От лица Варай Аурей.
«Если армия нападет, я не думаю, что у нас хватит сил, чтобы сдержать её».
«Конечно, нет! Мы ещё не успели оправиться от войны и Битвы на Кровавой Воде. Без драконов мы с таким же успехом можем распахнуть ворота и впустить врага!»
«Это говорит истинный Бейнир».
«Как вы смеете, мадам! Дом Бейнир — старейший и самый верный сторонник Дома Глейдеров!»
«И всё же сэр Лайонел, ваш брат, участвовал в предательском заговоре с целью захватить Стену и удерживать ее вместе с Флеймсвортами ради личного обогащения».
«Это было…»
«Хватит».
Лорд Кёртис не повысил голос от гнева; напротив, в его голосе прозвучала усталость.
Я украдкой взглянула на него. Под глазами у него были темные мешки, его обычно безупречные волосы цвета красного дерева были растрепаны, а в том, как он опустился в кресло, была какая-то мягкость, которая очень напомнила мне его отца.
Леди Кэйтлин, сидевшая рядом с ним, выглядела так же, как и всегда: строгой, проницательной и немедленно включающейся в разговор. Её темно-карие глаза не выдавали ни малейшего намёка на её мысли, и, в отличие от брата, ни один иссиня-черный волос не выбивался из общего ряда, обрамляя бледное лицо и каскадом спускаясь по прямой спине.
Даже мана, которую излучали обе королевские особы, была полярно противоположной: мерцающая огненная мана Кёртиса, казалось, приливала и отливала с каждым комментарием, в то время как мана Кэйтлин была неподвижной и стоической, как и она сама.
Через богато украшенный стол от них сидел их совет. Отто Бейнир, невысокий пухлый мужчина с нездорового вида кожей, пристально смотрел на леди Весту из дома Ламберт. Пожилая женщина, которая в своем пышном пурпурно-бордовом платье и дурацкой шляпке с перьями выглядела, во всех отношениях, как старшая правительница своего дома, не смотрела, а насмешливо улыбалась, приподняв одну бровь и слегка поджав губы.
Сэр Авраам из дома Астор, мужчина средних лет, с выпирающим животом и лоскутной бородой из-за шрама на левом боку, неловко прочистил горло.
«Я изо всех сил пытаюсь понять, в чём тут неправ Отто, Веста. Взгляни на факты». Он провёл мозолистым пальцем по столешнице из красного дерева, его мана колебалась от плохо скрываемой раздраженности. «Мы вложили все силы в то, чтобы поддерживать отношения с драконами, но они бросили нас умирать. Загадочная стратегия Артура Лейвина привела к тому, что защитники Дикатена рассеялись по всему континенту. Нам противостоит противник, который уже однажды победил нас, и, надо сказать, не приложив к этому больших усилий. Единственный положительный момент, который я вижу, — это то, что алакрийские войска пока не обратили внимания на Этистин».
Мисс Маунтбаттен вздрогнула, наклонившись вперёд над столом. Избранный голос простолюдинов, Ди больше походила на пекаря, чем на королевского советника, но обычно она была голосом разума в политических вопросах Совета. «Я всё ещё не понимаю. Вы обещали, что драконы будут защищать людей!»
Джекун из Дома Максвелл разразился раскатистым смехом, от которого по телу и вокруг него прокатилась волна маны. Отставной воин был крупным мужчиной, и когда он желал этого, его голос легко перекрывал голоса остальных. «Они оставили нас в полном дерьме. Ясно, что мы были полными дураками, раз доверились им».
По богато украшенному столу пронёсся хор упрёков, но Джекун отмахнулся от них со своим обычным пренебрежением к ожидаемым тонкостям.
«Это бесполезно».
В зале совета воцарилась тишина, когда ледяной голос леди Кэйтлин оборвал их споры. Все взгляды обратились к ней, даже глаза её брата. Её пристальный взгляд скользнул по советникам.
«Вы все забываетесь. Наша цель — служить народу Этистина и всего Сапина. Эта паника, междоусобица и фаталистические сетования вряд ли помогут нам в этом. Мы не побеждены, а значит, не отказываемся от своего долга».
Она сделала паузу, приглашая советников ответить, но в комнате стало так тихо, как я никогда не слышала. Однако в этой тишине ощущалось напряжение, которое я воспринимала как некую фокусировку многочисленных сигнатур маны. По моему телу пробежала дрожь ожидания, и я неловко поёжилась.
«Мы все совершали ошибки», — продолжила она, и резкость её тона немного ушла. «Мы с Кёртисом очень хотели верить в то, что драконы станут нашим спасением, и, возможно, позволили этому желанию затуманить наши суждения. Но вы все говорите так, будто надежда потеряна, когда разворачивается более грандиозный план, который мы не до конца понимаем».
Отто Бейнир насмешливо хмыкнул. Когда Кэйтлин ответила ему пронзительным взглядом, этот хитрый человек, по крайней мере, соизволил извиниться.
«Миледи Глейдер, было бы глупо надеяться, что Артур Лейвин сможет остановить происходящее».
«Разве не Артур предупреждал нас не доверять драконам?» — вмешалась она. «Мне стыдно, что я позволила недовольным сторонникам этого совета убедить меня, что именно Артур представляет опасность для драконов».
«Леди, давайте не будем думать, будто Артур Лейвин непогрешим», — возразил Бейнир. «Если полученные нами сообщения верны, то алакрийцы, столь невежественно «заключённые» по ту сторону Стены, ополчились против нас, и алакрийские войска нанесли удар по большей части Дикатена. Единственное спасение в том, что они, похоже, сосредоточили свои усилия на поисках самого Лейвина».
Флориан Глейдер, троюродный брат Кёртиса и Кэйтлин, провёл пальцами по волосам, цвет которых совпадал с цветом волос Кёртиса, прежде чем заговорить впервые за несколько минут.
«И это, я думаю, является нашей стратегией. Мы уже эвакуировали окрестности, укрыв всех, кто был в радиусе пятидесяти миль, за стенами города. У нас есть провизия, чтобы выдержать осаду, если они попытаются это сделать, что маловероятно, поскольку Копье Годспелл все равно не находится в пределах города. Нам нужно просто оставаться в пределах стен и ждать».
«Возможно, будет лучше, если его поймают», — неуверенно сказала Веста, как будто проверяя на словах, насколько верна эта мысль.
Мой взгляд метнулся к Кёртису и Кэйтлин. Кёртис наклонился вперед и потер пальцами подбородок, слегка нахмурив брови, обдумывая слова своего советника. Его мана прыгала и искрилась, как огонь, пытающийся разгореться в мокрой древесине. Его сестра застыла рядом с ним, её рот слегка приоткрылся, и в тщательно скрываемых эмоциях появилась трещина.
«Наконец-то леди из Дома Ламберт заговорила здраво», — сказал Отто, вскидывая руки.
«Это ужасные слова», — почти одновременно с ним сказала мисс Маунтбаттен.
«Ди, это может показаться жестоким, но подумай об этом», — вмешался Авраам с жестом мира. «Артур Лейвин враждовал с драконами и неуважительно относился к лорду и леди Глейдер. Если он так нужен врагу, его поиски могут дать Хранителю Шарону достаточно времени, чтобы уладить все неотложные дела, к которым его призвали, и он сможет вымести с континента остальных алакрийцев».
«Драконы плюют тебе в лицо, а ты открываешь рот, с радостью принимая это, как свежий весенний дождь», — прорычал Джекун, качая бритой головой. «Меня не слишком волнует этот зазнавшийся Лейвин, но драконы показали нам, как много они о нас думают. Сколько этих чешуйчатых ублюдков в Дикатене? И они не оставили ни одного, чтобы охранять леди Кэйтлин и лорда Кёртиса? Нет, нужно быть полным идиотом, чтобы рассчитывать, что они вернутся, чтобы помочь».
Отто наклонился вперёд, упёршись ладонями в столешницу. «Возможно, но это не отменяет остальной части плана. Мы знаем, где спрятан мальчик Лейвин. Мы можем устранить сразу две угрозы, если предложим обменять эту информацию на обещание мира».
Кэйтлин склонила голову набок, а ее глаза опасно сузились. «Значит, твое решение — предложить врагу то, что он хочет, и умолять его оставить нас в покое?»
«Это более разумный путь, чем использовать тела своих людей в качестве щитов для человека, который даже не захотел объяснить, почему он ожидал, что мы умрем за него!» — рявкнул Отто.
С резким скрежетом Кэйтлин отодвинула стул и резко встала из-за стола. «Ты зашел слишком далеко, Отто. А теперь иди и радуйся, что я отпустила тебя, а не заперла в дворцовой темнице».
Взгляд Кэйтлин был холоден и лишен эмоций. Отсутствие гнева лишь усиливало его выражение.
«Л-л-леди, я…»
Отто уставился на Кэйтлин широко раскрытыми глазами, когда голос покинул его, а рот продолжал беззвучно шевелиться.
«Кэйтлин…» — начал было Кёртис, протягивая к сестре руку, но она одним взглядом заставила его замолчать, какие бы аргументы он ни собирался привести.
Кёртис прочистил горло и встал, жестом приказав открыть двери комнаты, затем задержался рядом с ними и коротко переговорил с каждым советником, когда они уходили. Я последовала за Флорианом, но Кэйтлин произнесла моё имя, остановив меня и указав, что я должна остаться. Когда все остальные ушли, Кёртис также отпустил стражников, а затем закрыл за ними двери.
Он настороженно посмотрел на сестру. «Это было плохо, Кэйтлин. Эти люди так же могущественны, как и мы, возможно, даже больше нас, и мы во многом обязаны им своим успехом».
«Я не вижу в этом той пользы, на которую ты рассчитываешь», — спокойно ответила она. «Они переступили черту, и им нужно было напомнить об их роли здесь».
Кёртис поднял руки в знак мира. «Я, конечно, не предлагаю следовать плану Отто, но они не так уж и неправы, что бояться».
Кэйтлин глубоко вздохнула, внешне пытаясь успокоить свои нервы. «Боюсь, что желание Отто может осуществиться даже без нашего вмешательства. По словам наших разведчиков, алакрийцы все ближе к тому, чтобы найти скрытую пещеру. Наши маги земли хорошо её спрятали, но мы не можем знать, какой магией пользуются эти захватчики в поисках Артура». Глаза Кэйтлин встретились с моими. «Копье Варай, я хотела бы знать, что, по-вашему, мы должны делать».
Мой голос слегка охрип, и мне пришлось сглотнуть, чтобы промочить горло.
«У меня есть предложение, но я… не совсем уверена, что оно вам понравится».
Кэйтлин позволила себе едва заметную улыбку, а Кёртис скрестил руки и посмотрел на меня с неприкрытым беспокойством.
«Продолжайте», — сказала Кэйтлин.
«Артур дал нам понять одну вещь», — начала я, вспоминая наш последний разговор с ним перед тем, как он скрылся. «Он попросил нас сделать всё возможное, чтобы его местонахождение не было обнаружено. Учитывая, что алакрийцы рыщут по окрестным диким землям, это, похоже, лишь вопрос времени. Нам нужно отвлечь их внимание в другом направлении».
«Что именно вы имеете в виду, Копье?» — спросил Кёртис напряженным голосом.
«Побережье на юго-западе изобилует естественными пещерами. Силы алакрийцев ещё не сконцентрировались на них, но у нас есть сведения о нескольких разведывательных группах, движущихся в этом направлении». Я сделала паузу, понимая, как прозвучит следующая часть. «Я немедленно полечу туда и нанесу удар, делая вид, что мешаю им обыскать побережье».
«Вы используете себя в качестве отвлекающего маневра?» — спросил Кёртис, его голос был полон недоверия. «Абсурд. Я знаю, как вы сильны, Варай, но вы не можете надеяться в одиночку отбиться от целой армии. А что, если их возглавляют Слуги или Косы?»
Или даже Фантомы, признала я, хотя и не стала высказывать эту мысль вслух.
«Чем сложнее будет битва, тем выгоднее будет отвлекающий маневр».
«Вы слишком ценны», — ответил Кёртис, покачав головой и сделав шаг ближе ко мне и Кэйтлин. «Я не позволю вам рисковать собой ради Артура, тем более что мы получили противоречивые сведения о его реальном местонахождении».
Брови Кэйтлин приподнялись. «Артур попросил нас выиграть для него время. Если у него была причина заставить нас поверить, что он в той пещере, то неважно, есть он там на самом деле или нет. Мы должны вести себя так, как будто он там».
«Конечно, это важно», — тут же возразил Кёртис. «Если его здесь нет, то нам не нужно рисковать жизнью Варай и солдат за стенами».
«И все же, сдавшись и позволив алакрийцам пройти, они смогут ещё быстрее найти следующий пункт назначения», — возразила Кэйтлин.
«Тогда это проблема для защитников этих мест!» — взорвался Кёртис, оборонительно скрестив руки.
Внезапный треск заставил всех троих замолчать, и даже Кэйтлин, казалось, удивилась, отдернув руку, которой только что ударила Кёртиса по лицу. Между ними кипела мана, словно две противоборствующие змеи аида, готовящиеся нанести удар. Но шок и враждебность почти мгновенно улетучились, и Кэйтлин продолжила.
«Разве мы не должны быть лидерами, надеждой и силой Дикатена, а не только Этистина? Не теряй из виду общую картину. Не становись нашим отцом, Кёртис».
Королевские брат и сестра некоторое время смотрели друг на друга, причем рука Кёртиса всё ещё была прижата к щеке, по которой ударила Кэйтлин. Хотя его лицо было бледным, за исключением красного пятна в месте удара руки сестры, его шок сменился стальным ожесточением, и он кивнул, его глаза застыли в решимости, когда он встретился взглядом сначала с глазами Кэйтлин, а затем с моими.
«Давайте обсудим детали этого плана. Пожалуйста, Варай, продолжайте».
Не теряя времени, я подробно рассказала, куда буду наносить удар и каков мой запасной план на случай, если меня одолеют.
И уже через час я летела на юго-запад вдоль побережья.
Я держалась высоко, в пределах облаков. На мне скапливалась холодная влага, но я не чувствовала холода. В голове крутились мысли о том, как может развернуться нападение, и к тому времени, когда я почувствовала внизу поисковые группы алакрийцев, я была уверена в том, что последует дальше.
Остановившись высоко над целью, всё ещё окутанная темным облаком, я направила свои чувства на тусклые сигнатуры маны внизу. Четыре боевые группы двигались вместе, прочёсывая местность. По тому, как двигался их строй, я была уверена, что по крайней мере двое из магов были Часовыми. Заклинания были активны, треск их маны присутствовал в атмосфере вокруг алакрийцев, сверкая, как молния на поверхности воды.
Какая-то глубинная, неосознанная часть меня задавалась вопросом, каково это — видеть отдельные частицы маны так, как это мог делать Артур. Если бы он был здесь, смог бы он сказать мне, что делают заклинания, просто глядя на то, как формируется мана? Но причина, по которой я нахожусь в этом месте, заключается в том, что он сам не может быть здесь. И я должна позаботиться о том, чтобы он оставался под защитой.
Влага в облаке сконденсировалась в ледяные иглы, каждая длиной в фут. Эти иглы вращались вокруг меня, пока я дрейфовала к подножию облака и выныривала на открытый воздух. Я уже точно знала, где находятся мои цели, и мне потребовалось лишь мгновение, чтобы визуально навестись на шестнадцать алакрийцев. Тщательно прицелившись, я выпустила ряд игл, превратив их во внезапный град смерти.
Едва слышные крики долетели до меня по ветру, когда половина алакрийских магов рухнула, мгновенно убитая ударом. Щиты ветра, воды и огня красочно вспыхнули над оставшимися алакрийцами как раз в тот момент, когда на них обрушился второй залп ледяных шипов. Луч болезненно-зеленой маны пронесся по воздуху в мою сторону, но я легко обогнула его, после чего поймала серию голубых огненных шаров на плотный ледяной щит.
В ответ я выпустила ещё несколько заклинаний, которые отразились от сомкнутых барьеров. Крики алакрийцев были неразборчивы, но их паника была очевидна. Они мало что могли сделать, кроме как спрятаться под щитами, а два их последних Заклинателя проводили слабые магические атаки в мою сторону.
Вливая ману в глаза, я вглядывалась в искажения воздуха и внимательно наблюдала за ними. Женщина, которую я определила как Часового, направляла заклинание, обратив свое внимание на восток, а Нападающий дрожащей рукой что-то судорожно писал на скомканном пергаменте. Я обрушила на щиты ещё больше ледяных шипов, стараясь случайно не одолеть магов, создающих их.
Глаза Часовой открылись, и она выкрикнула что-то, чего я не смогла разобрать. Сообщение отправлено. Кавалерия должна прибыть довольно скоро.
Сплетя сеть из тонких, почти невидимых ледяных нитей, я набросила её на оставшихся врагов. Парочка Нападающих с невероятной скоростью отскочила в сторону, но остальные сгрудились вместе, укрывшись под защитными барьерами.
Тонкие нити прорезали ману насквозь и пронзили горстку солдат, в мгновение ока уничтожив их заклинания.
Два Нападающих помчались прочь с впечатляющей скоростью. Вместо того чтобы уничтожить их, я взлетела обратно в облака и исчезла так же, как и появилась. Там я приготовилась к следующему этапу битвы.
Первая серия моих ударов была точной: я убила самых сильных магов и большинство Заклинателей, а остальных лишь ранила. Следующий шквал был специально ослаблен, чтобы придавить алакрийцев, но дать им время послать сигнал о подкреплении с помощью артефактов и магии, которые были в их распоряжении. С учетом этого не было причин оставлять их всех в живых, но, позволив двум последним Нападающим сбежать, я обеспечила себе запасной вариант на случай, если предыдущие сообщения не дошли. Кроме того, по моим расчетам, это должно было обеспечить достаточно правдоподобный исход, учитывая образ, который я пыталась изобразить.
Плотное облако, тяжелое от влаги и уже холодное, стало для меня идеальным плацдармом для подготовки к следующей фазе этого отвлекающего сражения.
Втянув в себя атмосферную ману, я почувствовала, как она устремляется в мое ядро и начинает очищаться. Одновременно с этим, используя технику, которой меня научил Артур, снимая ограничения асур на мой рост, я начала выпускать свою собственную очищенную ману девиантного ледяного атрибута, которая прилипла к пару, составляющему облако. Ощущение ротации маны не переставало вызывать мурашки на затылке, пока я поглощала ману, направляла её и одновременно непрерывно очищала свое ядро. Даже простой процесс очищения моего ядра казался странным и захватывающим после столь долгого пребывания на белой стадии без каких-либо изменений.
Облака вокруг меня начали застывать, превращаясь в своеобразный кокон или оболочку, которую моя мана поддерживала в неподвижном состоянии. Когда облако замерзало, эффект распространялся наружу: лёд наползал на каждую парообразную массу, застывая и становясь тяжелым в воздухе.
Чтобы использовать ротацию маны подобным образом, требовалось медитативное мышление, и мой разум был заполнен только самим действием, пока я замораживала небо. Я не чувствовала времени, сосредоточившись на этом, и поэтому с легким приливом адреналина ощутила приближающиеся сигнатуры маны вдалеке.
Поначалу это были лишь две тяжелые, мощные ауры. Маги, источающие их, были настолько уверены в себе, что приближались открыто, не пытаясь подавить свои сигнатуры. Я не узнала их, но, судя по силе, которую они излучали, решила, что они не могут быть Косами или Фантомами.
Уверенные в себе, приближающиеся сигнатуры остановились на приличном расстоянии от того места, где я разгромила разведгруппу. Позади них собралось множество алакрийских магов, что чувствовалось с такого расстояния лишь из-за роста их численности. Сотни, по крайней мере, а может, и тысячи, подумала я отстраненно. Когда-то, возможно, я бы отказалась от мысли столкнуться с таким воинством. В конце концов, разве Копье Алея и весь ее полк не были разгромлены одним-единственным Слугой и гораздо меньшим числом алакрийских магов? Однако с тех пор многое изменилось.
Напрягшись от необходимости удерживать в воздухе такой огромный кусок льда, образованного маной, я ждала. Продолжая использовать ротацию маны, я изо всех сил старалась подавить свою собственную сигнатуру маны и замаскировать её использование под плотной, тяжелой атмосферной маной водного и воздушного атрибутов.
Слуги держались на безопасном расстоянии, вероятно, переговариваясь со своими Часовыми или главами различных боевых групп в поисках признаков опасности или намёков на местонахождение Артура.
Я глубоко вздохнула и собралась с мыслями. Терпение — это навык, который я развивала с юных лет. Терпение айсберга, вечной мерзлоты, тихо повторяла я про себя.
Алакрийцев собиралось всё больше и больше, пока на горизонте не появилась целая армия. И вот, наконец, по какому-то выкрикнутому приказу они двинулись вперед. Я с удивлением отметила, что Слуги остались позади, ведя их с тыла, но это вполне соответствовало моему плану.
Несколько боевых групп собрались вокруг трупов, изучая следы нашей короткой битвы, но большинство двинулось к побережью позади меня. Они двигались целенаправленно и осторожно, их щиты создавали защитные барьеры всех стихий и конструкций, а Заклинатели и Нападающие держали наготове свои заклинания, направляя ману во многие сотни алакрийских рун одновременно.
Всё больше и больше их входило в тень застывших облаков, но я ждала. Передовые линии их войск прошли подо мной, и я почувствовала прикосновение зондирующей маны, когда заклинание какого-то Часового отыскало меня. По армии пробежала рябь, и я почувствовала, как их коллективное внимание испуганно обратилось к небу.
Стиснув зубы, я изо всех сил вцепилась в замерзшие облака и толкнула их вниз. Лед, падая, проскользнул мимо меня, оставив меня парить над ним. Облака падали, и их неестественное движение на мгновение показалось странным, словно детский рисунок, а не реальность.
Я почувствовала шквал заклинаний снизу, хотя и не могла видеть их за сплошной серой массой. Огненные болты и струи раскаленной кислоты прожигали облака насквозь, но почти не мешали падению. Сотни щитов ярко вспыхнули.
Тонны и тонны твердого льда обрушились на землю с катастрофической ударной волной, и я направила ману к ушам, чтобы заглушить взрыв звука.
Замёрзшие облака разлетелись на куски, превратившись в водоворот острых как бритва ледяных лезвий, которые полетели во все стороны. Я потянула осколки вперёд и назад по разрушенной земле, и мои враги стали похожи на стебли пшеницы под лезвиями молотилки. Сигнатуры маны мерцали, как звезды, скрытые за грозовыми тучами.
Атака длилась секунд десять, не больше. С высоты сотен футов в воздухе земля сверкала синим, белым и красным: снег и ледяные шипы, словно внезапно разразилась сильная буря, усеянная залитыми кровью трупами сотен алакрийских магов.
Черный болт маны устремился ко мне от далекой фигуры Слуги. Я увернулась от него, но он взорвался, заполнив небо непроглядной тенью, которая лишила меня не только зрения, но и чувства маны, ослепив по-настоящему. В темноте что-то твёрдое и холодное схватило меня за руки и вцепилось в горло. Лёд, формировавший мою левую руку, треснул, отозвавшись дрожью фантомной боли в плече и груди.
Из меня вырвалась ледяная вспышка, и хватающие конечности разлетелись на куски. Освободившись от их невидимых лап, я нырнула во тьму. Мороз пополз по моей коже и броне, окутывая меня ледяным барьером, который отразил горящую глефу, отскочившую от моих ребер, прежде чем развернуться и вернуться в руку человека, который её метнул. От удара меня пронзила дрожь, и я почувствовала, как заныло моё сердце — нет, не заныло… задрожало? От того, что я сосредоточилась на защите.
Статный мужчина в черно-малиновых пластинчатых доспехах пролетел всего в сотне футов от меня и поймал глефу, когда та вернулась к нему, мерцая тёмным огнём вокруг его кулака в перчатке. Серебристо-серые глаза сверкнули из-под шлема, сквозь который торчали два коротких ониксовых рога. По описанию, которое мне предоставили, я поняла, что это Эшерон, Слуга Вечора.
За ним, паря прямо над землей на расстоянии полумили или более, закутанная в плащ-тень, из которого её почти не было видно, кроме копны белых волос и двух ярко-желтых глаз, была вторая Слуга: Мавар из Этрила.
Эшерон взмахнул глефой, и по небу дугой разлилась волна темной огненной маны.
Уплотнив лёд вокруг своего тела, я скрестила руки перед собой и погрузилась в пламя. Лёд шипел и трескался, пламя угасало, и я ударила с другой стороны. Мои руки взметнулись наружу, и два ледяных лезвия прорезали воздух передо мной и, словно ножницы, устремились к шее Эшерона.
Он поднял свою горящую глефу, поймав обе атаки, и раздался всплеск темного огня. Пылающее эхо моего заклинания полетело обратно в меня. Я изменила направление, отклонившись влево, но горящие отголоски последовали за мной, словно привязанные. Я снова отклонилась, когда вокруг меня, словно множество тёмных фейерверков, вспыхнула серия зарядов черной маны, запущенных Мавар.
«Заклинатели, отступайте и атакуйте с безопасного расстояния», — приказал Эшерон, и его голос разнесся по полю боя внизу. «Нападающие, Щиты и Часовые, сосредоточьтесь на защите своих Заклинателей!»
Задние линии алакрийских войск избежали худшего из моих заклинаний и теперь отступали к месту расположения Мавар. Немногим выжившим после падения ледяных облаков тоже удалось подняться на ноги и протащить себя через осколки камня и льда.
Я остановилась, когда прямо передо мной пролетела глефа, а затем стремительно метнула в Эшерона серию ледяных полумесяцев. Тёмный огонь охватил его, и полумесяцы безрезультатно разбились о его доспехи.
Каждый нерв в моем теле воспламенился, когда эхо двух клинков настигло меня сзади. Они не прожгли плоть или кости, но я почувствовала, как они рассекают мою ману и сжигают что-то, чему я не могла дать названия. Учащенно дыша, я нырнула под залп магического огня, выпущенного отрядом алакрийских Заклинателей, а затем потянулась к атмосферной мане вокруг Эшерона.
Жар его пламени оттеснил естественный холод и влагу в воздухе, и я излила свой собственный, желая, чтобы воздух застыл так же прочно, как самая глубокая вечная мерзлота.
В воздухе вокруг Слуги образовался кристаллический барьер льда, сверкающий в лучах солнца, еще не поглощённого свежим облачным покровом. Но там, где черный огонь соприкоснулся со льдом, две силы зашипели, разрывая друг друга.
Молния сверкнула у меня за спиной, и я крутанулась, чтобы избежать нескольких других заклинаний, направленных на меня.
Оказавшись в ледяной клетке, Эшерон на мгновение отвлёкся, сосредоточившись на том, чтобы сдержать моё заклинание. Однако, когда его глефа вернулась к нему, она расколола лёд и снова попала в его руку.
Одним движением руки я послала десятки ледяных копий на ближайших алакрийских солдат. Некоторые из них разбились о щиты, но многие нашли свои цели, и на земле погасло ещё больше сигнатур маны.
Эшерон полетел вперёд, его внезапное движение вызвало взрыв шума и оставило в воздухе заметный след. Горящая глефа вращалась, оставляя за собой чёрный послеобраз.
Лёд моей левой руки превратился в щит, а в правой появился меч из множества слоёв голубого льда, наложенных друг на друга. Я отбила глефу щитом и вонзила меч ему в бедро. Тени, исходящие от тёмной сигнатуры Мавар, сгустились вокруг него, превратившись в колючие щупальца, которые дико извивались, ловя и отражая мой удар.
Глефа закрутилась и опустилась на верхний край моего щита. Древко изогнулось, и лезвие рассекло волосы на моей голове. Я размашисто ударила щитом наискосок, затем вперёд, разбивая его кулаки в перчатках. Подняв щит, я опустила острие меча к его ногам, но теневые щупальца снова отклонили мой удар.
Эшерон оттолкнулся от моего щита и сделал сальто назад, а затем снова метнул вперёд горящую глефу. Удар клинка о щит отбросил меня назад, и я почувствовала, как последующий удар отразился от моего покрытого льдом бока. Я опустила руку вниз, прижав рукоять его оружия к своим рёбрам, и взмахнула своим мечом в сторону его плеча. Теневое щупальце обвилось вокруг моей руки, но я вывернула запястье и вогнала остриё ледяного клинка в щель между кольчугой и шлемом Эшерона. Меч содрогнулся от удара маны и был отброшен в сторону, но я почувствовала, как он дёрнулся рядом со мной, и увидела кровь на кончике моего клинка.
Пока мы сражались, десятки заклинаний от солдат на земле продолжали свистеть в воздухе вокруг нас.
Эшерон попытался отступить и собраться с силами, но я держала его оружие у себя под рукой. Теневые щупальца, выходящие из темных складок его доспехов, щелкали и хлестали, как кнуты, врезаясь в мой щит и пуская по его поверхности паутину трещин. Резкая боль отозвалась в плече, и я увернулась в сторону от наступающей тени, вырывая глефу из рук Эшерона.
В меня ударило ещё несколько заклинаний оставшихся солдат, и из моего ядра резко вырвалась мана, чтобы поддержать защитные барьеры.
Эшерон отступил назад, настороженно наблюдая за мной.
«Вы, Копья, сильнее, чем я ожидал. Ты хорошо сражалась и заслужила быструю смерть». Его настороженность исчезла, а глефа болезненно вырвалась из моей хватки, пролетела по воздуху и снова осела в его руке. Он надменно улыбнулся. «Не отчаивайся. Твой народ просто не готов к встрече с истинной мощью Алакр…»
Пока он говорил, сердцевина его копья застыла, и лёд облепил руны, нанесённые на рукоять. Черное пламя дёрнулось, а затем замерло на месте вокруг его руки, незаметно для Слуги. И только когда мороз пробрался на половину руки, он заметил, как он обжигает тяжелые перчатки.
Эшерон выругался и попытался отбросить оружие, но оно примерзло к его руке.
Я встретилась с его расширившимися глазами. На моём лице не отразилось никаких эмоций.
«Я предлагаю тебе смерть взамен, алакриец, но она не будет быстрой».
Отлетев назад, к своим союзникам, Эшерон продолжал махать глефой, пытаясь освободиться от ползучего льда, который теперь покрывал всю его руку до самых наплечников. Защитные тени, созданные Мавар, отступили, когда другая Слуга бросила его на произвол судьбы, и он повернулся и закричал: «Помогите мне, чёрт возьми!»
Заклинания продолжали лететь из оставшейся части их армии, но я отражала их сверкающей завесой ледяной маны, которая также сковала Эшерона, не позволяя ему отступить. Его левая рука вцепилась в правую, металлические перчатки гулко заскрежетали по слою льда. Царапанье перешло в грохот, когда он ударил кулаком по замороженному отростку. Со звуком, похожим на звон разбивающегося хрусталя, правая рука отломилась чуть ниже плеча и вместе с глефой упала на землю в сотне футов ниже.
Но лёд был в его венах маны, а оттуда — в его каналах. В обычной ситуации барьер из его плоти помешал бы мне контролировать ману таким образом, но его собственное оружие и руны работали против него, а его магия соединялась с моей, создавая эффект эха, который он использовал, чтобы атаковать меня раньше.
В считанные мгновения лёд достиг его ядра, и он рухнул. Серые глаза в недоумении смотрели на меня, а я наблюдала, как по ним ползет иней, превращая серебристо-серый цвет в слепящий сине-белый.
Когда он ударился о землю, то разлетелся на грубые куски застывшего красного и белого, как кость, цвета.
Огонь заклинаний оставшихся алакрийцев на мгновение ослаб.
Сделав глубокий вдох, я сосредоточилась на ротации маны. Моё ядро болело от усилий по преодолению маны Эшерона, а мне ещё предстояло сразиться с другой Слугой. Сделав это, я подлетела к земле и подобрала замороженную глефу, которая пережила падение в целости и сохранности. Пролетев всего несколько футов над землей, я приблизилась к армии алакрийцев. Мавар теперь парила впереди, наблюдая за мной с непроницаемым выражением лица.
У Слуги были короткие ярко-белые волосы, которые торчали в разные стороны. Её хищные жёлтые глаза пристально следили за мной из-под чёрной, как ночь, плоти, и большая часть её тела была неразличима, теряясь в покрове движущейся тени.
Я взяла глефу в одну руку, параллельно шеренге солдат, а затем с силой сжала. Застывшая рукоять разлетелась на куски, и осколки выпали из моей хватки.
«Я даю вам всем этот единственный шанс. Артур Лейвин находится под моей защитой, как и этот континент. Покиньте его сейчас же. Вернитесь к своему Верховному Владыке и скажите ему, что он потерпел неудачу. Не возвращайтесь».
Мавар внешне не выразила никаких эмоций по поводу моего заявления. «Убейте её».
Моя рука взметнулась к небу, а затем опустилась. Град ледяных шипов обрушился на отряд алакрийцев, проявляясь из клочков бледных облаков, которые снова собрались над нами. Солдаты рассыпались в беспорядке, их щиты пытались сдержать обстрел, а оставшиеся Заклинатели и Нападающие просто боролись за жизнь.
Дюжина темных извивающихся хлыстов, созданных из теневой маны, с треском устремилась ко мне, и там, где они коснулись, цвет вытекал из окружающего пространства, оставляя его холодным и лишённым атмосферной маны. Я быстро уклонялась между ударами, готовя следующее заклинание.
Мана ледяного атрибута заполнила пространство размером с мой кулак, сгущаясь до прозрачной плавающей сферы. Метаясь по полю боя и уворачиваясь от атак Мавар, я направила всю свою ману на эту сферу. Прозрачная оболочка потемнела, стала белой, затем стала плотнее и приобрела синий цвет. Я вложила в неё не только ману, но и намерение, придав заклинанию мощь и цель.
Когда появился промежуток между атаками, я выпустила сферу. Она метнулась к Слуге, оставив за собой линию замороженного воздуха.
Мавар издала предупреждающий крик и растаяла в тени, метнувшись прочь. Пот застыл на моем лбу, когда я стиснула зубы от напряжения заклинания. Как будто на меня давили тысячи фунтов, я с трудом заставила себя хоть немного повернуть запястье, отчего ледяная сфера резко развернулась и последовала за полосой тени; воздух за ней замёрз, влетев в центр теневой фигуры Слуги.
Мавар резко остановилась, превратившись в клубящуюся бесплотную массу, в центре которой находилась ледяная хрустальная сфера, быстро вращающаяся на месте.
Шлейф замороженного воздуха, оставленный сферой, упал на землю и разбился вдребезги.
Ледяные щупальца прорезали тени, словно яркие голубые молнии. Из тени облаком поднялся пар, и там, где облако перекинулось на ближайших солдат, они закричали, а их кожа почернела от холода.
Боль вырвалась из моей ноги, когда острое щупальце пробило лёд доспехов и слой защитной маны. Оно рассекло плоть, раскололо кость, а затем высунулось с другой стороны моей икры. Я опустилась на одно колено, почти не обращая внимания на рану, и сосредоточилась на заклинании. Вспышки холода шли очередями, преодолевая защиту врага внезапными всплесками силы, и дюйм за дюймом тени застывали.
Внезапно тень, смутно напоминающая человека, распалась на части, превратившись в мягкое облачко чёрного льда, и Мавар растаяла. В тот же миг что-то врезалось в меня сзади.
Меня швырнуло лицом вниз, а затем щупальце, пронзившее мою ногу, потащило вверх с мёрзлой земли. Перевернувшись на спину, я встретила безэмоциональный взгляд Мавар: она была окутана тенью в сорока футах позади меня, невредимая от ледяной сферы, которая всё ещё пульсировала и сверкала.
Заклинания сыпались в меня со всех сторон, и я могла лишь усилить свой барьер против них. От этого усилия у меня заныло сердце, и я почувствовала, как близость ответной реакции мешает мне сосредоточиться.
Резким движением я отправила сферу в сердце алакрийской армии. Каждый импульс замораживал дюжину человек или больше, но криков боли не было: они умирали с замёрзшим воздухом в легких. Огонь заклинаний ослабел, и маги стали уходить с пути заклинания, но всё больше щупалец хватали меня и наносили удары. Некоторые из них уходили в сторону, но другие пробивали доспехи, и по всему телу стали появляться раны.
Ледяная хрустальная сфера изогнулась, пройдя через место, где стояла Мавар, и снова растаяла. Я упала на землю, крутанулась и приземлилась на ноги. Сфера двигалась по спирали через поле боя, и когда она приблизилась ко мне, я схватила её и втянула обратно в своё тело, впитывая ману, которую потратила на заклинание.
Пронзительная боль пронзила моё ядро. Я ахнула и упала на колени, схватившись за грудину, словно могла вырвать её из себя. Что-то было не так. Поглощение маны должно было ослабить ответную реакцию, а не усилить её.
Медленно подняв голову, я увидела, как Мавар, снова спрятавшись за спинами оставшихся солдат, подняла руку и выкрикнула приказ. Силы алакрийцев снова бросились в строй, и десятки заклинаний вновь с шипением понеслись по воздуху в мою сторону.
Моя голова откинулась назад, когда боль достигла апогея. Никогда прежде я не чувствовала себя так, словно что-то рвет и царапает моё ядро изнутри. Я похолодела и испугалась, осознав, что теневая магия Слуги может сотворить со мной нечто подобное тому, что я только что сотворила с Эшероном.
Заклинания армии сомкнулись надо мной.
Как один, заклинания остановились.
Я сморгнула слезы, глядя на десятки элементальных пуль, огненных шаров, молний и дымящихся лучей желтой и зеленой маны, которые витали в воздухе вокруг меня. Время, казалось, застыло.
Медленно, очень медленно ядро в моей грудине треснуло. Я чувствовала, как осколки начинают отделяться друг от друга.
Холодные когти смерти манили меня, но я сдерживала их. Если мне и суждено погибнуть здесь, то не в одиночку.
Используя ротацию маны, я продолжала втягивать и циркулировать ману, которой моё ядро уже не могло управлять должным образом… пытаясь придать ей форму и сгустить, чтобы она вырвалась наружу, подобно бомбе.
Я почувствовала, как что-то, некое первобытное осознание, сверкнуло в моём разуме, как раз в тот момент, когда моё ядро раскололось.
Из меня вырвался крик, а вместе с ним и вспышка ярко-синей маны.
Словно видя себя со стороны, оторванная от собственного тела, я наблюдала, как вспышка движется наружу, поглощая летящие заклинания, прежде чем столкнуться с вражеским отрядом. В одно мгновение сотня магов застыла, их тела стали прозрачными как стекло.
Расширяющаяся вспышка пошла рябью, по ней побежали трещины, а затем она изменила направление и в мгновение ока втянулась обратно в меня.
Последовавший за этим взрыв разнес вдребезги и стеклянных солдат, и моё сознание.
