Была причина, по которой Балфас так нервничал во время разговора с директором. У леди Джирни Эрнас было странное хобби, которое делало её действительно неприятной гостьей. Всякий раз, когда её заставляли ждать, она тщательно проверяла ближайшего к ней человека. В данном случае, Балфаса. Он видел, как она просматривает его военные досье, платёжные ведомости и ежедневные расходы. Иногда она прищёлкивала языком, часто бросала быстрый взгляд на Балфаса, одаривая его волчьей улыбкой.
Когда Линьос наконец прибыл, леди Эрнас уже расспрашивала Балфаса о его новом доме в Дериосе. В частности, о том, как он мог себе это позволить и оплатить все причитающиеся налоги.
— Леди Эрнас, рад снова встретиться с вами, — Линьос солгал, не моргнув глазом.
На ней была тёмно-синяя военная форма, на ногах — ботинки, на руках — чёрные кожаные перчатки, а волосы были собраны в хвост. Леди Эрнас не хватало только капюшона, чтобы походить на палача.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что с моей дочерью всё в порядке, — её ответ был нарушением почти всех правил этикета сразу, но Линьос был практичным человеком. По её глазам он видел, что, несмотря на свою роль, она была просто обеспокоенной матерью. Это, и слабое впечатление от того, что он увидел в них могилу с его именем, написанным на надгробии, побудило его дать ей быстрый ответ.
— Клянусь, с ней ничего не случилось.
Леди Эрнас вздохнула с облегчением. На этот раз Линьос сказал ей правду.
— Извините за грубость, директор Линьос, — она слегка поклонилась ему. — Теперь мне нужно поговорить с заключёнными.
— Заключённые? Вы имеете в виду студентов? — Линьосу не понравился такой поворот событий.
— Мне нравится называть вещи своими именами, директор, — её голос сочился сарказмом. — Согласно результатам лабораторных исследований, у них были наркотики для отдыха, но настоящая золотая жила — это пять различных видов наркотиков, вызывающих сон и стирающих память. Этого достаточно, чтобы арестовать их.
Она показала ему отчёт на своей магической серебряной табличке. Она была похожа на коммуникационный амулет, но больше, и была связана со всеми архивами королевства Грифонов.
— Как вы получили их быстрее меня? Мастера-алхимики академии Белого Грифона сказали мне, что им нужны дни, чтобы всё проанализировать.
— На моей работе нет такой роскоши, как время, директор. С другой стороны, у меня есть много друзей или людей, которые хотят быть моими друзьями, готовых провести для меня всю ночь за работой. В общем, мальчики Понтуса теперь мои.
Мысль о том, что даже в его академии есть люди, готовые пройти через его голову, чтобы угодить леди Эрнас, вызвала у Линьоса беспокойство. И всё же ему не хотелось повторять опыт, который он пережил с лордом Эрнасом, поэтому он отправился с ней в больницу.
«Я хотел бы позволить Манохару разобраться с ней, но по своему опыту знаю, что всякий раз, когда он был замешан в подобном, я в конечном счёте расплачивался за его безумие», — подумал Линьос.
Как только они прибыли, Джирни с ненавистью уставилась на троих молодых людей, лежащих на кроватях, вытаскивая медицинские файлы у их кровати, чтобы понять, что происходит.
— Вы тоже целитель?
— Боги, нет. Я могу использовать только бытовую магию, но кое-что знаю о человеческом теле.
От её тона по спине Линьоса пробежала дрожь.
— Кто смеет приближаться к моим образцам? — раздался возмущённый, раздражённый голос.
— Манохар! — взревел Линьос. — Как ты можешь называть двух человеческих существ, к тому же студентов, образцами? Неужели у тебя нет ни капли порядочности?
— Ты прав, Линьос. Отойди от моих образцов, которые тоже оказались студентами, карлик. Я не буду относиться к тебе легко только потому, что ты старая леди, — быстро поправился Манохар.
— Манохар, непослушный мужчина-ребёнок, — Джирни усмехнулась, выпуская столько убийственного намерения, чтобы заставить каждого пациента больничного крыла искать спасательное судно. — Позволь мне сказать тебе пару вещей, дитя. Во-первых, то, что ты так часто исчезаешь каждый раз, когда происходит продолжающийся кризис, сделало корону очень несчастной. Достаточно того, что никому не будет никакого дела, если я решу грубо с тобой обойтись, однако при условии, что я оставлю твой драгоценный рот и руки нетронутыми. В конце концов, это всё, что тебе нужно, чтобы произносить заклинания. Остальная часть твоего тела лишняя.
Манохар осознал, что дрожит. Тон Джирни напомнил ему о тех временах, когда он был ещё ребёнком и мать ругала его за то, что он экспериментировал со своими новыми заклинаниями на сыновьях соседей.
— Во-вторых, тот, кто встанет между мной и моими врагами, сам станет моим врагом. Ты хочешь, чтобы я относилась к тебе как к врагу?
Манохар по опыту знал, что он собирается перейти от «ты наказан, пока не станешь достаточно взрослым для академии» к «сделай это ещё раз, и я отшлёпаю тебя по заднице так сильно, что даже мои внуки будут носить отметину моей руки».
Он был архимагом, известным как бог исцеления, единственным королевским целителем, а также гением, подобным тем, которые появлялись только раз в тысячу лет. Ему нужно было поддерживать репутацию, поэтому он сделал то, что должен был сделать. Он быстро спрятался за Линьосом после поспешного отступления.
— Нет, мам. Я имею в виду, мэм. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Если вы действительно чувствуете в этом необходимость, пожалуйста, обсудите это с Линьосом. Я рекомендую ударить его в живот. Там намного мягче, чем по голове, потому что он никогда не тренируется.
«Заметка для себя: научись излучать убийственное намерение для укрощения идиотских целителей», — подумал Линьос.
— В чём их проблема? Почему они не просыпаются? — спросила Джирни, не обращая внимания на его хныканье.
— Это действительно интересный вопрос, мам… мэм. Их тела в порядке. Нет никаких признаков внутренней или внешней травмы, никаких лекарств или токсинов. Это в первый раз с тех пор…
— Я не буду спрашивать повторно! В чём проблема? — зарычала Джирни.
— Эмоциональная травма. Я думаю, что их умы закрываются из-за эмоциональной травмы, — ответил Манохар из-за спины Линьоса.
«Это потрясающе! — Линьос едва сдерживал слёзы. — Мало того что он действительно подчиняется ей, но ей также удаётся получить быстрые, незамысловатые ответы. Кроме того, впервые за несколько месяцев мы оба находимся в одной комнате, и я не выгляжу дураком».
Читайте ранобэ Верховный Маг на Ranobelib.ru
— Каков твой метод лечения?
— Им нужно время и отдых. Им потребуется не больше недели, чтобы проснуться.
— Неделю? — Джирни хихикнула. — Ну уж нет, они проснутся сейчас. Видите ли, есть другой способ вернуть их обратно.
— Действительно? — научное любопытство Манохара было задето, и он вышел из своего укрытия.
— Да. Ты знаешь, что здесь? — она указала на зоны возле бёдер и плеч.
— Конечно, самый толстый комок нервов, который… — Манохар не смог закончить фразу, обдумывая внезапное откровение.
— Вот именно! Все самые чувствительные рецепторы, идущие туда-сюда от пальцев, эрогенных зон, половых органов. Мне нужно только причинить им больше боли, чем та, которая вызвала травму.
Джирни мягко улыбнулась, и в её руках появилось несколько иголок, похожих на вязальные инструменты.
— На вашем месте я бы создала зону тишины.
Линьос тоже побледнел, бросившись произносить заклинание, в то время как Манохар занял место в первом ряду, чтобы лучше наблюдать за действиями Джирни.
— Этот Лит из «как её там» прав! Анатомия — это потрясающе! Мы должны добавить её к предметам четвёртого курса целительского класса, — сказал Манохар с детской улыбкой на лице. — Что за парень! Он заслуживает много баллов. Если бы не отсутствие у него индивидуальности, я бы сказал, что он напоминает меня самого в его возрасте. Настоящий новатор.
У Линьоса было много вещей, которые он хотел сказать, и среди них не было даже одной приятной, но он был занят произнесением заклинания в этот момент.
«То, что ты называешь отсутствием личности — это просто человеческая порядочность. Или, по крайней мере, притворство. Если бы у меня было два Манохара, я бы сбежал из королевства так быстро, как только смог», — подумал он.
Заклинание было закончено как раз вовремя. Один из двоюродных братьев Рейнарта проснулся с нечеловеческим криком сразу после того, как четвёртая игла пронзила его кожу. Джирни быстро и безболезненно удалила их все сразу. Временное облегчение от боли только сделает то, что должно было произойти, ещё более ужасающим.
— Что? Где я нахожусь? — спросил мальчик.
— Джирни Эрнас, королевский констебль службы его величества, — она протянула ему свой значок и королевское удостоверение личности, говоря с машинной манерой поведения. — Я также мать девушки, которую ты пытался изнасиловать.
Как только мальчик понял свою ситуацию, ярость исказила её лицо в жестокой маске, заставив его обмочиться.
— Учитывая криминальное прошлое твоего дяди и то, что нашли на тебя, я имею право допросить тебя так, как считаю нужным.
Она достала из своего пространственного амулета кожаный свёрток, в котором было много острых инструментов необычных видов и форм.
— Итак, мы можем сделать это лёгким или болезненным способом. Как констебль, я надеюсь, что ты выберешь первое. Как мать, я надеюсь, что ты выберешь последнее.
Инстинкт «бей или беги» Горгуса Понтуса включился, и он немедленно попытался убежать, но обнаружил, что прикован цепями за руки и ноги к кровати. Затем он попытался произнести заклинание молнии третьего уровня, но кулак, такой же маленький, насколько и мощный, ударил его в челюсть, вывихнув её.
— Большое тебе спасибо! — радостно защебетала Джирни. — Я правда солгала. Я не могу использовать эти инструменты на ребёнке только за хранение наркотиков. Или, что ещё лучше, я не смогу. Вместо этого нападение на королевского констебля карается смертной казнью. Как ты думаешь, почему я так ослабила твои цепи?
Она хихикнула, заставив Манохара снова спрятаться, в то время как Линьос почувствовал позыв к рвоте.
— Давай поиграем!
***
Никто не остался наблюдать за допросом, но Джирни записала всё и использовала глушащее устройство, чтобы ни один шёпот не вырвался из-под её контроля. Она никогда не нуждалась в помощи Линьоса, Джирни просто воспользовалась ситуацией, чтобы подвергнуть испытанию и директора, и бога исцеления. Манохар напугал её. В каком-то смысле он был похож на Джирни, но ему не хватало здравого смысла, и, самое главное, у него не было ограничений.
«Я должна выдать его замуж. Его страх перед образом матери мог быть нашей единственной надеждой контролировать его. Хотя мне уже жаль эту бедную девушку».
Немного «убедившись», Горгус рассказал ей всё. Начиная с пяти рассказов о том ночном происшествии и заканчивая всей грязью, которую он знал о своей семье и планах своих родителей. Его брат, Сотес, сделал то же самое. Проблемы возникли, когда она попыталась разбудить Рейнарта. Даже после шести уколов он всё ещё был без сознания. Прежде чем прекратить процедуру, Джирни проверила его пульс и сердцебиение.
«Он действительно чувствует боль, просто этого недостаточно. Чёрт, чтобы продвинуть дело дальше, мне нужен целитель. Иначе он может умереть от шока. Я не позволю ему выбрать лёгкий уход!»
Когда Рейнарт наконец пришёл в себя, Джирни пришлось дать ему успокоительное, чтобы он не поранился. Как только он пришёл в себя, с ним случился такой припадок, какого она никогда раньше не видела. К большому разочарованию Джирни, он отвечал на все её вопросы, находясь под действием наркотика. Его история была похожа на историю двух других мальчиков, но была наполнена невероятными подробностями, такими как оживающие тени или мистические глаза, пронзающие его душу. Обычно она не верила ни единому слову, обвиняя его бред в шоке, который отправил его в кому. Однако слишком многое не сходилось.
«Безумное количество знаний, то, что он пережил нападение, в результате которого погиб элитный отряд Корпуса королевы, его вклад в разрешение чумы, и то, что он пережил группу убийц, а теперь ещё и это? Если бы речь шла о ком-то другом, я бы просто отмахнулась от слов Рейнарта, как от плохого сна. У меня такое чувство, что, проверив биографию Лита, королева рассказала мне не всё. Я ненавижу, когда меня держат в неведении. Похоже, нам с Литом нужно немного поболтать».
Прежде чем выйти из больницы, Джирни удалила все обезболивающие препараты из тел трёх мальчиков, и оставила одноразовое глушащее устройство, чтобы никто не заметил их криков.
