В тёмном пространстве раздался удар в барабан. Ту-дун… Нет, это была не барабанная дробь. Дум! Это было похоже на звук шагов, но никто не шёл, так что это не мог быть топот ног. Дум! Ту-дун! Актёры, что уже стояли на сцене – одноглазый, однорукий и одноухий – поворачивали головы в сторону, откуда доносился звук. А там я. С пылающим телом выползаю на сцену.
— Вагар…
Огненный Император.
Актёры передернули плечами.
— Кар…
— Ке.
— Каркаса…
Их била крупная дрожь. Актёры, на которых и лица не было, еле ворочая языками, перешёптывались, как змеи.
— Сви.
— Лакх.
— Гур.
Это не тот язык, на котором все разговаривают в эту эпоху. Этим языком пользовались давным-давно, когда ещё собирали жёлуди под деревьями первобытного леса. В ту эпоху речь и голосовой аппарат ещё не были сформированы, поэтому гоблины, как и актёры, просто перешёптывались. Сви. Лакх. Гур. Сви. Лакх. Гур.
Зрители тревожно то открывали, то закрывали рты. Хобгоблины не понимали языка, на котором говорили их предки в далёкой древности. Однако кое-что они понимали. Зрители затаили дыхание. Они ощущали зловещее и тревожное чувство, которое максимально соответствовало тому, что вырывалось из ртов актёров.
— Сви.
— Лакх.
— Гур.
Актёры испуганно кружили вокруг меня. Сви. Но каждый раз, когда они делали шаг, музыка, которую я исполнял с помощью Оро, резонировала с их действиями. Лакх. Стоило шагам замедлиться, как и музыка замедлялась. Гур. А по мере того, как они приближались, музыка становилась всё громче.
— Вагар.
Мой огонь распространился по тёмной пещере.
[Да.]
Я ловко, подобно дикарю, ступаю на сцену.
[Я – Огненный Император.]
— Гр-р-р, — рычание, подобное пронзительному стону, вырвалось из моего рта.
Приближающиеся актёры остановились и вздрогнули.
[Я огонь этого мира.]
Мой голос превращался в Оро. Изо рта вырывался лишь животный рев.
[Я тот, кому всё под силу.]
Пол сцены дрожал, тёмный воздух вокруг зрителей вибрировал. Моё Оро было наполнено запахом крови.
Причудливая мелодия и странный ритм. Сви-лакх-гур. Звенит и плачет загадочная музыка. Сви-лакх-гур. В ответ на смех этого презренного человека, зрители в первом ряду съёжились.
[Завидуйте мне. Смотрите на меня с завистью и ревностью. Превозносите меня.]
В лучшем случае то, что вылетало из моего рта, можно было назвать шипением. Но мне большего и не нужно. Я говорю не словами. Я издаю звук с помощью Оро.
[Мир для меня ничто иное, как дрова.]
Сви.
[Меня волнует ваша зависть. Потому что я хочу, чтобы вы завидовали мне. Огонь не может гореть в одиночку. А значит вы, ничтожные людишки, что живут вокруг, станете бесконечным запасом дров для меня.]
Лакх.
[Я смеюсь, ведь я добился успеха. И я буду смеяться ещё громче над теми, кто ничего не достиг. Я насмехаюсь над вашим вниманием. Но ещё больше я насмехаюсь над теми, кто на меня внимания не обращает.]
Гур.
[Я нетребовательный.]
[Я смотрю на всё бесчувственным взглядом. Со спокойным лицом внимательно рассматриваю всё. Даже мой успех не отражается пламенем в моих глазах. Но поскольку я добился успеха больше, чем кто-либо другой, я не устану напоминать вам об этом.]
[С бесчувственным взглядом.]
[Со спокойным лицом.]
[Ваш успех в моих глазах вовсе не успех. Потому что вы не можете добиться успеха без тяжёлого труда. И ваши великие страдания, ваш незначительный успех меркнут передо мной.]
Я делаю шаг. Разгорается огонь. Актёры в ужасе разбегаются и пытаются убежать.
— Вагар!
На моих губах заиграла улыбка.
[Вы ведёте себя как люди.]
[Но в этом мире есть только один человек.]
[И этот единственный человек – «Я».]
Огонь усиливается и горит ещё ярче. Пламя, что уже охватило сцену, теперь охватывает и зрителей.
— Ах! — послышался стон из зала.
Некоторые зрители инстинктивно использовали Оро, чтобы противостоять моему огню.
Но я только громче рассмеялся – и музыка тоже зазвучала громче.
[Только я – человек.]
Моё пламя поглощает Оро зрителей. И вот уже шесть языков пламени нежно поглаживает шеи зрителей.
— Ух…
Зрители, что сидели в первом ряду, содрогнулись. Говорили, что один из тех, кто здесь расположился, – 21-ый в рейтинге воин. Он, обильно потея, сидел с выпученными глазами.
Театр – это огненный ад.
[Для меня ваш успех ничего не стоит.]
[Тогда кто же вы такие, раз ничего не достигли?]
[Для меня вы ничто.]
[Просто пыль под моими ногами.]
Огненный Император рассмеялся и сделал движение рукой. Он с улыбкой осмотрел сцену. И одноглазый Арика, встретившись со мной взглядом, задрожал.
[Я люблю обнажать слабые шейки животных.]
Одноглазый Арика кричит и убегает.
[Само проявление простоты и невинности.]
[Они настолько мягкие, что их можно проглотить за один укус!]
Пламя поднимается там, куда направляется Арика. Тот разворачивается и пытается убежать в другом направлении. Но я снова блокирую ему путь пеленой огня. Это похоже на погоню за добычей.
— Спасите! — поджимает губы Арика.
Но его голос так и не раздаётся, слышен только писк. Точно также, как с помощью Оро можно создать звук, можно и заблокировать его. Поэтому я просто перехватываю крик Арики и подавляю его.
[Почему ты убегаешь?]
— Спасите! Прошу…
[Не убегай. Я же твой отец.]
— Пожалуйста! Спасите, не убивай… Не убивайте меня!.. — восклицает Арика, чувствуя, как подступает боль к горлу.
Но его голос так и не доходит до зрителей. С мест для гостей кажется, что Арика просто в отчаянии открывает и закрывает рот да размахивает ногами. А зрители, затаив дыхание, наблюдали за его смертью в полной тишине.
[Дитя моё.]
Я подхожу к Арике всё ближе и ближе.
[Я не причиню тебе вреда.]
Арика заточен завесой огня, которая всё сужается и мешает ему двигаться. Арика садится на пол, как ребенок, которого заперли в малюсенькой одноместной комнатушке.
Читайте ранобэ Охотник-самоубийца SSS-класса на Ranobelib.ru
— Не убивай меня…
[Хорошо.]
— Прошу… — льёт слёзы одноглазый ребёнок. — Спаси меня, мама…
И в этот момент я кусаю Арику за его обнажившуюся шею. Но мои клыки не впиваются в его плоть. Вместо этого кровожадное Оро обволакивает его тело, пытаясь разрезать на кусочки.
— А-а-а! — яростно кричит от боли Арика.
Я больше не блокирую звук. Пусть этот крик звенит в театре.
— Аргх! А-а-а!!!
Зрители, что до сих пор наблюдали за разворачивающейся сценой в тишине, вздрогнули от внезапного звука. Смерть, которая разворачивалась на их глазах, никак нельзя было назвать «актёрской игрой».
— Что?..
— Э-это…
Некоторые зрители судорожно сглатывали. Некоторые стонали и плакали. Некоторые с задних рядов встали и выбежали из театра. Однако большинство продолжало тупо смотреть на сцену, охваченную пламенем.
[Я огонь этого мира.]
Охота посреди этого огненного ада всё не прекращалась. Я превратился в кровавого зверя, что бежал на поиски следующей жертвы. Однорукий Юмар и одноухий Сакум с криком пытались убежать.
— Помогите!
Грянула музыка.
— За мной гонится!.. Гонится монстр!
Я не виноват. Если со мной что-то не так, то это вина мира, который меня создал. Это вина мира, что сделал меня таким. Человек может только подстроиться под этот мир. И раз я живу в соответствии с тем, как был создан, в чём же моя вина?
[Давайте потанцуем!]
Сви. Лакх. Гур.
[Весь мир – моя сцена!]
Сви. Лакх. Гур.
[Не вини меня. Я такой же, как ты. Я такое же существо, рождённое в этом мире, как и ты.]
[Только я сильнее тебя.]
[Это закон природы, что сильные поедают слабых. Вы не должны винить ни меня, ни этот мир.]
Я резко отскочил и из меня вырвалось одичавшее пламя. Я то извергал из себя огонь, то кусал зубами плоть по своему хотению.
— А-а-а!
Сначала я повалил однорукого Юмара, а следом и одноухого Сакума. Всё в порядке, они же просто животные. Животные для людей – ничто иное, как мясо. Так что это не убийство. Это просто бойня. Ту-дум! Удар барабанов раздавался всё громче. Дум!
Кровавое пламя подожгло театр. Но даже после того, как все три актёра пали, мой рёв и не собирался прекращаться. Сви! Лакх! Гур! Зрителей трясло. Но даже трясущиеся от страха, они продолжали смотреть за тем, как танцует моё Оро по сцене.
— Ах!..
Один из юных зрителей потерял сознание. Он рухнул на плечо человека по соседству, исходя пеной. Но его сосед не помог ему, потому что всё его тело налилось свинцовой тяжестью.
Дум! И в момент музыка, наконец, достигла своего апогея. Группа людей распахнула дверь театра и ворвалась внутрь.
— Всем оставаться на своих местах! Это департамент общественной безопасности Совета Огненной Реки!
Зрителей окружили высококлассные воины-хобгоблины.
— Всем оставаться на своих местах!
— Нас отправили сюда после сообщения о массовом убийстве и поджоге! Всякий, кто проигнорирует предупреждение и двинется с места, будет арестован за препятствие правосудию!
Это стало отправной точкой. Воздух, что был пропитан напряжением и звенел как струна, разрядился. И публика, что до сих пор сидела, задержав дыхание, выдохнула.
— Ха…
— Фу-у-ух…
Зрители тяжело плюхались на свои места. Вытянутые до этого по струнке спины настолько ослабли, что некоторые соскальзывали со своих мест.
— Хм.
Я вышел из роли и, нахмурившись, смотрел на членов департамента общественной безопасности. Не знаю, насколько серьёзное сообщение они получили, но хобгоблины из отдела общественной безопасности выглядели решительно.
— В первую очередь спасти раненых!
— Где поджигатель?!
— Кто-то упал на сцене!
Хобгоблины бросились к актёрам – одноглазому Арике, однорукому Юмару и одноухому Сакуму. Увидев трёх человек, лежащих на сцене, их тут же приняли за «мёртвых». Однако в этом спектакле, естественно, не было смертельного исхода.
— Нет… Минуточку…
— Не нужно меня поднимать, я в порядке!
Актёры один за другим вставали, размахивая руками.
— Вы ранены? Что-то болит? Голова в порядке?
— Н-нет! Всё нормально!
— Я слышал, что здесь началась резня. Куда сбежал преступник? Вас удерживали в заложниках?
— Что?.. — у одноглазого Арики был озадаченный вид.
— Какая резня? Какие заложники? Здесь не было ничего подобного, — крикнул однорукий Юмар. — У нас тут спектакль, психи!
Члены департамента общественной безопасности остановились.
— Спектакль?..
— Да, мы выступаем! Это наш театр! Театр «Собачий лай»! Вы вломились, когда спектакль был в самом разгаре!
Кстати, члены департамента общественной безопасности по ошибке решили схватить меня. Если бы я захотел, мог бы с лёгкостью их одолеть сейчас, но это было слишком, поэтому я просто сделал вид, что покорился.
Члены отдела общественной безопасности медленно перевели на меня взгляд.
— Но мы получили сообщение о поджоге…
Я кивнул, и с кончика моего пальца поднялось Оро.
— Это моё Оро. Оно похоже на огонь.
— И о том, что животное кусает и убивает невинных людей…
— Я взял на себя роль ублюдка, а мои сонбэ – роль жертв. Во время спектакля, естественно, я их одолел.
Другими словами…
— Похоже, кто-то сообщил об этом, потому что был чересчур впечатлён нашей актёрской игрой.
К тому моменту члены департамента общественной безопасности уже поняли, что что-то не так. Теперь вместо бдительности на их лицах отражалось смущение. Зрители закричали:
— Что?!
— Кто об этом сообщил?..
Реакция быстро разрасталась.
— А что со спектаклем?
— Разве так не должно быть?
— Что случилось?!
— Ох уж эти тупицы из общественной безопасности!
— Что за привычка врываться без спросу?! — шумел народ.
По мере того, как отовсюду раздавались жалобы, лица членов департамента всё больше мрачнели. Я с улыбкой подошёл к их главе.
— Как же быть? Кажется, сегодняшнее выступление испорчено.
— Эм…
— Прошу прощения, дорогие зрители! В связи с досадным происшествием, на этом мы закончим сегодняшнее выступление! Из-за предупреждения отдела общественной безопасности, наш спектакль в театре «Собачий лай» вынужден прерваться! Пожалуйста, следуйте инструкциям департамента общественной безопасности и организованно выходите. Ах, кстати… — я широко улыбнулся главе департамента. — Вы же возьмёте на себя ответственность и вернёте зрителям потраченные на спектакль деньги?
Зрители хлынули наружу. А театральные круги города в тот день буквально взорвались. Всё потому, что из-за «чересчур реалистичной пьесы в соответствующие органы поступило сообщение о преступлении».
