— Ну что, Кил? Не желаешь нам кое-что сказать?
— Э-э…
Отступив в безопасное место, мы дождались, пока Кил успокоится, затем усадили её напротив нас и стали расспрашивать о случившемся.
Разумеется перед этим Имия и Раф-тян привели её в чувство словами, а я сделал из травок успокаивающее снадобье и влил в неё.
Кстати, Сиан сидела на повозке, свесив ножки, и зевала так, словно работать сегодня больше не собиралась.
— Но я ведь победил, да?
— Я не об этом. Ты съехала с катушек и побежала прямо на Ортороса, махая мечом.
— Хорошо, я немного заигрался! Прости меня, братец!
— Ох…
Да тут с первого взгляда понятно, что она просто пытается уйти от расспросов.
— Кил, неужели я должен прямым текстом объяснять, какие жуткие последствия тебя ждут, если ты не сознаешься здесь и сейчас?
— Вот именно, Кил-кун. Ты вела себя совсем не так, как обычно, — поддержала меня Имия.
В очередной раз убеждаюсь, что она умеет разговаривать в точности как Рафталия. Наверное, сказывается то, что они обе одинаково серьёзные? Правда, Имию куда легче переспорить. Наверное, это я виноват в том, что Рафталия выросла настолько волевой.
Что-то Имия и Рафталия и правда похожи во многих отношениях.
— У-у… Но братец! Я ведь старался как мог!
— Нет, это была отчаянная и почти бездумная атака. Если бы не Сиан, неизвестно, чем бы всё закончилось.
Хотя у Кил достаточно высокий уровень, у неё нет моего запредельного показателя защиты. Если неудачно подвернётся под атаку, её ждёт травма или чего похуже.
— Сиан, ты выручила Кил. Спасибо.
— То, что сделала я, совсем не так важно как то, что сделала Кил. Пускай я не поняла ни слова из того, что она сказала, но вижу, что у неё какая-то душевная травма.
Насколько я помню рассказ Мамору, Сиан потеряла на войне родителей.
Кил угодила из-за волны в рабство и многого натерпелась, поэтому в чём-то они понимают друг друга без слов.
Вспомнилось, что когда мы только начинали отстраивать деревню, Рафталия вовсю занималась психическим здоровьем детей. Мне всегда казалось, что нам удалось совместными усилиями облегчить психологическую ношу Кил и остальных, но возможно, что они так до конца и не вылечились от ментальных травм.
— Кил, посмотри правде в глаза. Как только ты увидела Ортороса, то сошла с ума и сломя голову побежала на него.
— У…
Вот к чему приводит нарочито жизнерадостное поведение Кил и её заявления о том, что травмы прошлого ей нипочём.
Подобное могло случится с любым ребёнком из деревни.
И пускай прямо сейчас травма Кил не проявляется, в будущем что-то может вновь её разбередить.
— Если взять прошлое Рафталии…
Я помню, как она рассказывала свою историю. Из самой первой волны вышел похожий на цербера монстр и убил большую часть деревни, включая родителей Рафталии.
Если учитывать общее прошлое односельчан, то не исключено, что у всех выживших детей есть паническая реакция на больших многоголовых собак.
— С-со мной всё в порядке!
— Ра-афу? — недоверчиво протянула Раф-тян и подошла к Кил.
Та нервно кивнула, но затем…
— Раф! — Раф-тян вдруг применила иллюзию и превратилась в чёрного трёхглавного пса, взирающего на Кил с высоты.
Это вот так выглядел цербер, уничтоживший Рулорону?
— А… а…
Едва Кил увидела его, как её лицо перекосилось. Даже со стороны в её дрожащих глазах легко читались страх и ненависть.
— Раф, — Раф-тян вернулась к прежнему облику и вздохнула как следователь на допросе у несговорчивого преступника.
— Теперь понятно, Кил? — тихо спросил я.
— Угу…
Похоже, Кил наконец-то осознала, что с ней происходит.
Кстати… Как Раф-тян смогла настолько точно воссоздать облик монстра, с которым связана ментальная травма Кил? Неужели наших с Рафталией разговоров хватило, чтобы она смогла вообразить этого цербера?
На самом деле, я только что обнаружил довольно серьёзную угрозу.
Если окажется, что все жители моей деревни боятся многоголовых собак — то это, выходит, наше уязвимое место.
Некоторые наверняка кое-как свыклись со своим прошлым, и мне не хотелось бы лишний раз тревожить старые раны, но кто знает, что ждёт нас в будущем?
— Имия, а ты не испугалась, потому что родилась не в Рулороне?
— Да…
Однако в её прошлом тоже есть рабство, так что и у неё могут быть психологические травмы.
— Имия, если у тебя тоже что-то вызывает приступы — обязательно скажи. Я хочу быть готовым ко всему.
— Я… не люблю солдат Мелромарка, но ничего. Привыкла уже.
— Наверное, лучше не спрашивать, почему именно? Если слишком тяжело вспоминать, то не надо.
Когда мы с Рафталией занимались выкупом продающихся по ажиотажной цене рабов Рулороны, то в один момент наткнулись в деревне на охотников на рабов. И Кил, и Имия отважно сражались против них, поэтому мне казалось, что дети уже вылечились от фобии на солдат. Видимо, не до конца.
— Ничего, благодаря остальным я свыклась со своим прошлым и могу рассказать. Тем более… мне, наверное, станет легче, если я поделюсь им с вами.
Хотя я разрешил Имии промолчать, она всё равно решила раскрыть мне правду.
— Охотники на рабов пришли в мой посёлок… И убили родителей прямо у меня на глазах…
— Ясно…
— Мама была беременна моим братиком или сестрёнкой… но солдаты, хохоча…
— Тяжело тебе пришлось. Главное, что ты выжила. За это ты уже молодец.
Я погладил Имию и обнял её.
Дети в моей деревне всегда такие энергичные, что я совсем забываю, что у каждого из них есть подобные шрамы. Все они хлебнули в жизни немало горя, и многим из них пришлось куда тяжелее чем мне, которого всего лишь лживо обвинили в преступлении.
Это, конечно, сущая мелочь по сравнению с убийством родителей прямо у тебя на глазах, как в случае Имии.
Наверное, я тоже повзрослел, раз начал об этом задумываться. Потому что считать себя самым несчастным человеком в мире — верх гордыни.
Впрочем, с тех пор Рафталия, Атла и многие другие помогли мне восстановиться настолько, что я теперь сам забочусь о других.
— А-а… Г-Герой Щита-сама… — пискнула Имия, когда я обнял её покрепче, и втянула голову в плечи. — Благодаря вам я смогла вновь отыскать своего дядю и многих других родственников. Сейчас у меня всё хорошо.
— Это радует, но обязательно скажи, если станет невмоготу.
— Я очень счастлива благодаря людям, которые меня окружают. В первую очередь я про вас, Герой Щита-сама.
Имия улыбнулась и отпрянула от меня.
Ну и тяжёлую же ношу я на себя взвалил… Конечно, я твёрдо решил, что оправдаю надежды жителей деревни и положу конец войне, но зачастую забываю, насколько большая ответственность лежит на мне.
— В общем, похоже, что нам придётся разбираться с каждым отдельно — пусть выбирают, либо посмотреть в лицо своим страхам до победы над ними, либо избегать их.
Принуждать всех подряд ковырять собственные шрамы слишком жестоко. Я не злодей и не собираюсь утверждать, что жизни достойны только те, кому под силу победить своё прошлое.
Они вольны выбрать борьбу или откладывать её на потом, хотя правильнее всё же двигаться вперёд.
— Братец! Я… я понял! И я хочу стать таким сильным, чтобы всегда защищать других! Поэтому я буду бороться с собой! Ау-у-у!
Кил так разошлась, что даже завыла. Видимо, это помогает ей взбодриться?
— Сиан, спасибо за помощь! — выпалила она и протянула Сиан руку.
— Угу…
Догадавшись, что ей предлагают, Сиан робко протянула ладонь для рукопожатия.
— Братец! Мы сумели с ней подружиться!
— Да, я вижу.
Я до сих пор потрясён тем, насколько Сиан сильная. И восхищён её ловкостью. Не знаю, как отреагирует Мамору, но из неё после тренировок может получиться очень сильный боец.
— Ладно, ресурсов и припасов мы набрали… Так что давайте вернёмся и обсудим, что случилось.
— Хорошо, как скажете… Увы, мы выкопали довольно мало руды. Это ничего? — спросила Имия.
— Мы разобрались с охотой, а за рудой можем вернуться и потом. Только возьмем с собой группу торкообразных, которым Орторос нипочём.
Торкообразные пригодятся ещё и потому, что они благодаря ловким пальцам отличные копатели. Из-за фэнтези мне всегда казалось, что идеальный шахтер должен выглядеть как дварф, но теперь я поменял своё мнение.
Кстати, в нашем мире дварфоподобных полулюдей практически нет. В мире Кидзуны их вроде побольше. В моей деревне они никак не представлены.
Как бы там ни было, мы вернулись в близлежащую деревню, там немного помогли с ларьком, после чего телепортировались домой.
— Понятно… Подумать только, что такое случится… — протянула Рафталия.
К вечеру мы все собрались в деревне. После ужина я рассказал о столкновении с психологической травмой Кил.
Коренные жители Рулороны мигом поняли, что произошло, и в их глазах читался страх: вдруг такое случится и с ними? Остальные дети выглядели встревоженно.
— Рафталия, я полагал, что ты победила свою фобию, но так ли это?
— За меня… можно не переживать. По крайней мере, я так считаю.
Я вспомнил монстров, против которых мы с ней сражались. Наверное, самым похожим был Кальмийский Пёс.
— Раф!
Раф-тян решила проверить и превратилась в цербера при помощи иллюзии.
Отреагировала где-то половина жителей Рулороны. Рафталия нахмурилась и посмотрела на Раф-тян. Как это понимать?
— Что же… Его и правда можно изобразить, поработав над иллюзией. Да, это неплохой метод, — заявила Рафталия, затем тихо добавила: — Значит, она подсмотрела мои воспоминания.
А-а, понятно… Раф-тян подглядывает воспоминания подобно тому, как Гаэлион и Мадракон залезали в мою память?
Как бы там ни было, Рафталия отнеслась к появлению цербера достаточно спокойно. Значит, можно считать, что она победила свой страх.
— Как ты справилась с этим, Рафталия-тян? — спросила Кил умоляющим голосом.
— Я ведь уже рассказывала, когда все вернулись в деревню. Это случилось вскоре после того, как Наофуми-сама меня купил.
— Говорила, конечно… Но я думал, что у меня тоже всё позади. А если нет, то что мне ещё сделать? — причитала Кил.
Рафталия уже явно не знала, как отвечать.
— Это сложный вопрос, — вмешался Рен, сложил руки на груди и затих. Видимо, ищет решение.
— Бывает, что достаточно храбрости, чтобы победить полученную на войне травму, но… — Фоур, видимо, собирался предложить метод, который освоил сам в гладиаторские времена, но он понимает, что у деревенских детей другое отношение к битвам.
Хотя всем очевидно, что бесстрашие и отвага — это не те ключи, которые помогут разобраться с травмами Кил и остальных. Это только у хакуко и прочих воинственных рас Шильтвельта мировоззрение викингов, в которых храбрость решает любые проблемы.
— Пока я возвращался сюда, то подумал и решил, что хочу обратиться ко всем, кто осознаёт свою ментальную травму, — сказал я, поднимая руку, и обвёл взглядом детей, которые могли подойти под это описание. — Не каждому под силу победить свою травму, как это сделала Рафталия. Поэтому я хочу спросить, что вы собираетесь делать.
У нас полно детей с прошлым как у Кил. И проявляется оно по-разному.
— Что, если я скажу, что хочу бороться с ней, братец? — спросила Кил.
— Значит, тебя ждёт лечение в виде в меру изнурительных тренировок и лекарств.
Насчёт фармацевтической стороны вопроса надо будет посовещаться с Рато. Да, она не специалист, но всё равно разбирается в этом получше меня. А то я ещё создам лекарство с обратным эффектом.
— Мы собираемся снова открывать раны, которые многим казались зажившими. Поэтому если не хотите лечиться — не надо, если передумаете — тоже ничего страшного. По-хорошему, этот процесс занимает много времени.
От сильного ковыряния в душевных ранах человека можно вообще сломать, а мне это не надо.
Рабы, которых я обвёл взглядом, тут же задумались.
— Ну, кому как не Наофуми этим заниматься. У него тоже есть ментальные травмы. Из-за Филориалов, например, — вдруг пробормотала Мелти, до сих пор молча слушавшая разговор.
Ух, удар по больному месту.
Да, я и сам не без психологических травм. Например, Мотоясу однажды привёл целую стаю Филориалов, и она на меня накинулась. До сих пор дрожь берёт.
Руфт, тоже остававшийся в стороне от разговора, изобразил знаменитое лицо с картины Мунка. У него точно такая же травма.
Я даже сейчас вздрагиваю, когда вижу какую-нибудь стаю Филориалов.
— Вы можете бороться против травм или оставить их в покое. Главное — сделайте выбор осознанно.
— Всё понимаю, но я хочу её победить! — выпалила Кил, поднимая руку.
При всей очаровательности её собачьей формы я должен признать, что рвения у неё хоть отбавляй.
Читайте ранобэ Восхождение Героя Щита на Ranobelib.ru
— Хорошо. Но если тебе станет совсем плохо, мы можем посовещаться и решить, что твоё лечение продолжать нельзя. Согласна?
— Да! Я обязательно пересилю травму!
— Да-а! — поддержали Кил остальные дети с душевными шрамами.
— Вот такие дела, Рато. Есть мысли, как их лечить?
— Так и знала, что ты обратишься ко мне.
— А как же. Если ты гениальный учёный, то пришло время это доказать. Или мне лучше обратиться к твоему великому предку Хорун?
Кстати, Хорун сейчас находится у Мамору. Она решила не жить у меня в деревне постоянно.
— Опять ты меня дразнишь, граф. Я знакома с этой темой лишь по научным трудам, которые читала во время учёбы, но лучше уж этим займусь я, чем она.
— И всё-таки — мысли есть?
— Хорошо было бы попробовать сонную терапию. Если не поможет, тогда воспользуемся тем планом, который ты предлагал.
— Сонную? Это что-то вроде гипнотерапии?
Я как-то читал в манге про такое лечение, когда пациента сначала гипнотизируют, а затем в этом состоянии лечат.
— Нет, совсем другое. Это лечение с помощью магии.
О-о… Вот они, технологии параллельного мира. Тут лечат психику заклинаниями.
— Как правило, этим занимаются заклинатели, владеющие магией иллюзий. К счастью, таких у нас хоть отбавляй.
— Ага…
Я посмотрел на всех наших иллюзионистов. Рафталия, Руфт… и Раф-тян с рафообразными.
— Что? Вы хотите, чтобы это сделали мы? — высказалась за всех Рафталия.
— Если конкретнее, вам придётся управлять снами пациента с психической травмой при помощи вашей магии, — объяснила Рато. — Вы должны подвести его к моменту получения травмы. А дальше придумать, как дать этому кошмару иной, благополучный исход.
Неужели с помощью иллюзий можно так сделать?
— Иной исход?..
— Как пережившая психическую травму, ты должна понимать, о чём я говорю. Важно понимать, что лечение от страха будет разным у разных людей.
Вернуть человека в травмирующий момент, а затем привести к счастливому финалу — это, например, показать ему сон про победу над цербером, про вовремя пришедшую подмогу или про разговор с погибшими родственниками?
В целом я понимаю, о чём речь, но думаю, что это совсем непросто.
— Ты сейчас тоже Герой, пусть и другого мира. Ты владеешь магией иллюзий куда лучше большинства заклинателей, так что почему бы не попробовать?
Хотя Рафталия предпочитает сражаться клинком, ей как Герою доступны заклинания Либирейшн-класса. Ранее она была скована ограничениями, но недавно Мадракон их снял. Так что лечение от ментальных травм вполне может стать для Рафталии отличной практикой сложных заклинаний.
— Я, конечно, попробую.
— Рафталия-тян и остальные будут нам помогать? — спросила Кил.
— Да. Я этого никогда раньше не делала, поэтому не очень уверена в себе, но сделаю всё возможное.
— Ура!
Вот уж не думал, что именно Рафталия будет заниматься лечением Кил от душевной травмы. Впрочем, Кил ей доверяет и не будет нервничать. Главное — чтобы сработало.
Но у меня тут же появился вопрос.
— Так, Рато. А что ж ты не предложила так лечить мою травму?
— Потому что тебя и без этого неплохо лечили.
Она о том, как я спал в обнимку с Раф-тян? Но это совсем другое!
— И вообще, граф. Что в твоём случае было бы благополучным концом того происшествия?
То, что я бы отбился от стаи Филориалов и обратил их в бегство? То, что все они вдруг превратились бы в рафообразных?
Наверное, я после пробуждения понял бы, что так не бывает, и травма бы всё равно осталась.
— У этого метода куча индивидуальных особенностей. Тебе, граф, оно бы совсем не подошло. По крайней мере, я так считаю.
Чёрт возьми. Почему в последнее время появилось так много вещей, которые мне не под силу или не могут мне помочь? Грустно это.
— Я страшно недоволен, но ладно, давайте пока сосредоточимся на тех, кто хочет лечиться.
— Да!
Таким образом, сегодняшний вечер ознаменовал первый день работы Рафталии, Руфта и рафообразных как психотерапевтов.
— Отлично, с планом лечения Кил разобрались. Что там дальше?..
Пора воплотить в жизнь то, о чём я подумал перед началом охоты. К счастью, тут полно зрителей, и я в случае чего легко оправдаюсь.
Решившись, я подошёл к Рафталии. Однако она, заметив это, начала пятиться назад.
— Ты чего?
— Э-э… У вас крайне зловещий взгляд, Наофуми-сама…
Как это называть — хорошей врождённой интуицией? Или она как бывалый вояка уже начала издалека чуять опасность?
— Может, тебе просто кажется?
— Нет. И после вашего ответа я тем более уверена, что вы что-то задумали. В противном случае вы бы высказались в духе: “Ты стала слишком нервная. Тебе не помешало бы расслабиться”.
Гм… Значит, разгадка в том, что Рафталия очень хорошо меня знает и понимает, когда я веду себя необычно. Конечно, можно гордиться тем, насколько крепка наша связь, но прямо сейчас это лишнее.
— Ну, так получилось! Скажи спасибо тем, кто меня достаёт последнее время. Помолчи и потерпи!
— Наофуми-сама! — Рафталия покраснела и даже схватилась за рукоять Катаны. — Что именно вы собираетесь со мной сделать из-за того, чем вас постоянно достают?!
Тьфу, да что ты сопротивляешься! Неужели тебе это настолько неприятно?!
— Скажи мне, Рен. Это у Иватани-доно помутнение рассудка? Или его кто-то на это надоумил из окружения?
— Гм, не знаю…
Рен и Эклер о чём-то шепчутся, тыча в меня пальцами.
Мелти выпала в осадок, Руфт недоумённо моргал, рафообразные во главе с Раф-тян дружно вздыхали.
Виндия смотрела на меня ледяным взглядом.
— Братец сошёл с ума! Гав-гав!
— Кил! Не беси меня!
— Н-неужели у брата крыша поехала?! Атла, дай мне знак, как я должен на это реагировать!
— Фоур! Будь Атла жива, она бы увидела в этом очередную возможность наброситься на меня! Забыл, что ли, как постоянно ревновал её?!
— А, точно! Гм? Но ты… ведёшь себя прямо как когда пытался переспать со мной! Ты точно спятил!
— Да не веду я себя так!
Я делаю то, о чём вы мне так долго говорили! Почему никто меня не поддерживает?!
Мы с Рафталией ходили кругами так, словно готовились к битве.
— А-а… Я вспомнила, что было днём, и, кажется, догадалась, что задумал Герой Щита-сама, — вдруг заявила Имия.
— Я помню, как у меня днём шерсть встала дыбом от зловещего предчувствия. Неужели сейчас оно сбудется?! — отозвалась Рафталия, будто начиная понимать, что сейчас будет.
Что у неё за шестое чувство такое?
— Ра-афу, — Раф-тян удручённо пожала плечами.
— Полагаю, она бы поняла, выслушав внятное и подробное объяснение, но если рассказать сразу всем, эффект может быть другим…
— Имия, в каких условиях и к какому именно решению пришёл Наофуми-сама? Скажи мне лично.
— А, да. Дело в том…
Имия подошла к Рафталия и на ушко ей что-то рассказала.
Сначала покрасневшая Рафталия щурилась, глядя на меня, и не убирала ладони с Катаны, но постепенно на её лице появилось удивление.
Наконец, она перестала меня бояться, подошла и тихо спросила:
— Э-э, Наофуми-сама, можно вашего подтверждения? Вы и правда не собираетесь при всех делать со мной то, на что надеется сестрёнка Садина?
— Нет. И вообще, с чего ты решила, что у меня фетиш на публичное унижение?
Она правда думала, что я устрою посреди деревни урок анатомии? Такое только извращенцу придёт в голову. Да, Священные Герои приходят из других миров, но неужели тут считают, что у нас нет понятия о морали?
Рафталия глубоко вздохнула. Будто она не знала, что я на такое никогда не пойду! Меня и без этого в последнее время достают со всех сторон. Рафталия должна понимать, что если мы с ней будем заниматься этим самым, то станет ещё хуже.
— В целом я поняла ситуацию… Но что именно вы собирались сделать?
— Вот это, а что?
Я поднял руку и погладил Рафталию по голове.
Хм… По сравнению с последним разом, когда я это делал, ощущения сильно изменились. Тогда Рафталия была ребёнком, но теперь выросла, а её волосы стали шелковистыми.
Рафталия снова удручённо вздохнула, но немного порозовела. И прислонилась ко мне.
— О-о… фьюить!
Кил опять издевается. И что это за старомодный свист такой — “фьюить”?
— Да уж… Что ты вытворяешь?.. — Мелти тоже вздохнула, наконец-то уловив смысл происходящего, и демонстративно отвернулась.
— Ну вот… Такая шумиха просто из-за того, что я тебя погладил.
— Это из-за того, что вы ничего не объяснили, Наофуми-сама.
— Потому что так смысла бы не было гладить. Я думал, Кил и остальные недалеко ушли от Имии и тоже обо всём догадаются, а они…
А они проявили чудеса бестактности на уровне Мотоясу.
По ходу раздумий я продолжал гладить Рафталию… по голове. В отличии от Кил, её по груди не погладишь. Вернее, может и погладишь, но это было бы домогательством, и что-то внутри меня не давало на это пойти.
Вообще, прилюдно трогать девушек за грудь неправильно.
Кроме Кил — это совсем другое дело. Она же собака.
Кстати, а Садина — тоже исключение? Сложно сказать.
Может, попробовать пощекотать Рафталии шею, как Раф-тян и Имии?
Вдруг на глаза попался её хвост. Наверное, его погладить проще.
Заметив мой взгляд, Рафталия тут же прикрыла хвост ладонью.
— Это немного слишком… Только по голове, пожалуйста.
— А, понял.
Ясно. Видимо, в понимании полулюдей гладить по хвосту неприлично. Возможно, для них это такое же интимное место, как грудь.
— Нет… Просто это… Ну, можно только наедине… Э-э, то есть…
Рафталия становилась краснее с каждой секундой.
Видимо, два хвостатых получеловека выражают свою любовь не тем, что берутся за руки, а тем, что переплетают хвосты. Я такое видел в Шильтвельте. Когда меня возили по городу в паланкине, сладкие парочки тыкали в меня пальцами, галдели “Герой Щита-сама благословляет нас”, а затем прилюдно заигрывали. Помню, как меня это бесило.
И да, это были полулюди, и они держались друг за друга хвостами. Наверняка это зрелище того же уровня, что пара голубков, идущих по улице, держась за руки.
Но у меня нет хвоста, а трогать Рафталию за него, видимо, тоже домогательство.
— Ра-афу.
Раф-тян будто догадалась, что мне не хватает пушистости, и покачала передо мной хвостом.
— А, да-да. Спасибо.
За неимением других вариантов пришлось гладить хвост Раф-тян. Он очень мягкий и напоминает мне Рафталию в первые дни нашего знакомства.
— Ладно, Наофуми-сама, я поняла, о чём вы думали… Поэтому давайте вернёмся домой вместе.
Так мы с Рафталией и ушли домой, держась за руки, словно излишне привязанная друг к другу парочка.
Ах да, когда мы остались наедине, Рафталия всё-таки разрешила погладить себя по хвосту. Только при этом бросила взгляд на окно и сказала, что за нами подглядывают.
Надеюсь, после этого моё окружение хоть немного угомонится…
Кстати, тем же вечером незадолго до отбоя Кил и остальные дети облепили Рафталию и попытались выяснить, что я такого с ней делал.
А я что? Я только хвост гладил.
Вроде бы Рафталия смогла как-то выкрутится и уйти от неудобных вопросов.
