— Ауб Эренфест, мы находимся в Аренсбахе, — хмурясь, сказал Карстед. — Пожалуйста, ведите себя так, как подобает герцогу.
— Здесь слишком жарко, — пожаловался я, растянувшись на кушетке. — Позволь мне хотя бы отдохнуть в своей комнате.
Карстед хотел, чтобы я разговаривал как герцог: это было видно по тому, как вежливо он говорил, но я молча отказался. Из-за суматохи на похоронах покойного ауба Аренсбаха меня держали в своей комнате. Я оказался в другом герцогстве, похороны закончились, но я не мог даже осмотреться.
Я с ворчанием указал Карстеду на стоящий рядом стул, призывая его сесть. Он вздохнул, покачал головой, но потом повернулся к другим моим последователям. Рыцари криво усмехнулись и сказали: «Мы присмотрим за аубом вместо вас», — после чего встали за кушетку, оставив ему только подчиниться.
— Вам не может быть настолько уж неудобно, — ответил Карстед, говоря уже более непринужденно, поскольку я втянул его в беседу. Затем он указал на свою шею. — У вас ведь есть магический круг, который дал вам Фердинанд?
Лето в Аренсбахе было невыносимо жарким по сравнению с Эренфестом, поэтому Фердинанд дал нам магический круг, чтобы мы вышили его на своём исподнем перед похоронами. Круг был настолько прост, что в его повторении не было никакого труда, а зарядить его мог даже низший дворянин.
— Я был идиотом, полагая, что он стал более внимательным человеком, — простонал я. — Должно быть, круг был какой-то жестокой шуткой. Я все похороны пытался регулировать количество поступающей в него магической силы.
На самом деле магический круг был слишком прост. Если я хоть на мгновение терял концентрацию, становилось так холодно, что мне казалось: ещё чуть-чуть и я заледенею.
— Ха. Полагаю, это было сделано специально, чтобы вы не заснули во время похорон. По крайней мере, это избавило меня от необходимости возиться с инструментом, блокирующим звук.
Действительно, во время похорон и других мучительно медленных мероприятий я иногда просил Карстеда использовать инструмент, блокирующий звук, чтобы он мог завязать разговор или разбудить меня, когда я засыпаю. Конечно, в этот раз такой возможности не было. Если бы я по неосторожности заснул и потерял контроль над своей магической силой, то мог бы стать первым в истории Аренсбаха человеком, замёрзшим насмерть в разгар лета.
— Кроме того, — продолжал Карстед, — разве вы не рады, что смогли победить сон? Вам будет о чём доложить во время расследования.
— Не могу сказать, что видел что-нибудь, достойное доклада. Я пытался рассмотреть, что произошло, но ты мне помешал.
Всё произошло действительно неожиданно. Во время похорон несколько человек в чёрных накидках впереди встали и бросились бежать. Однако их товарищи мгновенно прижали бежавших к земле. Я попытался встать, чтобы получше рассмотреть происходящее, но Карстед толкнул меня обратно на место и пробормотал: «Ауб не должен глазеть, как будто это театральная постановка». После этого церемония продолжилась как ни в чем не бывало, так что, честно говоря, я был практически в полном неведении.
— Так из-за чего был переполох? — спросил я. — Ты, наверное, видел.
— Вы спрашивали тысячу раз, и мой ответ не изменится: «Я тоже не знаю». Я видел, как несколько рыцарей поднялись и бросились в атаку, но их тут же схватили. Мне показалось, что у рыцарского ордена Центра всё под контролем.
Карстед и рыцари сопровождения, сопровождавшие аубов из других герцогств, провели остаток похорон со штапами в руках, но больше ничего примечательного не произошло.
— Мне нечего будет сказать во время расследования, — сказал я. — Скорее всего большая часть времени уйдёт на объяснения произошедшего с их стороны.
И даже так, кто знал, скажут ли мне всю правду? Если за кулисами происходило что-то сомнительное, они просто скроют это за благовидным предлогом.
— Невыносимое ожидание, конечно, не помогает. У меня есть одно слово, чтобы описать это: скучно.
Через три дня даже вид на море из моего окна стал надоедать. Вода двигалась даже в отсутствие ветра — за этим было интересно наблюдать, но осознание того, что я не могу подойти ближе, заставило меня потерять интерес. Здесь было так мало дел, что я даже закончил работу над бумагами, взятыми из Эренфеста.
— Мы только что получили вызов, — сказал охранник, стоявший у двери.
Наконец-то пришло моё время. Я сразу же встал, а мои слуги поспешили привести в порядок мои волосы и разгладить одежду. Карстед тоже встал и начал отдавать приказы, определяя, кто сможет нас сопровождать.
— Посланник Аренсбаха желает войти.
Я попросил своих последователей убрать фрукты и тарелки со стола, а затем сказал: «Пусть войдут». Вскоре я оказался лицом к лицу с посланником, которого поприветствовал как образцовый ауб.
«Хех. Идеально».
— Ауб Эренфест. Приносим свои искренние извинения, но мы вынуждены просить вас оказать содействие нашему расследованию.
— Конечно же, — ответил я с серьёзным видом. — На похоронах ауба произошёл инцидент, и расследование вполне естественно.
И вот, взяв с собой рыцарей, я отправился с посланником.
***
— У нас есть только несколько вопросов.
Посланник привел нас в довольно просторный зал для совещаний, где уже ждали принц Сигизвальд и его последователи. То, что здесь находился представитель королевской семьи, не стало для меня неожиданностью. Справа от него сидели Фердинанд, Экхарт и Юстокс, а также несколько служащих Ахренсбаха. Если глаза меня не обманывали, Фердинанд выглядел более свежим, чем когда я видел его утром.
«Дайте угадаю… Он спал во время похорон».
Юстокс предсказал, что Фердинанд проведёт всю ночь в своей новой потайной комнате, следствии королевского приказа, развлекаясь с инструментами для смешивания и ингредиентами, которые Розмайн просила меня доставить. Его прежняя бледность, несомненно, была следствием ночных посиделок.
Почувствовав раздражение, я обратил внимание на тех, кто сидел по другую сторону от принца. Почему-то там была Георгина, вместе со своими последователями.
«Подождите. Разве здесь не должно быть госпожи Дитлинды, следующего ауба?»
Она участвовала в собрании герцогов уже будучи взрослой, поэтому её отсутствие было очень заметно. Исключение госпожи Дитлинды из публичного собрания в присутствии королевской семьи было равносильно заявлению Аренсбаха о том, что он не рассматривает её в качестве следующего ауба.
«Я могу понять, почему они не хотят, чтобы она была здесь, учитывая, сколько она наворотила, но это просто…»
Такое публичное заявление о недоверии к следующему аубу поставило бы Фердинанда, её жениха, в чрезвычайно более уязвимое положение. И без того плохо, что его свадьбу пришлось отложить, а теперь ещё и это — я не удержался и стиснул зубы.
«Предполагаю, что в этом виновата моя сестра».
Ничего не мешало ей строго наказать дочь, но мне показалось, что она решила этого не делать. В самом деле… неужели она предвидела и даже начала использовать глупость госпожи Дитлинды в своих целях? За тонкой вуалью, закрывающей лицо, красные губы Георгины скривились в улыбке.
— Ауб Эренфест, — сказал принц Сигизвальд, — мы должны попросить вас рассказать нам, что вам известно об этом происшествии.
— Мои рыцари сказали мне, что несколько рыцарей Центра стали буйствовать, после чего их схватили коллеги. Но со своего места я лишь видел, что центральные рыцари, стоявшие впереди, внезапно встали.
Принц Сигизвальд обменялся взглядом с командиром рыцарей Центра.
— Это действительно всё? — спросил он меня. — Вам больше нечего сказать?
— Все буйствующие рыцари были из Эренфеста, — добавил командир. — Не хотите ли вы прокомментировать это?
Я нахмурил брови и пробормотал:
— Значит, часть уехавших попала в рыцарский орден Центра…
Лучшим представителям нашего герцогства не понравились методы моей матери, и они перебрались в Центр, чтобы спастись от неё — это было уже давно известно, но поскольку никто из них с тех пор не возвращался в Эренфест и даже не связывался с нами, мы не имели представления о том, сколько их там живёт. Мы также не знали, кто они: рыцари, слуги или служащие.
— Простите? — спросил командир.
— Ах, мои извинения. С тех пор как я стал аубом, из подданных Эренфеста в Центр переезжали лишь служащие. Я не знал, что среди рыцарского ордена Центра есть рыцари из Эренфеста.
По всей видимости, они переехали ещё до того, как я стал аубом. Матушка как-то сказала мне, что рыцари, отказавшиеся служить мне, когда моей старшей сестре было отказано в посте ауба, перебрались в Центр. Она также сказала, что нашему герцогству не нужны те, кто не хочет посвятить себя мне. Но теперь, после того, что я пережил во время чистки, я смотрел на вещи по-другому. Я не мог отделаться от мысли, что рыцари, буйствовавшие во время похорон, посвятили свои имена моей сестре.
«Наверное, за этими рыцарями есть нечто большее, чем мы сейчас знаем…»
Может быть, я слишком подозрителен, но дворян, посвятивших имя моей сестре, оказалось больше, чем мы ожидали. Не было бы ничего странного, если бы и за этими рыцарями стояла Георгина.
Я повернулся к сестре. Хотя из-за вуали я не мог разобрать выражение её лица, я был уверен, что она что-то замышляет.
— О боги… Вы — ауб, но не знаете, кто из ваших дворян переехал? — спросила Георгина. — Как неудобно для них. Разве вы не поддерживаете связь с Центром?
Я поднял бровь. Из её тона могло показаться, что она порицает меня как заботливая старшая сестра, но мы никогда не были близки, и зимняя чистка заставила меня осознать это как никогда остро.
— В Эренфесте проблем не возникало, — ответил я, проигнорировав её предупреждение. У меня и так было полно дел: рождение ребёнка, реконструкция Грешеля и подготовка к отъезду Розмайн. Изучение дворян Центра, которые должны были вернуться зимой, могло подождать.
«Хм?»
Вдруг у меня возникло ощущение, что кто-то смотрит на меня. Я окинул взглядом собравшихся и увидел Фердинанда, в его строгом взгляде, казалось, читался крик «Ты не справляешься со своими обязанностями!» или, может быть «Это объяснение было недостаточно хорошим!..»
— Как известно королевской семье, — подчеркнул я, — наши дворяне, переехавшие в Центр, не возвращаются каждую зиму, поэтому мы не поддерживаем с ними никаких контактов.
Для нас это не было проблемой, но, насколько я помнил, Центр отчаянно хотел получить больше информации о Розмайн и Эренфесте в целом.
— С тех пор как я стал герцогом, я посылаю в Центр только служащих, получивших рекомендацию Хиршуры. То, что в прошлом мы посылали рыцарей, для меня новость.
Чтобы перейти в Центр, нужно было быть исключительно талантливым рыцарем. Скорее всего, все они обучались у Бонифация, когда он был командиром рыцарей. Я постарался подчеркнуть, что не имею к ним никакого отношения: я ни в коем случае не собирался брать на себя ответственность за рыцарей, которых не встречал и о которых не знал.
— Ауб Эренфест, что вы думаете о том, что люди из вашего герцогства стали причиной столь серьёзного инцидента? — спросил принц Сигизвальд.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Как аубу, мне нечего сказать. Эренфест не имеет отношения к этому вопросу.
Я не собирался думать об этих неизвестных рыцарях, которые даже не были моими подданными.
— Но они были из вашего герцогства. Можете ли вы действительно утверждать, что не имеете к ним никакого отношения?
Принц улыбнулся, давая понять, что намерен втянуть Эренфест в эту историю. Он молча призывал меня взять вину на себя, но я сделал вид, что не заметил. Лучше уж прослыть глупцом или дураком, чем ошибочно быть привлечённым к ответственности.
— Я ожидал, что моя старшая сестра знает об этих рыцарях больше, чем я. Они покинули моё герцогство так давно, что я их даже не помню, так что они, должно быть, из её поколения или старше.
Я улыбнулся, решив не позволять ей притворяться невеждой. Вполне вероятно, что рыцари посвятили ей свои имена.
— Вы были знакомы с ними до того, как вышли замуж и покинули Эренфест? Или, возможно, вы познакомились с ними в Центре, когда исполняли свои обязанности первой леди великого герцогства?
— О боги. Как смело звучат такие необоснованные обвинения, — ответила она. — Во-первых, сколько лет прошло с тех пор, как я покинула Эренфест?
— У вас есть склонность поддерживать отношения с дворянами других герцогств. Было бы совсем не странно, если бы вы поддерживали с ними какие-то контакты. Я могу только позавидовать вашей популярности.
Не отступая, я надавил на неё ещё сильнее, намекнув на зимнюю чистку. Даже сейчас, спустя годы после переезда в Аренсбах, она обладала огромной властью в Эренфесте — большей, чем я мог бы получить на её месте. Я был искренне поражен её мастерством и глубиной упорства.
— О? Она продолжает пользоваться таким влиянием? — спросил принц Сигизвальд.
— Это гораздо сильнее связано с политикой, чем с моей так называемой популярностью. Дворяне Центра, очевидно, предпочли бы быть связанными с большим герцогством Аренсбах, а не с Эренфестом, — ответила Георгина, даже не пытаясь отрицать свою связь с рыцарями. — По крайней мере, так было раньше. Госпожа Розмайн вывела своё герцогство на более высокий уровень и теперь пользуется благосклонностью королевской семьи. Тем временем Аренсбах лишился своего ауба, и заменить его некем. Принц Сигизвальд, вам, как следующему Зенту, не ясно, какое герцогство предпочтут дворяне Центра?
— Действительно, за последние годы многое изменилось, — кивнул он. — Никто не мог предположить, что Эренфест станет настолько ценным.
Если бы это не было верным способом отправиться на казнь, я бы схватил принца Сигизвальда и закричал во все горло: «Принц Анастасий говорил вам, чтобы вы остерегались Аренсбаха, разве нет?! Мы предупреждали вас!»
«Мы же ясно дали понять, что трук может быть из Аренсбаха, верно?!»
Конечно, мне оставалось только молчать: даже с учётом показаний Матиаса и оценки служащих у нас не было конкретных доказательств использования трука. Королевская семья, очевидно, занималась этим вопросом, но я не знал, удалось ли им сделать какие-либо открытия. Затевать ссору с Георгиной и Аренсбахом было не слишком умным решением, и, несомненно, подозрения пали бы больше на Эренфест, чем на кого-либо ещё.
«Хм… Принц Сигизвальд, возможно, прикидывается дурачком, чтобы Аренсбах не догадался, что королевская семья следит за ними. Да, наверное, так оно и есть».
Они бы не пропустили наше очень чёткое предупреждение. Я повторил эту мысль в голове несколько раз, а затем всё же решил начать проявлять некоторую осторожность не только по отношению к Аренсбаху, но и к Центру.
— Мы просили приказать дворянам Центра из Эренфеста вернуться домой, — сказал я. — Однако, учитывая случившееся, лучше отказать им во въезде. Похоже, что они рискуют спровоцировать новый инцидент.
— Ауб Эренфест, вы хотите отказаться от королевского приказа? — спросил принц Сигизвальд.
— Приказ об их возвращении был отдан дворянам Центра, а не мне. Вся ответственность лежит на Центре.
Это был мой окольный путь сказать, что если они действительно хотят отправить дворян обратно в Эренфест, как планировалось, то им нужно будет закрыть глаза на сегодняшний инцидент.
Затем я обратился к командиру рыцарей Центра.
— Насколько я понимаю, это не первый случай буйства рыцарей Центра. Это случалось и зимой, и те рыцари были не из Эренфеста. Таким образом, очевидно, что виноват рыцарский орден Центра, а не моё герцогство. Не следует ли нам допросить его руководство, чтобы не допустить подобного в третий раз?
— Вы правы. После первого инцидента мы освободили рыцарей от обязанностей и вернули каждого в родное герцогство, но, очевидно, это было слишком мягкое наказание. На этот раз виновные были казнены.
— Уже? — спросил Фердинанд. С момента моего появления он молча вёл стенограмму расследования, но теперь на его лбу пролегла глубокая морщина. — Несмотря на то, что их показания были бы чрезвычайно важны?
— Допрашивать их было бы бессмысленным занятием. В прошлый раз рыцари просто повторяли свои слова, не обращая внимания на то, что мы говорили. Кроме того, этот случай был гораздо серьёзнее: они напали во время похорон ауба, на которых присутствовали представители королевской семьи.
— Именно поэтому их следовало допросить, чтобы установить причину и предотвратить ещё одну подобную катастрофу.
Я скрестил руки. Между Фердинандом и командиром рыцарей проскакивали искры. В особенности необычно резким мне показался Фердинанд: и выражением лица, и замечаниями, которые он делал. Мне показалось, что эти двое откуда-то знают друг друга.
— Я бы, конечно, с удовольствием это сделал, — сказал командир, — но следующий ауб Аренсбаха приказал нам немедленно казнить любого рыцаря, который нападёт на герцогскую семью.
Все взгляды упали на него. Госпожа Дитлинда, по всей видимости, заявила, что не потерпит выживания того, кто будет угрожать её жизни. Опротестовать её решение никто не мог: герцогские семьи играли важнейшую роль в управлении герцогствами, поэтому нападение на них было серьёзным преступлением.
Тем не менее, казнить своих пленников, даже не допросив их, было ненормально.
— По правде говоря, — продолжал командир, — я начал подозревать, что вы, её будущий муж, посоветовали ей отдать этот приказ. Возможно, для того, чтобы правда об этом инциденте никогда не была раскрыта.
— Ах, это действительно было бы коварно… — добавил принц Сигизвальд.
Теперь они оба внимательно изучали Фердинанда — третьего подозреваемого из Эренфеста, наряду с моей сестрой и мной. Вся эта ситуация заставила меня скривиться. Я искренне подозревал Георгину, но, с точки зрения стороннего наблюдателя, она всё же была связана с нашим герцогством.
«Такое давление на нас это не хорошо».
Мы оказались в неприятной ситуации. Но пока я пытался найти выход, один из служащих Аренсбаха поднял руку и попросил разрешения выступить.
— Господин Фердинанд никогда бы так не поступил. Это госпожу Дитлинду можно назвать действующей необдуманно и неосторожно. Именно поэтому мы решили исключить её из этого расследования.
Принц Сигизвальд кивнул и сказал:
— Понятно. Хм…
Это был в лучшем случае полусерьёзный ответ, который, похоже, ничего не дал для того, чтобы остановить его подозрения в отношении Фердинанда. Я не мог больше сдерживать своё раздражение.
— Фердинанд, Розмайн и всё моё герцогство не раз уступали, чтобы удовлетворить потребности королевской семьи. Неужели вы до сих пор сомневаетесь в нашей верности и смотрите на нас с подозрением?
Я бросил на него самый холодный взгляд, на какой только был способен, и, видимо, это подействовало, так как глаза его расширились в ответ.
— Я просто слушаю показания, которые даются, — сказал он. — На Эренфест направлено не более пристальное внимание, чем на любое другое герцогство.
— Это радует. Если бы наша лояльность была поставлена под сомнение, нам пришлось бы отвечать.
Возможно, это означало, что мы удвоим поддержку, а может быть, у нас кончится терпение и мы начнём держаться на расстоянии. Я не стал уточнять. Любой из вариантов повлияет на отношения Эренфеста с королевской семьей.
«Лично я хотел бы отказать дворянам Центра в возвращении в Эренфест, но это может оказаться невозможным».
Я нахмурил брови, пытаясь определить наилучший способ защиты. Вряд ли другие герцогства будут в восторге от случившегося: издалека даже не было понятно, что произошло.
Рыцари-нарушители были быстро казнены, и все до единого были из Эренфеста, хотя, скорее всего, они были ближе к моей сестре, чем ко мне.
Пораженный отрезвляющим осознанием, я переключил своё внимание на Георгину.
— Может быть, этот инцидент — попытка помешать мне встретиться с рыцарями Центра?
Трудно было сказать с этой вуалью на ней, но я чувствовал, что мы смотрим друг другу в глаза.
— Что вы имеете в виду? — спросил принц Сигизвальд.
Я продолжал, не сводя глаз с сестры:
— Только этой зимой дворяне Центра из Эренфеста получили приказ вернуться домой. Мне просто интересно, хотел ли кто-то помешать этому.
— Есть ли у Вас какие-либо доказательства этого утверждения?
— Не совсем… Это просто интуиция.
Участники собрания не проявили интереса к моей догадке, как будто я просто отшутился, но мне было всё равно. Что-то внутри меня кричало, что я прав. Фердинанд бросил на меня взгляд, который практически говорил: «Хватит валять дурака», — но я знал, что он соберёт доказательства моего предположения.
«Да. Это просто интуиция».
Но я доверял своим инстинктам, и все, кто действительно знал меня, понимали, почему. Они никогда не подводили меня, когда это было особенно важно. Иногда мне даже казалось, что кто-то свыше указывает мне верный путь.
Наш разговор продолжался до тех пор, пока принц не был окончательно удовлетворён.
— На этом наша беседа с Эренфестом закончена, — объявил он.
Когда я собрался уходить, то заметил, что на лице Георгины по-прежнему сияет широкая улыбка.
«Ах. Пройдёт немного времени, и мы окончательно всё уладим».
Это тоже было просто интуитивное чувство. Но я чувствовал, что это время скоро настанет.
