— Ха-ха! Судя по выражению твоего лица, всё пошло не по-твоему, — громко сказал граф Ференц, глядя на Оллфован.
Его развлекала сложившаяся ситуация.
Чисто-белый мир, словно покрытый снегом. Но темница для тех, кто живёт в нём.
Оллфован закончил свою медитацию и медленно открыл глаза. Первое, что он увидел — смеющегося графа. Он промолчал. Хотя выражение лица Оллфован скрывал ослепительный свет, он старался не показывать эмоций.
Граф Ференц уже давно наблюдал за Оллфован и постоянно восставал против него — с тех самых пор, как оказался заперт в белом мире. Он знал: Оллфован чувствует себя побеждённым.
Граф сказал.
— Через экран я видел, многие попытались обрести сверхъестественность, перелинять и преуспели. Король Однорогого племени, который постоянно действовал тебе на нервы, и тот, кого зовут Главным старейшиной, даже те, кто вечно прятался от тебя, что-то заметили.
Оллфован молчал.
— Тот, кто поклонялся твоему отцу, тоже недавно обрёл сверхъестественность. Ты видел?
Снова молчание.
От графа не укрылось, что Оллфован затаил дыхание. Хотя того практически не волновали проблемы, и именно он устроил Истребление Драконов, граф Ференц знал, его единственное слабое место — отец.
Для Оллфован отец был воплощением любви и ненависти. Он был благодарен отцу, позволившему ему стать тем, чем он был сейчас. Но в то же время ненавидел его, потому что тот превратил его жизнь в ад.
— Какая жалость. Ты сделал всё, чтобы остановить это… ты заставлял себя ценой слёз всех этих Игроков, но напрасно. Я бы тоже расстроился и был в бешенстве. Ц-ц-ц, — якобы успокаивающие слова графа были полны насмешки. — И что ты собираешься делать теперь?
Оллфован по-прежнему не отвечал. Просто сидел на месте, словно робот. Насмешка в словах графа наконец исчезла.
— Скажи же что-нибудь! Ты всегда был высокомерным, сейчас ты должен что-то сказать!
Он злился, гневом мужчины, которого заперли в ловушке вдали от жены и остальной семьи. Но даже когда граф, тяжело дыша, задыхался от крика и проклятий… Оллфован лишь молча смотрел на него.
Граф Ференц понимал: продолжая злиться, он всегда будет в проигрыше, но ничего не мог поделать. Задеть этого твёрдого, как камень, типа, было очень тяжело. Граф плюхнулся на землю и молча уставился на Оллфован. Его губы снова насмешливо кривились.
— Ты пожинаешь плоды своих трудов. От Кроноса, который однажды победил тебя, многих других богов и ###… что ты теперь будешь делать?
— Я, — медленно ответил, не повышая голоса, Оллфован, его голос звучал хрипло, словно он слишком долго не разговаривал, — буду делать то же, что и всегда.
С этими словами Оллфован снова прикрыл глаза и начал медитацию. Его сознание погрузилось в собственные глубины. Когда глаза открылись, его встретил мир, наполненный золотыми лучами. Оллфован протянул руки вперёд, будто пытаясь что-то схватить.
Золотой мир наполняли шестерёнки и пружины самых разных размеров. Он напоминал внутренний механизм некоей машины…
Сознание Оллфован синхронизировалось с местом, которое называлось изнанкой мира. Идеей. Большие и малые шестерёнки, вращающиеся в нём, — законы, из которых состоит мир. Физические, природные законы, а также понятия, ведущие к созданию цивилизаций.
Боги и демоны называли эти шестерёнки понятийными или древними богами. Они были созданы самой вселенной и за всё время своего долгого существования никогда не обладали собственным «я», оставаясь понятийными существами. Но именно благодаря им вселенная могла расширяться и развиваться.
Мать Земля тоже начинала своё существование как маленькая шестерёнка из множества подобных. Хотя её больше нет, гигантский мир не перестал функционировать: исчезла лишь одна крошечная часть механизма, а мир продолжил жить, не останавливаясь. Но стоит ему остановиться, он погибнет.
Оллфован сдерживал понятийных богов, по собственному усмотрению поворачивая необходимые части мира без чьей-либо помощи… Он один демонстрировал невозможное. Вероятно, нечто подобное делал Небесный Демон при зарождении мира.
Одной способности манипулировать Идеями недостаточно, чтобы удивить богов и демонов, но он делал всё в одиночку. И на нём это сказывалось. Если бы это длилось лишь несколько дней, он был бы в порядке, но проделывая одно и то же годами, Оллфован уставал.
[Внимание! Система перегружена обработкой избыточного объёма данных. Пожалуйста, удалитесь из проблемной части программы.]
[Внимание! Работа части функций системы приостановлена из-за превышения допустимого объёма информации. Рекомендуется перезагрузить систему.]
[Внимание! Данной локации недостаточно, чтобы функции системы…]
…
Предупреждения всё всплывали и всплывали, но Оллфован намеренно их игнорировал.
В последние несколько лет понятийные и древние боги пробудились ото сна и попытались спуститься в горний мир, чтобы перевернуть Идеи. Оллфован точно не знал, как им удалось пробудиться и почему они пожелали перевернуть Идеи, но в результате недавних событий ему всё время приходилось сосредоточивать пятьдесят процентов своего внимания на них, чтобы не дать им спуститься. Именно по этой причине он не смог в полной мере воспользоваться своими силами, когда Ён У сбежал от Персефоны в Тартар или когда попытался перелинять в Библиотеке Чангон.
Сейчас положение усугубилось. Оллфован ничего не оставалось, кроме как заниматься здешними делами. Более того, появились препятствия, которые пытались привязать его к месту и истощить силы.
Послышался лязг.
Цепи, вылетевшие из сгустков тьмы, возникших в воздухе, опутали руки и ноги Оллфован. Натянулись, пытаясь сдвинуть его с места, но Оллфован сопротивлялся.
— Тьма приближается. Тебе лучше других известно, что в такой тьме любой свет померкнет, ты продолжишь свою бесполезную борьбу?
Один из сгустков пустоты открылся, и показался глаз Гармонии. На Оллфован смотрела та, что пробудила спящих понятийных и древних богов, а теперь, когда он вошёл в контакт с Идеями, пыталась истощить его.
— Ты больше других жаждал наступления сумерек, это твой шанс сбросить тяжёлую ношу, почему ты так упрямо остаёшься здесь?
Оллфован оглянулся и посмотрел в глаз Гармонии. Хотя его лицо в белом свете выглядело усталым, оно оставалось бесстрастным.
— Это моя карма и мой долг.
— Разве ты не ненавидишь и не презираешь этот долг больше, чем кто бы то ни было? Не ненавидишь свою жизнь, состоящую из вынужденных повторений одних и тех же действий, которые ты не хочешь повторять?
— Если бы все пренебрегали своим долгом только потому, что он им не нравится, и отворачивались от своих обязанностей, мир был бы полон беспечных существ, потакающих своим желаниям. Чтобы мир мог нормально функционировать, нужны идиоты вроде меня, ты так не считаешь?
Читайте ранобэ Ранкер, который живет второй раз на Ranobelib.ru
От спокойного голоса Оллфован Гармонию едва не стошнило.
— Разве ты сама не исполняешь свои обязанности без единой жалобы? Как все.
— Даже если твоя ноша оставлена тебе отцом, сбежавшим от такой жизни?
— Моё мнение не изменится.
— Тебя сложно понять.
— Ничего сложного. Мы с тобой лишь следуем пути, в который верим. С возникающим из-за этого конфликтом ничего не поделаешь. Даже если я устал, как ты говоришь, я не сойду с него. Разве это не есть покаяние?
Гармония горько улыбнулась.
— Тебе следовало родиться монахом. Ты стал бы известным аскетом и сделал бы мир лучше. Тебя бы не ненавидели как сейчас.
— Там, откуда я родом, есть одна поговорка.
Гармонии показалось, глаза Оллфован сверкнули за завесой белого света, скрывавшего его лицо.
— Если встретишь Будду на дороге, убей его, если встретишь своего учителя — убей его.
Оллфован с нажимом спросил:
— Если я не сойду в ад, кто сойдёт?
— Так я и думала. Тебе не следовало приходить сюда. Тот, кто мог бы стать героем, лишь запятнал руки кровью… — голос Гармонии стал мрачным. — Тогда я принесу тебе покой, из уважения к тебе.
— Это будет нелегко. Я All For One, Все За Одного. Я превыше всего. Я Вивасват. Отец моей матери, матери всех людей, дал тебе имя.
Идеи с рёвом взвихрились вокруг Оллфован.
— Кто может остановить меня? Вперёд, попробуй, если пожелаешь.
[77-й этаж, «Врата Света».]
[Испытание 77-го этажа начинается.]
[Испытание: «Истина — не более, чем иллюзия».
Всё сущее наделено универсальным образом, который неизменен, а мир состоит из неизменного изменения.
Это место — имитация мира неизменного изменения. Вы ничего не почувствуете, ничего не сможете различить. Ваше сознание должно стремиться к белому свету.
Примите свет и обрящете нечто превыше его. И ваша душа обрящет.]
Пройдя коротким путём, Ён У собственными глазами увидел белый мир из воспоминаний Кроноса. Он был полон одного света. В его лучах душа Ён У как будто очищалась, а сложные мысли исчезали.
Но Ён У это не понравилось. Его вынуждали ощутить то, чего он не хотел ощущать. Это могла быть уловка, призванная усыпить бдительность любого, кто войдёт на уровень.
[Неизвестная сила отменяет эффекты уровня!]
[Состояние атараксии прервано.]
[Внимание! Это великая священная территория Игрока Вивасвата, здесь действует его сила. На нарушителей будет наложен штраф. Рекомендуется повернуть назад.]
[Внимание! В настоящий момент вы входите на чужую великую священную территорию. Активированы ослабления.]
[В результате их воздействия ваш иммунитет снижен.]
[В результате их воздействия ваша сопротивляемость снижена.]
…
[Активирован системный ключ (Змея), предупреждения отменены.]
За бесконечными предупреждениями Ён У видел вспышки света, которые взрывались со звуковыми ударами.
Все боги горнего мира успешно завершили нисхождение и, не теряя времени даром, атаковали великую священную территорию в поисках истинного тела Оллфован. Ярче всех сияли вошедшие в мир света верховные боги.
— Сын, — вдруг окликнул его Кронос.
Перед уходом на 77-й этаж, Кронос попросил Ён У об услуге: спасти графа Ференца, запертого где-то здесь.
Граф Ференц был тем самым спасителем, который помог Кроносу, когда его затянуло на 77-й этаж из обучающего уровня. Ён У сам понимал: если бы не граф Ференц, он никогда бы не встретился с Кроносом и в конечном итоге не попал бы сюда, — он согласился. К тому же граф был мужем Вампирической Владычицы.
— Давненько я здесь не была.
За спиной Ён У поплыла чёрная дымка и сгустилась в человеческий силуэт.
Вампирическая Владычица Батори, прищурившись, смотрела на мир света. В её глазах бушевали эмоции.
