Фарг была шокирована новостями об атаке, но ей удалось сдержать своё любопытство. Если госпожа Тайрис была зла, то её терпение может быть ограниченным. Вопросов в её распоряжении уже стало на один меньше.
Фарг рассказала ей о Лите всё, что она заметила из своих наблюдений во время битвы с клакерами и на уроках в академии. Тайрис молча слушала, время от времени кивая.
— У тебя есть какие-либо вопросы? — отчёт Фарг ничего нового не дал, лишь подтвердил то, что она уже знала. Тайрис всегда разрешала задавать некоторые вопросы, потому что часто людям необходима помощь в осознании деталей, которые они видели, но не замечали.
— Множество, — честно ответила Фарг. Для неё честь быть рядом, пока её госпожа расхаживала и слушала отчёт. — Мальцу едва исполнилось тринадцать лет, но я видела, как он сражался лицом к лицу с эволюционировавшими магическими зверями. Как такое возможно? Члены Королевского Мертвеца быстрее и сильнее, чем обычные люди, но не настолько. Нам нужна зачарованная экипировка, чтобы компенсировать разницу в физических силах.
— Как раз наоборот, — покачала головой Тайрис.
«Во время нашей короткой встречи меня заинтересовало только его ядро маны, и я уделила недостаточно внимания проверке его тела. Это ещё одна важная часть головоломки. Кажется, люди не единственные, кто медленно соображает», — думала она.
— Это возможно. Королева, король и ветераны Королевского Мертвеца — все такие. Это может показаться невероятным для тебя, но лишь потому, что мы только начали процесс твоего пробуждения. Со временем ты станешь такой же. Если, конечно, проживёшь так долго.
— Что? — Фарг была потрясена, слова вырвались из её рта быстрее, чем она смогла понять, что напрасно потратила ещё один вопрос. — Разве это не значит, что ребёнок тоже ветеран? Разве он не слишком молод?
Тайрис улыбнулась ей, довольная тем, что новичок догонял её самостоятельно.
— Дважды да. Есть только несколько возможных объяснений. Либо он пробудился от рождения, и это было бы так же невероятно, как и ужасно, либо он слабая мерзость, овладевшая телом младенца. Это было бы ещё хуже. Первый сценарий означал бы природный талант, которого я никогда раньше не видела и, надеюсь, никогда больше не увижу. Существа, пробуждённые от рождения, невероятно редки, почти миф даже для нас, Хранителей. Я никогда не встречала ни одного живого, потому что, когда они рождаются из человечества, они начинают злоупотреблять своими силами и погибают от своих родственников, прежде чем они смогут стать реальной угрозой. С другой стороны, настоящая магия естественна для зверей, но, слишком полагаясь на свои инстинкты, им не хватает мудрости и осведомлённости о рисках, связанных с процессом очищения, поэтому они тоже умирают молодыми. Последний сценарий означал бы, что, несмотря на свою невероятную слабость, мерзость сумела развиться в Кукловода, а затем наткнулась на очень совместимое тело, в котором отсутствовало чувство самосознания или любые отличительные черты. Это создаёт идеальное сочетание. Тело растёт вместе с силой пользователя, что заставляет сделать отказ от новой души почти невозможным. Это могло бы породить Кукловода, который может прятаться на виду и без необходимости менять тела. Излишне говорить, что это практически невозможно.
— Это не имеет смысла! — снова сболтнула, не подумав, Фарг. — Его поток маны синий, а не чёрный. Я проверяла не раз с помощью Жизненного обзора. И всё же я собственными глазами видела, как чёрные усики прикрепляли его отрубленную руку. Это то, что могут сделать только мерзости. Кроме того, я считаю, что ребёнок совершенно ненормальный. В один момент он рискует жизнью ради своих товарищей, а в следующий момент обращается с ними как с мусором.
— Хорошее замечание, — Тайрис села на свой трон. — Вот почему я подозреваю, что он скорее гибрид, чем чистая мерзость. Гибрид рождается, когда что-то идёт не так в процессе ассимиляции организма. Если мерзость слабее тела хозяина, она начинает ассимилировать вместо него. Она теряет свою природу и остаётся в ловушке внутри него. Это объяснило бы мудрость не по возрасту, но не то, почему он снова и снова помогал королевству. Что касается безумия, если он так силён, как ты его описываешь, то это нормально. Если он гибрид, его человеческие импульсы и импульсы мерзости постоянно противоречат друг другу. Меня удивляет, что он проявил столько сдержанности. Если он пробуждён от рождения, то есть вероятность, что он боится причинить своей семье вред, поэтому он пытается держать их на расстоянии. Когда становишься таким сильным, будучи ещё таким молодым, у многих возникают проблемы с контролем своей силы. Считай, что для него нормальные люди сделаны из бумаги. Всё, что ему нужно сделать, это приложить немного силы, чтобы раздавить их. Какой бы ни была его природа, привязанность к другим людям — хороший знак для нас, потому что это означает, что он заботится о них. Если это правда, то, когда возникнет необходимость, их можно использовать, чтобы сковать его.
— Миледи, почему бы не убить его? Его труп может ответить на все ваши вопросы, и он больше не будет представлять угрозы. Это убьёт двух зайцев одним выстрелом, — сказала Фарг.
— Убить другое живое существо только потому, что я его не понимаю? За кого ты меня принимаешь? За человека? — усмехнулась Тайрис. — Если бы он был ещё одним тираном-подражателем или чудовищем, высасывающим всё досуха на своём пути, твоё предложение имело бы смысл. Но пока он не представляет угрозы ни для своего вида, ни для животных, которые считают его своим. Даже мир признал его ценность, подвергнув его жестоким испытаниям. Если он потерпит неудачу, он умрёт. В случае если он преуспеет, то в балансе появится новый Хранитель, а для меня — потенциальный помощник. Это беспроигрышная ситуация. Спасибо за твою тяжёлую работу, Амила. Возобнови наблюдение, когда академия откроется. А пока продолжай свою обычную деятельность в качестве члена Королевского Мертвеца. Не говори никому о Лите, как пробуждённом от природы, даже королевской семье. Их время уже прошло, и они окружены раздорами. Им было бы легко поддаться искушению заставить его превратить их в настоящих пробуждённых. Королевство не выжило бы, если бы я была вынуждена заставить их обоих внезапно скончаться в результате «несчастного случая».
Глаза Тайрис сияли серебристым светом, отчего у Фарг пробежала дрожь. Она понимала, что леди Тайрис не только проверяла её верность, но и обременяла её судьбой Королевства Грифонов.
У нее всё ещё оставалось много вопросов, но теперь Фарг была напугана ответами, поэтому она предпочла уйти, низко поклонившись Тайрис.
Читайте ранобэ Верховный Маг на Ranobelib.ru
Оказавшись снова одна, Хранитель позволила своему разуму задуматься о том, что она не сказала Амиле.
«Я не знаю, что такое этот Лит, но он точно не ребёнок. Я просмотрела все записи о нём, включая его экзамены. Его слова, действия и заклинания не подходят ребёнку. Даже такие гении, как Манохар, не могли использовать заклинание грозовой тучи в этом возрасте. Уж точно не в его необразованной семье. На данный момент, даже использование члена Королевского Мертвеца в качестве посредника не имеет ценности. Единственный способ узнать правду — поговорить с ним лично, — Тайрис вздохнула. — Жаль, что при всём, что происходит, этот вопрос не имеет большого значения. Сначала мне нужно обновить все массивы замка, чтобы предотвратить дальнейшие атаки, затем мне нужно узнать, как врагам удалось сюда спуститься. На данный момент Королевство Грифонов — это гигант с глиняными ногами. Благородные семьи всё ещё могут спровоцировать гражданскую войну, а мы потеряли сразу две из шести великих академий, и больше всего моё внимание должно быть направлено на угрозу мерзостей. Я понятия не имею, что такое этот Лит или что он хочет, но пока что он оказался для меня безвредным. Его родители всё ещё живы, его деревня всё ещё стоит, и он даже поступил в академию. Всё это не имеет смысла, будь он мерзостью или пробуждённым при рождении. Возможно, Салаарк права, единственный способ управлять людьми — это железный кулак. Я дала Королевству Грифонов всё, что могла, без прямого вмешательства. Сила, мудрость, вдохновение. Тем не менее Королевство Грифонов опустилось так низко, что теперь достаточно лёгкого толчка, чтобы превратить его в руины».
***
За две недели после событий в лесу Солус удалось поговорить с Литом только один раз. Она скучала по всем мелочам, которые за восемь прекрасных лет они делали вместе во всей своей повседневной жизни, от утренних прогулок до выбора того, что есть на завтрак.
Тем не менее он по-прежнему отказывался с ней разговаривать. Неважно, было ли это серьёзным делом, как разговор с Линьосом о рейтинге, или чем-то тривиальным, например, встречи с друзьями. Лит держал её в каменном мраморе, заставляя чувствовать себя такой же одинокой и бесполезной.
Поскольку их ментальная связь была разорвана, Солус осознала, что, несмотря на то, что в последние годы она сильно страдала от всех ограничений, которые имела её форма, только благодаря их связи она могла держать под контролем собственный рассудок.
Даже с отключенной ментальной связью Солус сохранила все свои чувства. Она могла слышать и видеть мир вокруг себя, воспринимать поток маны каждого, кто вступал с ними в контакт, или изменения в их эмоциональном спектре. Однако без Лита, без доступа к его телу она не могла чувствовать ничего, кроме собственных мыслей. Словно быть запертым в убежище, имея доступ к внешнему миру только через камеры и мониторы.
Она по-прежнему получала всё необходимое для восстановления сил, но её жизнь превратилась в не что иное, как жизнь в клетке. Солус чувствовала отчаяние и одиночество, но изо всех сил старалась не дать этим чувствам проявиться.
Их узы были достаточно сильными, поэтому ментальная связь нужна только для разговора. Если они не хотели разделять сильные эмоции или повторяющиеся мысли друг друга, им приходилось быть осторожными.
Лит был не так хорош, как она, поэтому Солус могла чувствовать тоску по её голосу, а его любое желание связаться с ней сразу же было исключено из-за чувства предательства.
Для неё было бы легко связаться с ним и поиграть с его чувствами, дабы добиться того, что ей нужно, но Солус даже не думала об этом. Единственное, чего она хотела, — это чтобы он принял её как личность так же, как она приняла его.
«Лит даже не связался со мной, чтобы поделиться результатами рейтинга. Мы так усердно работали, проводили столько ночей без сна, а он всё равно вычеркнул меня из своей жизни вот так. Как будто я ничто. Я просто однажды сделала с ним то, что он делает со всеми каждый день. То, что я сделала, было неправильно, но Лит постоянно закрывается ото всех каждый раз, как у него возникают проблемы. Ему нужно было понять, как ложь может повлиять на его близких. Складывать ложь на ложь только потому, что это было удобнее, чем открыться и довериться другим хотя бы на чуток. Я понимаю, почему он не может говорить о своих прошлых жизнях или о том, что он пробуждённый, но скрывать всё плохое, что с ним происходит, и всегда действовать за спиной других под предлогом, что он делает это, чтобы “защитить их” — это чушь. Лит никогда не рассказывал своим родителям о презрении, которому он подвергался со стороны других студентов, о злых словах, которыми обращались к нему профессора вроде Радда, или о трудностях, с которыми он сталкивался во время экзаменов. Приукрашивая каждый аспект своей жизни, он, возможно, не заставляет свою семью беспокоиться о нём, но наверняка он останется один, неспособный разделить своё бремя и полагаться на своих близких. Лит не может надеяться, что другие помогут ему в трудную минуту. Они никогда не узнают, через что он проходит, просто потому, что он скрывает от них даже то, что ел на завтрак! Единственное хорошее, что вышло из моей лжи, это то, что он, по крайней мере, открылся своей семье. Это пошло ему на пользу, заставив его понять, что они никогда не хотели от него ничего, кроме счастья».
С того момента, как связь между ними была разорвана, состояние Солус ухудшалось с каждым днём. Она была пленницей собственного тела, ей не с кем было поговорить, и она ничего не могла сделать. Жизнь вокруг неё была жестоким напоминанием о том, как из-за отсутствия тела она была немногим больше, чем рабыня того, кто был её хозяином.
Солус знала, что её будущее было мрачным, но она всё же продолжала свою борьбу и терпеливо ждала.
Узы, которые она разделяла с Литом, были симбиотическими, их нельзя было разорвать, пока один из них не умрёт. Единственным выходом для Лита было простить её или тратить время, которое они могли провести вместе, считая её за бессмысленный инструмент. Либо так, либо полностью сойти с ума. Мысли о длительной изоляции и постоянном страхе быть брошенной, потерять спутника жизни, медленно пожирали её изнутри.
Ухудшение состояния Солус без возможности спастись было лишь вопросом времени, что навсегда оставит ей шрам.
