Боги являлись чем-то вроде концепции. Они продолжали существовать, даже когда их забывали. Также можно было с уверенностью сказать, что не существовало физического способа убить их. Впрочем, это ещё не означало, что они были непобедимыми.
Вот почему с появлением Хаята Зератул почувствовал серьёзную угрозу.
Убийца Драконов совершил достижение, которым не преминули бы похвастаться даже боги. Конечно, асгардские боги и драконы не сражались, однако это не было причиной для принижения достоинства Хаята.
На протяжении всех времён и бесконечных циклов перезапуска мироздания Хаят был единственным человеком, которому удалось в одиночку убить дракона. Да, ему помогла череда удачных случайностей, но конечный результат был именно таким. Самый незаурядный среди всех людей… Хаят был одним из тех, по отношению к кому Асгард проявлял наибольшую бдительность.
«Почему он пришёл сюда?».
Неужели он пытался спасти Бибана, одного из членов «башни»? Нет. Жизни членов башни были ничтожными. С того момента, как эти люди решили посвятить себя сдерживанию драконов, их жизни уже перестали чего-либо стоить. Именно поэтому они изо всех сил старались проявлять понимание друг к другу в отношении жизни и смерти.
Хайт и вовсе не хотел покидать башню. Он знал, что его движение может вызвать лишнее внимание драконов.
«Если бы он хотел спасти Бибана, то пришёл бы раньше».
Но когда Бибан оказался в кризисе, Хаят остался не у дел. Итак, Зератул мог прийти лишь к одному выводу: «Он хочет помочь Гриду?».
Как только Зератул пришёл к этой мысли, его раскаленная кровь остыла. Грид набирал силу и рос благодаря милосердию Ребекки. Можно было без преувеличения сказать, что именно благословления трех богов сделали его тем, кем он являлся. И всё же он предал Ребекку.
Он свысока смотрел на Асгард, назвав себя богом и подавив Церковь Ребекки. Он был неблагодарным человеком, заслуживающим кары. Но вместо того, чтобы получить заслуженное наказание, он продолжал жить счастливой жизнью. Но что ещё удивительнее – его так или иначе опекали Чию и Хаят – два существа, которых следовало опасаться едва ли не больше всего.
От этой мысли Зератула охватил великий гнев и ненависть. Ему было неприятно. Он никогда и не предполагал, что его великое «я» будет испытывать такие низменные эмоции.
– … Ты хочешь, чтобы я отступил? Хаят, ты осмелился повелевать богом, которому следует поклоняться? Ты слишком высокомерен.
Эмоции Зератула исказились. Гнев и ненависть по отношению к Гриду обратились к Хаяту. И с этим ничего нельзя было поделать, поскольку именно Хаят защищал Грида. Чтобы сделать неприятно Гриду, ему сперва нужно было столкнуться с Хаятом.
Прочитав намерения Бога боевых искусств, Хаят засучил рукава, дабы не испачкать свою одежду. Давным-давно Хаят был куда более светским человеком, чем сейчас. Недаром считалось, что башня была построена, чтобы практиковать благородство.
– Чем дольше я живу, тем больше сочувствую тебе. Возможно, тебе – существу, которое эмоционально мало чем отличается от людей, слишком сложно переносить бремя вечности. Скажи, Зератул, богиня ведь смотрит на тебя спокойным взглядом? Возможно, в нём таится сострадание.
– Какая дешевая провокация, – ответил Зератул, сочтя услышанное банальностью. Однако его взгляд слегка вздрогнул. Внутренне он всё-таки принял сказанное достаточно близко к сердцу. А тем временем Грид всё еще держал на руках Бибана.
– Давай же, глотай. Глотай, кому говорю.
Слегка подрагивающей рукой он сунул белый персик в рот Бибану. К счастью, белый персик оказался очень мягким и сочным фруктом. Он был похож на комок сладкой воды, а потому хоть Бибан и не мог жевать, сок начал постепенно стекать внутрь.
Тем не менее, цвет к лицу Бибана так и не вернулся. Глаза, потерявшие свой свет и потускневшие, по-прежнему не двигались. Возможно…
«Что, если… что, если Бибан уже ел белый персик?», – задумался о худшем сценарии Янгу, – «Нужно срочно вызывать Сехи».
– Ты заметил, почему битва между Бибаном и Зератулом закончилась так быстро? – внезапно спросил у Грида Хаят.
Преемник Пагмы не ответил. Если точнее, ему некогда было отвечать. Он был занят, выкрикивая имя своей сестры, которая как раз для подобных ситуаций числилась в списке его рыцарей. Однако ответа не последовало. В настоящее время Рейнхардт был подавлен божественностью Зератула. Чтобы войти или выйти из этой области без разрешения Зератула, им нужен был статус близкий к божественному. Например, как в случае с Хаятом.
– Всё потому, что и Бибан, и Зератул до предела отточили свои навыки. В тот момент, когда десятки тысяч возможностей, содержащихся в одном их шаге, столкнутся друг с другом, они перекроют отступление другого человека и превратят защиту в ничто.
– Хаят, ты… ты разговариваешь не со мной, а с этим сопляком? – справедливо возмутился Зератул.
– Да кому ты нужен? – раздался ещё один голос.
– Что? Да кто…?
У Зератула оставалось совсем немного времени. Но как только он собрался атаковать Хаята, после чего вернуться на небеса, путь ему преградил ещё один незначительный человек.
Это была Мерседес. Не так давно она испытала на себе невероятное боевое мастерство Зератула, но при этом осталась необычайно спокойной. Она совсем не боялась Зератула. Она не просто преградила путь. Она действительно собиралась остановить бога.
– Закрой свой рот и не тревожь моего господина.
– Ха-ха… Что, черт возьми, говорит эта сумасшедшая? – Зератул был в таком шоке, что мог лишь смеяться. А затем его эмоции снова исказились. На этот раз гнев и убийственные намерения бога обратились к Мерседес.
Тем временем Хаят обнажил свой меч. Его взгляд и стойка были такими же спокойными, как и обычно, поскольку он говорил тоном, словно читал заученную наизусть молитву:
– Битва между мастерами, достигшими вершины, часто заканчивается так же быстро, как и начинается.
– Мерседес! Назад! – внезапно пришёл в себя Грид.
– Хорошо.
– Примите эту божественную кару!
А затем всё вышло далеко за пределы хаоса. Услышав приказ Грида, Мерседес отступила назад, в то время как Зератул топнул ногой, сокрушая пространство.
– Другими словами, чтобы победить мастера того же уровня… – всё ещё продолжал свою речь Хаят.
– Бибан? – Грид почувствовал, как веки Бибана слегка дёрнулись, и уловил проблеск надежды.
– Хм-м… – Мерседес поняла, что не может отступить, и собралась дать отпор Зератулу.
Читайте ранобэ Во всеоружии на Ranobelib.ru
Причина, по которой все действовали настолько разрозненно, заключалась в том, что они были слишком хороши. Грид продолжал сосредотачиваться на Бибане, Мерседес осмелилась преградить путь богу, Хаят же был одержим обучением, тогда как Зератул постоянно менял приоритетные цели. Каждый из них четко осознавал, что они могут и должны делать.
В отличие от того, что казалось снаружи, присутствующие здесь действовали так не потому, что были увлечены своим настроением и атмосферой. Они расставляли приоритеты и предпринимали соответствующие шаги. Это называлось наивысшей способностью к анализу текущей ситуации. Каждый из них был естественным образом наделен способностями благодаря накопленному опыту или таланту.
«Я смогу продержаться достаточно долго», – думала Мерседес, которая тоже была легендой. Её нельзя было так просто убить. Кроме того, у неё была Проницательность. Она знала, что сможет продержаться против Зератула как минимум семь секунд, и за это время Хаят наверняка успеет что-то сделать.
«Мерседес не умрет», – тоже понимал Грид. Он сосредоточился на Бибане, поскольку считал, что его вмешательство лишь помешает остальным.
Зератул же, начав с Бибана, затем переключившись на Грида и Хаята, в конце концов сумел выбрать основную цель. Вырвав щит из рук Мерседес, одновременно с этим он схватил её клинок. Ударив плечом Мерседес в грудь, он наклонился и рванул вперед, как луч света.
Это выходило за рамки метафоры «лететь со скоростью звука». Если бы Мерседес немедленно не ввела энергию меча в куски разрушенных доспехов и не использовала бы своё гибкое тело, чтобы уклониться, то мгновенно перешла бы в состояние бессмертия. Даже Проницательность не позволяла ей увидеть в точности все движения Зератула. Не исключением был и Грид, который увидел всё крайне смутно.
За исключением нескольких человек, присутствовавших на месте происшествия, остальные вообще не увидели каких-либо движений Зератула. Всё, что они заметили – так это вспышку света.
– Да, да, потрясайтесь моему величию, – улыбнулся Зератул, оказавшись прямиком перед Хаятом. Пусть ему и суждено было вот-вот вернуться на небеса, но нанесение одного-единственного удара могло слегка остудить его гнев.
– Так вот… Для этого нужна разрушительная сила, – закончил свой монолог Хаят. А затем он прямо доказал то, о чём говорил.
Меч единственного в мире Убийцы Драконов, лишившего дракона головы, рассек тело Зератула на куски. В этом процессе Хаят также получил глубокую рану от груди до таза, но единственный абсолютный человек в этом мире не мог умереть от чего-то подобного. Он восстановил свои разрушенные внутренние органы и напряг мышцы, чтобы моментально закрыть рану.
– …
– …
Все присутствующие потеряли дар речи. Даже Грид чуть не выронил на землю драгоценный белый персик. Хаят прижёг кровь и ярко улыбнулся.
– Ну что? Ты всё запомнил?
– …
За вопросом последовала тишина. Только что Хаят показал, как победить бога, даже если это было невозможно. Почти невозможно было угадать, каково Богу боевых искусств было проиграть человеку. Пусть он и являлся всего лишь копией Чию, но это было попросту неестественно. Отсутствие Триады и потеря сил после пребывания в человеческом мире в течение определенного времени не могли послужить оправданием. Вне зависимости от обстоятельств, он обязан был оставаться непобедимым.
Победивший его Хаят, естественно, совершил мифическое достижение. И наблюдавшие за всем этим Грид, его апостолы и рыцари получили просвещение и бонусные характеристики за одно лишь наблюдение.
А затем Янгу, который до этого глядел на постоянно обновляющиеся информационные окошки, внезапно пришел в себя. Это произошло потому, что размер белого персика в его руке резко уменьшился. Он посмотрел вниз и обнаружил, что Бибан уже вполне осознанно поедает белый персик.
– Бибан…!
Как же он был рад, что чудодейственное средство сработало!
– Эй, ты … – прошептал Бибан, глядя на плачущего Грида.
– Хм-м?
Бибан был серьезно ранен. Рана была настолько тяжелая, что не было бы ничего удивительного, если бы Мастер Меча в любой момент погиб. Он выжил исключительно потому, что был трансцендентным. Но что же он хотел сейчас сказать? Грид наклонился к Бибану и понял, что рвущиеся наружу слёзы тут же высохли.
– Почему… ты… не сказал… что у тебя… белый персик…
– …
Этот человек не изменится даже после смерти. С другой стороны, Грид мог лишь вздохнуть. А потом, прежде чем он осознал это, Хаят подошел, взвалил Бибана себе на плечо и поклонился Гриду.
– Спасибо… спасибо, что спас моего коллегу.
– Нет, о чём Вы говорите…
Это ему нужно было кланяться и благодарить. Грид собрался было уже сказать это, но… так же быстро закрыл рот. Это произошло потому, что он увидел, как дрожат веки Хаята. И в этот момент он кое-что понял.
Дело было вовсе не в том, что члены башни не боялись смерти. Они знали цену жизни больше, чем кто-либо другой. Поэтому Хаят, как сильнейший из людей, и взял на себя ответственность. Он скрыл свои страхи и построил башню, готовясь пожертвовать собой, чтобы защитить жизни людей. Насколько тревожно было Хаяту видеть умирающего Бибана? Грид осознал это только сейчас.
– … Я тоже хочу Вас поблагодарить. А ещё я непременно отплачу за Вашу доброту.
– Что ж, заходи время от времени поговорить. Вдобавок я надеюсь, что ты запомнил мой сегодняшний совет. У тебя есть потенциал последовать ему, и… хороший пример тоже имеется, – произнёс Хаят, после чего перевёл свой взгляд на Руки Бога, – Заставь метеориты падать.
– …!
Упомянутый Хаятом потенциал означал Жадность, а примером был Брахам. Существо, достигшее предела технических возможностей… Хаят говорил о дополнении разрушительной силы, необходимой для «конечного удара». А добиться этого можно было с помощью физической силы Жадности в сочетании с воспроизведенной магией. Абсолютный человек считал, что если Преемнику Пагмы удастся создать подобное оружие, оно будет по-настоящему мощным.
Поняв это, Грид осознал ещё один факт. При всей мощи Техники Пятисот Тысяч Мечей, которую Преемник Пагмы использовал после открытия потенциала для только что изученной Техники Четырехсот Тысяч Мечей, Хаят никак не стал комментировать её.
«Да, Непобедимый Король – это уже в прошлом».
Мандра всегда считал, что «если бы не погиб, то стал бы сильнейшим». Однако он умер прежде, чем сумел достичь истинной вершины. Это означало, что оставленное им искусство фехтования было недостаточно мощным, чтобы называться сильнейшим. Фактически, Фехтование Непобедимого Короля, которому обучился Грид, не было таким уж «непобедимым».
Вот почему Янгу понял, что для дальнейшего развития он должен оттачивать не чужие способности, а свои собственные. Фехтование Непобедимого Короля и прочее должно использоваться лишь как вспомогательный инструмент.
Разве не это имел в виду Брахам, заявляя, что именно он – величайшая легенда всех времён и народов.
«Да… Я запомню Ваш сегодняшний совет».
