— А? Посыльный? Если ты пришел из Империи Ортомея, то, похоже, ты кто-то новенький? Я никогда тебя раньше не видел… Тебя зовут Суду, я прав?
Тишина накрыла кабинет тяжелым колпаком. Юльянус Первый сел назад в свое кресло и повернув свой взгляд на человека, стоящего перед ним на коленях, с жалостью и насмешкой в глазах. Для того, кто все это время находился в невыгодном положении, эта сцена была шикарной. Обратная ситуация. Юльянус Первый почувствовал доминирующее чувство.
— Да, Ваше Величество. Спасибо, что согласились на эту аудиенцию…
— Итак, чего ты хочешь, придя ко мне? Сдаться?
В словах Юльянуса Первого слышался саркастичный тон. Несколько дней назад они получили отчет о том, что Микошиба Рёма уничтожил тыловую базу снабжения Империи Ортомея, форт Нотиз. В результате этого армия Империи Ортомея оказалась в ловушке на поле битвы в бассейне Ушиас, отрезанные от линии снабжения.
При этом вторженческие силы Империи Ортомея, насчитывающие в себе почти шестьдесят тысяч человек, в итоге превратились в крысу, загнанную в угол. Хоть это и была огромная армия, но факт того, что они были отделены от своей страны, имел разрушительное действие. Не считая офицеров, насильно призванные гражданские и наемники определенно расстроятся, когда узнают о произошедшем.
При таких обстоятельствах армия Империи Ортомея не могла поступить иначе, кроме как, послать своего посла к Юльянусу Первому, чтобы договориться о капитуляции. Безоговорочной капитуляции.
Хотя то, что сказал Юльянус, было правдой, но Суду чувствовал, что услышанные им слова были слишком ироничными. Но поскольку он понимал чувства Юльянуса, он не разозлился на эти ироничные слова. Суду медленно поднял лицо и заговорил в сторону жалкого клоуна, сидящего перед ним.
— Все немного не так… Переговоры о безоговорочной капитуляции, я пришел не по этому…
Суду покачал головой.
— Тогда почему ты пришел сюда? Не может быть, чтобы вы пришли сюда на чашечку чая?! Полагаю, в нынешней ситуации вы не можете себе этого позволить, так?!
Изо ртов обоих мужчин звучали высокомерные слова. Слыша слова Юльянуса, Суду горько улыбнулся. Все из-за одной победы. Но никто по-настоящему не понимал смысла этой победы.
До этой битвы инициатива всегда была за Империей Ортомея. Где и когда атаковать. Они полностью контролировали ход войны. Но после того, как пал форт Нотиз, Империя Ортомея и союзные силы Залды сменили роли. Суду, видя фигуру Юльянуса, отчаянно пытавшегося сдерживать счастье на своем лице, тоже с отчаянием пытался подавить свой смех.
«Какой глупый человек… Что и следовало ожидать от клоуна. Несмотря на победу, которую он одержал, он достиг этого не из-за своей силы».
Конечно, само существование этого факта зажгло свет надежды над Королевством Залда. Принимая во внимание текущее состояние Залды, которая всегда была на стороне побежденных, эту стратегию по блокировке тыла можно было считать спасающей.
Но это не значило, что все проблемы решены. Хоть это событие и решило некоторые проблемы, но взамен оно создало новые, которые решить было куда труднее. Кроме того, если Королевство Залда не сможет решить их самостоятельно, то они могут стать смертельными.
«А теперь, насколько Королевство Залда понимает, в каком они положении…»
На самом деле, нынешняя ситуация стала полностью обратной, и теперь именно армия Империи Ортомея оказалась загнанной в угол. Но это было только временно.
— Причина, по которой я прибыл сюда, заключается в том, чтобы положить конец этой многострадальной войне.
Суду медленно заговорил. Он использовал тон, который подходил маленькому ребенку, рассказывающему шутку.
— Что ты говоришь?
Будучи не в состоянии понять эти неожиданные слова Суду, Юльянус приподнял брови.
Читайте ранобэ Летопись войны в Вортении на Ranobelib.ru
— Проще говоря, Империя Ортомея желает иметь мирные и гармоничные отношения с Королевством Залда.
Мощная ярость захлестнула тело Грахарта Хеншеля, стоявшего рядом с Юльянусом после того, как он услышал слова Суду. Убийственное намерение начало просачиваться из его глаз в сторону Суду, словно ураган.
«Похоже, они не настолько глупы, чтобы показывать свой гнев здесь, не так ли? Отлично…»
Суду заранее собрал информацию о Хеншеле и Юльянусе, но они оба оказались куда спокойнее, чем он ожидал. Но это было довольно естественно, в конце концов, если кто-то хотел победить в дипломатической битве, то он должен был скрывать свои чувства.
«А этот Хеншель, стоящий с боку от Юльянуса, намного лучше, чем я ожидал.. Похоже, у нас может появиться возможность для переговоров».
Предложение о переговорах по перемирию исходило со стороны Империи Ортомея, которая все это и начала. Именно поэтому Хеншель и испытал этот праведный гнев, ведь его народ все это время был захвачен вражеской стороной. Но благодаря сильной дисциплине, он смог показать невозмутимое лицо, несмотря на замечание Суду. Он понимал, что, очевидно, если он проявит здесь свои эмоции, то они останутся не значимыми и ненужными, ведь прямо сейчас они находились в комнате для переговоров.
«Потому что ничего не выйдет, если вторая сторона ещё до начала переговоров начнет извергать свой гнев».
Пока ему давали возможность говорить, Суду был уверен, что одержит победу.
— Извини, но я не понимаю, о чем ты говоришь. Интересно, что ты имеешь ввиду.
— Я имею ввиду именно то, что и сказал Вашему Величеству. Империя Ортомея хочет достичь временной гармонии между нашими народами.
В его глазах засиял свет.
— Ты-ы… серьезно, хух…
Услышав серьезные слова, Юльянус глубоко вдохнул. Он был сильно поражен. После вторжения, вторая сторона так беззастенчиво предложила перемирие, что и ввергло Юльянуса в шок.
— Ты понимаешь, что именно твоя сторона спровоцировала эту войну?
— Конечно, Ваше Величество. Все началось с того момента, как моя страна напала на вашу.
На вопрос Юльянуса Суду ответил без промедлений. Это был довольно ожидаемый вопрос. В дипломатии было важно иметь уверенность и легкое высокомерие.
— Если ты это понимаешь, то почему, по твоему мнению, мы можем принять соглашение о перемирии, предложенное твоей стороной?
Услышав это, глаза Суду вспыхнули. Эта ситуация привела Юльянуса в замешательство. Он также чувствовал некое беспокойство по отношению к Суду.
— Простите, что вмешиваюсь…
