку с каким-то умоляющим замешательством.
«Сесилия, освободи мою…»
«Заткнись!» — закричала Сесилия, и что-то внутри меня оборвалось.
Я рухнул, как марионетка с оборванными ниточками, а мои руки вцепились в грудину. Мана, ранее скованная в моем ядре силой Сесилии, утекала и становилась все более тусклой. За пределами моего тела теплое ощущение маны, исходившее от всех в комнате, стало холодным. Я задыхался, не в силах дышать, захлебываясь собственным ужасом, утопая в своем страхе.
«Целитель, посмотри, можно ли спасти Нико».
Мои глаза закрылись. В ушах звенело так громко, что слова становились почти неразборчивыми.
«А другого, Верховный Владыка?»
«Предназначение мальчика исполнено. Оставьте его».
Мои пальцы онемели, и я больше не чувствовал, как они впиваются в кожу, отчаянно пытаясь дотянуться до боли в грудине. Желчь заполнила горло.
«Не волнуйся, дорогая Сесилия. Помни, что якорь может придать вам устойчивость, но он же и сдерживает тебя. Я думаю, ты достигла того момента, когда груз подобных отношений должен быть сброшен. Пришло время вырваться на свободу».
Всхлипывания Сесилии были последним, что я услышал, прежде чем мир погрузился в черноту.
А затем в этой черноте появился слабый далекий свет.
Свет становился все ближе, ярче, а затем превратился в яркое пятно, заставив меня закрыть глаза. Неразборчивые звуки доносились до моих ушей. Когда я попытался заговорить, слова вырвались в виде крика.
«Поздравляю, сэр и мадам, у вас здоровый мальчик».
Все вернулось на круги своя, и я вспомнил, где нахожусь и что делаю. Вся жизнь, которую я только что прожил, встала на свои места, как и предыдущие попытки. Все это было похоже на страшный сон, но не исчезало, когда я просыпался.
Потому что на самом деле я не проснулся.
Я заставил свое младенческое тело затихнуть и, не обращая внимания на суету вокруг, сосредоточился на головоломке с камнем-ключом. Я теряю себя каждый раз, когда пытаюсь сделать что-то по-другому, — с досадой подумал я. Как я смогу решить головоломку, если буду забывать о том, что делаю, каждый раз, когда беру в руки какой-нибудь кусочек?
По мне пробежала дрожь от холода того унылого, никому не нужного существования в Алакрии. Впервые я почувствовал страх, что действительно могу навсегда застрять в замке. Я прижимался к материнскому теплу с искренней потребностью, но не мог избавиться от чувства меланхоличного одиночества, которое поглощало все остальные чувства. Во многих отношениях я забыл, что такое чувствовать себя одиноким, быть одним в своей голове. Мне бы хотелось, чтобы меня утешили мать и отец, но в тот момент, когда жизнь Грея в Алакрии была еще так свежа в моей памяти, я не мог полностью принять их как реальность.
Сильви, Реджис, где вы, черт возьми?
