Король был так счастлив при этих словах, что ему потребовалась чистая сила воли, чтобы не позволить себе открыто позлорадствовать. Он не хотел терять кого-то такого калибра, как Варгрейв, но, как это слишком часто случалось, его жена была права.
Проявление снисходительности после серьезной ошибки во время кризиса будет расценено как еще один признак слабости короны. Если, конечно, у них не было для этого веской причины. И эту вескую причину только что подали королю Мерону на серебряном блюдечке.
[Кажется, я проиграл битву, но в конце концов я выиграл войну, дорогая Сильфа, — радовался он через их связь разума. — Мы не можем отказать нашему спасителю в просьбе. Это было бы невежливо без веских оснований].
Разум Сильфы буркнул, она с нетерпением ждала казни Варгрейва.
[Я не думаю, что здесь есть чему радоваться. Мир после войны — это хорошо, длительный мир — это прекрасно, на бумаге, а на деле он как ядовитая змея в траве. Высшие эшелоны королевства забыли, что дисциплина и верность являются ключом к выживанию. Они настолько поглощены своими грязными тайными удовольствиями, что становятся ленивыми, расточительными или вероломными. Я уже очищаю Ассоциацию магов от подобного мусора. Держать в напряжении — единственный способ заставить их вернуться в строй. Армия тоже нуждается в некоторой встряске, Варгрейв был бы прекрасным примером. Независимо от того, насколько он предан, влиятелен или успешен, за измену нужно строго и безжалостно карать. Создание угрозы для королевства, будь то по ошибке или намеренно, должно рассматриваться как измена, иначе все офицеры будут придумывать оправдания или заниматься казуистикой¹].
[Я частично не согласен, Сильфа, — ответил Мерон. — Всё, что ты сказала, верно. Падение королевства происходит из-за неспособности твоих и моих предшественников признать искушения, которые долгий мир вызвал у наших самых распутных подданных. Но убийство Варгрейва создало бы опасный прецедент. Если верность и прошлые успехи не будут цениться, тогда не будет никакого способа побудить к преданности наших офицеров. Они должны знать, что их действия, будь то в мирное или в военное время, имеют значение. Иначе у нас останутся только ленивые бездельники, которые не будут ничего делать, боясь совершить ошибку, которая будет стоить им жизни. Снисходительность, проявленная в нужный момент — это не слабость, а сила].
Сильфу это не убедило, но она почувствовала правду в словах мужа, поэтому больше не возражала.
[Тем не менее, мне не нравится такой поворот событий, он слишком внезапный. Жизнь Варгрейва будет висеть на волоске больше в руках Лита, чем в наших. Он так долго ждал своей смерти, что внезапное облегчение может поставить под угрозу его лояльность. Он обязательно будет чувствовать себя в долгу перед своим спасителем, особенно после того, как много раз обидел его. Если Килиан прав, мы сталкиваемся с первоклассным интриганом, у которого обязательно есть скрытые мотивы].
Хорошее настроение Мерона лопнуло пузырем.
[Боги, я ненавижу, когда ты права. Но, возможно, вы с Килианом слишком остро реагируете. Он может быть опасным социопатом, но он всё ещё очень молод. Я не думаю, что он может планировать так далеко наперед].
[Думай, что хочешь. Я никогда не недооцениваю противника, особенно того, который может быть пробуждённым от природы. Мне действительно любопытно, что сделает Тайрис, если наши подозрения оправданы].
Король, королева и Перья Салаарк были искусственно пробуждёнными. Отличий от естественного было всего два. Во-первых, несмотря на то, что их тела будут стареть намного медленнее, чем обычно, их продолжительность жизни не увеличится. Если нормальный маг с хорошим здоровьем проживёт около ста лет, они смогут прожить около ста пятидесяти, но редко больше. Вторым и более важным отличием было то, что они не знали, как превратить других в пробуждённых.
Все они находились без сознания, пока Хранители опустошали их ядра маны, чтобы позволить им воспринимать мировую энергию после пробуждения, это было очень похоже на паразитов Хаторн после их удаления. Незавершенное пробуждение было последней защитой от предательства, изобретенной Хранителями, и поэтому и Тайрис, и Салаарк в свое время наделили такой силой лишь фиксированное число людей.
[Как ты думаешь, она его призовёт или просто убьет?] — Мерон задумался.
[На ее месте я бы либо убила его, чтобы обезопасить себя, либо взяла его в качестве ученика, друга, любовника, или что ей ближе. Точно так же, как Лигейн с нынешней магической императрицей. Тайрис уже имела мужа-человека, дав ему потомство. Если это было однажды, это может случиться дважды].
[Клянусь богами, он всего лишь ребенок!] — эта мысль вызвала у Мерона глубокое отвращение.
[А ей миллион лет. Подождать еще несколько или даже десятилетий не будет проблемой].
***
Просьба Лита застигла всех врасплох, даже Килиана и Варгрейва. После того, как разговор закончился, всё, чего боялась королева, прошло как по сценарию. Когда дамоклов меч, который так долго парил над шеей Варгрейва, исчез, полковник был на грани слёз.
— Спасибо, большое тебе спасибо! — он не мог удержаться от того, чтобы схватить Лита за руку, словно за спасательный круг. — Мне очень жаль, что я недооценивал тебя. Не могу дождаться, чтобы снова увидеть свою семью.
Килиан достал из кармана завещание Варгрейва и зажег его от свечи, чтобы отпраздновать двойной счастливый конец кризиса.
— Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать, — Лит и Варгрейв связали свои коммуникационные амулеты.
Удивительно, но Килиан собирался сделать то же самое.
— Извини, что вмешиваюсь, но я хочу, чтобы ты знал, что я тоже благодарен тебе, Лит. Кроме того, у меня тоже есть семья. Если когда-нибудь случится что-то плохое, ты лучший целитель, которого я знаю, и я бы очень хотел добавить тебя в быстрый набор.
Наличие кого-то своего в Корпусе королевы и в Ассоциации магов было неожиданным бонусом, и Лит не из тех, кто смотрит в зубы дареного коня.
[Ты действительно собираешься пойти в армию? Или это было просто предлогом, чтобы достичь свои цели?] — Солус слишком привыкла к паутине обмана Лита, чтобы верить, что он помог Варгрейву от чистого сердца.
Читайте ранобэ Верховный Маг на Ranobelib.ru
[Я обдумываю это, по крайней мере, на какое-то время. Я смогу свободно путешествовать только когда достигну шестнадцати лет и буду считаться взрослым. Но даже тогда я буду не более чем безымянным магом, по крайней мере, за пределами маркизата. Мне нужно настоящее обучение и погоны, если я хочу иметь свободный доступ к нужной мне информации. Ассоциация магов будет просить меня об одолжениях и знаниях в обмен на то, что я хочу, а я не хочу тратить время на торги за каждую крупицу информации. Согласно тому, что мне сказал Килиан, как у полноценного мага, у меня будет доступ к специальному корпусу, рейнджеров вроде, что позволит мне свободно перемещаться внутри королевства и действовать в одиночку. Конечно, мне придется выполнять миссии и подчиняться приказам, но благодаря Варгрейву я могу перескочить несколько званий и получить необходимую мне свободу передвижения. Вместо того, чтобы путешествовать как безымянный авантюрист, который должен подчиняться идиотским просьбам, гораздо лучше двигаться, когда корона стоит за твоей спиной, со значком, которому должны подчиняться и дворяне, и маги. Кроме того, я могу заработать больше заслуг и получить за это деньги. Много зайцев одним выстрелом].
Килиан и его подразделение лично сопровождали Лита за пределы лагеря и открыли Варп-ступени к Дериосу, столице маркизата.
Согласно предсказанию профессора Марта, потребуется ещё как минимум неделя, чтобы уничтожить последние остатки чумы и вернуться в академию. Лит мог позволить себе вернуться домой на пару дней, по крайней мере, чтобы убедиться, что всё в порядке.
Он хотел заверить родителей, что у него всё благополучно. Несколько раз они говорили, и он видел, как они были обеспокоены. Теперь, когда он находился за пределами Маленького мира, он, наконец, мог использовать амулет общения и проверить, как поживают другие.
***
Дом Юриала Дейруса. Через два дня после того, как Лит покинул академию.
Поскольку уроки были приостановлены, большинство учеников вернулись домой либо из-за ностальгии, либо по принуждению родителей. Даже с ограничением информации, после закрытия всех академий новости о проблемах в Кандрии распространились, как лесной пожар.
Шесть великих академий походили на маленькие страны, следуя своим собственным правилам. Даже во время войны они должны были продолжать свою деятельность. Единственным исключением в прошлом было вторжение в страну, из-за чего приходилось мобилизовать всех.
Ситуация была настолько серьёзной, что многие знатные семьи собрали свои вещи и покинули королевство с большей частью своего богатства. Как только корона заметила, что крысы покидают тонущий корабль, то воспользовалась возможностью вынести немного мусора.
Был издан указ, согласно которому тот, кто покинет королевство в трудную минуту, будет считаться дезертиром, теряя свой дворянский титул и земли, а все его активы будут заморожены и конфискованы короной.
Многие из фракции старых дворян обнаружили, что стали бездомными простолюдинами, когда всё ещё переходили границу, чтобы добраться до своих дальних родственников в Империи Горгон.
Юриал обсуждал со своим отцом, архимагом Дейрусом, возможность расширить свои земли, взяв себе титул, которого соседи лишились из-за побега, и добавить в их великое герцогство ещё одну из шести великих академий.
На их землях уже размещалась академия Огненного Грифона, а с академией Чёрного Грифона они будут играть важную роль в делах Ассоциации магов, достигнув авторитета наравне с Дистарским маркизатом.
— Великие умы мыслят одинаково, сын мой, — сказал Велан, гордо надув грудь.
В отличие от своих бесполезных братьев и сестёр, которые весь день ничего не делали, кроме как пили, играли в азартные игры и предавались распутству, Юриал был признан академией Белого Грифона за свою усердную работу. Он также демонстрировал очень практичный и коварный ум, используя каждую возможность, которая у него появлялась. Может быть, семья Дейрусов всё-таки не обречена. Если бы Юриал оказался таким же, как и остальные его дети, даже Велану пришлось бы обратиться к усыновлению.
— Но это будет нелегко. С титулом великого герцога у нас уже слишком много земель и денег. Получив больше, мы можем считаться угрозой для короны.
— Но это же смешно! — Юриал возмутился. — Семья Дейруса никогда не имела никаких политических амбиций, мы всегда служили королевству, улучшая жизнь наших подданных.
— Ты всё ещё слишком наивен, сын мой. Я знаю это, ты это знаешь. Но король этого не знает, и было бы глупо, если бы он не подумал о последствиях, позволив одному человеку получить в свои руки столько власти. Нам нужно что-то весомое, и я думаю, что у меня есть именно то, что нам нужно, — вздохнул Велан.
Велан делился всем с Юриалом, как со своим наследником, потому что доверял своему суждению и хотел подготовить его к тому моменту, когда он всё унаследует.
— С тех пор, как Лукарт напал на тебя, я начал подавлять его активы. Помни, нападение на чью-то жизнь — преступление, но уничтожение бизнес-империи конкурента совершенно законно. Это также бьёт этого помпезного ублюдка по тому, где ему больнее всего — по кошельку.
Велан достал несколько бумаг, заполненных числами, местами, именами и датами.
— Я знаю, что он стоит за всем этим дерьмом, связанным с гражданской войной, и держу пари, что он стоит и за проблемами Кандрии, — он показал Юриалу украденный документ с эмблемой Лукарта, в котором сообщалось о нескольких крупных платежах от семьи Койрен Хаторн. — Всегда следи за деньгами, сынок. Сейчас эта Хаторн является одной из самых разыскиваемых людей в королевстве. Угадай, где была одна из её главных лабораторий?
— В Кандрии? — в глазах Юриала светился жадный свет, такой же, как у его отца.
— Совершенно верно! С тех пор, как начался инцидент в Кандрии, этот незначительный листок бумаги стал для меня маяком. Я копаю везде где могу, в банках и кредитных учреждениях, вкладываю целое состояние, подкупая мелких клерков, чтобы получить такие вещи, и знаешь почему?
— Потому что, если Хаторн окажется ответственной за это, и мы сможем связать её с Лукартом, мы сможем законно избавиться от него и получить академию Чёрного Грифона!
____________
¹ Казуистика — изворотливость в аргументах при доказательстве сомнительных или ложных идей; крючкотворство.
