Е Дай надеялся, что дедушка ответит ему иначе. На самом деле Е Дай хотел, чтобы дедушка похвалил его, сказав, что он задал прекрасный вопрос, а потом одобрил его дальновидные цели и желание найти более высокую опору. Наконец, дедушка также мог бы призвать его использовать эту цель в качестве мотивации и стремиться к ее достижению.
К сожалению, это осталось лишь мечтами Е Дая, так как на самом деле ответ дедушки совершенно от них отличался.
Тем не менее Е Дай не смел показать ни малейшего намека на негодование и потому притворился, что задумался над словами дедушки. Спустя некоторое время он сказал:
– Слова учителя возвышенны и решительны. Вашему ученику необходимо подняться выше и достичь еще больших успехов, прежде чем он сможет полностью их понять. Похоже, вашему ученику нужно работать усерднее, чтобы контролировать общие тенденции мира и одновременно с этим стать той самой амбициозной и внушающей трепет личностью, всеми силами трудящейся ради объединения шестнадцати королевств.
Хотя дедушка и ответил не так, как надеялся Е Дай, это не помешало ему самостоятельно действовать в данном направлении и сообщить наставнику о своей позиции.
Дедушка лишь слегка улыбнулся, но ничего не ответил. Он отвечал лишь на один вопрос, и потому не собирался говорить что-нибудь еще по этому поводу.
Хотя Дань Фэй и сохраняла на лице свою обычную улыбку, мысленно же она лишь качала головой. Е Дай мнил себя мудрым и умным человеком.
Разве мог настолько юный парень, как Е Дай, понять истинный смысл слов и точку зрения дедушки?
Сама же Дань Фэй смогла понять, что хотел сказать дедушка. Он говорил о том, что общие мировые тенденции еще не достигли необходимого состояния для объединения королевств.
Он также намекнул на то, что Е Дай не тот амбициозный и внушающий трепет человек, который необходим.
А последнее предложение про то, что любые разговоры об объединении без выполнения обоих условий – лишь пустая болтовня, в действительности косвенно намекало Е Даю на то, чтобы он оставался стоять на твердой почве и не спешил забираться слишком высоко и далеко, то есть, чтобы не брался за то, что ему не по силам.
Вот только жаль, что Е Дай был полностью погружен в собственные мысли и даже не понял смысла, сокрытого в словах дедушки.
Каких высот ты достиг, чтобы сейчас говорить что-либо об объединении королевств? Твоя сила даже не достигла необходимого минимума, но твои амбиции уже непомерны. Подобное бездумное поведение могло лишь разрушить страну и привести к гибели множество людей.
«Выходит, Е Дай все еще считает себя намного умнее, чем он есть на самом деле,» – мысленно вздохнула Дань Фэй.
Ее прекрасные глаза посмотрели в другую сторону, сфокусировавшись на Е Жуне.
– Е Жун, ты занял второе место. Какой вопрос ты хотел бы задать дедушке?
Е Жун, приняв скромный вид, сказал с почтением:
– Учитель, так вышло, что мой вопрос практически полная противоположность вопроса старшего брата. Я думаю над тем, можно ли считать королевство могучим и великим, если у него бесконечны границы и территории, или все же могучим и великим считается королевство, где царит мир и покой? Возьмем, к примеру, могучую и великую правящую династию, и пусть даже они каждый день расширяют свои границы, но если жизнь народа станет невыносимой, а солдаты на фронте будут нести большие потери, то какой смысл в подобной безграничной агрессии и воинственности?
После вопроса Е Жуна, выражение лица Е Дая сильно похолодело.
Очевидно, что Е Жун специально задал этот вопрос, чтобы поспорить. Вопрос Е Дая был связан с объединением шестнадцати королевств, в то время как вопрос Е Жуна заключался в том, есть ли смысл потакать войнам и агрессии!
Читайте ранобэ Повелитель Трех Царств на Ranobelib.ru
И как ни посмотри, он явно противоречил вопросу, заданному Е Даем.
Выражение лица дедушки оставалось равнодушным, словно его не волновало, что вопрос Е Жуна шел наперекор предыдущему. Недолго подумав, он изрек:
– Солдаты такие же люди, как и все. Если у солдат и генералов на передовой нет мотивации и цели, то они будут несчастны. Тогда подобные войны бессмысленны. Расширение границ – это необязательно плохо. С другой стороны, если заставить солдат прекратить воевать, то это необязательно хорошо. Хорошо это или же плохо определяется первоначальными целями войны. Если расширение границ способно помочь людям жить лучше, то эта война хорошая. С точки зрения этого старика, целью расширения границ является не желание заполучить больше территорий, а помощь людям обрести благополучную жизнь и спокойствие. Если же кто-то, стоящий наверху, упускает из виду эту цель, то он также потеряет правильное направление.
Е Жун, восхищенно выслушав дедушку, слегка кивнул и вернулся на свое место. Ему требовалось некоторое время, чтобы полностью вникнуть и переварить эти слова.
– Хорошо, а теперь очередь того, чей подарок занял первое место. Согласно правилам, победитель может задать два вопроса.
Дань Фэй бросила взгляд на Цзян Чэня.
Эта умная женщина, естественно, сразу же поняла, что вино не являлось общим подарком.
Она была на сто процентов уверена, что вино для праздника подготовил именно этот необычный юноша.
Дань Фэй по натуре своей была женщиной, которую довольно трудно заинтересовать, но в данный момент ей стал очень любопытен Цзян Чэнь.
Она действительно хотела узнать, какой же вопрос задаст этот загадочный юноша? Вопрос о боевом Дао? Или же совершенно иной вопрос?
Почувствовав на себе взгляд Дань Фэй, Цзян Чэнь слегка улыбнулся и чуть сдвинулся в сторону, как бы невзначай скрывшись за спиной Е Жуна.
Не то чтобы Цзян Чэнь убегал от чего-то, просто он действительно не хотел большой известности. Сейчас он больше всего хотел закрыть глаза и немного отдохнуть, мысленно моделируя бой с практиком духовной сферы.
Все потому, что дальше его ожидал бой с Синь Удао. И этот бой был напрямую связан с жизнью двух братьев Цяо.
При таких обстоятельствах Цзян Чэнь на самом деле не испытывал ни малейшего желания вмешиваться в подобное. Он знал, что если задаст какой-нибудь вопрос, то лишь спровоцирует ненужные слухи и сплетни.
Потому будет лучше, если он попросту продолжит избегать подобного.
Когда Тянь Шао увидел поведение Цзян Чэня, то лишь удостоверился в том, что Цзян Чэнь решил отказаться вовсе не из-за ложной вежливости. Тогда он сказал Линь Цяньли:
– Цяньли, спрашивай первым.
Линь Цяньли также хотел из скромности запротестовать, но его упорство на пути боевого Дао побороло всякую скромность, и тогда он вышел вперед.
