Хотя литий-воздушные аккумуляторы еще не существовали, новость о них уже ослепила людей. Если подобное потрясение затронуло промышленность, оно не могло не затронуть и научный мир.
Одни восклицали с недоверием, другим было все равно.
Одни радовались, другие с сожалением били себя в грудь.
Это повлияло на финансирование научных исследований на миллиарды долларов и на возможность бесчисленного множества студентов завершить свою дипломную работу.
В конце концов, большинство проектов, связанных с литий-ионными аккумуляторами свернули. Даже профессорам в этой области приходилось нелегко, не говоря уже об их студентах…
Североамериканская конференции по материаловедению, проходившая в центре Бостона, штате Массачусетс.
Здесь собрались специалисты по материаловедению со всего мира.
Главной темой конференции должны были стать последние исследования моно слоя дисульфида молибдена, которые финансировались Microsoft, Intel и другими компаниями. Научное сообщество одобрило этот материал как полупроводниковый материал будущего.
Однако произошло нечто более значительное.
Литий-воздушные аккумуляторы затмили собой все остальное.
Во время доклада на конференции профессор Уиттингем вышел на сцену в смокинге. Он страстным тоном объявил о наступлении эры литий-воздушных аккумуляторов и о рассказал о своей удивительной молекуле углерода с клеточной структурой…
Именно поэтому конференция по материаловедению стала такой бурной…
Большинство людей считали его слишком высокомерный.
Хотя никто не бросал ботинков на сцену, конфликты происходили повсюду.
Большинство научных конкурентов пребывали в ярости и вымещали весь свой гнев на профессоре Уиттингем.
Например, доктор Кертис из Аргоннской национальной лаборатории.
В сотрудничестве с профессором Амином Салех Кахваджин из университета Иллинойса в Чикаго они успешно разработали революционный метод, позволяющей литий-воздушному аккумулятору выполнять до 700 циклов зарядки-разрядки.
После того, как проблема с литиевыми дендритами была решена, они смогли увеличить это число до 900 и постепенно приближались к 1000.
Если бы не молекулы углерода с клеточной структурой, они могли бы выступать на сцене!
Даже профессор Кертис, который обычно был спокоен и собран, кипел от ярости. Кертис задавал множество вопросов в надежде найти проблему.
Конечно, Кертис знал, что из этого ничего не выйдет…
Вечерний банкет проходил в пятизвездочном отеле рядом с местом проведения.
Профессор Уиттингем стоял в смокинге и с зачесанными назад блестящими волосами. Он высокомерно улыбался своим коллегам и обменивался визитными карточками с представителями отрасли.
Доклад прошел для него замечательно.
Поскольку Лу Чжоу лично не приехал на конференцию, как изобретатель материала,
он оказался в центре внимания.
Даже если другие ученые недовольны им, почему это должно его волновать?
Они были его врагами.
Его целью было наладить контакты с влиятельными представителями отрасли. Только они могли финансировать его исследования. А все, что делали его коллеги, это смеялись над ним, когда он терпел неудачи.
На самом деле, на профессора Уиттингем снизошло осознание.
Он тщательно все обдумал и понял, что помимо унижения, он не понес никаких потерь от Лу Чжоу.
Патент?
В любом случае, это собственность ExxonMobil. После подписания соглашения о исследовании и разработках он мог пользоваться ограничеными преимуществами.
Потерял отношения с ExxonMobil?
Потерял репутацию в отрасли?
Он действительно довольно сильно пострадал за последние шесть лет, но теперь он оказался в центре внимания крупных компаний.
Зачем ему продолжать злиться на Лу Чжоу?
Уиттингем слушал комплименты и наблюдал, как те, кто когда-то бросил его, возвращаются к нему. Сложно описать его счастье в этот момент.
Декан химического факультета Массачусетского технологического института, старый профессор, который когда-то работал с ним в области аккумуляторных батарей с энтузиазмом поздравил его:
— Поздравляю, профессор Уиттингем! После того, как литий-воздушные аккумуляторы поступят на рынок, Нобелевский комитет обязательно рассмотрит вас и профессора Лу в качестве номинантов… Почему бы вам не перевестись в Массачусетский технологический институт? Я думаю, мы сможем предоставить ресурсы и среду для вашего следующего проекта! Я обещаю, вы останетесь довольны.
Читайте ранобэ Передовая Технологическая Система Учёного на Ranobelib.ru
Когда профессор Уиттингем услышал имя профессора Лу, его брови дернулись.
Однако он не новичок в академическом сообществе.
Хотя у него защемило сердце, он смог контролировать свои эмоции и мягко разговаривать со своим старым другом.
— Спасибо… но университет Бингемтона уже пообещал назначить меня деканом факультета химии… Я не планирую переезжать в ближайшее время.
Хотя профессор Массачусетского технологического института был немного разочарован, ему больше нечего было предложить Уиттингему. Поскольку он не собирался передавать ему свою должность.
Профессор Массачусетского технологического института кивнул.
— Понимаю. Но для нас, ученых, стабильная среда важнее всего… Если вы когда-нибудь захотите прийти к нам в Массачусетский технологический институт, обязательно свяжитесь со мной.
Уиттингем слегка кивнул.
— Конечно.
Обычно он не стал бы так небрежно разговаривать с главой факультета Массачусетского технологического института, в конце концов, этот человек также был членом правления Американского химического общества.
Однако сейчас он был на том же уровне.
Пока профессор Уиттингем наслаждался всеобщим вниманием, кто-то быстро вошел в банкетный зал и нашел его.
Уиттингем увидел этого человека и удивленно сказал.
— Вудс? Мой дорогой друг, что… с тобой случилось?
Прошло шесть лет, как он его видел. И человек перед ним из зоркого и сильного стал напоминать старого и изможденного.
— Кое-что случилось. — Вудс глубоко вздохнул и посмотрел в глаза профессору. — Послушайте, у нас были некоторые недоразумения раньше, мы прекратили ваш исследовательский проект, но теперь…
— Хватит… — Оборвал его профессор Уиттингем. — Просто скажите, чего вы хотите?
— ExxonMobil хочет, чтобы вы вернулись, — Искренне сказал Вудс. — Вы изобретатель молекул углерода с клеточной структурой. Мы все знаем, что эта честь должна принадлежать вам, а не китайцу. Нам нужно похожее соединение, что-то, что не будет противоречить их патенту…
Выслушав Вудса, профессор Уиттингем некоторое время молчал, а потом вздохнул.
— Просто сдайтесь, Вудс, я знаю, чего вы хотите, но мы не его противники.
Вудс опешил на мгновение, прежде чем встревоженно спросил:
— Мы просто будем наблюдать, как они поднимаются на вершину? Контролируют будущее нашей энергетической отрасли? Термоядерная электростанция в Калифорнии вот-вот построят, литий-воздушные аккумуляторы сокрушат рынок! Все хотят более чистой и дешевой энергии. Но подумайте о том, сколько рабочих мест будет потеряно, если цены на нефть резко упадут! Если у нас не будет патента на литий-воздушные аккумуляторы, у нас не будет возможности сопротивляться!
Потеряете бесчисленное количество рабочих мест…
Разве не этого хотите вы, жадные капиталисты?
Конечно, Уиттингем никогда не скажет этого вслух.
Профессор Уиттингем немного помолчал и посмотрел на Вудса.
— Послушайте, я понимаю ваши чувства, но что мы можем сделать? В патенте четко указаны условия, если только вы не сможете убедить Лу Чжоу продать патент… Поэтому мой совет просто забыть про это. Кроме того, я не знаю, заметили ли вы, но последние шесть лет у меня все шло не очень хорошо. Несколько дней назад я был готов придушить его, но сейчас… Я прозрел.
В действительности Уиттингем боялся.
Он не знал, спланировал ли Лу Чжоу все на шесть лет вперед, но он точно знал, что его научная карьера была почти разрушена из-за Лу Чжоу.
Теперь, когда он, наконец, снова поднялся, в основном благодаря исследованиям Лу Чжоу, он больше не хотел выступать против него.
В конце концов, он уже не молод.
Он больше не мог тратить свое время.
Профессор Уиттингем пожал плечами и пристально посмотрел на Вудса.
— Что касается потерянных рабочих мест, это проблема Конгресса, а не наша.
Вудс наблюдал, как Уиттингем похлопал его по плечу и ушел разговаривать с другими людьми из отрасли.
Вудс некоторое время стоял как вкопанный.
Внезапно он опустил взгляд в пол и пробормотал:
— Конгресс… Точно, это проблема Конгресса… Он прав!
