— Ананта.
Погружённая в глубокий сон Ананта вдруг услышала, как голос зовёт её по имени, имени, которое она давно забыла.
— Ананта, слушай мой голос.
Сначала Ананте показалось, что ей мерещится.
— Пожалуйста, Ананта.
Она подумала это галлюцинация. И решила, её пытают, снова затрагивая глубокие чувства к нему. Но он больше не в этом мире. Он… пересёк реку, из-за которой не возвращаются. Даже тоскуя о нём, она его ненавидела.
— Эй, глупышка. Тебе обязательно страдать и убиваться из-за такого как я?
Он давно прошёл точку невозврата, она решила, что обозналась, и попыталась погрузиться в ещё более глубокий сон, не желая, чтобы её снова беспокоили.
«Оставь меня… в покое», — подумала она.
— Ты помнишь нашу первую встречу?
Слуховая галлюцинация не умолкала.
— Мы сражались, готовые умереть в любой момент. Потом Вальдбич угостил нас лимонадом. Мы пили и похваливали, говоря, как он освежает.
Голос шептал о воспоминаниях, известных только ей и мёртвому.
— Но, если честно, лимонад был довольно паршивый, согласна?
Она закрыла бы уши руками, если бы у неё были руки и уши.
— Помнишь тот случай…
Однако…
— Мне обчистили карман. Я потерял деньги и был в некотором шоке, а ты спокойно объяснила мне что делать.
Она не могла перестать слушать.
— Я тогда считал тебя очень крутой.
Ей это слишком нравилось.
— И ещё много таких моментов. Пусть ты не была членом моей команды, мы часто встречались. А потом как-то стали проводить много времени вместе, просто общались.
Ей так это нравилось, что казалось, у неё снова забилось сердце.
— Эй, скажи честно. Я думал, наши встречи случайность, совпадение, но они не были совпадением, отнюдь. Ты всё подстроила, да?
Голос галлюцинации звучал насмешливо, беззлобно поддразнивая её.
— Вот почему так тяжело быть популярным. Хотя… если подумать, мне и правда нравилось проводить с тобой время. Было очень весело.
Этот ласковый голос как будто отогревал её застывшее сердце.
— Ты всегда была честна со мной.
И с каждой его фразой похороненные в дальних закоулках души воспоминания одно за другим всплывали на поверхность…
— Было бы здорово вернуться в то время. Если время подобно стрелкам часов, я хотел бы перевести их на те дни.
Воспоминания вставали перед глазами как фотографии, и на неё снова накатывала тоска.
— Наверное, ты чувствуешь то же, что и я… может, поэтому никак не проснёшься, — серьёзно сказала галлюцинация. — Я понимаю. Со мной было так же. Мне хотелось остановить время и остаться там навсегда. Это были самые печальные и трудные дни… но и самые счастливые. Я не хотел покидать их, — успокаивал голос.
А потом…
— Но, Ананта…
Галлюцинация пыталась помочь ей проснуться.
— Время не вернуть.
Голос говорил, в каком времени они находятся.
— Оно уже прошло. Сколько ни беги от реальности, и сколько ни тоскуй по прошлому, оно не вернётся.
Каждое слово пронзало Ананте сердце. Сердце разболелось, ей хотелось кричать. Но она не могла.
— Давай похороним дни страданий. Ведь не менее важно создавать счастливое и радостное будущее, не так ли?
Слуховая галлюцинация ласкала её раны, помогая им исцелиться.
— Мы…
Как ни странно, боль постепенно утихала. Ананта начинала что-то различать.
— У нас теперь есть дочь, разве не помнишь?
И тут… Бум!
Ананте показалось, мир вокруг неё рушится. А когда она подняла голову, он оказался рядом, тот, чьё лицо преследовало её в снах. Ча Чон У улыбался ей.
— Сколько ты ещё будешь спать, когда твоя дочь рыдает из-за тебя?
Ананта блуждала в мире своего разума. Духовное тело Ча Чон У пыталось достучаться до её Осознанности, чтобы она проснулась. И она, наконец, услышала его голос. Убедившись, что Ананта пришла в себя, он снова начал её поддразнивать. Он часто так делал во время подъёма на Башню.
Ананта вспомнила те времена, её веки затрепетали, а глаза увлажнились. Но вместо того, чтобы утирать слёзы, она широко улыбнулась: не в её правилах плакать в такие моменты.
Потом надулась и проворчала: «Кто бы говорил».
— Ты права. Сейчас не старые времена, когда воспитание детей считалось исключительно заботой матери. По современным меркам я ужасный отец, не так ли?
Ча Чон У медленно протянул Ананте руку.
— Всё то, о чём я раньше не знал… что принимал как должное… Ты поможешь мне начать сначала? Впредь я всё буду делать правильно.
Ананта молча смотрела на руку, которой раньше отчаянно желала коснуться, и не могла пошевелиться. Почти взяв его за руку, она вдруг резко отпрянула.
«Нет».
— Что?
Читайте ранобэ Ранкер, который живет второй раз на Ranobelib.ru
На лице Ча Чон У впервые мелькнула неуверенность. Ананта почувствовала глубокое удовлетворение.
«Не я ли с нетерпением ждала тебя всё это время? Думал, я радостно закричу и схвачу тебя за руку только потому, что ты решил вернуться? Очнись».
— Ладно… тогда… что мне сделать?
Когда-то Ананта жаждала его любви и внимания, но всё изменилось. Теперь она отказывала ему, а Ча Чон У цеплялся за неё.
«Хм, интересно».
— А-ананта!..
Ча Чон У растерялся, не зная, что делать, а Ананта ушла далеко вперёд. Он не посмел поймать её за руку и неуверенно топтался на месте. Ананта на миг придержала шаг и обиженно оглянулась.
«Я подумаю».
— Т-тогда!..
Только Ча Чон У хотел что-то сказать…
— Мама!.. — прозвенел голос Сеши.
Ананта и Ча Чон У одновременно вскинули головы. Их лица застыли.
***
— Руки прочь… от моей дочери!
— Руки прочь… от моей дочери!
Холодно выкрикнула Ананта, едва придя в себя.
Она заснула много лет назад, наверное, поэтому тело казалось медлительным и скрипучим. Мана Человекодракона, которую всегда переполняла магическая сила, сейчас была немногим больше тоненькой струйки. Повреждённые мышцы ослабли, она почти обессилела. Если бы Ананта открыла своё окно состояния, скорее всего, выглядело бы оно очень бледно. В теле не осталось ничего, что бы не болело.
Ананта подобрала меч с пола и проткнула им Троя, но даже это далось ей тяжело. Однако её не волновало собственное состояние. Её переполнял гнев.
Её дочь… Они пытались причинить вред её дочери? Как они посмели?
Хотя биологически Сеша не была её дочерью, она жила в сердце Ананты. Ананта любила Сешу больше всех на свете и не позволила бы никому причинить ей вред. Подумав о том, как она спала, пока её ребёнок был в опасности, Ананта возненавидела собственное бездействие. Разве это не доказывает, что она недостойна быть матерью?
Точно так же казнил себя Ча Чон У. Он отец, не знавший о существовании дочери. Пусть он не мог обнять Сешу или погладить её по голове, он не позволит, чтобы его бедному ребёнку снова причинили вред. Теперь всё будет по-другому. Если он не в состоянии защитить собственную дочь, если не может защитить свою семью, как он может называться папой?
Оба закричали одновременно.
— М-мама? Папа? — вытаращила глаза Сеша.
Она всегда надеялась, что мама проснётся, и вот свершилось. Фигура у мамы за спиной удивила её вдвойне. Этот человек очень сильно напоминал дядю Ён У, но его взгляд был тёплым. У него были сияющие доспехи и белоснежные крылья. Ему можно доверять, на него можно положиться, он оградит её от опасностей – Сеша сразу его узнала.
— Мама! Папа! — окликая обоих, Сеша улыбалась сквозь слёзы.
Все болезненные переживания исчезли как не бывало.
— Доченька, подожди минутку. Мама спасёт тебя.
— Доченька, подожди минутку. Папа спасёт тебя.
В один голос сказали Ананта и Ча Чон У, с любовью глядя на Сешу.
— Как вы посмели тронуть мою дочь?
— Как вы посмели тронуть мою дочь?
Ананта подняла глаза и посмотрела на врагов, её манеры переменились. Глаза яростно горели.
— Я заставлю вас пожалеть об этом.
— Я заставлю вас пожалеть об этом.
Бам!
Оба действовали синхронно, повторяя движения друг друга. Ча Чон У слился с Анантой, помогая ей преодолеть физическую слабость и истощение магической силы. В их движениях не было неловкости. Некогда они оставались последними полудраконами мира Башни, а потому могли действовать как единый разум и единая воля.
— Чёрт! Проклятье!..
Трой спешно отступил, истекая кровью: его грудная клетка была разрублена. К счастью, он слегка развернулся до того, как Ананта нанесла свой внезапный удар, и меч не попал в сердце. Но Ананта не собиралась отпускать Троя.
Гиена утверждал, Ананта в вегетативном состоянии. Её пробуждение скрывали?
Как бы то ни было, Трой понимал, что сначала необходимо бежать. Но Ананта оказалась слишком быстра. Она яростно забила вдруг выросшими из спины драконьими крыльями, а меч в её руках засиял ледяным светом.
«Похоже на Небесные Крылья и Волну Света!..»
Едва Трой вспомнил Небесное Крыло, которого видел раньше, его мир перевернулся с ног на голову. Он потерял сознание, ослеплённый вспышкой белого света. Это была последняя мысль великого злодея, некогда носившего имя «Ястребиный Глаз». Он владел огромной силой и творил что хотел, о чем свидетельствовали его постоянные переходы: от Красного Дракона к Черному, а в конечно итоге к Белому.
Луч света из меча Ананты паутиной раскинулся во все стороны, уничтожая врагов.
Подул ветер.
Ананта смотрела на выживших в окружении тлеющих углей и чёрного пепла, плавающего в воздухе, в сердце бури сверкали её Драконьи Глаза. Лица Игроков Белого Дракона и ранкеров застыли. В головах звучали предупреждения. Они оскорбили того, кого не должны были оскорблять.
— Что это?!
— К-к-как?..
Аура показалась им очень знакомой. Служа Красному Дракону, они подчинялись приказам Королевы Лета и сейчас ощутили что-то, о чём не хотели бы вспоминать: Драконий Страх. Уникальная аура представителей драконьего вида, пробуждающая первобытный страх, коренящийся в душах всех видов этого мира.
Воздух шипел. Игрокам не хватало воздуха, они задыхались. И не могли произнести ни слова. И не верили самим себе. Мир замер.
За спиной Ананты, захватившей контроль над полем боя, возникла другая фигура – дух Небесного Крыла Ча Чон У!
— Вы готовы…
— Вы готовы…
— Умереть?
— Умереть?
Стрелка карманных часов на шее Ананты бешено вращалась, словно отсчитывая последние мгновения жизни нападавших.
Тик-так!
