Энтвикельн прошёл без происшествий. Во время него я отдавала свою магическую силу в замке, в зале восполнения, так что мои последователи подробно отчитывались о том, что я пропустила.
— Мы все вместе исполнили вашен, — начал Корнелиус, — и Грешель в мгновение ока стал прекрасным. Это было потрясающее зрелище. Из бесчисленных магических кругов в небе полились потоки воды.
Леонора продолжала:
— Гиб Грешеля приказал следить за чистотой в городе солдатам и торговцам, перевозящим вещи для филиалов магазинов. Брюнхильда также сообщила нам, что из Эренфеста отправился первый караван с товарами из столярных мастерских.
— Гиб был рад, что столько высших дворян, служащих герцогской семье, прибыли, чтобы оказать ему помощь, — сообщила Оттилия. — Мне показалось, его отношение к аубу значительно улучшилось после такого приказа.
— Я прошёлся по Грешелю, — рассказывал Хартмут. — Приезжие торговцы, остановившиеся там после завершения своих дел, выразили удивление разительными переменами и воодушевление при мысли о том, что в следующем году будут вести здесь дела. Я уверен, что после того, как они вернутся домой и представят свои отчёты, Грешель станет предметом большого интереса в дворянской академии.
Хартмут и Кларисса, по-видимому, объехали город после очистки. Им было странно видеть магазины без дверей и окон.
— Кларисса, я очень благодарна тебе, — сказала я. — Вспомогательные магические круги очень полезны, когда пытаешься очистить целый город. С моей стороны было неправильно просить тебя, пока ты ещё подданная Дункельфельгера, но помощь действительно оказалась неоценимой.
— Я рада быть полезной, моя госпожа. Было приятно, что ко мне отнеслись как к одной из ваших последовательниц.
Мы не могли пока провести церемонию звёздного сплетения Клариссы с Хартмутом, поскольку последний всё ещё исполнял обязанности главного священника. По этой причине я обычно не давала ей работы, связанной с герцогством. Она помогала мне, но никогда не сопровождала меня в храм, например. Видимо, из-за сложившейся ситуации она переживала, что теперь, когда собрание герцогов закончилось, от неё нет никакой пользы.
— Твоя помощь в создании магической бумаги была более чем достаточной, на мой взгляд… — сказала я.
Тем не менее, это мало способствовало тому, чтобы другие люди видели в Клариссе мою последовательницу. Приятно было знать, что это путешествие имело для неё личное значение.
***
Приезжие торговцы возвращались в свои герцогства по мере приближения праздника урожая. В этом году Шарлотта отправилась в земли тех гибов, которые она посещала на весеннем молебне, а Вильфрид, Мельхиор и я распределили между собой центральный регион. Остальными землями займутся священники.
— Хартмут, — сказала я, — я поручаю тебе гибов из рода Лейзенгангов, которых Вильфрид посещал прошлой весной.
— Конечно. Всё, что угодно, лишь бы вы не перегружали себя, госпожа Розмайн. Как я понимаю, помимо помощи центральному региону, вы следите за передачей дел храма и навещаете гибов близлежащих к Кирнбергу земель.
Мне нужно было передать Мельхиору контроль над защитной магией монастыря Хассе и свою потайную комнату там, а затем забрать Гутенбергов из Кирнберга.
Как всегда, Дамуэль и Ангелика собирались охранять меня во время праздника урожая. В путь также отправлялись мои повара и храмовые слуги. Я краем глаза наблюдала за подготовкой с их выверенными движениями, свидетельствующими о большом опыте, и параллельно распределяла работу между оставшимися в храме последователями. Кто-то собирался отдохнуть, чтобы после нашего возвращения занять место Дамуэля и Ангелики, а кто-то, как, например, Филина, собирался присматривать за храмом в наше отсутствие. Что касается несовершеннолетних, то я посоветовала им готовится к дворянской академии. Лучшей возможности, чем время отсутствия их госпожи, было не найти.
Я как обычно позаботилась о каретах и охране, поручила воспитанникам приюта заняться подготовкой к зиме и закупила в мастерской компании «Плантен» больше огнестойкой бумаги, а затем перевезла её в свою библиотеку. Кроме того, я стала регулярно посещать мастерскую там, уделяя как можно больше времени изготовлению бумаги, которую хотел Фердинанд.
«В идеале я хотела бы взять её с собой в дворянскую академию. Тогда, если Фердинанд снова останется в комнате для чаепитий Эренфеста, я смогу вручить бумагу ему лично».
***
Наконец наступил день отъезда. Первыми уезжали священники, отправлявшиеся в земли гибов, и сопровождавшие их ученики. Взрослые священники выглядели очень озабоченными, делая последние приготовления: никогда ещё столь юные ученики не принимали участия в празднике.
— Канфель, Фритак, — сказала я, — пожалуйста, присмотрите за молодыми учениками. Это будет нелегко, но я верю, что вы сможете держать всё под контролем. А вы, ученики, — обратилась я уже к детям,— хоть и считаете себя выше всех, поскольку крестились как дворяне, не забывайте, что среди священников храма статус ничего не значит. Вам лучше прислушиваться к мнению более опытных старших.
Я старалась подчеркнуть, что мы не терпим невежд, и что они не должны создавать проблем. Меньше всего нам нужно было, чтобы ученики пытались щеголять своим авторитетом дворян, когда рядом нет никого, кто мог бы их остановить.
Я продолжила:
— Служащим, которым поручено заниматься налогами, было сказано, чтобы они не вели себя с вами грубо, но, как водится, большинство из них — дворяне Лейзеганга. Они могут попытаться спровоцировать вас или начать злословить о бывшей фракции Вероники. В любом случае, контролируйте свои эмоции и доложите обо всём, что было сказано, Мельхиору и мне.
Флоренции уже удалось манипулировать старейшинами Лейзеганга. И после нашего последнего разговора, как я подозревала, они поняли, что я не стану поддерживать их только потому, что мы родственники. Я не ожидала, что к священникам отнесутся слишком плохо, если они подчеркнут, что их поддерживает герцогская семья.
Ученики ответили напряженными кивками. Затем они забрались в свои кареты, которые медленно отъехали вслед за повозками, в которых находился их багаж.
После того, как я попрощалась, настала очередь Хартмута и Шарлотты. Они собирались путешествовать на своих ездовых зверях, поэтому их багаж и слуги отправлялись впереди них. Шарлотта воспользовалась возможностью поговорить со мной о нашей новорождённой сестре, а затем проводила служителей и свою карету. Хоть она и приехала в храм, уезжать со своими последователями Шарлотта будет только завтра.
Последними уезжали кандидаты в аубы, которым предстояло объехать центральный регион. Первым отправился Вильфрид, за ним последовал багаж Мельхиора. Сам Мельхиор собирался ехать верхом с рыцарем сопровождения.
Я перекинулась парой слов с отправляющимися в Хассе служителями, которые должны были заменить тех, кто живёт там сейчас, а затем поприветствовала сопровождающих их солдат. Отец, естественно, был среди них, и шнурок на его шее подсказал мне, что он носит свой магический камень.
— Мы снова будем на вашем попечении, — сказала я.
— Вы можете на нас рассчитывать.
Даже этого краткого обмена было достаточно для меня.
Проводив кареты, отъезжающие в Хассе, я призвала свой пандобус и приказала слугам занести багаж.
— Твой зверь так удобен, сестра, — сказал Мельхиор. — Я хочу иметь своего собственного.
— По словам Шарлотты, для изменения размера зверя требуется довольно много магической силы. После поступления в дворянскую академию тебе придется потрудиться, чтобы сжать свою магическую силу.
Он поджал губы, явно недовольный.
— Отец сказал, что твой переезд в Центр означает, что я не смогу изучить метод сжатия магической силы, который ты придумала.
— Я… полагаю, это правда. После переезда господина Фердинанда мы не смогли выполнить необходимые требования, поэтому не смогли преподавать в этом году. А теперь, когда я тоже уезжаю, нам, вероятно, придётся покончить с этим договором.
Мир не заканчивался на моём методе. Так, Матиас сообщал мне, что Георгина использует собственный двухступенчатый метод. И в любом случае, став королевской особой, я намеревалась предать гласности знания о подземном архиве, где должно быть немало информации о сжатии. Студенты, желающие поэкспериментировать с ним, смогут просто прийти туда.
— Обрати пристальное внимание на методы, которые используют другие люди, а затем реши, что будет работать лучше для тебя, — сказала я. — О, и изучай древний язык. Это самый лучший совет, который я могу тебе дать.
— Я уже учусь, чтобы читать священное писание, — ответил Мельхиор. Затем он вздохнул и опустил плечи. — Похоже, что мне ещё предстоит пройти долгий путь.
***
На пандочке, окруженная последователями Мельхиора, я прибыла в Хассе. Там я открыла потайную комнату монастыря, велев Монике начать уборку внутри, и отправила поваров на кухню. Затем, дав ещё несколько указаний и обменявшись с Мельхиором несколькими словами, я вместе с Франом и рыцарями сопровождения отправилась в зимний особняк Хассе.
— Рихт, в следующем году будет новый глава храма, — сказала я. — Я привела его сюда сегодня, чтобы представить тебе.
После этого мы провели обряд и принялись наблюдать за жаркой игрой в варф. Заночевав в зимнем доме в Хассе, на следующее утро я вместе со служащими проверила, как обстоят дела с налогами, после чего вместе с Мельхиором отправилась в монастырь. Пора было приступать к передаче дел.
— Мельхиор, это защитный камень монастыря, — сказала я. — Два раза в год, во время весенней молитвы и праздника урожая, ты должен будешь подпитывать его магической силой. Пока же вливай в него магическую силу до тех пор, пока он не изменит цвет. В будущем, если ты посчитаешь, что тебе может не хватить магической силы, ты можешь использовать заранее заготовленные магические камни. Ты также можешь попросить Вильфрида и Шарлотту зарегистрироваться и помочь тебе со снабжением.
— Подумать только, ты всё это делала в одиночку… — пробормотал Мельхиор.
Он выглядел расстроенным, но сравнивать нас было неразумно: в детстве я каждый день отчаянно сжимала свою магическую силу. От этого зависела моя жизнь. К тому же такое интенсивное сжатие с раннего возраста замедляло рост.
— Мельхиор, никто не ждёт, что ты вдруг всё сделаешь сам.
После того как он зарегистрировал свою магическую силу на защитном магическом камне, я переключила внимание на моих слуг и служителей монастыря, которые выносили из моей потайной комнаты все предметы мебели.
— Мельхиор, какую мебель ты собираешься использовать? Я планирую оставить большую часть своей, так что ты можешь взять её. Иначе тебе придется потратить деньги на комнату, которую ты будешь посещать только два раза в год. Лучше направить эти деньги в другое место.
Мельхиор выглядел несколько удивлённым: члены герцогской семьи редко получали подарки, но слуга, отвечавший за его финансы, выглядел вполне довольным. На храм, конечно, были выделены деньги, но я сомневалась, что предполагались дополнительные траты на монастырь. Если бы пришлось готовить и обустраивать ещё одно помещение, это стало бы нежелательным сюрпризом.
— Ему понадобятся новые постельные принадлежности, — сказал слуга, — но мы были бы признательны за столы и другую деревянную мебель. Как вы знаете, госпожа Розмайн, у нас нет времени заказывать их заново во время этой напряженной передачи.
Мельхиор кивнул и согласился использовать мою старую мебель.
— Тор, Рик, пожалуйста, перенесите всё, что Мельхиор не будет использовать, в повозку. Мы отвезём это в храм Эренфеста.
— Да, госпожа.
Как только потайная комната полностью опустела, я отменила свою регистрацию. Затем в права вместо меня вступил Мельхиор, и мебель была перенесена обратно в комнату.
— У дворян передача комнат выглядит так утомительно… — пробормотал один из солдат, наблюдавший за происходящим через широко распахнутую дверь часовни. Простолюдинам достаточно было передать ключ, и всё, поэтому они находили этот затянувшийся процесс весьма забавным.
— Регистрация магической силы очень надёжна и обеспечивает впечатляющий уровень защиты, но, конечно, передача комнат доставляет неудобства.
— Если вы отказываетесь от этой комнаты, значит, вы действительно переезжаете? Я был удивлён, когда господин Гюнтер¹ стал решать вопрос с его комнатой у ворот, потому что он с семьёй переезжает …
Похоже, отец тоже готовится отправиться в путь.
— О боги… — сказала я, а затем бросила на него решительный взгляд. — Мой отъезд всё ещё остается тайной. Пожалуйста, никому не рассказывайте об этом.
Я проверила багаж, который всё ещё грузили, затем подошла к Марте и Норе. Они теперь присматривали за монастырём, и я хотела заверить их, что его нужды будут удовлетворяться и впредь.
— Не стоит так волноваться, Марта. Обмен между Хассе и храмом будет продолжаться и после моего ухода, монастырь не исчезнет.
— Хорошо.
— Кроме того, солдаты, оказывающие помощь, будут и впредь вознаграждаться. Пожалуйста, тесно сотрудничайте с ними.
— Да!
Я посоветовала Мельхиору продолжать нанимать солдат: они были отличным источником ценной информации, которую он мог продать Сильвестру для пополнения своих средств. Купеческая мудрость Мельхиора поначалу удивила его последователей, но они быстро прониклись идеей, когда я сравнила это с продажей информации, полученной в дворянской академии. Судя по серьезному выражению их лиц, они собирались выжать из герцога как можно больше денег.
***
После передачи дел Мельхиор отправился на юг, а я — на восток. Я завершила свою часть праздника урожая в центральном регионе, посетив летние поместья гибов Гувера, Блона, Граца и Хирша, а затем отправилась в Кирнберг. Далее всё пошло по обычной схеме: я приветствовала гиба, проводила с ним церемонию, а на следующее утро занималась налогами. Когда мы закончили проверку, пришло время забирать Гутенбергов и уезжать.
— Вы все так много и долго работали, — сказала я. — Для многих из вас эта первая поездка, верно? Как вам Кирнберг?
По словам Лутца и Гила, Юдит приложила максимум усилий, чтобы позаботиться обо всех. Путешествующие в первый раз с трудом адаптировались к новой культуре и тосковали по дому, но те, у кого уже был больший опыт, оказались в чрезвычайно комфортной и приятной рабочей обстановке.
«Возможно, будет разумно спросить совета у Юдит и других людей из Кирнберга по поводу присмотра за Гутенбергами в Центре».
Я посадила всех в свой пандобус, и полетела обратно в храм Эренфеста, слушая, как они рассказывают о своём пребывании в Кирнберге. По возвращении, я вручила всем деревянные приглашения, подготовленные Замом, чтобы они доставили их в соответствующие мастерские.
— Мне нужно сделать важное объявление, — сказала я, поясняя содержание дощечек для тех, кто не мог их прочитать, — поэтому я приглашаю глав мастерских, Гутенбергов и их учеников в храм на собрание. Просьба вернуться через пять дней, к третьему колоколу.
Сам факт получения приглашения от дворянки заставил учеников затрепетать от страха. При этом Лутц и Иоганн бросали на меня взгляды, которые, казалось, говорили: «Что на этот раз?..»
— Э-э, госпожа Розмайн… — робко начал Гораций из ассоциации чернил. — Вы ожидаете участия Хайди?
Я вспомнила, что они с Франом не очень-то ладили, и что Йозефу всегда с трудом удавалось держать её под контролем, а затем улыбнулась.
— Поскольку и она, и её муж — Гутенберги, присутствовать необходимо только одному из них. Пожалуйста, сообщите Хайди, что если она останется дома, я передам Йозефу в качестве сувенира некоторые ингредиенты, которые она сможет использовать для исследования чернил.
Далее я перечислила несколько ингредиентов Аренсбаха, которые совершенно точно не позволят Хайди присутствовать на встрече. Тут же глаза Горация заблестели.
— Спасибо, госпожа Розмайн! Вы действительно святая!
«Подождите, что? Неужели заставить Хайди остаться дома это действительно так впечатляюще?»
***
Наступил день встречи с Гутенбергами; в этот же день священники возвращались с праздника урожая. Поскольку я принимала ремесленников нижнего города, я решила собрать всех в покоях директора приюта, где, как я предполагала, они будут чувствовать себя наиболее комфортно. Никола уже готовила чай и сладости, а в прихожей было расставлено больше стульев, чем обычно, чтобы разместить многочисленных гостей.
Бенно, Марк и Лутц, как самые опытные из наших посетителей, вошли первыми. За ними вошли остальные Гутенберги и их ученики, выглядевшие заметно напряженными. Я знала, как тяжело простолюдину входить в мир знати, поэтому не обратила внимания на ошибки в их приветствиях и неуклюжую походку.
Перед тем как выдать свою бомбу, я отметила, что не буду возражать против грубоватых выражений со стороны тех, кто не имеет опыта общения с дворянами, и, конечно, не стану наказывать их за это. Отчасти это было сделано для того, чтобы они чувствовали себя спокойнее, но в основном для того, чтобы мои последователи понимали мою позицию. Я не хотела, чтобы они глазели на простолюдинов или постоянно перебивали их во время нашей встречи.
— Теперь о причине, по которой я пригласила вас сюда. Мы должны кое-что обсудить, но это ни в коем случае нельзя предавать огласке. Пожалуйста, держите всё, что я вам скажу, в секрете до конца следующей весны.
Наконец, я объявила, что в следующем году покину Эренфест. Я также сообщила всем, что по достижении совершеннолетия планирую начать развивать печатное дело в своём новом доме и что для этого мне потребуются их услуги.
— Гутенберги, я буду благодарна, если вы или ваши ученики отправитесь со мной. Обычный дворянин не оставил бы вам выбора в этом вопросе, но я сделаю всё возможное, чтобы учесть ваше желание. Помолвленным или имеющим другие связи с Эренфестом переезжать не придётся, но вас в любом случае будут ожидать длительные командировки для передачи навыков.
Все главы мастерских с явным облегчением восприняли новость о том, что я не буду никого заставлять переезжать со мной: они, вероятно, опасались, что у них вдруг украдут преемников, которых они тщательно готовили и воспитывали в течение многих лет. Бенно беззаботно пил чай, так как для него эта новость не стала неожиданностью, но этого нельзя было сказать о Лутце: его нефритово-зелёные глаза были широкими, как блюдца.
— Ваш переезд уже решен? — спросил он.
— Да, я так думаю. Вряд ли это можно изменить.
— И у нас действительно будет три года на подготовку?
«Тот же самый вопрос задал мне Бенно! Перестань смотреть на меня так подозрительно!»
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
Я продолжила:
— Из-за того, что они участвуют в изготовлении моей одежды, компания «Гилберта» и мои Ренессансы должны будут уехать вместе со мной в конце весны. Бенно сказал, что компания «Плантен» переедет в то же время, чтобы подготовить мастерские, магазин и новую ассоциацию печати.
Бенно кивнул.
— Я поеду первым, чтобы заложить основу для Гутенбергов. Марк будет сопровождать меня. Я намерен пригласить с собой и Лутца, но он ещё несовершеннолетний, поэтому нам потребуется получить разрешение его родителей, прежде чем мы сможем сказать что-то определенное. Я собираюсь поговорить с ними.
— Ну, я не могу позволить Тули победить меня, — сказал Лутц с непобедимой ухмылкой. — Я поеду с вами, чего бы мне это ни стоило, даже если мне придется уговаривать своих родителей.
— Мысль о том, что со мной будут мои старые соратники, греет мне сердце, — призналась я. — Однако после отъезда из Эренфеста я не смогу свободно действовать до своего совершеннолетия. Поэтому я хочу, чтобы Гутенберги подождали три года, прежде чем присоединиться ко мне. Свобода, которой я обладаю, может быть, и не является странной здесь, в Эренфесте, но мы, к сожалению, очень большое исключение.
В группе раздался неуверенный ропот.
— Несовершеннолетняя покровительница — это ненормально даже для Эренфеста, — сказал Иоганн. — Эренфест странен тем, что допускает такое, но страннее всех здесь вы, госпожа Розмайн.
Все Гутенберги кивнули. Я даже видела, как кивнул Дамуэль, охранявший дверь. Как они могли? Хартмут сказал: «Не странная, а необычная!», — пытаясь их поправить, но это не сыграло никакой роли.
— Все кто решит переехать, могут взять с собой членов семьи, — сказала я. — Я уже получила сообщение, что мастерица по изготовлению украшений для волос из компании «Гилберта» собирается взять с собой всю свою семью, а одна из моих поваров перевезёт свою мать.
— Я ценю ваше внимание, но я намерен остаться здесь, — сказал Инго скрипучим голосом. — Я всю жизнь упорно трудился, чтобы получить собственную мастерскую в этом городе.
В молодости Инго с трудом находил работу, но теперь, когда он стал одним из Гутенбергов, его мастерская была одной из самых популярных во всем городе. У него было множество даруа, и с каждым днём становилось всё больше желающих поступить к нему на работу. Кроме того, у него были клиенты и помимо меня. К этому моменту у Инго было столько связей, что уйти было просто невозможно.
Честно говоря, я понимала это чувство. Мне повезло, что я смогла взять с собой семью, но в Эренфесте всё равно оставались множество важных для меня людей и моя замечательная библиотека.
— Это вполне понятно, Инго. Тогда, пожалуйста, оставайся.
— Спасибо, — ответил он, затем посмотрел на своего ученика. — Димо, а что насчет тебя? Я расторгну твой договор дапла, если ты хочешь поехать. Тебе понравилось ездить в другой город, не так ли?
Димо вопросительно посмотрел на меня.
— Эээ, госпожа Розмайн… Если я пойду вместо мастера, мне дадут мастерскую?
— Конечно. Тебе ведь нужно будет где-то работать, не так ли? Я не смогу дать тебе сертификат, позволяющий открыть собственную мастерскую, но с твоими уникальными знаниями в области полиграфии тебе будет довольно легко получить его самостоятельно.
Глаза Димо загорелись. Он с самого начала участвовал в создании наших печатных машин, поэтому я была более чем согласна, чтобы он занял место Инго рядом со мной. Не раздумывая ни минуты, он выразил своё согласие присоединиться ко мне, и в этот момент Зак начал ёрзать на своем стуле.
— Госпожа Розмайн, — сказал он, — а вы не можете приказать нам присоединиться к вам, если мы скажем, что хотим этого? Дапла мало что могут сделать без приказа. Наши мастера просто сказали бы нам, чтобы мы не просились ехать с вами.
— Эй! — рявкнул мастер мастерской Зака, но молодой кузнец уже всё решил — его серые глаза горели желанием сопровождать меня. Он ничуть не изменился с тех пор, как впервые захотел стать Гутенбергом.
— Каждый раз, когда я приезжаю в новое место, у меня появляется столько вдохновения для новых идей, — продолжил говорить Зак. — Мне также нравится мысль о том, что я могу поставить своё имя на что-то в другом городе.
И моё имя, и имя Зака уже можно было встретить по всему Эренфесту — на городских насосах и модифицированных повозках. Теперь он хотел оставить свой след в другом месте. Я не могла не восхищаться его амбициями, и если он хотел сопровождать меня, я с готовностью соглашусь. Его креативность и талант к созданию схем были вне конкуренции.
— Очень хорошо, — ответила я. — Если ты хочешь поехать со мной, но твой мастер отказывает, я дам тебе такое распоряжение. Однако сначала посоветуйся со своей новой женой.
— О, не беспокойтесь о ней. Она всегда говорит мне, как бы она хотела путешествовать с нами, Гутенбергами.
— И всё же, Зак, посоветуйся с ней. Не стоит принимать решение за другого человека, когда она даже не знает обстоятельств. Я отдам приказ после.
Да, Гутенберги уезжали в длительные командировки, но они делали это, зная, что в конце концов вернутся в Эренфест. Переезд в другое герцогство был ни с чем не сравним. Чтобы их брак не закончился разводом, Заку и его жене нужно было очень серьёзно поговорить об этом.
— Я думаю, что Хайди захочет поехать, — сказал Йозеф своему мастеру Бирсу. — Как вы к этому отнесетесь?
— Забудь о ней, Йозеф. Ты мой преемник, получивший сертификат беруфа, помнишь?
Оба обхватили головы руками, мучительно размышляя о ситуации, в которой они оказались. Для Бирса Йозеф был важнее собственной дочери.
— Хм… — Йозеф почесал голову. — Гораций, что думаешь, мог бы ты получить сертификат беруфа?
— Я?! — воскликнул Гораций.
Получение этого сертификата было обязательным для тех, кто хотел возглавлять мастерскую. Сертификаты выдавались главой соответствующей ассоциации на основании достижений, признанных действующими беруфами этой ассоциации. Этим главы мастерских отличались от простых управляющих вроде меня, которые просто создали действующую мастерскую2.
Кстати, мастерских при ассоциациях печати и бумаги было очень мало, а в тех, что существовали, не было ни одного беруфа. Чтобы компенсировать это, ассоциации собирались выдавать сертификаты всем, кто получит одобрение Бенно. Для того чтобы официально стать беруфом, нужно было иметь десятилетний опыт работы, и я подозревала, что ремесленники, работающие над созданием новых видов бумаги в Илльгнере, начнут получать свои сертификаты, как только будут соответствовать этому критерию.
— Гораций, получить сертификат гораздо проще, чем пытаться держать Хайди под контролем, — сказал Йозеф со смиренным лицом. Похоже, с Хайди не просто. — А если ты женишься на Тане, мастерская будет в полном порядке.
Я ничего не знала об этой Тане, но, вероятно, она была родственницей Бирса. Последний кивнул, на его лице было не меньшее смирение.
— Да, это более практично, чем сдерживать Хайди. Кроме того, ты уже знаешь, как делать чернила. Лучше оставить эту помешанную на исследованиях, отнимающую деньги идиотку с её покровительницей.
Это была безумная причина, чтобы позволить собственной дочери и наследнику покинуть Эренфест.
Гораций всё ещё находился в оцепенении: его только что ни с того ни с сего сделали преемником мастерской, но я всё же пожелала ему удачи.
— Не думаю, что смогу переехать… — сказал Иоганн, с сожалением покачав головой. — Я помолвлен с внучкой главы моей мастерской, так что…
Упомянутый глава мастерской тоже выглядел довольно благоговейно.
— Мне нужно время, чтобы решить, кого из своих рабочих я отправлю, — сказал он мне.
— Пожалуйста, свяжитесь с Бенно, как только придёте к какому-то решению, — ответила я. — Ещё есть время — по крайней мере, пока.
— Спасибо.
***
Уже на следующий день мы получили от Бенно сообщение: внучка главы мастерской хотела выйти замуж за Данило, а не за Иоганна. По её словам, первый был доступным и хорошим собеседником, а Иоганн — тихим и всегда сосредоточенным на работе. Что касается позиции главы, то у Данило было много покровителей, а у Иоганна — только я. Было совершенно ясно, кого из них он хотел бы оставить в Эренфесте.
— Глава мастерской просил передать вам: «Берегите Иоганна», — сообщил Гил. — Иоганн рад, что может продолжать следовать за вами, но он всё ещё выглядит довольно подавленным.
Я симпатизировала Иоганну, но… было очевидно, что Данило будет более популярен у дам.
«К тому же, внучка главы мастерской молода. Хотя у Иоганна есть свои сильные стороны».
Когда я вздохнула, Гил вдруг принял противоречивый вид.
— Госпожа Розмайн, мне надо кое-что сказать… — начал он несколько грубее, чем обычно, — возможно, потому, что он совсем недавно вернулся из Кирнберга, где провёл много времени с торговцами нижнего города. Это напомнило мне старые времена, когда он беспокоился о том, что его вышвырнут из числа моих слуг.
Почувствовав ностальгию, я достала из ящика магический камень со своим гербом и протянула ему.
— Гил, через три года я попрошу тебя присоединиться ко мне. Поэтому я хочу, чтобы у тебя было это. Это знак, который даётся каждому, кого я хочу видеть рядом с собой.
Гил улыбнулся и с радостью принял магический камень.
«Пока я здесь, я также должна дать магические камни Вильме и Николе…»
Никола будет ждать совершеннолетия Филины и переедет с ней, а Вильма должна была остаться с Эльвирой, ожидая пока мне не исполнится пятнадцать и я не пошлю за ней.
Я вызвала их обеих в свои покои главы храма и вручила каждой по магическому камню. Никола сразу же приняла его и сказала:
— Куда бы вы ни отправились, я буду работать ради вас изо всех сил.
Она так пристально смотрела на камень, что я забеспокоилась, как бы она не проделала в нём дыру.
— Ты станешь моей личной художницей, Вильма? — спросила я. — Или ты предпочитаешь служить моей матери?
— Я бы предпочла служить вам, госпожа Розмайн, — ответила она и приняла магический камень. — Госпожа Эльвира — прекрасная клиентка, но моя госпожа — вы.
Это было приятно слышать. Мы улыбались друг другу, пока не прозвенел колокол, возвещающий о приходе Хартмута.
— Госпожа Розмайн, — сказал он, — госпожа Шарлотта уже в пути.
Из всех, кто участвовал в празднике урожая, она вернулась последней.
— О, боже. Это раньше, чем ожидалось. Приготовьте чай и сладости, пока я буду встречать её в вестибюле.
Когда мы направлялись к главному входу, Хартмут повернулся ко мне и сказал:
— Значит, вы подарили магические камни с гербом Вильме и Николе?..
Я не могла не заметить, что один из таких камней поблескивал у него на груди. Они предназначались для защиты тех моих последователей и сопровождающих, которые вынуждены были откладывать свой переезд, поэтому ему этот камень был не нужен, но Хартмут с Клариссой яростно боролись за то, чтобы всё же получить по одному камню. Дамуэль опасался, что эта парочка начнёт набрасываться на своих коллег, носящих магические камни, если мы не удовлетворим их требование, так что мои руки были по большей части связаны. По крайней мере, Хартмут был доволен.
— Здравствуй, сестра, — сказала Шарлотта, сообщая о своём возвращении.
— С возвращением, Шарлотта. Ты, должно быть, устала от путешествия. Не желаешь ли выпить чаю?
— С удовольствием, спасибо.
Я пригласила Шарлотту в покои главы храма, а затем выслушала её рассказы о празднике урожая. В северных землях благодаря ритуалу вызывания весны резко возросла урожайность, а простолюдины стали жить гораздо комфортнее.
— Грешель завершил свой энтвикельн, — сказала она, — и я сказала, что в следующем году, если мы накопим достаточно магической силы, мы сможем переделать их церемониальные платформы. Если мы будем упорствовать, то сможем убедить северных дворян поддержать герцогскую семью.
«Шарлотта так искусна, когда речь идет о благородном общении».
Вскоре пришла Никола с чаем и другими угощениями. Подаренный мною камень уже украшал её шею — похоже, она уже успела сделать из него ожерелье. Шарлотта тоже увидела его и удивленно уставилась: редко кто из служителей носил какие-либо украшения, тем более с магическим камнем.
— О Боги. Это герб мастерской Розмайн? — спросила она. — Я видела, как Хартмут носил такой, но что они означают?
Я объяснила, что гербы должны были прояснить верность их обладателей и защитить служителей от покупки до моего совершеннолетия, и что они были у Хартмута и Клариссы только потому, что они меня так донимали.
Шарлотта на мгновение задумалась над моим ответом, а затем сказала:
— Сестра, я тоже должна попросить что-нибудь в этом роде.
— Хм? Но ведь магические камни предназначены для тех, кого я собираюсь взять с собой…
Вот уж не ожидала от неё такой просьбы.
— Да, я понимаю это. Я намерена навсегда остаться в Эренфесте, а значит, никогда не присоединюсь к тебе в твоём новом доме. Но ведь гербы — это знак твоей защиты, не так ли? Они указывают на верность их обладателей тебе, хоть вы уже и не вместе. Я хотела бы что-то подобное, показывающее, что мы по-прежнему остаёмся сёстрами, даже в разлуке.
Её проявление сестринской привязанности очень задело мои душевные струны. Ничто так не требовало моего внимания, как это.
«Потому что это личная просьба моей очаровательной сестрёнки! Она хочет что-то, что будет демонстрировать нашу связь даже после того, как я уеду! Как может быть что-то ещё важнее для меня, её старшей сестры, сейчас?!»
— Скажи мне, чего именно ты хочешь, Шарлотта. Какова бы ни была твоя просьба, я сделаю всё возможное, чтобы её выполнить!
— О, боги! Я никогда не смогу так навязываться тебе, сестра — не тогда, когда ты и так очень занята. Достаточно простого металлического украшения, сделанного одним из кузнецов нижнего города.
— Кузнецов?..
— Да. Нет необходимости дарить мне магический камень, так как он будет принят за те, что указывают на твоих последователей и сопровождающих. Мне просто нужно что-то, что покажет всему миру, что мы по-прежнему сёстры.
Шарлотта объяснила, что ей нужен всего лишь медальон размером с монету, на котором был бы герб мастерской Розмайн. По её словам, стоит использовать разные материалы, чтобы отношения сестёр не приняли за отношения господина и подчинённого.
Вместе мы решили, из чего конкретно стоит сделать медальон, а затем набросали схемы. Я вызвала Гила и попросила его передать наш заказ Иоганну, который, несомненно, сделает его к концу зимы.
— Иоганн очень талантлив, — сказала я, — поэтому я ожидаю, что медальон будет выглядеть действительно замечательно.
— Я с нетерпением жду его, дорогая сестра.
Примечания:
1. Обращаясь к Гюнтеру, солдат использует гонорифик さん -san, а не 様 -sama как при обращении к дворянам, но в русском нет дополнительных градаций вежливости, поэтому везде используется господин.
2. На японском главы мастерских зовутся 工房の親方 Kōbō no oyakata, а управляющие — 工房長 Kōbō-chō. На протяжении истории 工房長 Kōbō-chō звали лишь Розмайн и тех, кому она поручала управлять мастерской. В английском переводе, а также во всех существующих русских переводах ранее и 工房の親方 Kōbō no oyakata и 工房長 Kōbō-chō переводились одинаково. Из английского перевода различие между ними также вообще вырезали, заменив просто на упоминание того, что мастерская Розмайн не совсем нормальная, так что, вероятно, мы и в дальнейшем не встретим каких-либо других 工房長 Kōbō-chō, кроме Розмайн и назначаемых ею людей.
