Замедление по сравнению с тем, что было при пятнадцати метрах, было совсем небольшим. На самом деле, другие люди даже не смогли бы заметить разницу. Однако Бай Сяочунь был так сосредоточен на море огня, что смог сразу же её обнаружить. Но и после сжатия до двенадцати метров ему не удавалось проникнуть через мерцание цветов при помощи божественного сознания.
Глаза Бай Сяочуня покраснели, а тело дрожало от перенапряжения. К этому моменту его основа культивации, силы разума и способность сжимать море огня достигли своего предела. Но он всё равно попытался сжать море пламени ещё немного. Он стремился найти восемнадцатый цвет. Затем он снова и снова повторил попытку… За короткое время горения палочки благовоний он предпринял четырнадцать попыток заглянуть в огонь за мерцание цветов.
«Так значит я прав! В этот раз всё проходит лучше. В прошлый раз я смог заглянуть только девять раз. В этот раз — уже четырнадцать».
Он испытал прилив душевных сил. Однако несмотря на то что ему удалось так много раз заглянуть в огонь, он так и не смог пробиться внутрь при помощи божественного сознания. Он вздохнул, стиснул зубы и оставил попытки создать восемнадцатицветное пламя внутри двенадцатиметрового моря огня. Вместо этого он снова решил… сжать его. Казалось, что огромная пара рук физически стискивает огонь в меньший объём. Огонь начал дрожать и чуть не дестабилизировался. Бай Сяочунь тут же подкорректировал метод контроля, стабилизировав ситуацию, а потом смог стиснуть море огня с двенадцати до девяти метров. По его лбу катились капли пота, которые затем быстро испарялись от жара, производимого огнём.
Нервничая, Бай Сяочунь неровно дышал. Уменьшить огонь до девяти метров было тем, что он мог проделать только при крайней необходимости. Это очень сильно истощало его умственные силы, заставляя при этом огонь вести себя ещё непокорнее, чем раньше. Проделав множество попыток, он пришёл к выводу, что огонь нельзя сжимать сильнее. Хотя его сил могло хватить, чтобы добиться размера в шесть метров, огонь при этом менял свои свойства.
После всех экспериментов ему всё же удалось сжать огонь до шести метров, мерцание цветов при этом замедлилось настолько, что он смог проникнуть в огонь божественным сознанием, но в результате получал примерно то же самое, что произошло во время соревнования с Сыма Тао и Сунь Ифанем. Этот восемнадцатицветный огонь был лишь бледным отблеском настоящего огня. Только лишь благодаря силе маски в последние несколько месяцев никто не заметил, что ему удалось создавать подобные отблески восемнадцатицветного огня. Но Бай Сяочунь хотел получить настоящий огонь, а не отблеск.
— Девять метров — это предел… — прошептал он, его глаза сосредоточенно блестели. Он знал, что не сможет долго продержаться, поэтому предельно напряг все свои способности, чтобы отыскать в море огня новый цвет.
Он делал это очень методично, а не просто наугад. Когда у него не получилось с первого раза, он проделал это ещё и ещё раз… На четвёртый раз, когда был уверен, что смог распознать новый цвет, он сразу же послал в огонь божественное сознание. Его глаза блестели, а божественное сознание наконец смогло слиться с тем, на чём было сфокусировано его зрение, проникнув в девятиметровое море огня и захватив новый цвет. Когда божественное сознание влилось в этот цвет, он стал ещё ярче, словно пытаясь превзойти остальные семнадцать. Девятиметровое море огня загрохотало, и остальные семнадцать цветов стали оказывать сопротивление, словно подверглись вторжению вражеской армии. Но Бай Сяочунь всё контролировал, он не дал возможности остальным семнадцати цветам вмешаться в процесс.
Очень быстро восемнадцатый цвет стал ещё ярче и поразительнее на вид. Вся комната заходила ходуном, когда он наконец-то закрепился в огне. С этого момента море огня уже не было семнадцатицветным, оно поднялось на один уровень выше. Хотя пламя до сих пор было в форме моря огня, Бай Сяочунь оставалось лишь использовать специальные техники для превращения его в язычок пламени, а это было не особо сложно. С какой стороны ни посмотри, его эксперимент наконец-то увенчался успехом.
При появлении стабильного восемнадцатого цвета в огне пламя будто слилось с небесами и землёй, претерпев сильную трансформацию на качественном уровне. Это были явные признаки того, что зарождение восемнадцатицветного пламени не иллюзорно, а реально.
Читайте ранобэ Вечная Воля на Ranobelib.ru
Любой восемнадцатицветный огонь мог потрясти всё сущее и приносил вместе со своим первым появлением небесное возмездие. Если Бай Сяочунь решил бы сомкнуть ладонь, чтобы получить язычок пламени, то эти признаки проявились бы ещё сильнее и о возникновении восемнадцатицветного огня стало бы известно всем на земле и в небе. Даже сейчас в форме моря огня присутствовали невероятные колебания, но их скрывала маска Бай Сяочуня.
— Получилось! — воскликнул он, радостно дрожа. Он очень долго ждал этого дня, проводя эксперимент за экспериментом в ходе исследования в течение многих месяцев и затрачивая неимоверное количество ресурсов. Всё это было ради этого момента.
Его сердце разрывалось от восторга, и он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Затем он начал соединять пальцы в кулак. Девятиметровое пламя заполыхало и затрещало, словно что-то внутри него пыталось закричать. Когда оно начало собираться в его ладонь, Бай Сяочунь ощутил определённые колебания, которые заставили его засомневаться.
Эти колебания исходили от его маски, они свидетельствовали, что сила сокрытия на грани. Бай Сяочунь понял, что если он доведёт процесс до конца и получит язычок восемнадцатицветного пламени прямо сейчас, то все в городе Архимператора сразу же узнают об этом. А это нарушало его дальнейшие планы. Восемнадцатицветный огонь был в них козырем, раскрытие которого предупредило бы врагов, давая возможность подготовиться.
Сверкнув глазами, Бай Сяочунь запомнил все детали процесса успешного создания огня, так чтобы быть полностью уверенным в своей способности воспроизвести его в будущем. Конечно, не было гарантий, что успех будет сопутствовать ему при каждой попытке, но, по крайней мере, у него было около шестидесяти процентов вероятности получить его. Учитывая, свою полную уверенность в возможности дальнейшего успеха, он заставил себя повременить и не использовать этот шанс сформировать язычок пламени. Он не мог позволить себе рисковать понапрасну. Козырь, подобный этому, был слишком важным. Поэтому он опечалено вздохнул и схватил море огня таким образом, что заставил его преобразоваться в порцию лекарства душ.
В результате он получил нечто ещё более редкое в диких землях, чем восемнадцатицветное пламя — лекарство душ наивысочайшего качества. В какой-то степени эта порция лекарства душ могла служить доказательством того, что Бай Сяочунь совершил прорыв и достиг уровня земного некроманта. Теперь он заочно обладал более высоким статусом, чем небесные маркизы и герцоги, сравнявшись по важности с самим Небесным Грандмастером. Он был одним из четырёх… земных некромантов.
«Восемнадцатицветное пламя… Проклятье, если бы не стела императора ада, то я бы прямо сейчас улучшил свою зарождённую душу… Давненько я не делал этого. Это бы дало мне возможность достичь поздней стадии зарождения души». Однако этот шаг был сопряжён с другими рисками. Поэтому он просто решил подождать подходящего момента и одним рывком улучшить свою душу до предельно возможного уровня.
Быть могущественным человеком, о величии которого никто не знает, было не так увлекательно, и это подпортило восторг Бай Сяочуня от достижения уровня земного некроманта. Однако, по меньшей мере, он мог сообщить новость своему ученику. Гордясь собой, он использовал мысленную связь с Бай Хао и позвал его…
— Ученик, угадай, что сумел твой наставник… — однако не успел он договорить, как Бай Хао очень взволнованно воскликнул:
— Наставник, спаси ме…
Не успел он договорить, как поражённый Бай Сяочунь ощутил, что связь оборвалась.
