Линьос был мужчиной под тридцать лет, ростом метр семьдесят семь сантиметров. Его пышная мантия мага скрывала его фигуру, он с равным успехом мог быть горой мускулов, или тонким, как палка. У него было гладко выбритое лицо, ямочка на подбородке и орлиный нос.
Его волосы были каштанового цвета, с оттенками серебра. Его глаза были полны интеллекта и беспокойства. Лит почти слышал его панические мысли.
«Судя по разнице в обращении с графом и маркизой, он должен знать, насколько она сильна в данный момент. Мне действительно любопытно посмотреть, как это закончится».
Его густые брови шевелились, как мохнатые черви, пока он решал, как встретить неожиданное событие.
[У него тоже светло-синее ядро маны, — заметила Солус. — Он слабее Аинза, но сильнее всех, кого мы встречали, за исключением этой сучки Линнеи. Синее ядро должно быть минимальным требованием для такой должности].
— Мне очень неловко говорить об этом, дорогая маркиза, но я не знаю, смогу ли вам помочь. — Линьос считал политическую позицию Линнеи бессмысленной. Он яростно выступал против её предложения во время последнего совета директоров.
Но он проиграл, пусть и с небольшим отрывом. Правила были ясны, он мог лишь следовать правилам, одобренным большинством членов совета.
— Ну, я думаю, это будет легче, чем вы думаете, — маркиза села в кресло, приглашая Линьоса сделать то же самое. Наблюдение за тем, как директор получает приказы в своём собственном кабинете, наполнило Лита радостью.
«Хотел бы я быть таким могущественным, чтобы заставить их всех преклонить колено. Больше никаких тайн, никакой лжи. Лишь непомерная власть!»
— Что вы имеете в виду? — спросил Линьос, сев за стол.
— Видите ли, я отчасти виновата во всей этой ситуации. Если бы я сказала правду с самого начала, ничего бы не случилось. Но у меня были свои причины, поэтому я надеюсь, что вы понимаете, насколько конфиденциально то, чем я собираюсь поделиться с вами.
Интерес директора был задет, и хотя Лит понятия не имел, о чём она говорила, он был достаточно искусным лжецом, чтобы знать, когда заткнуться.
— Конечно, всё, что вы скажете, никогда не выйдет из этой комнаты. Даю вам слово.
— Видите ли, я познакомилась с Литом несколько лет назад, и была так поражена его мастерством и талантом, что взяла его в ученики, — она приблизилась к столу, почти говоря шёпотом.
Оба мужчины были ошеломлены этим открытием.
— Так что Нерея на самом деле научила его только основам, и именно я — путям магии. Проблема была и остаётся в том, что моя семья находится под пристальным вниманием многих глаз. У меня слишком много врагов. Поэтому, чтобы не дать одному из них замочить его прежде, чем он сможет достичь своего истинного потенциала, мы решили держать всё в секрете и позволить миру думать, что на самом деле о нём заботились граф Ларк и Нерея.
— Это многое объясняет! — в шоке воскликнул Линьос, — его достижения слишком выдающиеся для человека без соответствующего образования. Не говоря уже о том, почему королевский двор так серьёзно отнёсся к этому делу, несмотря на то, что оно исходило от прошения незначительного дворянина.
«Чёрт возьми, приятель, — подумал Лит. — Оскорбишь Ларка ещё раз, и у нас с тобой будут проблемы».
— Именно, — маркиза кивнула и протянула ему несколько бумаг, вынутых из одного из её колец.
— Я всё ещё не могу позволить правде увидеть свет, вы же знаете, что случилось с моей дочерью. Так что я действительно хотела бы избежать того, чтобы официального вас принудить принять его полномочиями, возложенными на меня королём, это поднимет шум. Я надеюсь, что вы поймёте мою позицию, и что эти документы дадут вам достаточно рычагов для защиты вашего положения, если совет попытается сделать вам выговор.
Линьос прочитал бумаги и в какой-то момент чуть не вскочил со стула.
— Это он вылечил вашу дочь и извлёк магический яд, который сейчас изучают в нашей лаборатории?! — он просто не мог поверить своим глазам.
Лучшие целители среди сотрудников академий Грифона пытались, и потерпели неудачу, в то время как этот ребёнок, как предполагалось, правильно диагностировал происхождение болезни и сумел вылечить её.
— Простите, но все показания исходят от членов вашей семьи. Совет наверняка возразит, что это всего лишь уловка, чтобы заставить их действовать. Эта история просто невероятна.
— Пожалуйста, переверните страницу, — ей даже не хотелось скрывать ухмылку.
На второй странице тоже было заявление. Аинз был одним из свидетелей и рассказал обо всём, что видел в течение этого дня, давая профессиональную оценку навыкам Лита, указывая и описывая многочисленные личные заклинания, которые он видел, как тот использовал.
Линьос совершенно побледнел.
Свидетельство Аинза было клятвенным, как и все остальные, но показания от мага имели совершенно иное значение, чем от дворянина.
Сомневаться в его словах — то же самое, что называть его лжецом и некомпетентным, последствия этого будут ужасны.
Несмотря на то, что он был так молод, его талант и сила не подлежали сомнению, не говоря уже о том, что академия Чёрного Грифона станет заклятым врагом любого, кто попытается запятнать репутацию их гения.
Такое тяжёлое оскорбление могло бы даже заставить Аинза лично бросить вызов тому, кто осмелится усомниться в его суждениях, и не было директора, который хотел бы встретиться с ним лицом к лицу в прямом противостоянии, будь то магический поединок или состязание умов.
Этих двух документов было более чем достаточно, чтобы бросить вызов воле совета без последствий, но Линьос не был человеком, действовавшим импульсивно.
«Тот факт, что я могу это, не означает, что я должен это делать, — задумался он. — Что бы я ни сделал, я столкнусь с реакцией другой стороны — либо со стороны маркизы, либо со стороны совета. С политической точки зрения разница невелика, и это значительно облегчает мне решение. Если этот парень действительно так талантлив, то слепо следовать приказам этих старых пердунов будет преступлением против магии. Я хорошо помню, как они возражали против того, чтобы я стал директором, утверждая, что я слишком молод и “радикален” для этой должности. Пришло время преподать им урок. Их морщинистые жопы были прикованы к своим стульям так долго, что они забыли о страсти, которую требует преподавание магии. Я согласился на предложенную мне королевой должность потому, что мне было противно видеть, как академии превращаются в канцелярских крыс, пренебрегающих воспитанием истинных талантов и подхалимничая уже обладающим властью ради мелкой политической выгоды».
Маркиза терпеливо ждала. Вдумчивость была плюсом в её книге, только идиоты могли бездумно броситься навстречу опасности.
— Я буду рад принять вашего ученика в свою академию, но только если он вытянет минимальные требования.
И маркиза, и Лит не возражали. Лит был проинструктирован о вступительном экзамене Наной задолго до своего визита в академию Молниеносного Грифона, и перед тем, как отправиться сюда, он попросил подтверждения у маркизы.
Поступление Наны произошло несколько десятилетий назад, со временем что-то могло измениться, но, судя по опыту маркизы, структура экзамена оставалась прежней.
Директор Линьос использовал свой коммуникационный амулет, чтобы собрать руководителей всех магических отделов в испытательном зале. Литу было любопытно исследовать академию, но директор открыл другую пространственную дверь, приведя их к месту назначения.
Это была большой квадратный зал, каждая сторона которого составляла тридцать метров, что казался вырезанным из одного огромного куска камня. Стены, пол и потолок были гладкими, без единого зазора, за исключением двери.
Единственными предметами мебели были несколько стульев, выстроенных вдоль стены, на которых сидели маркиза, директор и руководители факультетов, как только они вышли из нескольких пространственных дверей.
Читайте ранобэ Верховный Маг на Ranobelib.ru
Лит почувствовал новое уважение к фальшивым магам. Сжимать пространство с такой лёгкостью, позволяя мгновенные перемещения, было чем-то за пределами его самых смелых мечтаний.
Когда все семь глав прибыли, директор сказал:
— Покажи нам свои основы.
Он просил Лита показать его мастерство в бытовой магии, в основе всей магии.
«Если бы ты только знал, чего тебе не хватает…» — улыбнулся про себя Лит.
Лит глубоко вздохнул, стимулируя своё ядро маны до максимальной мощности. Он стоял прямо, вытянув правую руку вверх, прямо над головой, порождая сферу ослепительно белого света размером с каштан.
Его острый слух уже мог слышать какие-то шепчущие комментарии.
— Совершенная безмолвная магия света. Банально, но эффективно.
— Надеюсь, он сможет удивить, у меня так много документов в моём офисе…
Лит открыто улыбнулся, двигая рукой по часовой стрелке, и когда она достигла двух часов, появился пылающий огненный шар.
— Два вида совершенной безмолвной магии! Неплохо для простолюдина.
— Двойное заклинание, наконец-то что-то интересное.
Рука продолжала двигаться плавным движением, не давая им времени поболтать. Рука достигла четырёх часов и появилась небольшая грозовая туча. Публика начала проявлять интерес.
— Тройное заклинание в двенадцать лет?
— Какого чёрта? Тройная совершенная безмолвная…
Рука достигла шести часов, пятно чистой тьмы начало поглощать свет, пульсируя от голода. И директор, и маркиза уже поняли, что это такое, но в то время, как маркиза уже видела Лита в действии, Линьос был потрясён.
— Это ведь не может быть…
Достигнув восьми часов, пыль и грязь конденсировались в маленький круглый камень, а достигнув одиннадцати часов маленький пузырь воды постоянно перемещался между газом, жидкостью и замороженным состоянием.
— Клянусь богами! Гексакаст с совершенной безмолвной магией!
— Это почти гексаграмма маны магуса Сильвервинг.
— Последний студент, который сумел это сделать…
Директор ударил локтем руководителя отдела, заставив его замолчать. Интерес Лита был задет. Зачем его прерывать? Была ли личность студента тайной?
«Нет никакого “почти”», — подумал Лит.
Его рука не остановилась, на втором круге его руки, одиночные точки энергии соединились усиками силы, образуя идеальную гексаграмму, вписанную в круг.
Через общие связи энергия начала циркулировать, пока отдельные элементы не исчезли, оставив только золотую гексаграмму, плавающую в воздухе.
Именно по этой причине Нана была принята в тот день, и она передала это Литу.
Гексаграмма маны Сильвервинг была редким подвигом, на который был способен лишь один маг из сотни. Это было упражнение, которое демонстрировало не только владение всеми элементами, но и глубокое понимание потока маны.
Это подчёркивало умственную силу и сосредоточенность. Было неписаным правилом, что тот, кто способен наложить гексаграмму маны, автоматически поступал, даже если был рабом.
После этого, Лит начал накладывать фальшивые магические заклинания так быстро, как только мог. Теперь он должен был доказать своё мастерство и контроль над первыми тремя уровнями магии, чтобы пропустить годы новичка.
Он должен был сотворить по меньшей мере двадцать заклинаний первого уровня, но выполнил тридцать. Он мог бы сделать больше, но не стал.
Лит уже изучил и запомнил все рекорды академии Белого Грифона, если гении набирали сто из ста, то девяносто из ста для него было совершенно прекрасным результатом.
Он не хотел привлекать к себе слишком много внимания, он просто хотел добиться признания своего таланта и, возможно, превратить некоторых профессоров в своих покровителей, чтобы провести следующие два года в самой спокойной и мирной атмосфере.
Он был здесь, чтобы учиться, а не сражаться. Лит остановился на третьем уровне заклинаний, идти дальше было бы слишком опасно. Он не только проявил бы слишком много таланта, но и рискнул бы пропустить даже четвёртый курс.
Курсы специализаций начинались на четвёртом году, и Лит хотел оставаться в академии достаточно долго, чтобы усвоить всё, что она могла предложить ему в кузнечном деле, и, возможно, даже исцелении. Не говоря уже о том, что ему всё ещё нужны были могущественные покровители.
Когда он закончил, не было ни аплодисментов, ни поздравлений, а собравшиеся маги сбились в кучу, начав бурно обсуждать происходящее. Их «шёпот» был достаточно громким, чтобы Лит всё ещё мог их слышать.
— Выдающееся представление, — маркиза ушла из группы, как только началось обсуждение, ей не было в ней места.
— Спасибо, — Лит притворился усталым и запыхавшимся.
— Как вы думаете, я принят?
— Определённо да, если только небо и земля не перевернутся вверх дном.
