Объединение алгебры и геометрии было извечной темой. На самом деле, это даже не было настоящей областью исследований. Это было что-то противоположное общему направлению развития математики. В конце концов, все знали, что чем глубже поле, тем больше там будет веток. Математика была такой же. Два столетия назад были такие разносторонние учёные, как Гаусс, но сейчас даже гений с IQ 230, такой как Тао Теренс, разбирается лишь в ограниченном количестве областей. Большинство людей тратят всю свою жизнь на то, чтобы стать профессионалами в одной области. Что касается такого масштабного предложения, как объединение алгебры и геометрии, то, кроме горстки гениев, никто бы не осмелился даже подумать о том, чтобы попытаться решить эту задачу. Поскольку лишь немногие избранные могли справиться с такой проблемой, сама проблема стала гораздо более ценной. В эпоху Декарта и Ферма изучение геометрии с помощью декартовых координат стало первым случаем, когда люди объединили геометрию и алгебру. Представьте, как удивился бы пещерный человек, если бы кто-то дал ему зажигалку и ему не пришлось бы десять минут тереть палочки друг о друга, чтобы разжечь огонь. Несмотря на то, что сейчас этот метод преподаётся в старших классах, в то время он был революционным. Область аналитической геометрии правила миром математики на протяжении веков, пока в 1857 году гений по имени Риман не предложил первую теорию алгебраических функций. Так зародилась алгебраическая геометрия. Позже бесчисленное множество гениев пытались решить эту задачу, постепенно сокращая разрыв между алгеброй и геометрией. В XX веке в мире математики доминировали три основные математические структуры, предложенные группой Бурбаки*. Этими тремя структурами были «алгебраическая структура», «топологическая структура» и «упорядоченная структура». «Теория вероятностей», предложенная Гротендиком, вывела алгебраическую геометрию на новый уровень, а его лекция «Основы алгебраической геометрии» стала библией алгебраической геометрии. Многие люди до этого изобретали математические инструменты, а некоторые создавали целые разделы математики. Но очень немногие могли объединить эти разделы. Все заметили тенденцию к тому, что математика становится все более разнообразной. С другой стороны, должны были быть люди, которые объединяли ветви вместе. На самом деле, поколение математиков, пришедшее после Гротендика, предприняло множество попыток. Например, «Космологическая теория» и «Теория Тейхмюллера» Синъити Мотидзуки предлагали идею объединения алгебраических и геометрических элементов. Кроме его учеников, мало кто мог понять, что он хотел сделать. Другим примером был Шольце, чья теория p-адических чисел и совершенных пространств набирала популярность. Она считалась одним из теоретических инструментов, которые, скорее всего, объединят алгебру и геометрию. Однако математические инструменты существуют не сами по себе; они были созданы для решения задач. В то время как математические гипотезы были своего рода пробными камнями, математический инструмент оценивался по его способности решать задачи. Теперь, когда гипотеза Римана была доказана, Лу Чжоу, несомненно, был ближе всех к обретению Святого Грааля. Подобно тому, как Великая теорема Ферма была доказана великим Уайлсом, человек, доказавший гипотезу Римана, взойдёт на математический престол, положив начало новой эре в математике. Лу Чжоу подсчитал, что если он хочет достичь 10-го уровня в математике, то ему нужно объединить алгебру и геометрию. Хотя система не давала ему конкретных указаний, интуиция подсказывала ему, что делать. В конце концов, ничто не могло превзойти гипотезу Римана. Это было единственное, что оставалось.
…
После доклада была проведена Q&A-сессия*. Поскольку большинство людей не дочитали статью до конца, им нужно было время, чтобы переварить огромный объём информации. Тао Теренс и Шольце встали и задали несколько интересных вопросов. Остальные учёные в этой области исследований промолчали. Некоторые задали вопросы, не связанные с гипотезой Римана. Например, что означало объединение алгебры и геометрии? И начал ли Лу Чжоу уже работать над этим исследовательским проектом, или это были лишь разговоры? Однако Лу Чжоу не хотел отвечать на этот вопрос, потому что он не имел никакого отношения к гипотезе Римана. Поэтому он отклонил большинство этих не связанных с гипотезой вопросов. Когда Лу Чжоу отвечал на вопросы на сцене, он был очень удивлён, увидев профессора Тао. Он не помнил, чтобы видел профессора Тао на конференции в последние несколько дней. Конечно, он не знал, что профессор Тао на самом деле прилетел в Санкт-Петербург на следующий день после того, как увидел его диссертацию на arXiv… Q&A-сессии не заняла много времени. Она прошла гораздо быстрее, чем предполагал Лу Чжоу. Лу Чжоу поклонился и закончил свой доклад. Он также положил конец этому историческому моменту. Генеральный секретарь Международного математического союза профессор Холден вышел на сцену и вручил Лу Чжоу бутылку шампанского. «Это подарок от отеля «Corinthia». Откройте его. Это столетнее путешествие наконец-то подошло к концу, так что мы должны отпраздновать! Это ваш момент!»
Лу Чжоу взял шампанское и искренне кивнул.
“Спасибо”.
— Не стоит… я рекомендую вам опубликовать ваши результаты в Inventiones Mathematicae. На самом деле, я искренне рекомендую вам это сделать. Вы опубликовали так много результатов в Annual Mathematics, что пришло время дать шанс другим ведущим журналам.
Профессор Холден говорил в шутливой манере. Лу Чжоу сделал паузу на секунду и улыбнулся. “Я подумаю об этом”.
Лу Чжоу открыл бутылку шампанского, и нежная пена разбрызгивалась по сторонам, попадая на некоторых незадачливых учёных, сидевших в первом ряду. Лу Чжоу хотел извиниться перед этими людьми, но они, казалось, совсем не злились. Вместо этого они были в восторге от того, что на них брызгали. Поэтому Лу Чжоу решил не извиняться.
Атмосфера заведения достигла своего апогея.
Сотрудник отеля принёс бокал, и Лу Чжоу поднял свой бокал с шампанским, обращаясь к зрителям. После этого он помахал на прощание и покинул мероприятие. Репортеры долгое время ждали снаружи зала. Если бы не охранники, они бы уже ворвались в лекционный зал. Когда репортёры увидели, что Лу Чжоу выходит из лекционного зала, они окружили его, как акулы. “Профессор Лу, вы доказали гипотезу Римана?!”
Читайте ранобэ Передовая Технологическая Система Учёного на Ranobelib.ru
— Вы собираетесь связаться с Институтом Клэя, чтобы получить приз в миллион долларов? Что вы собираетесь делать с призовыми деньгами?
— Я слышал, что на ваше исследование повлияла ваша студентка Вера Пулюй, это правда?
«Влияет ли доказательство гипотезы Римана на современную криптографию? Безопасны ли банковские счета и пароли?»
“Профессор Лу Чжоу…”
Лу Чжоу не ответил ни на один вопрос. Он продолжал идти к лифту. Несколько минут назад был утвержден перевод в больницу.
Все уже было улажено, включая визу. Если всё пройдёт хорошо, Вера сегодня вылетит из Санкт-Петербурга в Пекин, и специалисты из больницы № 301 позаботятся о ней. Вот почему Лу Чжоу улетал обратно перед завтрашней церемонией закрытия. Вместо того, чтобы отвечать на эти глупые вопросы, у него были более важные дела…
* — Никола́ Бурбаки́ (фр. Nicolas Bourbaki) — коллективный псевдоним группы французских математиков (позднее в неё вошли несколько иностранцев), созданной в 1935 году.
* — Q&A-сессии (Question & Answer Sessions) — это форма взаимодействия лектора, в ходе которой он отвечает на вопросы аудитории.
