7 января 2018 года, 9:15 вечера, Мексика, побережье Калифорнийского залива в тридцати милях к северо-западу от города Лос-Мочис
*ЗВУК: ГОВОРИТ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ*
— Марко Понтедра? Да, я знал его семью. Они переехали после смерти сына в 2008 году.
— Вы случайно не знаете, куда?
— Ох, кажется в штаты. Получили грин-карту в 2009 и сразу перебрались.
— Ясно. Спасибо.
— И всё-таки странный ваш итальянский…
Что есть. Оказывается, во мне сохранились навыки общения на универсальном языке. Это язык, использующий долю телепатии для взаимопонимания всех гуманоидных форм жизни. Полезная вещь. С ней я даже могу слегка чувствовать эмоции собеседника и видеть некоторые образы в его голове. Поразительно, что такое вообще возможно. К сожалению, или счастью, с Эмили и Наоми такое не работает. Это из-за того, что мы говорим на одном и том же языке.
— Что он сказал? Нет, прости, не то спросила. Когда ты выучил итальянский?!
Расплатившись с рабочим заправки, я ответил Эмили на итальянском, отчего она немного разозлилась. Мы подурачились немного и сели в арендованную машину. В общем, едем мы от самого Лос-Мочиса, где находится ближайший к нашей цели аэропорт. Как и ожидалось, я за рулём, хотя у меня прав тоже нет. Лишь бы не нарваться на полицию.
Марко Понтедра – латиноамериканец, 18 лет. После побега 28 мая 2017 года сел на поезд до Пенсильвании, где сменил внешность и набил тату. После автостопом в течение двух месяцев добирался до Аризоны. Там вступил в наркокартель и с их помощью пересёк границу. Предположительно, направился в рыбацкую деревушку Энтъяго недалеко от города Лос-Мочис, где жили его родители в 2008 году. С тех пор ничего неизвестно, на камерах не светился.
Всё-таки Джейкоб Стюарт оказался весьма полезным даже, несмотря на его склонность к бесчеловечности и пренебрежение чувствами. Победить монстра, не став таким же чудовищем, вот истинная победа. К сожалению, в моём случае и в случае Джейкоба не становиться монстрами невозможно, ибо само определение монстра списано с нас.
Джейкоб называл меня наследником, он передал мне эти интеграторы. Трудно поверить, что когда-то давно все эти штуки были созданы лишь для помощи мне. Где вы были всё это время?! Если ваши создатели могли видеть будущее, то почему же не спрятали вас так, чтобы я нашёл своё наследство без труда. Хм, у них может быть какая-то стратегия как раз из-за видения будущего.
Что ж, я получил способность чувствовать и направлять чувства других людей, но против мегалитов она бесполезна, а вот интегратор света, напротив, прекрасное приобретение. С ним можно создавать иллюзии и маскироваться самому. Я всей кожей груди прочувствовал три кулона на шее. Фиолетовый, интегратор времени, неисправен, но он всё ещё сгодится как источник энергии.
Быть может, я именно так и возвращался в прошлое. Ментальная программа моего первого кулона должна была передать знания о путешествии во времени, так могли ли это быть координаты интегратора времени? Нет, не сходится. Джейкоб может путешествовать во времени только на 24 часа, а этого мало для десяти лет, если не больше.
— У меня шелушится кожа от таких резких перепадов температуры. То мы в заледеневшем Канзасе, то в тёплой Мексике.
— Где-то был крем. Сейчас…
Девушки на заднем сиденье мирно беседуют о своём, о женском. Мне нечем поддержать разговор. Хм, я же говорил брать только самое необходимое, так откуда там крем?! Ладно, пусть только скажут, что их сумки тяжёлые.
Хоть по Наоми этого и не видно, но после Канзаса она очень сильно расстроена. Девушка воочию увидела всю серьёзность происходящего: испаряющиеся монстры, видение будущего и полыхающее пламя, взявшееся из ниоткуда. До этого Наоми, наверное, считала это всё непостижимо далёким. Она чувствовала себя свободной и взрослой, а я забрал всё это ради своих целей. Нет, это нужно было сделать, но чувство вины всё равно не уходит.
*ЗВУК: СИГНАЛИТ ИЗО ВСЕХ СИЛ*
— УОУ!
— Сукин сын на дорогу не смотрит, – тихо выругался я, когда нас подрезала машина.
— Успокойся, это же Мексика.
— Наоми, ты имеешь что-то против Мексики?
— Ну, нет, но что за страна такая? Вы вообще знаете мексиканский язык?
— А соединённоштатским владеешь? – игриво подтрунил я зазнайку.
— Вот именно, – поддержала меня Эмили.
— Ой, опять вы против меня сговорились.
Наоми наигранно фыркнула и уставилась в окно. Если подумать, её плохому самочувствию есть ещё одна причина. За четыре дня девушка не проявила абсолютно никакой силы, хотя и старалась, как чёрт. Может не всем дано владеть физикой в буквальном смысле. Будет плохо, если остальные тоже не преуспеют. Гм, мой потенциал раскрыл кулон проекции, а потенциал Эмили тренировался годами. Наверное, в этом всё дело. Нужны годы упорных тренировок для чего-то подобного.
Идея! К чёрту годы тренировок, когда есть интеграторы. Если использовать какой-нибудь из них на Наоми, то девушка сможет что-то сделать, я уверен, почти. Поскольку уже довольно темно, мы скоро станем на ночлег в открытом поле. Ох, как же это напрягает. Конечно, у нас есть спальные мешки, но сон на улице слишком неудобен, к тому же температура ночью в Мексике сильно опускается. В общем, спать на улице буду только я, а девушки лягут в машине. Придётся достать передние сиденья и свинтить с них сидушки. С моими навыками труда это не должно составить.
— Айк, скоро остановимся? Мы не доедем до Энтъяго сегодня.
— Я тоже об этом подумал. Уже ищу хорошее место, подальше от дороги и скрытное.
— Здорово! Если там будут дрова, можно будет даже приготовить нормальной еды. Я устала от фастфуда.
Здравая мысль. Чипсы и перекусы в самолётах мне изрядно поднадоели. У нас есть немного риса и какие-то полуфабрикаты в сумке-холодильнике, но мы планировали пустить их в ход по прибытию на место. Ладно, сейчас представляется просто отличнейший шанс для небольшой разрядки и отдыха от столь долгих переездов и перелётов.
— О, я вижу отличное место!
Наоми прилипла к стеклу, однако я за рулём, а зеркало заднего вида не даёт необходимой информации. Мои глаза заблуждали по огромной равнине, поросшей мелкими кустарниками. Насколько глаз хватает одни лишь равнины и огромные валуны. О, я понял! Чуть поодаль, примерно в миле от нас, находится огромная куча камней и сложены они в своеобразный полукруг. Нас оттуда видно не будет, да и само место красивое.
— Понял. Сейчас поедем по камням, поэтому будет трясти.
*ЗВУК: ТРЯКА И СТУК КАМНЕЙ О КУЗОВ*
Чёрт, я взболтался изнутри. Машина буквально стонет и еле тянется, но нам осталось всего ничего до цели. А ведь завтра утром ехать назад по такой же дороге… Хм, можно будет расчистить путь от камней. И почему я раньше об этом не подумал? Во всяком случае, уже поздно. Мотор заглох, как только солнце скрылось за горизонтом.
— Ух ты, красиво.
— Что ты там про Мексику говорила?
— Бла-бла-бла. Забудьте! Мексика реабилитирована за сомбреро и мексиканскую кухню.
*ХЛОП*
Мы осмотрели мексиканский Стоунхендж. Деревьев поблизости не нашлось, но зато был обнаружен огромный выкорчеванный ствол. Его хватит на несколько часов, а если повезёт, то и на всю ночь.
Пока я занимался благоустройством лагеря, перетаскивая бревно и разрывая его на щепки с помощью своих способностей, девушки разгрузили полевую кухню. Стоп, когда мы всё это накупили?! Вдобавок к рису и сарделькам откуда-то взялся соус, специи, овощи и немного сладостей с соком.
— Ничего не хотите мне сказать?
— А что. Деньги есть, багажник пустовал. Вот мы и решили немного…
— Я не об этом! Почему утром всего этого не было, когда мы ели чёртову лапшу?!
— Ты же хотел лапшу.
Кто в здравом уме захочет лапшу, если в багажнике целый пир?! Они неисправимы. Фууух, нужно заканчивать. Я раздробил небольшой валун на камешки помельче и отгородил им кострище, в которое сложил щепки размером с бутылку или чуть поменьше. Ещё один большой камень, поставленный в центре костра, заменил нам плиту, так как отлично проводил тепло, а посуду изготовили из канистры с водой, нашедшейся в багажнике. Владелец машины будет недоволен.
Девушки принялись готовить. И хотя Эмили была записана в кулинарный клуб, её навыки далеки от моих, а Наоми, наверное, в жизни не готовила. Хм, испортить рис невозможно, так что позволю им сварить его, а сам пока займусь перестройкой машины для ночлега. Опять же, если потом всё собрать некачественно, то владелец будет недоволен.
*ИГРАЕТ ПЕСНЯ: «Johnny Cash – Solitary Man»*
Я достал свой смартфон, подключённый к спутниковой связи. Сотовые операторы Америки не способны представить такого высокого качества связи, как ВВС. На экране высветилось уведомление о видеоконференции:
«Групповой видеочат:
SETI #ID 4517
SETI #ID 1308
Kyle Ridley #ID UNKNOWN»
У Джейкоба получилось замаскировать свой идентификатор, а у SETI – нет? Что он такое вообще?! Этот человек меня всё ещё пугает, пусть и в хорошем смысле. Я провёл пальцем по экрану, чтобы принять вызов. Четыре видеосигнала заняли свои места на смартфоне, передавая изображения. Элизабет Вергессо и Джозеф Анкельд транслируют себя, моя камера отключена для экономии заряда смартфона, а Джейкоб поставил перед видеопередатчиком обычный листок бумаги со своим псевдонимом. Какой изумительный почерк!
— Что-то случилось?
— Скажу прямо – да. У тебя же нет телевизора под рукой? – начал Анкельд.
Читайте ранобэ Во имя завтрашнего дня на Ranobelib.ru
— Нет. Можете пустить сигнал сюда?
— Хорошо.
Вергессо пропала, а на месте её лица появился выпуск новостей, датированный сегодняшним днём. Съёмка ведётся с вертолёта. Показан город, охваченный пламенем, и блуждающий одинокий мегалит в боевой форме. Внезапно в машину ударила мощная ракета. Робот рухнул на землю и не поднимался.
— Вы убили его!!!
— Нет, прошу, успокойся, но это не конец.
Как и сказала Вергессо, мегалит поднялся. От него начала исходить сирена, похожая на предупреждение о проезжающем мимо поезде. Из-под ног машины вырвались столпы огня, и ту унесло ввысь. Ясно, они заставили его полетать. Тень робота упала за горизонтом, но было что-то ещё. В точке падения небо стало зелёным. В следующее мгновение огромных размеров сфера устремилась к городу, и связь была потеряна.
— Взрыв эквивалентен восьмидесяти пяти мегатоннам в тротиловом эквиваленте, что в полтора раза мощнее советской Царь-бомбы, до этого момента считавшейся самой мощной на планете. Радиус поражения девять миль, мегалит не пострадал.
— Ваши мелкие уколы разозлили его, – критиковал Джейкоб действия SETI.
— Знаем, но это не самое главное. Айк, город, что ты видел, находится в штате Мэн. Его название – Франклин.
*ЗВУК: ХРУСТ СТЕКЛА И СЖИМАЮЩЕГОСЯ КОРПУСА*
Из моего кулака выпал комок, раньше бывший моим смартфоном. Сейчас я даже не знаю, что мне чувствовать. С одной стороны, я зол, ведь мой дом разрушен, с другой стороны – счастлив, что нас там не было. Подумать только, столько знакомых мне людей: одноклассники, учителя, коллеги по клининговой службе – все они мертвы. Я коснулся красного интегратора на своей шее. Весь мир потерял цветность, отобразились красные нити. Теперь от меня исходит только десять следов привязанности, вместо сорока с чем-то.
— Чёрт!
Нужно взять себя в руки. И что мне сказать Эмили? Она намного сильнее привязалась к тому городу и нашему дому. Даже сама мысль о возможности подобного всегда её расстраивала. Сейчас не время для плохих новостей, но если ждать, то будет только хуже.
Я разжал свою руку, истекающую кровью. На мгновение мне по привычке показалось, что от неё идёт пар, но этого не произошло. Кровь всё также стекала по пальцам на сухой песок. Нужно промыть рану и спрятать руку. Скажу ей, когда Наоми уснёт. Лучше делать это с глазу на глаз.
— Айк, у нас рис выкипает. Что делать?
— А? Снимайте с огня.
Послышались звуки возни и шипение Наоми. Она, наверное, обожглась. Ничего, Эмили всё вылечит быстро. Жаль только, что моя девушка не способна лечить душевные раны. Это бы ей пригодилось. Гм, Анкельд будет зол из-за разрыва конференции. Свяжусь с ним из города на обратном пути. Там же куплю новый смартфон.
Закончить перестройку машины было трудно из-за раненой руки, но у меня получилось. Теперь нужно сделать вид, будто всё по-прежнему. Спрятав обломки телефона, я вышел из-за машины и сел у костра. Эмили протянула мне миску риса и подгоревшую сардельку. Они всё-таки жарили их без меня. Наоми нарезала овощи. Настоящий пикник и всего этого не было бы, если б мы не уехали…
— Не вкусно?
— Шутишь? Да это самая вкусная сарделька из всех самых вкусных сарделек.
Чтобы не вызывать подозрений, я заглотил мясо и рис буквально за полминуты. Наоми даже не успела передать мне соус. В общем, было неплохо, но суховато. Как раз кетчупа и не хватало, но что поделать.
— Вы не против, если я пойду спать пораньше? – спросила Наоми.
— Устала?
— Угу.
— Конечно же. Там всё готово. Можешь взять мою зимнюю одежду в качестве одеяла.
— А ты?
— Я холодостойкий.
Наоми оставила нас, напоследок сделав пару глотков сока и взяв немного печенья с собой. Мы остались наедине в кромешной тьме у догорающего костра, в который пора бы уже подбросить дров. Я не смог заставить себя сдвинуться, так что это сделала Эмили.
— Что сказали по телефону? Плохие новости?
Она, как всегда, проницательна. Мне не стоит тянуть с этим. Новые щепки, охваченные огнём, начали потрескивать, выделяя столь необходимое тепло. С заходом солнца быстро похолодало. Поскольку я молчу, Эмили подсела ближе, слегка взволнованно ковыряясь щепкой в костре и поправляя горящую упаковку от сарделек. Сейчас или никогда:
— Франклин был уничтожен мегалитом. Выживших нет.
— Понятно, – чуть помедлив, ответила Эмили.
Девушка всё также поправляет догорающую упаковку и даже ухом не повела. Мне одному это кажется столь сильным событием, что способно лишить сна? Нет, Эмили не может так просто принять такую новость. Тут что-то не так. Я схватил её за руку и повернул к себе. Абсолютно спокойное лицо, но глаза тебя выдали. Они стеклянные и дрожащие.
— Я не знаю, что нужно говорить, так что…
— Ничего не нужно. Мы ничего не могли сделать.
— Ты права. Давай просто посидим ещё чуть-чуть.
Спустя пару часов
— Ты уже отключаешься, иди спать.
— Нет, со мной всё в порядке.
Вот же упёртая. Эмили так и сидит у огня, дрожа от холода. Эй, среди нас только я устойчив к холоду. Что ж с тобой поделать… Ладно, буду медленно пытаться склонить её ко сну. Как ребёнок маленький, честное слово. Только я собирался открыть рот, как меня прервала Эмили:
— Ты думал, что мы будем делать, если всё это закончится? Что с нами будет?
С чего это вдруг ей такое спрашивать? Хм, я и правда не думал ни о чём таком. Для меня жизнь сегодняшним днём стала привычкой, а день завтрашний ушёл за горизонт. Ну, мне всё же есть, что ей сказать.
— В одном я уверен точно – мы будем вместе тогда и решим этот вопрос тоже вместе.
Эмили положила голову на колени и снова придвинулась ко мне, но скорее из-за холода, нежели из-за моей краткой речи. Она ничуть не удивлена и даже не стесняется, что бывает крайне редко.
— Ты ни разу не говорил, что любишь меня.
— Чегось? Разве не говорил?
— Я бы запомнила.
Нет, говорил же… Или не говорил? Чёртова голова набита всяким хламом вроде звёздных карт, а о таких вещах я ничего не помню. Даже самому не по себе стало. Но никогда же не поздно наверстать упущенное.
— Я люблю тебя.
Мои слова долго доходили до Эмили, но, когда дошли, реакция была более чем бурная. Всё спокойствие как рукой смахнуло.
— Честно?
— А это что ещё за вопрос?! Конечно, честно!
Чтобы подтвердить свои слова, я попытался взять себя в руки и наклонился для поцелуя, но не тут-то было. Меня обломали:
— У тебя губы пересохли. Будет больно.
Что ж ты поделаешь! Но отступать сейчас было бы просто глупо, хотя и настрой уже потерян. С остатками собственной храбрости я быстро чмокнул её и сел, как гвоздь, будто ничего не произошло.
— Как я и говорила, сухо, но так горячо. Можешь повторить ещё раз?
— Д-да.
На этот раз я в замешательстве. Резкие скачки настроения уж слишком… резкие. Не буду отрицать, я тоже этого хочу, и поэтому теперь сделаю всё правильно. Взяв Эмили за руки, я снова легонько поцеловал её.
— Ещё. Ещё. Ещё. Ещё…
Мы повторяли эти неловкие движения снова и снова, пока я не вышел из своего ступора. Наш следующий поцелуй стал настоящим. Мягкий зелёный свет разлился по округе, восстанавливая не только губы, но и мою руку. Теперь намного приятней и ладонь не болит. Эмили обвилась руками вокруг моей шеи. Тогда, не пойми откуда, взялся ещё один источник света. Краем глаза я заметил, что тоже испускаю ауру светло-золотистого цвета. Наши цвета перемешались, засияв так ярко, что я не видел ничего, кроме её лица.
