Шел октябрь, и улицы Стокгольма наводнили люди.
Каждый год в это время этот город, расположенный недалеко от Балтийского моря, привлекал внимание всего мира из-за Нобелевской премии.
Хотя награды вручались Шведской королевской академией наук, большинство жителей Стокгольма гордились этим.
Но интересно, что так было не всегда.
Во времена, когда национализм охватывал всю Европу, многие шведы публично жаловались или даже критиковали богатого шведского ученого — Нобеля.
Они говорили, что Нобель не пожертвовал свое наследие стране и не предоставил скандинавам преимущество в получении премии, что Нобель оставил после себя не подарок, а годы неприятностей.
Даже Ганс Фишер, президент Шведской королевской академии наук тех лет, жаловался, что Нобелю следовало пожертвовать деньги непосредственно Шведской королевской академии наук, а не заставлять их маяться с сложным процессом присуждения премий. Не говоря уже о том, что Нобель отказался присутствовать на совещаниях по присуждению премий.
К счастью, благодаря неустанным усилиям Рагнара Сольмана, надежного помощника Нобеля, король Швеции подтвердил действительность завещания Нобеля и положил конец спорам о 31 миллионе крон.
Как оказалось, большинство не видели дальше своего носа. До появления Интернета очень немногие люди имели возможность увидеть мир за пределами Балтийского моря.
Но, оглядываясь назад, можно сказать, что 31 миллион крон стали самой выгодной инвестицией в мире.
Никогда еще город не удостаивался такого внимания из-за вручения наград. Кроме того, никогда не было Шведа, даже короля Швеции или премьер-министра, который оставил бы такое огромное и вечное наследие этой стране.
Конечно, вместе с этим шли и проблемы.
Особенно для шведской Королевской академии наук, которая уже более сотни лет хранит завещание Нобеля.
Чем ближе подбиралось 4 октября, тем оживленнее и волнительнее становилась атмосфера Стокгольма.
Как правило, список лауреатов Нобелевской премии должен был быть составлен три дня назад, но в этот раз Нобелевский комитет по химии не пришел к единому мнению.
Такое происходило и раньше. Из-за различных мнений членов Нобелевского комитета объявление Нобелевской премии откладывалось до середины октября, но в этом году для этого не было никаких причин.
Под давлением Шведской королевской академии наук члны Нобелевского комитета по химии собрались на очередное заседание.
За последние два года список членов комитета не изменился. Единственное изменение состояло в том, что Сногеруп Линсе ушла с поста председателя и Клас Густафссон, который был членов комитета более 15 лет, стал председателем.
Другими тремя присутствующими академиками были Питер Бжезински, профессор биохимии в Стокгольмском университете, Олаф Рамстром, профессор органической химии в Королевском технологическом институте, и профессор Йохан Оквист, профессор молекулярной биологии и вычислительной химии.
Старая госпожа Линсе пристально посмотрела на собравшихся в зале, после чего решительно произнесла:
— Остались только мы. Королевская академия хочет, чтобы мы приняли решение до 4-го числа.
На самом деле они приняли решение месяц назад.
Председатель профессор Клас кивнул:
— Как сказала академик Линсе, мы должны принять решение. Это последнее наше заседание, надеюсь, что вы скажете нам свое мнение.
Остальные трое переглянулись и кивнули.
Это последний раз, когда они будут обсуждать этот вопрос.
Последняя встреча этого года…
……………………….
Объективно говоря, решения, принятые Нобелевским комитетом по химии, вызывали недоумение. Криогенная электронная микроскопия 2017 года прекрасна, но молекулярная машина в 2016 — совершенно новая концепция. Хотя результаты достаточно хорошие, они все еще далеки от понимания, как применять ее.
Что удивляло людей, так это ситуация с литиевой батареей. Каждый год предсказывали, что отец литиевых батарей, Джон Гуденаф, победит. Однако шведская королевская академия наук почти забыла о его существовании.
Помимо «теоретической модели структуры электрохимического интерфейса» Лу Чжоу, профессор Франц-Ульрих Хартль из Института биохимии Макса Планка и профессор Йельского университета Артур Хорвич, которые занимались своими исследованиями фолдинга белка, также достойны внимания.
До этого они уже выиграли премию Альберта Ласкера, которая походила на мини-Нобелевскую премию. Почти половина лауреатов премии Альберта Ласкера в конечном итоге получают Нобелевскую премию по химии или Нобелевскую премию по физиологии или медицине.
В дополнение к этому, в последнее время произошло сильное развитие оптогенетики, а также двигательных белков.
Это свидетельствовало о том, что химики с большей вероятностью получают результаты в области биологии.
Читайте ранобэ Передовая Технологическая Система Учёного на Ranobelib.ru
На первый взгляд биология была более привлекательной, конечно, если целью была Нобелевская премия…
После небольшого обмена мнениями на совещании приступили к принятию окончательного решения.
Ожидаемо, основное внимание уделялось «теоретической модели структуры электрохимического интерфейса».
Атмосфера встречи становилась все более напряженной…
Олаф сказал:
— Несмотря ни на что, мы должны рассмотреть реальное достижения в химии в этот раз. Если господин Нобель узнал бы, что мы превратили его самую любимую награду по химии в награду по биологии, уверен, он пришел бы в ярость.
— Но ведь ему всего 24 года! — свирепо воскликнул Питер. — Моложе Лоуренса Брэгга! Неужели мы не можем подождать до его 25-летия, чтобы подумать о нем?!
— Есть ли лучший результат в теоретических исследованиях в области химии?
Питер на мгновение задумался:
— Исследование в области молекулярной динамики? Роберто Кар из Принстона добился отличных успехов в этой области.
Олаф покачал голово:
— Я признаю, что его работа превосходна, но она далека от того, чтобы быть выдающейся.
— Тогда присудим ее фолдингу белка, — пожаловался Питер. — Почему мы должны ограничиваться только теоретической химией?
Госпожа Линсе кивнула:
— Я согласна с точкой зрения Питера.
В 2015 году именно ей принадлежала идея вручить Нобелевскую премию за восстановление ДНК.
Теперь мнение было таким же, она считала, что награда должна быть присуждена биохимии.
— Если мы не ограничиваем область исследования, то почему мы ограничиваем возраст победителя? Нобель никогда не говорил в своем завещании, что его наследство должно быть отдано старикам.
— Думаю, академик Олаф, прав, — неожиданно заговорил Йохан молчавший до этого. — Структура электрохимического интерфейса является не только достижением в области электрохимии и теоретической химии, но и новаторским вкладом в область вычислительной химии.
Он работал в области вычислительной химии. За этим столом не было никого, кто имел более точное представление о том, насколько превосходна теоретическая модель.
Однако это самое большое разногласие в процессе отбора лауреатов Нобелевской премии.
По мере развития науки, границы между дисциплинами становились все более размытыми. Однако направления исследований все сильнее отдалялись друг от друга. Ученым уже чрезвычайно трудно понять исследования, выходящие за рамки их областей, еще труднее точно сравнивать результаты исследований.
За столом, казалось, начиналась «драка».
Председатель Клас, который почти ничего не говорил, посмотрел на Олафа и Питера, а потом задумался, после чего хлопнул в ладоши, прерывая спор.
— Ладно, господа… и дамы. Нет смысла больше спорить. Давайте воспользуемся самым демократичным, справедливым и традиционным способом решения этой проблемы.
Все переглянулись.
Несогласных не было, никто не возражал против предложения академика Класа.
Когда мнения расходятся, нет лучшего способа, чем голосования.
Убедившись, что члены комитета не возражают, академик Клаас жестом подозвал помощника.
Помощник догадался, что тот хочет, и разложил перед всеми листы бумаги.
Госпожа Линсе взяла ручку и написала на бумаге несколько слов, после чего удивленно посмотрела на Класа и спросила:
— Ты знал, что так и будет?
— Было предчувствие, — ответил Клас, улыбаясь и складывая лист. Он осторожно положил на середину стола, — Мы редко достигаем консенсуса.
