Деревянный меч приземлился в котёл, но не похоже, что с ним произошли какие-либо изменения. Тихонько напевая себе под нос, Бай Сяочунь широко раскрыл глаза и стал ждать, пристально сфокусировав взгляд на мече.
Но даже после долгого ожидания, ничего удивительного так и не произошло. Некоторое время Бай Сяочунь размышлял, разглядывая узор на задней стенке черепашьего котла, прежде чем увидел оставшийся в печи пепел. Его словно осенило, он развернулся и вышел из комнаты. Вскоре после этого он вернулся вместе с дровами, точно такими же, что использовал ранее.
На Кухне Горящих Печей эта древесина не считалась чем-то особенным, но он всё равно нашёл Первого Толстяка Чжана, чтобы попросить немного.
Когда Бай Сяочунь поджёг дрова, то мгновенно заметил, что первая линия узора на черепашьем котле начала ярко светиться. Огонь в печи яростно горел, но затем начал медленно затухать. Бай Сяочунь стал обдумывать другие идеи, когда вдруг деревянный меч внутри котла начал светиться ослепительным серебряным светом.
Бай Сяочунь отступил на несколько шагов. Вскоре ослепительный свет утих, а он сразу же почувствовал мощную энергию, исходившую из котла.
Глубоко вздохнув, он осторожно подобрался поближе и увидел, что на деревянном мече внутри котла появились полоски ослепительно ярких серебряных линий, точно таких же, как на духовном рисе. Эти линии медленно темнели, прежде чем окончательно угаснуть до цвета тёмного серебра.
Весь меч теперь немного отличался от прежнего. Хотя материалом, из которого он был изготовлен, по-прежнему оставалось дерево, казалось, что он излучал характерную остроту металлического золота. Глаза Бай Сяочуня ярко загорелись, он наклонился вперёд и осторожно взял деревянный меч. Тот стал немного тяжелее. Поднеся его поближе, он даже ощутил резкий холод, исходящий от его лезвия.
«Получилось! Этот деревянный меч успешно улучшен один раз», — Бай Сяочунь был в диком восторге, плотно сжимая свой деревянный меч; он так в него влюбился, что не хотел отпускать. Он снова посмотрел на свой котёл, думая о том, куда его можно спрятать, прежде чем, наконец, решил, что он просто оставит его там, где он был сейчас. Чем небрежнее он к нему отнесётся, тем меньше людей его заметит.
С духовным рисом эта проблема решалась легко — он его съест. Но так как деревянный меч будут видеть другие люди, Бай Сяочунь надеялся покрыть его особыми веществами, которые ослабят блестящее свечение духовных линий.
Приняв решение, он встал и привёл себя в порядок перед тем, как выйти из соломенной хижины, действуя так, словно ничего не случилось. Несколько дней спустя, с наступлением ночи он посыпал деревянный меч разноцветными выделениями, которые собрал на Кухне Горящих Печей за последние несколько дней, превратив его в уродливую массу цветов. Он возился с веществами до тех пор, пока не заметил, что светящиеся духовные линии замазаны уже настолько, что заметить их почти невозможно. Только тогда он удовлетворительно кивнул головой.
За следующие несколько дней Бай Сяочунь так сильно приспособился к жизни на Кухне Горящих Печей, что чувствовал себя словно рыба в воде. Он очень сблизился со старшими братьями и теперь был полностью знаком с кухонными делами, особенно с различными видами пламени, которые были необходимы для приготовления различных видов духовной пищи. Теперь он мог различать вид пламени по его цвету, так что знал, что те дрова под его черепашьим котлом горели Однотонным пламенем.
В частности потому, что Первому Толстяку Чжану очень нравился Бай Сяочунь, он о нём сильно заботился. Через несколько месяцев, как Первый Толстяк Чжан и обещал, жизнь на кухне медленно раскормила Бай Сяочуня.
В настоящее время он имел уже не ту, похожую на палку, тощую фигуру как по прибытии в секту. Всё его тело покрылось несколькими слоями жира, отчего его лицо стало казаться ещё более честным, сделав его ещё безобиднее, одним словом, он всё ближе и ближе подбирался к имени «Девятый Толстяк Бай».
Что касается добавочных ужинов, то вплоть до сегодняшнего дня, он посетил их ещё несколько раз. Бай Сяочунь стал беспокоиться, что хоть его вес и быстро увеличивался, его культивация стала замедляться. В конце концов, он решил об этом не думать, и проводил день за днём за едой и питьём со своими братьями. Это была славная жизнь, полная свободы. От Первого Толстяка Чжана он слышал множество историй, о событиях, случившихся с Сектой за эти несколько месяцев, так что он достиг определённой степени понимания уклада жизни Секты Речного Духа.
Он знал, что секта была разделена на Внутреннюю и Внешнюю. Те из Департамента Рабочих, кто достигал третьего уровня Конденсации Ци, допускались на горную вершину для прохождения специального теста. И если они успешно его сдавали, то могли войти в область культивации и стать учениками Внешней секты. Только тех, кто смог войти во Внешнюю секту, можно было действительно считать прошедшими врата Секты Речного Духа.
Но это было равносильно тому, как простая рыбина пыталась пройти сквозь врата дракона. Потому что каждая вершина отбирала на вступительных экзаменах лишь тройку лучших, да ещё и раз в месяц, так что число людей, которые успешно сдавали тест на вступление во Внешнюю секту, было строго фиксированным.
В этот день, изначально спуститься с горы за материалами должен был Седьмой Толстяк, но из-за различных обстоятельств он задержался, так что взмахом руки Первый Толстяк Чжан отправил вместо него Бай Сяочуня. Бай Сяочунь немного колебался: с тех пор как он в последний раз видел Сюй Бао Цая, прошло несколько месяцев, так что, скорее всего, выйти сейчас было вполне безопасно. Но в порыве нервозности он всё-таки нашёл шесть овощных ножей и завернулся в пять слоёв кожаных курток. Смотрелся он словно ходячий мяч.
Всё ещё не чувствуя себя в безопасности, Бай Сяочунь нашёл крепкий котёл и привязал его к своей спине. Только теперь, уверившись в собственной безопасности, он вышел с Кухни Горящих Печей и поковылял вниз с горы.
Гуляя по вымощенным кварцем дорогам секты, Бай Сяочунь смотрел на красивые изысканные здания, которые его окружали. Его наполнило глубокое чувство превосходства, а настроение резко улучшилось.
«Дни пролетают, а моя жизнь похожа на сон. Я, Бай Сяочунь, с рождения и до сих пор, культивировал многие месяцы. Думая о далёких воспоминаниях, о своей деревне, я наполнен сожалением…» — плакался он сам себе. Его руки были сжаты за спиной, семь или восемь овощных ножей висели на талии, на спине болтался черный котёл, а тело было закутано в несколько слоёв кожи. Он был похож на рваный кожаный мяч. Он проходил мимо большого количества рабочих, смотревших на него косыми вопросительными взглядами.
В частности, там было несколько женщин-учеников, которых настолько забавлял внешний вид Бай Сяочуня, что они прикрывали рты и тихонько хихикали. Их смех был похож на звон колоколов, ясный и мелодичный.
Круглое лицо Бай Сяочуня немного покраснело, он почувствовал себя довольным. Он суховато прокашлялся и, выпятив грудь, продолжил свой путь.
Вскоре после этого, даже прежде, чем он вышел из Рабочего квартала третьего пика, он вдруг заметил множество рабочих с возбуждёнными лицами, быстро бегущих в одном направлении. Именно там была горная тропа третьего пика, являвшаяся любимым местом учеников Внешней секты.
Понемногу всё больше и больше рабочих начало взволнованно бросаться в этом направлении. Стоя там, Бай Сяочунь был на мгновение шокирован, а затем поспешно выхватил из толпы хрупкого парня, проходящего мимо.
Читайте ранобэ Вечная Воля на Ranobelib.ru
— Собрат ученик, что происходит? Почему все бегут туда? — с любопытством спросил Бай Сяочунь.
На лице парня, которого он схватил, появилось раздражённое выражение. Но заметив привязанный к спине Бай Сяочуня большой чёрный котёл, в его глазах блеснуло восхищение, а выражение лица смягчилось.
— О, так это ученик Кухни Горящих Печей. Вы тоже должны пойти и посмотреть. Я слышал, что гордости Внешней секты, Чжоу Ю и Чжан Ид сражаются на полигоне у подножия горы. Кажется, что у этих двоих личная вендетта, а ещё я слышал, что они оба уже на шестом уровне Конденсации Ци. Такого рода событие, это то, что я непременно должен увидеть. Возможно, я смогу извлечь из этого пользу, — объяснил мальчик прежде, чем поспешил прочь, боясь, что опоздав, он пропустит шоу.
Чувствуя огромное любопытство, Бай Сяочунь большими шагами побежал в этом же направлении, позади толпы. Немного спустя он вышел из Рабочего квартала и оказался у подножия третьей горной вершины. Там он увидел огромную, возвышающуюся сцену.
Эта огромная сцена была шириной около тысячи футов. Вокруг сцены столпилось множество рабочих. Среди окружающих гор было несколько облаченных в сложные наряды фигур: это ученики Внешней секты, которые также пришли посмотреть.
На сцене стояли два молодых человека, одетые в одинаковые сложные наряды. Лицо одного юноши было покрыто рубцами, в то время как лицо другого было белым, словно нефрит. Несколько раз их фигуры пересекались друг с другом, с громким грохотом, похожим на раскаты грома.
Эти двое были окутаны мерцающим мистическим светом. Перед покрытым рубцами парнем находился флаг, который развевался, несмотря на отсутствие ветра. Словно манипулируя невидимой рукой, он сформировал тигра из тумана, который зарычал так громко, что сотряс землю.
Парень с нефритовым лицом отскочил назад и снова вернулся на поле боя. Маленьким лазурным кинжалом он полоснул воздух, оставив несколько духовных следов, которые проворно выстрелили наружу.
Глядя широко раскрытыми глазами, Бай Сяочунь сделал глубокий вдох. Он был способен манипулировать своим деревянным мечом, но его ничтожные навыки были несопоставимы с навыками парня с нефритовым лицом.
Два человека беспощадно атаковали, их намерение убийства наполнило окружающий воздух до такой степени, что их жизнь была в опасности множество раз. Множество ран покрывало их тела. Несмотря на то, что травмы не были серьёзными, они по-прежнему представляли собой шокирующее зрелище.
Было впервые, когда Бай Сяочунь стал свидетелем битвы между культиваторами. Это совершенно отличалось от того, что он предполагал; одного вида этой злобы и враждебности было достаточно, чтобы заставить его сердце биться в страхе.
«Культивация бессмертия… Разве это не позволяет человеку жить вечно? Зачем все эти драки и убийства? Что я буду делать, если потеряю свою жизнь?» — Бай Сяочунь нервно сглотнул. Когда он увидел, что флаг, принадлежащий юноше с покрытым рубцами лицом, превратился в туманного тигра и яростно прыгнул к другому парню, как если бы хотел проглотить его за один укус, Бай Сяочунь смог лишь вытереть со лба пот. Для него внешний мир был слишком опасен! Возвращение на Кухню Горящих Печей по-прежнему было самым безопасным решением.
Приняв решение, он быстро начал отступать, но как только он сделал первый шаг, откуда-то неподалёку раздался громкий вопль.
— Бай Сяочунь!!
Бай Сяочунь обернулся и сразу же заметил человека, написавшего ему кровавое письмо-вызов. С демонической улыбкой на лице, Сюй Бао Цай бросился к нему, в руках он держал деревянный меч, который пылал необычном светом, очевидно, что это не то, с чем сможет тягаться культиватор первого уровня. В этот момент он разрезал дугой воздух, оказывая сравнительно сильное духовное давление, так как помчался он прямо к Бай Сяочуню.
Когда Бай Сяочунь увидел опускающийся деревянный меч, его зрачки сузились, потому что он сразу почувствовал, что его жизнь находится в серьёзной опасности.
— Он хочет меня убить! — когда его мозг наконец-таки заработал, он издал пронзительный крик ужаса и побежал так быстро, как только мог.
— Убийство! Убийство! — этот крик услышали все находящиеся вокруг него рабочие. Удивлённые внезапной перепалкой, они один за другим оборачивались, чтобы посмотреть на происходящее. Даже Чжоу Ю и Чжан Ид, скрестившие мечи на высокой сцене, на мгновение остановили битву. Это было свидетельством того, насколько громким был его крик.
Даже сам Сюй Бао Цай был напуган этим криком. Он только прокричал его имя и побежал по направлению к нему. Его меч к нему даже не прикоснулся, но отчаянный вопль Бай Сяочуня звучал так, словно он только что сбежал прямо из-под меча.
— Бай Сяочунь, если ты так силён, то перестань убегать! — выражение лица Сюй Бао Цая стало жутким, его ненависть была настолько сильна, что корни его зубов зазудели.
— Если бы у меня была какая-либо сила, я бы давно тебя убил! Как ты думаешь, я бы всё ещё пытался убежать? Помогите! Убийство! Убийство! — причитая, Бай Сяочунь только увеличил свою скорость.
Во время развития этой сцены, на вершине этой горы, был висячий павильон. В павильоне было два культиватора, один среднего возраста, а другой престарелый, сидя друг напротив друга, они играли в шахматы. Мужчиной средних лет был Ли Цин Хоу, у старика, сидящего напротив него, были седые волосы, румяное лицо, и сияющие блеском глаза. Он явно не был обычным человеком. Просканировав подножье горы силой своей души, он начал смеяться.
— Цин Хоу, эта кукла, которую ты привез, он весьма интересен.
— Чтобы, глядя на него, лидер секты рассмеялся, характер этого мальчишки нужно дополнительно усилить через тренировки, — сказал Ли Цин Хоу, покачивая головой. Передвигая вниз шахматную фигуру, он почувствовал головную боль.
— Все дети на Кухне Горящих Печей очень гордые. Стать настолько близким к ним, это было не так просто для этого мальчика, — старик поглаживал бороду, а его глаза сияли весельем.
