От лица Артура Лейвина.
«Мне кажется, он болен», — сказала мама, качая меня из стороны в сторону на руках. «Он не ест, Рейнольдс, и за весь день не издал ни звука».
Мой отец встал рядом с мамой. Он нервно смотрел на меня. «Мне сходить за доктором?»
Это утверждение прозвучало как вопрос, его голос повысился, а брови приподнялись, когда он неуверенно посмотрел на мою мать.
Мамины брови, напротив, грозно опустились. «Правда, Рей? Это было бы чудесно!»
Мой отец вздрогнул, неловко потёр затылок и пробормотал: «Эм, конечно, я…»
Что бы ещё он ни сказал, это оборвалось, когда он поспешил прочь.
Мама закатила глаза, глядя ему в спину, а затем переключила своё внимание на меня. «Этот твой отец…»
Она попыталась улыбнуться, но улыбка не дошла до её глаз. Она легонько ткнула меня в живот, водя пальцем взад-вперёд, чтобы пощекотать меня.
«Если повезёт, ты унаследуешь его привлекательную внешность, но мои мозги, малыш Артур».
Я знал об этом разговоре, но не думал о нём. Моё сознание находилось внутри моего младенческого тела, контролируя его и живя с ним от мгновения к мгновению, вместо того чтобы позволить камню-ключу утянуть у меня время, словно ковёр из-под ног. Я цеплялся за него, отчаянно желая остаться собой, быть собой.
Я не потеряю себя снова только для того, чтобы проснуться с воспоминаниями о жизни другого человека, повторял я себе, стараясь не думать о душераздирающих событиях моей предыдущей попытки. И я собирался сдержать данное себе обещание. Только… я всё ещё не понимал, как.
Но, по крайней мере, я начинал понимать, что за местом был ключевой камень. После двух последних жизней я был уверен, что вижу в нём ловушку — причину, по которой человек не может уйти, пока не «завершит» камень-ключ, — и почему это так маловероятно. Прожитые жизни оказались наказанием, которого я не ожидал. Уже сейчас мои воспоминания об этих жизнях полны горечи, сожалений и потерь. Несмотря на то что во время этих событий я не был самим собой, воспоминания о моих решениях, о моих чувствах — о моих смертях — были яркими.
Я всё ещё не был уверен, что Сильви и Реджис, а также их способности играют центральную роль в моём дальнейшем прогрессе, но теперь я был уверен, что дело не только в этом. Несмотря на способность джиннов к предвидению, казалось маловероятным, что они учли, ожидали или даже требовали присутствия трёх связанных разумов, чтобы войти и изменить его каким-либо образом, чтобы выполнить его предназначение. С другой стороны, они учитывали, что маг должен владеть тремя очень специфическими эфирными искусствами, чтобы достичь этой точки.
Способности, которым меня научили предыдущие артефакты, служили ключами к этой головоломке, но по мере того, как я просиживал дни и недели в раздумьях, я всё больше убеждался, что они должны быть не просто ключами.
После первого прибытия и второго переживания чуда собственного рождения я не должен был видеть эфир, собирающийся для моего пробуждения, но я видел. Важность этого была упущена мной из виду при последующих неоднократных попытках разобраться в этой жизни, но в ретроспективе этот странный факт казался некой подсказкой или намёком на разгадку ключевого камня.
Но поиск любой зацепки сам по себе был проблемой, которую я не был уверен, как решить. В конце концов, как я мог попытаться изменить ситуацию, чтобы узнать о ней больше, если само изменение означало, что я терял всякое представление о том, что делаю, по крайней мере до тех пор, пока не рождался заново с воспоминаниями о совершенно новой жизни, вбитыми в мой измученный мозг.
Должен же быть способ ориентироваться здесь более целенаправленно, сказал я себе, вспомнив о Реликтовых Гробницах и Компасе.
Из моего крошечного тельца вырвался крик, и я отступил назад, позволив времени идти, пока моя мать мыла и кормила меня, на чём мне было крайне неприятно фокусироваться. Не успел я оглянуться, как снова стал малышом, уже близким к своему пробуждению.
Я вернулся в настоящее, охваченный страхом. Я не готов идти дальше. Пока не готов.
Возможно, из-за временной близости ко дню моего пробуждения мне снова вспомнилось странное зрелище эфирных частиц, роящихся, как будто желающих понаблюдать за этим событием.
Я не должен видеть эфир, но иногда мне это удаётся. Что это может означать?
Осторожно я потянулся к Сердцу Мира. В моём младенческом теле, разумеется, не было божественных рун, но в моём настоящем физическом теле они были. Если я и мог видеть эфир, то только потому, что между ментальной сферой и физическим миром существовала какая-то связь.
Но если и существовала какая-то физическая связь, я не мог её найти. Как и в случае с поисками Сильви, попытка активировать Сердце Мира ничего не дала.
Сильви…
‘Я здесь’. Передо мной возникла призрачная фигура моей связи. Она сидела, скрестив ноги, и внимательно наблюдала за мной. ‘Это восхитительно. Я вижу всё это в твоём сознании, всё, что мы уже обсуждали в этих многочисленных жизнях, которые ты прожил’.
Хорошо, по крайней мере, это избавит меня от необходимости объяснять всё снова и снова, — ответил я, осознавая, что совсем не скрывал своих мыслей, потому что в этом не было необходимости.
‘Продолжая наш предыдущий разговор, я думаю, у меня есть идея’.
Я подождал, молча поощряя её продолжить.
‘Если нам нужен катализатор, чтобы пробудить разум настоящей Сильви и позволить мне связаться с ней, возможно, мы можем направить энергию твоего пробуждения’.
Как?
‘Понятия не имею’.
Некоторое время я обдумывал эту идею, пытаясь использовать всё, что знал о магии, чтобы найти возможное решение. Однако, в отличие от воскрешающего яйца Сильви, мне не дали какого-то странного мистического ответа. Что бы я ни сделал, всё зависело только от меня, и если бы это не сработало, я мог бы кардинально изменить временную линию и в конечном итоге снова всё забыть.
Я снова начал тянуться к Сердцу Мира, больше в качестве медитативной практики, чем ожидая, что мне действительно удастся установить связь. Это было похоже на попытку разогнуть пальцы руки, которая больше не была прикреплена к моему телу. Мы с Сильви оставались там в течение времени, которое показалось моему отключённому мозгу и телу часами, но я был уверен, что в таком случае мама пришла бы проведать меня.
Пухлые пальцы поднялись и впились в мою голую грудину.
Я сморщил лицо и почесался ещё энергичнее. Глубоко в груди что-то зудело, и я никак не мог до этого добраться.
Моё зрение замерцало, и на мгновение Сильви засветилась, как старая земная рождественская ёлка, её тело было соткано из света, как маны, так и эфира.
От внезапной перемены я вздрогнул, и всё исчезло.
‘Что это было?’ — спросила Сильви, глядя на меня со смесью беспокойства и волнения. ‘Повтори ещё раз’.
Я посмотрел на неё и попытался расфокусировать глаза, скосить их, уставиться так сильно, чтобы свет появился снова. Когда этого не произошло, я полностью закрыл глаза, сжимая маленькие кулачки и напрягаясь, чтобы достичь того настроя, который только что промелькнул мимо меня, как мотылёк в темноте.
Внезапно раздалось урнчание, и комната наполнилась неприятным запахом. Я поморщился, и мама снова появилась, чтобы вымыть и переодеть меня. Я терпел, боясь выскользнуть из оков этого момента. Когда она закончила, вместо того чтобы оставить меня заниматься своими делами, она вынесла меня из комнаты на руках, покачивая и тихо напевая.
Я был так близко, — проворчал я Сильви, которая терпеливо шла рядом с матерью. Мои пальцы снова впились в грудину.
«У тебя чешется, Арт?» — неожиданно спросила мама, поднимая меня, чтобы осмотреть. Её пальцы провели по этому месту с тихим гулом. «Я ничего не вижу, но…»
Её пальцы заискрились магией, и я почувствовал, как успокаивающая мана проникает в меня. Хотя она и уняла боль в ногах и спине от долгого неподвижного сидения, но лишь усилила странный зуд, который я ощущал в…
Моём ядре! Я поёжился, и издал невнятное бормотание.
«Арт, что… ох!»
Я вырвался из объятий матери и, как маленький ребёнок, устремился обратно в спальню.
«Хорошо, я поняла твой намёк», — с лёгким сарказмом сказала мама, когда я уполз.
Плюхнувшись обратно, я как можно лучше сосредоточился на себе. Закрыв глаза, я снова потянулся к Сердцу Мира.
Зуд усилился.
Я почувствовал, как кривая улыбка расползается по моему лицу. Моё ядро, Сильв. Я чувствую своё настоящее ядро. Этот проклятый зуд… я его чувствую.
Следуя за неприятным ощущением, как за маяком, моё сознание, связанное ключ-камнем, потянулось к физическому телу.
Хотя мои глаза были закрыты, воздух в спальне стал тёплым от внезапного свечения атмосферной маны и эфира.
Медленно открыв глаза, я уставился на плывущие вокруг меня красные, жёлтые, синие, зелёные и фиолетовые пятна. Я глубоко вздохнул, и по позвоночнику пробежала лёгкая дрожь. С активным Сердцем Мира я просто сидел и смотрел. Это было прекрасно, и это всё меняло.
Я быстро начал чувствовать усталость, поэтому отключил связь с божественной руной. Плавающие частицы маны исчезли, остались только фиолетовые пятна эфира. Ещё через несколько секунд исчезли и они. Несмотря на усталость, я не унывал. Более того, я был в восторге.
У меня появилась идея.
Несмотря на то что большую часть сознательного времени я проводил в настоящем моменте, следующие пару месяцев пролетели как в тумане. С призрачной версией Сильви рядом со мной я практиковался в подключении и активации Сердца Мира, Реквиема Ароа и Королевского Гамбита. Хотя Сердце Мира, казалось, работало более или менее так, как ожидалось, я не мог использовать Реквием Ароа, чтобы починить сломанный предмет, как в реальной жизни, а Королевский Гамбит больше путал мои мысли, чем прояснял их, и мне ещё предстояло повторить эффект раздвоения сознания и рассмотрения множества возможностей одновременно. Я подозревал, что это связано с моей неспособностью манипулировать эфиром внутри ключевого камня.
Тем не менее у нас с Сильви был план, в котором мы были уверены.
Наконец наступил день моего пробуждения. Я, как обычно, начал медитацию, медленно сгущая всю ману в своём теле к грудине. Сильви парила внутри меня, зависнув в центре этой точки, как это часто делал Реджис. Она молчала, но её мысли были сосредоточены на дремлющем разуме настоящей Сильви. Несмотря на то что она спала, её связь со мной сохранялась.
Это означало, что внутри меня находились две половины Сильви.
Начинается, — мысленно обратился я к ней. Держись, там может быть немного неспокойно.
Используя зуд в ядре как связь с телом, я активировал Реквием Ароа и сосредоточился на призраке Сильви. В то же время я открыл свой разум для настоящей Сильви, потянувшись к ней через нашу связь, чтобы дать ей сильную ментальную встряску. Или, по крайней мере, попытался это сделать. Я не мог с уверенностью сказать, удалось ли мне это.
Из меня вырвалась мощная выталкивающая сила, когда сформировалось моё ядро, и я пробудился. Закрыв глаза, я направил Реквием Ароа в Сильви, желая, чтобы она снова стала целостной и полной. Я направил своё желание и просьбу на эфир, который, как я знал, собрался вокруг нашего дома, чтобы наблюдать за разворачивающимся взрывом, влекомый каким-то неизвестным поворотом Судьбы. Я не мог управлять им так, как своим собственным очищенным эфиром, но если я прав…
Как своего рода эхо моей сгущающейся маны, атмосферный эфир также притягивался ко мне, проходя сквозь меня. Внутри толкающей силы, внутри моего тела, внутри ядра, которое быстро формировалось из взрыва, сравнявшего с землёй наш дом, фиолетовые пятна мерцали и танцевали вокруг призрачного проявления Сильви. Сила моего пробуждения распространялась не только в пространстве ключевого камня, но и вибрировала через моё физическое тело и связи, которые я поддерживал со своими спутниками.
Где-то за пределами моего «я» я почувствовал, как глаза Сильви распахнулись.
Её призрачная фигура отделилась от меня, прозрачные золотистые глаза широко раскрылись, когда она закружилась вокруг. На мгновение оторвавшись от реальности и не понимая, что происходит, её мысли замелькали и заискрились на поверхности моего сознания, как чешуя молниеносного дрейка. В её прозрачном теле была какая-то жидкая текстура, и казалось, что она меняется и преображается, стареет, а затем стремительно деградирует, колеблясь между более молодой, до перерождения, версией себя и чуть более взрослой Сильви, с которой я был знаком в течение последних многих месяцев.
Сильви, с тобой всё в порядке. Не волнуйся, ты просто просыпаешься.
Моя связь посмотрела вниз на своё бесплотное тело, издала крик, который мог слышать только я, а затем раздулась, превратившись в дракона. Её широкая, покрытая чёрной чешуёй грудь тяжело вздымалась и опускалась, а длинная шея извивалась взад-вперед, сканируя окружающее пространство. Если бы её неподдельный страх не передался непосредственно мне, зрелище огромного прозрачного дракона, мечущегося вокруг, пока мама с папой ни о чём не подозревали, было бы почти комичным.
Только когда мама и папа начали вытаскивать меня из-под обломков нашего дома, Сильви, казалось, сосредоточилась: её голова опустилась, а глаза устремились на них, словно на маяк, видневшийся в затяжной буре.
Ухватившись за это внимание, я снова попытался достучаться до неё. Сильви, всё будет хорошо. Это я, Артур. Мне удалось разбудить тебя и… связать с призраком твоего прошлого. Мне с трудом удалось облечь эту странную мысль в реальные слова, которые, как я знал, она поймёт. Мы в четвёртом камне-ключе. И ты мне нужна.
Несмотря на то, что я мог видеть сквозь них, я не сводил взгляд с её золотистых глаз. Ворчание и пыхтение её массивного тела замедлилось. Неуверенно ступая, она последовала за матерью и отцом, которые несли меня, их разговор был уже бессмысленным фоновым шумом. Её огромные когтистые лапы не оставляли отпечатков на обломках дома, когда она проходила мимо.
‘Артур?’
Я выдохнул, не осознавая, что задерживаю дыхание. Это сработало.
Сильви открыла рот, чтобы заговорить, но я удержал её разум и сосредоточился на воспоминаниях обо всём, что произошло в ключевом камне до сих пор. Сильви потребовалось время, чтобы разобраться с общими видениями, но я не торопил её. Вместо этого мы сидели с мамой в тени небольшого дерева, пока отец осматривал руины и разговаривал с соседом, прибежавшим на шум.
Наконец внимание Сильви вернулось к настоящему. Она снова обрела человекоподобную форму и теперь с недоумением смотрела на меня.
‘Я видела кое-что из того, что происходило, словно во сне. Это всё…’
Она замолчала, покачав головой. Сильви минуту или две смотрела, как моя мать медленно проводит пальцами по моим волосам, а затем продолжила.
‘Мне очень жаль, Артур. Мне очень жаль. То, что тебе пришлось пережить здесь… это отвратительно’.
Думаю, ты получаешь от этого то, что привносишь в это, — ответил я, наблюдая за тем, как отец копается в обломках, но не видя этого по-настоящему. Жизнь, которую я прожил здесь, была прямым результатом моего собственного выбора. Отклонение от опыта моей реальной жизни почти всегда приводило к…
Я остановился, нахмурившись, когда мне в голову пришла новая мысль. Почти неуверенно я снова последовал за далёким зудом в своё физическое тело и активировал Сердце Мира. Хотя физического проявления активации божественной руны на моём теле не было, эфир и мана поплыли в поле моего зрения.
Огненный коготь сжал моё сердце, которое начало учащённо биться.
Среди привычных цветов, которые я ожидал увидеть, под воздействием Сердца Мира засветилось что-то ещё.
‘Что это?’ — спросила Сильви, разделяя моё видение через нашу ментальную связь.
От дома исходил нимб золотистого света. Тонкие золотые нити, казалось, соединяли разрушенный дом, меня, моих родителей и места, которые не были местами, а скорее временами, как вперёд в будущее, так и назад в прошлое.
Судьба, подумал я, затаив дыхание. Это должно быть Судьба.
Шестерёнки моего разума вращались, пока я пытался определить, что изменилось, какой катализатор позволил мне внезапно увидеть это проявление. Было ли это Сердце Мира, или пробуждение Сильви в сочетании с моим собственным, или какое-то более тонкое понимание, которое расширило мои способности?
Любопытствуя, я развеял Сердце Мира. И снова видимые частицы маны исчезли мгновенно, в то время как эфир задерживался и исчезал медленнее. Золотые нити оставались дольше — настолько дольше, что я начал думать, что это вообще не связано с Сердцем Мира, — прежде чем нити наконец начали тускнеть и гаснуть, оставляя в моих глазах остаточные изображения. В конце концов и эти образы растаяли.
‘Если это Судьба, то, возможно, ты видишь её сейчас, потому что она так решила?’ — с сомнением спросила Сильви.
Ты думаешь, что Судьба может быть… сознательной? Осознанной?
Сильви растерянно моргнула.
‘Я не совсем это имела в виду, но… это возможно, не так ли? В конце концов, Эфир обладает своего рода сознанием. Разве Судьба не должна тоже обладать им, будучи аспектом эфира? Пока что кажется, что урок, который ты извлёк из своей жизни — твоей «судьбы», — заключается в том, что ты уже прожил наилучший сценарий. В конце концов, ты сам сказал, что каждый раз, когда ты что-то менял, это приводило к худшему развитию событий’.
И ты думаешь, что ключевой камень, или Судьба, или джинн — кто бы ни управлял этой чередой событий — пытается показать мне, что всё произошло не просто так?
Сильви пожала своими бесплотными плечами.
‘Я не смею надеяться, что всё так просто, и, похоже, она бросает вызов твоему идентичному проживанию жизни, которая у тебя уже была, поскольку это привело лишь к своего рода временной петле… Но что касается того, почему ты вдруг видишь эти золотые нити, соединяющие моменты твоей жизни, если это понимание направляет тебя на правильный путь, значит, ты обрёл некое понимание, которого хочет от тебя Судьба’.
Я медленно кивнул. То, что она сказала, имело смысл, но в то же время сильно расходилось с тем, что я думал о мане, эфире, прозрении и даже с предыдущими предположениями о самом аспекте Судьбы, и мне было трудно закрепить эту новую парадигму в своём сознании.
‘Почему бы нам не продолжить путь’, — предложила Сильви. ‘Мы можем проверить и другие моменты твоей жизни на наличие этих следов или нитей. Возможно, нам удастся узнать больше об этом или получить новое понимание’.
Мы не знаем, можешь ли ты путешествовать по временной шкале вместе со мной, — заметил я. Если я отвлекусь и позволю событиям развиваться дальше, тебя может унести по пути, по которому ты изначально шла в течение этого времени.
‘Тогда мы увидимся на моём рождении’, — ответила Сильви с кривой улыбкой.
Я заёрзал в маминых руках, и она позволила мне вырваться. Бросив последний обеспокоенный взгляд, она встала и вернулась к моему отцу.
Я сел на колени рядом с Сильви. Войди в моё тело. Это всего лишь предположение, но, возможно, оно защитит тебя или удержит нас вместе.
Она вошла, и я отстранился от мира, позволив времени промчаться мимо.
Ты всё ещё со мной?
‘Да’, — подтвердила Сильви, и я почувствовал, как меня охватывает облегчение.
Прогресс. Мы продвигались вперёд.
Я погрузился в стремительно летящее время, когда мы снова приблизились к горному перевалу, где произошло нападение, и я был разлучён с семьёй. Я обнаружил, что сижу в тележке с матерью, которая смотрела на проплывающие мимо пейзажи, болтая с Анджелой Роуз и не обращая на меня внимания.
Ориентируясь на зуд в своём реальном ядре, я потянулся к своему физическому телу и сосредоточился на Сердце Мира.
Как и ожидалось, мир озарился частицами эфира и маны. И сквозь них протянулась тонкая нить золотистого света, ведущая к месту засады и обрыву. Более тонкие, неяркие нити протянулись от сияющей ауры вокруг склона горы к каждому из нас, а также к спрятавшимся бандитам. Кусочки вставали на свои места.
«Остановитесь», — приказал я своим тоненьким голоском.
Дерден натянул поводья и остановил нашу повозку. Все взрослые с удивлением посмотрели на меня.
‘Что ты делаешь?’ — спросила Сильви, а затем ‘О!’, когда мои мысли перешли к ней.
«Впереди засада».
Я продолжил, объясняя Рогам Близнецам и моим родителям, что должно произойти. Пока они спешили занять позиции, чтобы противостоять бандитам, я развеял Сердце Мира и активировал Реквием Ароа.
На этот раз, хотя частицы маны и эфира исчезли из виду, золотые линии остались.
Я протянул руку, взял в пальцы золотую нить, ведущую прочь от места сражения, и слегка потянул её. Мир вокруг меня пронёсся мимо, только двигался он в обратном направлении. Это небольшое натяжение вернуло меня на несколько минут назад. Когда я отпустил её, тележка снова двинулась вперёд, а мама по-прежнему сидела рядом со мной и болтала с Анжелой Роуз, не обращая на меня внимания. Точка, где я остановил тележку, была пройдена, и мы покатили вперёд, к битве, разлучившей меня с семьёй.
Снова активировав Реквием Ароа, я потянул нить вперёд.
Битва пронеслась мимо меня так, словно время ускорилось, но это было не так, как когда я отсоединился от своего тела и отошёл в сторону, позволив жизни идти своим чередом без сознательных усилий и вмешательства. Такое ускорение событий ощущалось более намеренным, а моё сознание и местоположение оставались релевантными моему месту во времени. События развивались всё так же, но, похоже, не было риска, что меня подхватит стремительный поток времени и эффект вихря, с которым я сталкивался раньше.
Даже когда я в очередной раз падал с обрыва, я ухмыльнулся.
Всё начинало обретать смысл.
Я поспешил вперёд к пещере Сильвии. Это была ещё одна точка во времени, отмеченная золотой аурой Судьбы, что было неудивительно.
‘Я чувствую, как яйцо тянет меня внутрь’, — сказала Сильви, когда мы спустились в пещеру, где я впервые встретился со своей бабушкой Сильвией, и матерью Сильви.
Всё в порядке, иди. Увидимся на другой стороне.
Несмотря на моё любопытство использовать Сердце Мира и Реквием Ароа для изучения различных потенциальных исходов моего пребывания с Сильвией, было и кое-что более насущное, чего я хотел добиться. Сильви возродилась сама собой, и, как я и надеялся, разум настоящей Сильви оставался бодрствующим и сознательным в её новорождённом теле.
Мы мчались вперёд, изучая каждый важный поворотный момент в моей жизни и не удивляясь тому, что все они были отмечены Судьбой. Когда Виндсом впервые перенёс нас в Эфеот, меня посетила неожиданная и довольно неприятная мысль.
Все эти моменты, отмеченные Судьбой… неужели им суждено было случиться именно так? Судьба ли заставила эти моменты произойти?
Услышав мои мысли и поняв их суть, Сильви ответила утешительным тоном.
‘Ты сам сделал этот выбор, Артур. Ты знаешь это. Никто не дёргал за ниточки, заставляя всё это происходить’.
И всё же я чувствовал отсутствие уверенности в её словах, лишь частично скрытую в нашей связи. Было так много мест, где всё могло пойти не так. Даже когда я принимал лучшие решения в ключевом камне, результатом всегда была моя преждевременная смерть. Что, если… Судьба ставит моё выживание выше блага всего мира?
‘Или’, — начала Сильви, её тон был похож на тон человека, объясняющего что-то очень простое кому-то очень тупому, — ‘твоё выживание — это то, что лучше для этого мира. Но мне кажется, я должна заметить, что этот камень-ключ и события, которые он создаёт, не реальны. Как он может знать, что произошло бы в каждом конкретном случае?’
Судьба, — напомнил я ей.
«Артур, леди Сильви. Я вынужден настаивать на том, чтобы мы продолжали путь», — сказал Виндсом, повернувшись, чтобы посмотреть на нас на фоне разноцветного моста и замка Кезесса, двух вершин горы Геолус, поглощённых бесконечным туманом.
Активировав Реквием Ароа, я ускорился, пройдя основную часть обучения, пока не достиг определённой точки.
«Дело в том, что ты — ходячее свидетельство статистических невероятностей», — сказал Врен, глядя на меня с явным раздражением. «У тебя врождённая способность постигать работу четырёх основных элементов, а также некоторых отклоняющихся от них элементарных форм, что как раз совпадает с тем фактом, что постижение всех четырёх элементов необходимо для раскрытия тайн эфира, которые, по счастливой случайности, тебе любезно предоставила сама принцесса драконов. Всё в тебе необычно, мальчик. Даже у асур нет столько врождённых талантов и удачи».
«Если это твой способ подбодрить меня, то спасибо», — усмехнулся я, поднимаясь на ноги. «Итак, что у нас дальше по списку дел?»
«Прежде дай мне свою доминирующую руку».
Врен поднялся со своего наколдованного земляного трона и подошёл ко мне.
Протянув правую руку ладонью вверх, я уставился на асуру в предвкушении. В следующем шаге я был менее уверен, чем в предыдущих откровениях, касающихся Реквиема Ароа и Сердца Мира, или даже в объединении Сильви с её призраком артефакта.
Врен достал из кармана куртки чёрный футляр размером с кулак, открыл его и вынул небольшой непрозрачный драгоценный камень пирамидальной формы.
«Это минерал под названием акклорит. Сам по себе он является довольно редким, но бесполезным камнем. Однако при правильном процессе очистки и синтеза, который я унесу с собой в могилу, он способен сделать нечто замечательное».
«Например, создать оружие. Или даже, при определённых обстоятельствах, живое существо», — ответил я.
Брови Врена приподнялись, и он посмотрел на меня с нескрываемым изумлением.
«Значит, кто-то выбалтывает секреты раньше времени, понятно», — сказал он через мгновение, придя в себя и кисло оглядевшись по сторонам, словно хотел найти виновника, спрятавшегося за камнем. «Как непрофессионально».
«Я собираюсь сказать тебе кое-что, и у тебя нет другого выбора, кроме как поверить мне», — начал я, уже убедившись, что это один из тех моментов, которые отмечены Судьбой. Я был уверен в том, что в случае неудачи смогу изменить курс и повторить попытку.
Врен скорчил гримасу, но я продолжил.
«Хотя на это уйдёт гораздо больше года, этот акклорит действительно превратится в оружие: сознательное существо, сочетающее в себе аспекты Сильви, меня и Слуги Вритры по имени Уто».
Губы Врена изогнулись в кривой улыбке, словно он решил, что я его дразню.
«Послушай, Врен. Это существо родилось в месте под названием Реликтовые Гробницы — системе подземелий или «глав», созданных джиннами, и поэтому оно способно питаться и использовать эфир. Часть сознания этого существа — его зовут Реджис — сейчас спит во мне, вроде как, только моё тело находится… вне этого пространства и времени, и мне нужно его разбудить. Думаю, этот акклорит — ключ к этому».
Ухмылка Врена медленно сползла с его лица. Он смотрел на меня так хмуро, словно я был в бреду или ещё хуже.
«Откуда ты можешь знать всё это, мальчик? Эльфийская провидица? Даже если бы она поделилась с тобой каким-то видением, как…»
«Всё гораздо сложнее», — перебил я, вызвав недовольный взгляд своего наставника. «Достаточно сказать, что я с полной уверенностью знаю, что сознание, которое вырастет из этого акклорита, находится здесь, сейчас, с нами. Спящее. Я хочу, чтобы ты помог мне привязать сознание обратно к камню и разбудить Реджиса раньше времени».
В выражении лица Врена что-то изменилось. Это была не вера, а скорее… интрига и реальная готовность исследовать эту возможность. «Что ты предлагаешь?»
«Для начала введи акклорит мне под кожу», — сказал я, снова протягивая руку.
Врен испустил глубокий вздох, затем взял мою руку и начал вдавливать непрозрачный драгоценный камень в мою ладонь. Я почти не почувствовал боли, и вскоре акклорит исчез под моей кожей.
Я несколько раз сжал руку, глядя на ладонь. Ничего не произошло.
«И что теперь?» — спросил Врен.
«Ты должен знать это. Как этот камень мог превратиться в разумное живое существо?»
«Это редкость», — ответил Врен. Он тоже смотрел на мою руку. «При должной сосредоточенности, решимости и затратах энергии оружие, выращенное из акклорита, будет обладать определённой степенью самоопределения. Это рождается от владельца и полностью связывает оружие с его пользователем. Но чтобы акклорит вырос в полностью сознательное существо, эта передача энергии должна сопровождаться невероятной волей и, как правило, значительной долей отчаяния. Существенную роль играет твоё состояние в момент проявления оружия, а также источник и разнообразие исходных данных, предшествующих проявлению».
Я весело улыбнулся, узнав в словах Врена отголосок того, что он сказал, когда обнаружил, что Реджис является осознанным проявлением в моей реальной жизни.
«И всё же что-то от акклорита осталось. Ты сказал… ладно, неважно, но если бы Реджис был здесь в теле, ты бы смог почувствовать энергию акклорита, верно?»
Врен положил руки на бёдра и быстро постучал пальцами.
«Смог бы. Существо, рождённое из акклорита, изменчиво по своей природе, но сигнатура его происхождения должна быть ощутима, даже если бы она присутствовала только в бестелесном виде. Если только эта форма не скрыта в теле другого живого существа, где его собственная сигнатура будет замаскирована маной и естественным ритмом носителя… сердцебиением, дыханием, циркуляцией от ядра к каналам и так далее. Всё это может быть ещё более сложным, если существо находится… как ты выразился?.. вне пространства и времени, что бы это ни значило».
«Но если бы ты знал, что оно там есть, и носитель позволил бы тебе это сделать, смог бы ты найти этот спящий разум?»
Врен смотрел на меня так, словно я окончательно сошёл с ума.
«Я не буду притворяться, что полностью понимаю, что это значит, но…»
Его глаза сузились, и он взъерошил свои и без того спутанные волосы. С насмешкой он взмахнул рукой и наколдовал плоское ложе из камня, указывая, что мне следует лечь. Я так и сделал, а он встал надо мной.
«Закрой глаза и перестань вращать шумные шестерёнки своего бессмысленного мозга, чтобы я мог сосредоточиться».
Я сдержал язвительный смешок и постарался выполнить его приказ, позволив своему разуму затихнуть и отключиться. Моё дыхание замедлилось, как и пульс. Вспомнив многочисленные жизненные практики, я погрузился в медитативную пустоту.
Руки Врена скользнули по мне. Я чувствовал их, но не сосредотачивался на них. Он задумчиво погудел, потом раздражённо хмыкнул, и его тёплое дыхание омыло моё лицо. Затем, спустя, как мне показалось, очень долгое время: «Ага…»
Физические пальцы надавили на мою грудину, а пальцы магии проникли глубже, пробираясь сквозь плоть и мясо и даже глубже моего ядра к чему-то бесплотному и неотъемлемому от моего существа… месту, где моё бодрствующее сознание в ключевом камне встречается с моим физическим телом за его пределами. Я сосредоточился на слабом ощущении спящего разума Реджиса, которое почувствовал ещё в тот первый момент после появления внутри артефакта, и надеялся, что свет моих мыслей укажет Врену правильное направление.
«Прекрати, мальчик. Просто лежи здесь и веди себя как безмозглый псих, которым ты и являешься. Я беру назад все положительные слова, которые когда-либо говорил о тебе. Ты никак не можешь быть никем иным, кроме как полным и законченным чудак…»
Он резко замолчал, и я почувствовал, как бесплотные пальцы сомкнулись вокруг чего-то.
«Клянусь древними, ты прав. Существо, рождённое акклоритом… Я чувствую, как оно привязано к тебе… нет, вплетено в тебя и проникает сквозь тебя, привязано к тебе так же, как твоя собственная нервная система…»
Тёплая, знакомая энергия поплыла вверх от грудины через грудь к руке, затем вниз по руке к кисти, направляемая магией Врена. Он фыркнул от восторга.
«Мне ещё никогда не доводилось перерождать уже существующее сознание в кристалл акклорита. Это не должно сработать, но если ты прав и этот… Реджис… действительно родился из этого акклорита…»
Акклорит раскалился в моей ладони, как расплавленное железо, и я ахнул от боли. Врен схватил меня за запястье, прижав руку к камню.
Фиолетовый свет проникал сквозь кожу, которая, казалось, могла сгореть в любой момент.
‘Артур, что случилось? Что происходит?’ — раздался в моей голове голос Сильви из замка Индрат, где она всё ещё тренировалась со своим дедом.
Мои глаза закатились, а тело затряслось. Сильная рука прижалась к моей груди, удерживая меня на месте и не давая причинить себе боль. Не то чтобы я мог почувствовать это из-за агонии от акклорита.
Из моей плоти выплыл чёрный висп размером со сжатый кулак, и боль исчезла. Я откинулся назад, больше не вырываясь из рук Врена, пот струился по моему лицу, а дыхание было прерывистым от отчаяния. Я едва различал шар тёмного света, внутри которого сверкали две яркие искры, похожие на глаза, а чёрная полоса под ними напоминала кривую улыбку.
Мне не хватало дыхания, чтобы говорить, не хватало концентрации, чтобы произносить слова. Даже мой разум казался затуманенным, и я не мог уловить мысли ни Реджиса, ни Сильви.
Висп подлетел ко мне ближе и опустился ниже.
«Узри, хозяин. Я, Реджис, могучее оружие, подаренное тебе асурами так давно, наконец-то явился во всей своей красе!»
Две яркие искры сверкнули, словно моргнув, и висп медленно повернулся по кругу.
«Подождите, что, чёрт возьми, происходит?»
