— Я не могла, он был слишком пугающим. Даже после его ухода мне понадобилось несколько часов, чтобы прийти в себя, — оправдывалась Вильна.
На этих словах Фалмуг влепил ей такую пощёчину, что та отлетела в ближайшую стену. От удара и столкновения у неё закружилась голова.
— Хватит оправданий! С тем, сколько я на тебя трачу, разве же я не заслужил хоть немного преданности? — он поднял её за воротник рубашки и снова отвесил пощёчину.
Щёки Вильны побагровели, а губы начали кровоточить.
— Неужто он страшнее меня? — последовала очередная пощёчина, и Вильна заплакала. — А теперь? Всё ещё боишься его? — Фалмуг повалил её на землю и стал пинать снова и снова, пока её всхлипы не затихли. — Я вкалываю, чтоб обеспечить всем вам, паразитам, хорошую жизнь, и вот так ты мне отплачиваешь? Ложью и предательством? Ты хоть представляешь, как трудно оставаться успешным дельцом, когда все эти чужеземцы используют врата для завоза своих товаров даже зимой?
Фалмуг Сарта не всегда был таким, как сейчас. Ещё до появления Варп-врат он был молодым главой могущественного и богатого купеческого дома. Он унаследовал семейный бизнес и добился его процветания благодаря харизме и связям, налаженным его предшественниками. Со временем его гордость переросла в высокомерие, а самоуверенность — в тщеславие. Однако с открытием врат жизнь его стала ежедневной смертельной схваткой с конкурентами. Он никогда не был добрым человеком, а потому необходимость казаться милым и терпеливым во время работы всегда вызывала у него сильный стресс. Ему удавалось сдерживать свою ярость до тех пор, пока деньги текли в его карманы, а общество его уважало. Однако теперь за каждую победу приходилось платить вдвойне. И всякий раз, когда он, несмотря на все приложенные к переговорам усилия и многочисленные личные жертвы, терпел неудачу, его гордость переносила очередной удар, и что-то внутри извращалось всё сильнее.
Сперва он начал бить своих слуг, но лишь изредка и только после тяжёлого дня. Затем он стал делать это просто для того, чтобы снять стресс. От вида их страданий Фалмугу становилось лучше. Он чувствовал себя могущественным. Он не гордился этим, но это шло бизнесу на пользу, и он приглушал свою совесть, задаривая их всякий раз, как заключал выгодную сделку. Но чем больше он поддавался своим тёмным побуждениям, тем хуже всё становилось. Вскоре он начал бить жену, когда та приставала к нему со своим нытьем по поводу его чрезмерной строгости к домашнему персоналу или детям. Затем настал черёд этих мелких сорванцов, не уважавших его тяжёлый труд и не дававших ему ни минуты покоя. Сколько бы он их ни ругал, они, казалось, не замечали, на какие жертвы ему приходится идти ради них каждый день. Во время игр они постоянно сводили его с ума своими писклявыми голосами и глупым смехом. Ему было противно, что они так счастливы за его счёт, а наблюдать при каждой встрече их испуганные лица было ещё неприятнее. Он был их отцом, они же видели в нём лишь чудовище.
А теперь и Камила, эта глупая женщина, дважды осмелилась нарушить неприкосновенность его дома, открыто наплевав на его приказы и волю.
— Кому-то придётся заплатить, — сказал Фалмуг, направляясь к чайной комнате. Голос его был низким, словно гром, возвещавший о грозе.
Он захлопнул за собой дверь.
— Разве я не говорил тебе, чтобы ты больше не виделась со своей сестрой без моего разрешения? Ты что, оглохла или просто слишком глупа, чтобы понять простой приказ?
Зинья испуганно сглотнула. Она ждала, что Фалмуг продолжит свою тираду, но затянувшееся молчание означало, что вопросы его в кои-то веки не были риторическими.
— Я не приглашала Ками. Она сама пришла сюда, и Вильна впустила её, — она сжала в руках маленькую красную палочку, стараясь не заикаться. Это бы только сильнее разозлило Фалмуга.
— А ты сказала ей, что всё, что теперь случится, будет на её совести? — спросил он.
— Да, но она осталась.
— Хорошо. Сестре следовало последовать твоему примеру. Замужняя женщина учится послушанию и дисциплине, а дева не понимает, что у каждого поступка есть последствия. Прости, дорогая, но расплачиваться за неповиновение сестры придётся тебе, — и Фалмуг достал из кармана куртки хлыст.
Читайте ранобэ Верховный Маг на Ranobelib.ru
— Прошу, не надо. Она ведь не сделала ничего такого, просто ей было беспокойно за меня, — Зинья обеими руками сжала палочку.
— У неё не было на то причин. Разве я не забочусь о тебе? — он шагнул вперед.
— Не подходи! Не просто же так я никогда не покидала этой комнаты!
— И отчего же? — его ледяной тон наполнился гневом. Он терпеть не мог, когда ему приказывали.
Зинья переломила красную палочку, которая была на деле красным кристаллом маны. Ещё шесть были спрятаны под диваном и образовывали небольшой массив, который теперь стал виден невооружённым глазом.
— Он идёт. Лит обещал мне, — сказала Зинья.
— Правда? — Фалмуг рассмеялся, схватив Зинью за воротник платья и заставив подняться. — Даже если бы он жил в Ксилите, ему бы потребовалось несколько минут, чтобы сюда добраться, а он здесь не живёт. Он живет в Дистар. И к тому времени, как он будет здесь, он уже ничего не найдёт. Мой друг целитель позаботится об этом. Может, он и маг, но в этом доме я для тебя бог!
Зинья зарыдала, и тут кто-то схватил Фалмуга за руки с силой, достаточной, чтоб переломать их, вынудив того отпустить свою жертву. Но Зинья ничего не услышала из-за зоны Тишины, окутавшей её мужа.
— Сюда! — и Лит втащил его внутрь пространственного разлома, ведущего в зал зеркал на втором этаже башни.
Как только массив был активирован, Солус Варпом отправила башню до ближайшего гейзера маны, а Лит сосредоточился на координатах комнаты Зиньи через зеркало Варпа, усиливавшего радиус действия его Варп-ступеней.
— Ну здравствуй, Эцио. Давно не виделись, — сказал Лит, отвесив тому звонкую пощёчину. Она сломала Фалмугу челюсть и размазала нос по всему лицу, отправив в полёт к ближайшей стене.
— Пожалуйста, остановись. Меня зовут не Эцио, — проскулил Фалмуг, и слёзы боли полились из его глаз.
— Я в курсе, и это единственная причина, по которой ты выберешься отсюда живым, — кулак Лита ударил Фалмуга в грудь, разбив грудную клетку и раздавив лёгкие.
Фалмуг упал на пол, кашляя кровью. На несколько ужасных мгновений ему показалось, что он вот-вот умрёт, но боль постепенно утихла, и он снова смог дышать.
— Что за…? — в неверии Фалмуг поднял полностью исцелённые руки. Его нос и челюсть вернулись к своему первоначальному состоянию, и грудь тоже.
— Магия, — со смехом пояснил Лит, когда зеркала исчезли, и массив стал виден невооружённым глазом. — Я подарил тебе бессмертное тело. Мечта бесчисленных королей и императоров, и всё для тебя, — Лит схватил Фалмуга за горло и ударил его о каменный пол. Череп разлетелся на куски, позвоночник был переломан, и он развалился, словно безвольная марионетка.
— Однако бессмертный — не значит неуязвимый. Ты всё так же можешь чувствовать боль. Просто ты не можешь умереть, пока мы развлекаемся!
