У Хранителя Рощи не было имени, ни у кого из бруан’чии не было. Не в том же смысле, что у разумных рас, или, кажется, даже Колонии. Им не хватало многих вещей, что были у других. Никаких имён или фамилий, никакого пола, никакой родины, или, действительно, никакой настоящей истории. Они не обладали разговорным языком, не имели промышленных или культурных артефактов, не имели религии или реликвий, или, действительно, что либо, что можно было счесть необходимым, дабы связывать их вместе.
И всё же ни один народ на Пангере не был более единым, чем они. Причина для этого была проста, и невозможна для воспроизведения любой другой группой: у них была одна душа.
Хранитель мог вспомнить своё рождение. Щепка отломилась от Древо-Матери, не её физической формы, а самого её духа, и оказался в её любящих руках. В объятьях матери этот обломок начал расти. Идеи, мысли и эмоции медленно собирались внутри этого безвременного мира внутри Древа, пока Хранитель взращивался одиноким родителем. Со временем этот крохотный обломок вырос в свой собственный яркий пылающий дух, во взрослую сущность, готовую быть выпущенной в мир.
Однако всё было не так. Вместо того, чтобы быть отправленным в мир, Хранителя держали поблизости с Матерью, выпущенным из её рук и позволенным объединиться с другими выращенными ею духами.
Как описать этот мир? У Хранителя не было слов, дабы окрасить точную картину. Там было тепло, и уют, и безопасность. Но в первую очередь там было общество. Тысячи тысяч бруан’чии резвились там, удерживаемые внутри Дома Души. В этом месте они испытывали безмолвную радость, пока наслаждались компании весьма буквально родственных душ. С одной душой для них не было необходимости общаться, способность делиться мыслями и эмоциями на примитивном уровне выходила за пределы физической реальности.
Хранитель провёл большую часть своей жизни в Доме Души, вне времени, вне личностности, удерживаемый в объятьях Матери.
Впрочем сейчас Хранитель ощущал давление.
Это была не команда, или указание. Древо-Мать не взаимодействовала со своими детьми таким образом. Вместо этого это являлось нежным предложением, однако тем, от которого ни один из бруан’чии не откажется. Пока дух Хранителя приходил в движение, как и у тех многих, что были поблизости, все из них перемещались со всё большей скоростью, пока отправлялись к себе домой, входя в более широкую сеть, коей была Мать и её корни.
Они летели по извилистым путям и закрученным ветвям, каждый излучал радость и счастье, пока наслаждались путешествием и компанией друг друга. Хранитель ощущал глубокое удовлетворение. Вот что такое быть бруан’чии, это единение и единство цели, что нельзя больше найти нигде.
Когда они наконец прибыли к месту назначения, то обнаружили, что их Мать приготовила их сосуды, как она делала всегда, и они запрыгнули в них как дети в бурный поток. Всегда во время соединения с телом имелась странная смена перспективы. Они переходили от существ из чистого света, что существовали лишь внутри Матери, к существам мирской реальности, с чувствами и конечностями. Присутствовала грусть от потери свободы, но и ещё и радость другого рода. В их физических телах они могли на что-то повлиять ради своей матери, и возвысить друг друга.
Хранитель испытывал тихое, похожее на сон состояние, пока заготовленное Матерью тело продолжало взращиваться. Вливался плотный поток маны и Хранитель в ответ рос. Могучие, как стволы, руки набухли силой, пока кора утолщалась и твердела со временем.
Хранитель тихо, на краю сознания, мог ощутить рост других рядом с ним. Так много… очевидно у Матери были на них великие планы.
Читайте ранобэ Хризалида на Ranobelib.ru
Со временем процесс был завершён, Хранитель впервые пошевелился в этой новой форме. Древесина затрещала и разорвалась, когда гигантская фигура оторвалась от корня, на котором она была сформирована, Хранитель вытянул свои конечности и в первый раз открыл свои глаза.
Одновременно с этим поблизости появились ещё тысячи. Хранители и обычные бруан’чии похожим образом трясли своими телами, пока были соединены друг с другом по их безмолвной связи.
Как один, они ощутили присутствие их Матери. Её разум, столь огромный и могучий, что затмевал их мерцающие естества, возложил на них нежную руку, и с этим они узнали свою цель.
Хранитель обернулся к другим из своего рода и они быстро организовались, собравшись вместе со своими сородичами и отправившись в путь по туннелям. Они были сформированы недалеко от главных корней, однако их шаги быстро покрывали расстояние, пока они продвигались по извилистым туннелям.
В многотысячной группе было нетерпение, бурная энергия излучалась от них, пока они целенаправленно шли.
Мать так долго сдерживала их, но наконец они были освобождены.
Древесную фигуру Хранителя переполнял праведный гнев. Враг столь долго мучил Мать, обгрызая её корни и поглощая духи их сородичей. Содействие Колонии помогло переломить ситуацию, и за это они будут бесконечно благодарны, однако конфликт не может завершиться без удара их собственных ветвей.
Бруан’чии должны пасть первыми при защите их родителя. И теперь она наконец позволила им действовать так, как они пожелают.
Глубокий треск вырывался из Хранителей, безмолвный возглас мрачного удовлетворения, пока они шли вперёд. Гигантские руки Железного Древа разминали свои толстые пальцы. Мать даровала им фигуры, подходящие для битвы, она должно быть скопила эти ресурсы, пока сражение вела Колония.
Переполнившись силой, бруан’чии неумолимо двинулись вперёд.
Когда они наконец столкнулись с термитами, то ринулись на них, как один, треск стал громче, пока воздух вибрировал от силы их гнева.
Слишком поздно термиты обернулись, чтобы встретить новую угрозу, неспособные вовремя сформировать строй или организовать свою численность. Хранитель опустил обе руки из-за головы в ударе, с удовлетворительным хрустом раздавив ближайшего монстра. Они шагнули вперёд, с опустившейся на поверженном враге ногой при продвижении вперёд, дикая радость разгорелась в его душе.
Чувство, что разделяли они все. Как один, бруан’чии двинулись в бой, их духи были объедены и пели одну песню.
