— Мне немного неловко, но я не могу понять слов барона… Можно ли попросить у вас объяснения?
Граф Айзенбах, у которого, видимо, возник тот же вопрос, что и у маркиза Халкиона, повернулся к Микошибе Рёме. Возможно, он хотел избежать ненужных препятствий процессу. По крайней мере, он не стал отрицать слова Рёмы, низводя их в ранг глупого заблуждения.
Похоже, они решили проявить мудрость и избежать повторения вчерашнего фарса.
«Потому что эффективнее поддерживать разговор, а не докапываться до оппонента. В конце концов, от этих парней я и вовсе ожидал того, что они просто поддадутся эмоциям и начнут все отрицать…»
Рёма окинул своих противников незаметным взглядом. Для него происходящее здесь было почти равно полноценному сражению.
Существовало лишь единственное отличие.
В этот раз нужно побеждать противника словами, а не клинком и силой. И с тактической точки зрения акт отрицания слов собеседника в лоб и эмоционально можно было бы назвать глупой мерой. Если сравнивать это с войной, такая стратегия была бы похожа на приказ армии атаковать, не имея никакого плана. Кроме того, это была нелепая война на истощение.
С точки зрения Палаты Лордов, было легче прислушаться к словам другой стороны сокрушить их с помощью логики, чем тратить время на то, чтобы увидеть результат. Кроме того, такая манера поведения создала бы для них добрую славу за пределами этих стен.
Даже выскочкам, не любящим класс аристократов, Микошиба Рёма казался Героем Спасения Королевства Розерия, из-за его достижений во время предыдущей Гражданской войны.
Сам же Рёма посчитал происходящее результатом весьма примитивных расчетов. Так что он произнес заранее подготовленные слова:
— Если вы так говорите… это тревожит меня. Могли ли меня понять правильно…
Изобразив обеспокоенное выражение, Рёма почесал щеку пальцем. Сейчас он напоминал отца, который не знал, как объяснить детям несложную, в общем-то, тему, которую те почему-то не могли понять.
Однако граф Айзенбах проигнорировал его провокационное отношение, заговорив снова:
— Я допускаю, что обычным людям может быть трудно понять намерения человека, известного как Герой Спасения. Но если мы не услышим от вас подробностей, это перестанет быть вопросом простого недопонимания, верно? Вы ведь не хотите сказать, что мы не понимаем слов, господин Микошиба?
Рёма горько улыбнулся этим словам. По правде говоря, он хотел бы кивнуть в ответ, но сделай он так, его бы тут же обвинили в явном оскорблении графа Айзенбаха. Это был отход от провокационной позиции, которой до сих пор придерживался Рёма. Естественно, в этом случае у него не оставалось иного выхода, кроме как, отрицать сказанное.
— Конечно, я не это имел в виду…
— Что ж, тогда хорошо. Мы также аристократы, чья роль — служить королевской семье и поддерживать страну. Мы не сможем выполнять свою святую миссию, если будем ссориться с друзьями из-за одного лишь скучного недоразумения.
Сказав это, граф Айзенбах оставил свой мягкий тон и посмотрел на Рёму почти в упор. Возможно, он подумал, что подловил Рёму и попытался подтолкнуть его в нужном направлении.
— Господин Микошиба ранее сказал, что собрал войска, чтобы отплатить долг благодарности Ее Величеству? Однако десять семей, включая семью графа Зальцберга, несли ответственность за защиту Севера. Мы согласны с тем, что оборона Севера находится сейчас в серьезной опасности, не говоря уже о судьбе тех домов, которые полностью утратили все, что имели. Это также нарушило закон, запрещающий войну между собратьями-дворянами. И очевидно, что эту ситуацию создал именно господин Микошиба. Это то, что вы сами сказали, не так ли?
— Действительно, все верно.
— Тем не менее, господин Микошиба утверждает, что не понимает причины, по которой его сюда вызвали?
Слова графа Айзенбаха были ловушкой, которая не простила бы ошибок и попыток уклониться от ответа. Однако Рёма умудрился задеть его своими следующими словами:
— Если честно, это освежает.
Он словно бы находился в выигрышном положении по умолчанию. Или, что было еще точнее, его высокомерие не знало границ.
В любом случае, никто даже подумать не мог, что Рёма станет отрицать это прямо. На мгновение граф Айзенбах почувствовал себя подавленным. Однако это не значило, что он перестанет давить на оппонента.
Легко прокашлявшись, он улыбнулся Рёме с таким выражением, словно разговаривал с дурачком.
— Разве это не ошибочный шаг для тех, кого в народе называют Героями Страны? Или вы хотите сказать, что герои не связаны светскими законами?
Именно этих слов Рёма и ждал.
— Действительно, все правильно.
Его голос громким эхом разнесся по залу. Никто не ожидал, что он согласится со столь спорным утверждением. Многие присутствующие потеряли дар речи от шока. Однако уже в следующий момент зал снова наполнился гневными словами и руганью.
— Глупец! Что вы несете?
— Поскольку вы выросли простолюдином, возможно, вас следует называть героем плебса.
В зале воцарился шум. Все дружно критиковали Рёму. Однако тому, похоже, все это было словно горохом об стенку. Затем, оглянувшись и окинув окружающих пугающим взглядом, он гордо заявил о своем праве.
— Кажется, меня неправильно поняли. Я не чувствую чрезмерной гордости за свои достижения и попытки нарушить закон. Просто я с самого начала не обязан был ему подчиняться.
В зале поднялся многоголосый рев.
Тем временем маркиз Халкион, молча наблюдавший за фарсом между графом Айзенбахом и Рёмой, решил вставить и свои пять копеек. Для человека, который понимал значение слов Рёмы, это была естественная реакция.
— Что вы имеете в виду?
— Именно то, что и сказал. Когда я получил полуостров Вортения, вместе с ним пришло и особое внимание Ее Величества. Маркиз Халкион как глава Палаты Лордов должен знать, о чем я, не так ли? Или вы хотите сказать, что столь значительная фигура Королевства этого не знает?
Читайте ранобэ Летопись войны в Вортении на Ranobelib.ru
Из-за этого высокомерного отношения Рёмы остальные присутствующие притихли так, словно не могли подобрать слов, однако маркиз Халкион продолжил, словно ему было решительно наплевать.
— Глупец…
Кто именно озвучил это вслух? Впрочем, даже если человек, произнесший это слово, и понял, что именно сказал Рёма, его реплика по-прежнему лучше прочих отражала чувства людей, собравшихся здесь. Если это правда, то само основание для проведения этого почти инквизиционного допроса просто исчезнет.
Игнорируя реакцию остальных, Рёма просто спокойно продолжил.
— Когда мне подарили полуостров за то небольшое достижение, которого я добился во время предыдущей Гражданской войны, я загадал желание. Это было желание выполнить королевский приказ относительно развития полуострова Вортения, который также называли землями демонов, убежищем монстров и доминионом пиратов. В конце концов, я всего лишь выскочка. Родственников, на которых можно было положиться, у меня нет, не было на тот момент и какого-либо имущества или средств. Для того, чтобы развивать полуостров, я должен был учесть много разных вещей, в том числе и тех, что непосредственно касались Ее Величества.
В тот момент, когда они услышали эти слова, выражение лица маркиза переменилось. Он прекрасно понял, что именно Рёма сейчас пытался сказать.
— Законодательство, военное дело, дипломатия, экономическая свобода…
Вырвавшиеся из его рта слова заставили других аристократов повысить голоса.
— Исключение относительно уплаты налогов и военной службы… — дополнил Рёма предыдущие слова маркиза Халкиона.
Это была известная забавная история, ходившая среди знати Королевства Розерия. После окончания предыдущей Гражданской войны похвала королевы Лупис превратилась в настоящую и извращенную головную боль для выделившихся.
Безусловно, желание выскочки, которому отдали под управление удаленную, дикую местность, стало исключительным даже по стандартам аристократов. Тем не менее, учитывая королевский приказ о развитии неосвоенных территорий, таких как полуостров Вортения, как бы аристократы не недолюбливали Рёму, они понимали, что у него действительно могло не существовать иного выхода.
Разумеется, по вполне понятной причине никто не хотел бы сейчас открыто выражать свое несогласие.
С точки зрения королевы Лупис, полуостров Вортения не был похож на нормальные, заселенные земли, там ничего не было, иначе ее решение могло показаться форменным безумием. И если бы она ошиблась, это могло бы обернуться для нее бунтом со стороны аристократов.
Однако нельзя сказать, что исполнение ее желания действительно было чем-то невозможным.
«Кроме того, если коренное изменение на землях невозможно, с них, по крайней мере, можно выдоить ресурсы для дальнейшего фонда развития…»
Ситуация в сознании маркиза Халкиона вдруг переродилась, трансформировавшись в нечто иное. Даже обычная территория требует огромных денег для развития. Любой аристократ знал об этом. А в данном случае речь шла о печально известном полуострове Вортения.
Это сейчас эти земли превратились в гусыню, несущую золотые яйца, но в то время это были дикие территории, недоступные для людей и вполне заслуживающие титула загадочного мира.
Микошиба Рёма попросил королеву Лупис предоставить миллион золотых монет для развития, но даже если бы она смогла инвестировать в него всю указанную сумму, это было бы все равно, что капля в море. Все аристократы, включая маркиза, думали об этом именно так. Лишь единицы могли бы позволить себе потратиться на подобные ненадежные начинания.
Теперь маркиз Халкион начал в полной мере понимать суть враждебных взаимоотношений между Лупис Розерианус и Микошибой Рёмой, но в то время он никак не мог бы узнать об этом.
В конце концов, Микошиба Рёма внес наибольший вклад в предыдущую Гражданскую войну, которая и помогла королеве Лупис взойти на трон. Так что никто даже предсказать не мог, что она попытается ограничить своего героя, выслать его на опасный полуостров Вортения, и возможно даже, попытаться таким образом убить его.
Можно было даже посчитать, что это было своего рода заговором с целью умышленно дать Микошибе Рёме абсурдную задачу и любым недовольным объявить: «Если вы не согласны, сделайте это вместо него». Вот почему аристократы решили проигнорировать происходящее, решив остаться в позиции сторонних наблюдателей.
«Более того, этот парень не отказал Королевству Залда в просьбе о подкреплении».
Для маркиза Халкиона было бы честным признать, что он сожалел о последнем пункте. В конце концов, они утратили шанс разжиться наживой и завоевать новые территории. В лучшем случае они могли лишь получить награду из рук короля. Или, если повезет чуть меньше, лишь слова благодарности.
Даже если это и было честью, прибыль оказывалась слишком уж незначительной.
С другой стороны, учитывая, что это был королевский приказ, отказаться было трудно.
«Однако… Если он собирается воспользоваться правом на особые привилегии, ему стоило сделать это с самого начала…»
Микошиба Рёма намеренно не использовал все свои возможности, хотя и имел привилегии, позволившие бы ему совершить невозможное.
Принимая во внимание западный континент, Рёма решил стать подкреплением для правителя другой страны, но для обладавшего сильными аристократическими инстинктами маркиза, думавшего о том, как бы защитить свою честь и свое имя, это была не очень хорошая идея.
Именно по этой причине Палата Лордов и королева Лупис сейчас вели себя именно так.
Никто не мог проигнорировать иллюзию, созданную человеком по имени Микошиба Рёма, заявлявшего, что находится за рамками закона.
Хотя, по правде говоря, его слова было крайне сложно оспорить. Если привилегия, данная ему королевой Лупис, будет подвержена сомнению, это наверняка вызовет кучу проблем.
Словно догадываясь, о чем задумались окружающие, Рёма продолжил:
— Однако, как я уже сказал ранее, я простолюдин, и безгранично благодарен Ее Величеству за то, что она сделала меня дворянином. Вот почему я не могу просто сидеть тихо, когда в стране кризис.
— Кризис, говорите? По этой причине вы убили графа Зальцберга?
Маркиз Халкион обратил ненавидящий взгляд на Рёму. Однако тот в ответ лишь спокойно кивнул. Следующие его слова прозвучали как лезвие.
