Семь огней, окружавших меня, взвились в небо. А через мгновение на меня хлынул ещё более яркий свет, и в моё сознание хлынули новые знания. Сначала я пыталась оттолкнуть их, но дедушка резко остановил меня.
— Не сопротивляйся, — сказал он. — Прими всё. Наполни свой сосуд и не дай ни одной капле пролиться. Стань единым целым с мудростью Местионоры.
Я изо всех сил старалась расслабиться и впитать в себя как можно больше знаний. В глубине души во мне пылал гнев: «Мне нужны книги, а не знания, которые вот так вливаются в мою голову!» Но я подавляла его: в конце концов мне просто нужно будет самой превратить всё это в книгу.
«Когда-нибудь я напечатаю все эти знания! Я готова принять любые сведения!»
Чувствуя себя готовой ко всему, я принимала знания, которые спускались с неба вместе со светом. Но, к моему ужасу, знания о богах из священного писания и рассказы о богах из книги по истории Дункельфельгера нахлынули одновременно.
«Подождите! Классификация! Я должна классифицировать! Не смешивайте шалости Либескхильфе с любовными историями Фрютрены и кучей молитв! Ах, но теперь я, по крайней мере, больше знаю о дедушке. Он — Эйвермин, бывший подчинённый Бога Жизни, который помог устроить брак своего господина с Богиней Земли. Он выглядит точно так же, как и в момент основания Юргеншмидта. Да уж, как же реальный возраст и внешность отличаются».
Многие из знаний, хлынувших в мой мозг, были ценными, но ещё большее их количество представляло собой случайные мелочи. Всё это прибывало в таком беспорядке, что я могла только предположить, что оно никогда не было упорядочено.
«Теперь я понимаю, зачем наши далекие предки решили отдельно записать необходимые зенту знания на каменных табличках или в священном писании. Все эти мелочи бесполезны без какой-либо функции поиска!»
Сквозь голову проносились всевозможные ценные мысли: как первый зент создал основания герцогств, какова была роль храма в то время, подробности о священном писании, выдаваемом главам храма, о том, что зент снабжал весь Юргеншмидт магической силой, двигаясь от одних врат страны к другим, и…
«Подождите! Остановите поток! Этот кусочек кажется очень важным! Это может позволить госпоже Георгине украсть основание Эренфеста!»
— Не думай, — сказал Эйвермин, как только я попыталась осмыслить поступившие сведения. — Прими всё, иначе знания прольются мимо.
Мои попытки обдумать нечто срочное и важное мешали новым сведениям проникать в голову. Судя по всему, ничего нельзя было анализировать: требовалось опустошить свой мозг и просто принимать.
«Удивительно трудно впитывать знания, не задумываясь. Я никак не могу не размышлять».
Как можно использовать этот громадный объём сведений, если нельзя замедлиться, чтобы разобраться в нём? Если Грутрисхайт — это та физическая форма, в которую кандидат в зенты облекал дарованные ему знания, то, несомненно, чтобы ориентироваться во всём этом, никак не обойтись без функции поиска.
«Хм?..»
Вслед за мифами из священного писания и сведениями о храме шла история зентов страны. Правда, в ней были пробелы. Почему-то прошлое Юргеншмидта доходило до меня кусочками.
Так, я увидела прикованного к постели зента, который отдавал свой Грутрисхайт единственному сыну и доверял ему открыть врата страны. Затем произошёл резкий обрыв, и уже другой принц огорчался, что его Грутрисхайт исчез. Я не смогла определить, относятся ли эти две сцены к одной эпохе и, тем более, связаны ли они каким-то образом.
Всё это напоминало попытку посмотреть видео в условиях нестабильного интернета или попытку смотреть телевизор, когда кто-то постоянно переключает канал. В любом случае, это было неприятно и вызывало глубокое разочарование.
Хуже всего, что разрывы стали появляться и в других местах. Ритуал, проведённый кем-то из последующих зентов для обогащения герцогств, и часть магического круга, используемого в нём, были покрыты чёрными пятнами, как и некоторые ритуалы и магические круги, которые я раньше видела в подземном архиве.
«Ааа! Я уже не сопротивляюсь, так покажите мне всё! Я хочу видеть всё ясно! Мне очень интересно!»
***
Но моя отчаянная мольба так и осталась без ответа. Свет, льющийся на меня, исчез, а поток информации, поступающий в меня, внезапно прекратился. Моё сознание было переполнено знаниями, как будто я только что проглотила целую стопку книг, и от этого ощущения у меня слегка закружилась голова.
— Молодец, — сказал Эйвермин. — Ты можешь отдохнуть.
— Спасибо, я отдохну, — ответила я, а потом практически рухнула. Мир вокруг меня вращался так яростно, что даже сидеть было невыносимо, поэтому я зажмурила глаза и прижалась головой к земле.
Попытка упорядочить мысли казалась мне непосильной задачей. И всё же, глядя на все полученные знания, я инстинктивно понимала, что примерно тридцати-сорока процентов не хватает.
«Неужели я не смогла всё воспринять?»
Я, конечно, пыталась. Может быть, мой сосуд или как там, был недостаточно велик, и часть знаний выплеснулась наружу. Это разочаровывало.
— Эм, господин Эйвермин… — сказала я. — Почему в знаниях Местионоры так много информации о зентах и аубах, но практически ничего нет о низших дворянах и простолюдинах?
— Когда люди, обладающие штапом и достаточным количеством маны, превращаются в магические камни, их знания добавляются к мудрости Местионоры.
Похоже, мудрость Местионоры обновляется за счёт знаний умерших зентов и аубов… Это объясняло, почему там было так мало информации о событиях после чистки, а о простолюдинах и вовсе не было ничего.
***
Не знаю, сколько времени я провалялась на земле, но вдруг я просто пришла в себя. Я открыла глаза и села, держась за всё ещё кружащуюся голову. Часть меня хотела поспать ещё немного, но я не могла оставаться здесь вечно: с точки зрения моих последователей, я внезапно исчезла во время пополнения магической силой статуи в библиотеке. Наверное, они сильно волнуются.
Я подобрала свои украшения, разбросанные по земле, и быстро закрепила волосы своим радужным украшением для волос, как я это делала, будучи простолюдинкой. Я сомневалась, что без геля оно будет держаться, но это было лучше, чем ничего.
— Господин Эйвермин, я пришла сюда читать, — ворчала я. — А здесь не только не было книг, так ещё и в знаниях, которые мне дали, полно пробелов. Я невероятно разочарована. Я бы сказала, это самое большое разочарование в моей жизни.
Я натянула пояс с магическими камнями и лекарствами восстановления, а затем засунула в одну из сумок то, что осталось от чулок, которые я разрезала. Не могла же я всё это бросить. Затем я ненадолго сняла одежды главы храма. Вспомнив, что лёгкие доспехи из магического камня практически исключают необходимость в бюстгальтере или каком-либо другом поддерживающем белье, я надела их поверх нижнего белья.
«О, выглядит неплохо…»
Теперь я могла снова начать одеваться. В спешке избавляясь от одежды я обрезала задние бретельки, но это было не страшно: несколько разрезов от подмышек до верхней части рук сделали мой наряд снова пригодным для ношения. С моим новым ростом он стал больше походить на платье с завышенной талией, а разрезанные бретельки оставляли поистине бесстыдную дыру, но у меня не было другого способа дополнить одежды главы храма и убедиться, что сквозь рукава и прочее видны необходимые кружева.
После этого я снова надела свои церемониальные одежды. Аккуратно завязанный поясок позволил мне выглядеть достаточно прилично одетой. Никто не смог бы сказать, что я одета вся в лохмотьях.
Оставались только ноги. На занятиях я практиковалась в превращении магических камней в обувь, которая подходила лишь к доспехам, но это было лучше, чем босые ноги. В любом случае, одежды главы храма были достаточно длинными, чтобы скрыть их.
— До тебя никто не выказывал разочарования после получения мудрости Местионоры… — заметил Эйвермин. — Остальное было получено тобою раньше, не так ли? Тебе нужно только объединить части.
Кровь отхлынула от моего лица, и наполовину превратившийся магический камень выскользнул из рук.
«Чёрт, точно! Он принимает меня за кого-то другого!»
— По правде говоря… — сказала я, — это наша первая встреча. Других я точно не припомню.
— Конечно, это не так… Я никогда не смогу забыть твоё первое появление здесь.
Так он сказал, но я всё равно никогда его раньше не видела. Он был уверен, что прав, и я повторила, что он принял меня за кого-то другого.
— Можете ли вы рассказать мне больше о человеке, который был здесь до меня? — спросила я.
— Это был глупец, который ничего не знал о манерах.
— Вам нужно быть более точным. Вы сказали, что он попал сюда «неправильным путём». Так как же он попал сюда?
Пока я слушала, делая обувь из магического камня и готовясь к уходу, Эйвермин рассказал мне историю о грубом незваном госте.
Встреча, о которой идёт речь, произошла, судя по всему, более десяти лет назад. Кто-то посетил святилища дворянской академии во время второй половины гражданской войны, создал гигантский магический круг, висевший в небе над головой, и каким-то образом сумел добраться до Эйвермина.
Как выяснилось, массивный круг был необходим для получения Книги Местионоры, так как позволял Эйвермину превращаться из дерева в человека и общаться с богами. Поговорить с Эйвермином без активации круга было невозможно, поэтому он так и остался деревом, когда я получила свой штап и когда вновь посетила его во время церемонии получения божественной защиты.
Человек, пришедший сюда десять лет назад, тоже встретил золотого шмила после того, как влил магическую силу в статую в библиотеке. На этом наши истории разошлись. Таинственный человек хоть и был достоин входа, в отличие от меня не проводил ритуала посвящения в Сокровенном зале и не активировал гигантский магический круг, а потому был отвергнут. С этой проблемой он решил справиться, ударив огромным количеством магической силы с неба!
— И тогда он прилетел сверху, — вспоминал Эйвермин, всё так же неподвижно глядя в небо.
Я тоже посмотрела вверх: он, видимо, спутал меня с этим невоспитанным человеком, прилетевшим через отверстие, предназначенное для общения с богами.
— Я бы никогда не сделала ничего подобного, — запротестовала я. — Вы принимаете меня за кого-то другого.
«Я, конечно, подумывала о том, чтобы бросить сверху на круг несколько магических камней, но решила не делать этого! Я подумала об опасности!»
— Некоторые люди действительно обладают схожей магической силой… — сказал Эйвермин.
Магическая сила новорождённого ребёнка и его матери была практически одинаковой, как и у двух влюбленных, переживающих пик страсти, но эта схожесть была временной. Все любовники в конце концов возвращались каждый к своему цвету. Мать же, со временем отдаляющаяся от мужа, начинала отличаться от ребёнка, с рождения похожего на обоих родителей. Даже родные братья и сёстры имели не идентичную магическую силу из-за того, что количество магической силы, вливаемой отцом во время беременности, было разным. Кроме того, они могли получить защиту разных богов в зависимости от своих поступков по мере взросления.
— Однако, — продолжал он, — даже два человека с одинаковой магической силой не могли получить одинаковые имена верховных богов. Это немыслимо! Как же вы можете быть разными людьми?..
Значит, моя магическая сила была похожа на ту, что была у того, кто пришёл сюда до меня, и мы получили одинаковые имена верховных богов. Поэтому Эйвермин не мог нас различить.
— Как тебе удалось получить штап? — спросил Эйвермин. — Это невозможно, если ты совпадаешь и по магической силе и по дарованным тебе именам верховных богов с кем-то уже получившим его.
— Хм? Возможно, это связано с тем, что учебные программы дворянской академии были изменены. Я получила свой штап на первом курсе, ещё до того, как узнала имена верховных богов. Наверное, благодаря этому, во мне признали другого человека.
Если то, что сказал Эйвермин, было правдой, я смогла получить штап только потому, что совершила путешествие в первый год обучения. Если бы мы следовали старой программе и ждали получения имён от верховных богов меня могли бы принять за кого-то другого и полностью отказать в штапе.
«Ух ты, это было близко».
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Понятно. Значит, ты — ребёнок, отмеченный Эйвилибом.
— Что это значит?..
— Ответ кроется в знаниях, дарованных тебе. Сформируй свою Книгу Местионоры.
Я не удержалась и хмыкнула: Эйвермин только что сказал, чтобы я сама во всём разобралась. Найти что-либо конкретное среди этой горы неорганизованной информации было невозможно. Нужно было что-то с функцией поиска.
Я достала свой штап, закрыла глаза и представила себе Книгу Местионоры, которую я видела в руках статуи в библиотеке. Желаемая форма возникла в моём сознании вместе с магическим кругом. Я уже знала, какое заклинание нужно произносить, — мне подсказали зенты, ворвавшиеся в мои мысли.
— Грутрисхайт, — сказала я.
По команде мой штап превратился в Книгу Местионоры. Она была гораздо меньше того божественного инструмента, который я видела в руках статуи, — размером со стандартную книгу в мягкой обложке, и имела форму планшета, чтобы я могла пользоваться его функцией поиска.
— Этот прямоугольник магической силы довольно мал, — заметил Эйвермин. — Сможешь ли ты читать с него?
— Это идеальный размер, будь он больше, было бы неудобно. Мне следует искать метку Эйвилиба, верно?
Я набирала ключевые слова пальцами. Детьми, отмеченными Эйвилибом, называли простолюдинов, которые несмотря на своё происхождение всё-таки обладали магической силой и которые множество раз возвращались с порога смерти, всегда умудряясь вырваться из рук Эйвилиба. В результате в них появлялись сгустки магической силы, как у мёртвых, хотя они и были живы.
«Я растопила эти сгустки в юрэ́ве, но, видимо, это правда».
У людей с пожиранием все атрибуты были слабыми, разве что один из них в зависимости от места рождения был чуть сильнее. Если говорить точнее, на это влиял знак, вырезанный на ближайших вратах страны. Для Эренфеста это был Ветер, для Классенбурга — Земля, Дункельфельгера — Огонь, Аренсбаха — Тьма, Хаухлетце — Вода, а Глессенмейера — Свет. У рожденных в Центре наиболее сильным атрибутом была Жизнь.
Кстати, согласно Книге Местионоры, Юргеншмидт образует гигантский магический круг с символом Бога Жизни в центре, чтобы блокировать силу последнего.
«Насколько сильно господин Эйвермин обижен на Эйвилиба?..»
Отбросив эти мысли, я вернулась к обсуждаемому вопросу. На детей с пожиранием не влияла магическая сила родителей, и это объясняло, почему они рождались со всеми атрибутами. Им нужно было создать свой собственный цвет, молясь богам и получая божественную защиту. А если они этого не делали и вступали в брак без какого-либо сродства, то на них влияла мана партнера. В результате вместо взаимного обмена происходило одностороннее окрашивание, но даже в этом случае люди не становились идентичны друг другу. Со временем влияние чужой магической силы ослабевало.
Единственное исключение составляли отмеченные знаком Эйвилиба, которые, подобно мёртвым, имели в себе сгустки магических сил. Эти сгустки были сродни магическим камням в теле человека, и если кому-то удавалось полностью окрасить их, то его влияние более практически не ослабевало. Окрашенный человек в итоге получал магическую силу, идентичную силе окрашивающего, хоть и выраженную несколько слабее.
«Итак, разница между мной и Дирком заключалась в том, что он имел обычные пожирание, в то время как у меня был знак Эйвилиба».
Вспомнив медаль Дирка, которая была почти бесцветной, и мою собственную, имевшие ярко выраженные атрибуты всех цветов, я почти успокоилась, но тут же осознала:
«Не означает ли это, что моя магическая сила действительно была окрашена?!»
Теперь мне стало ясно — Фердинанд окрасил мою магическую силу, когда исследовал мои воспоминания в те времена, когда я была священницей-ученицей. Он использовал лекарство синхронизации, которое в нормальной ситуации поставило бы меня в такое же положение, как Вильфрида и Сильвестра, или группу Матиаса и рыцарей, отвечающих за просмотр их воспоминаний. Но поскольку у меня был знак Эйвилиба, влияние на мою магическую силу сохранилось. А ведь все говорили мне, что это продлится всего месяц…
«Господин Фердинанд полностью окрасил мою магическую силу! Погодите, это значит, тем самым грубым дураком, о котором мне рассказывал господин Эйвермин, был он?! Чем он занимался?!»
Эти откровения приходили так внезапно, что я с трудом могла их осмыслить. Голова начинала кружиться.
— Не кажется ли тебе это описание знакомым? — спросил Эйвермин.
— Да, я всё поняла, — ответила я, кивнув. — Похоже, что я отмечена Эйвилибом. Моя магическая сила когда-то была окрашена, но я и человек, окрасивший меня, разные люди. Мы даже не одного пола. Разве это не должно быть очевидно с первого взгляда?
— Магическая сила не имеет пола.
«Что?!»
— Но наши голоса… и наша манера общения…
— Можешь ли ты определить пол зверя по его лаю? Наше общение возможно только потому, что я могу читать твои намерения по звукам, которые ты издаешь.
Я не хотела этого признавать, но он правильно заметил, что я не смогла бы отличить кошку от кота по мяуканью.
— Язык, на котором я говорю, не похож на ваш, — продолжал Эйвермин. — Если бы я не читал твоё сознание, мы бы не смогли обмениваться знаниями или общаться. Ты воспринимаешь мои слова точно таким же образом.
По сути, всё, что мы говорили, проходило через двусторонний переводчик. Было невозможно заметить тонкие детали, вроде разницы между речью мужчин и женщин, и любое сходство между тем, как говорили Эйвермин и Фердинанд, было лишь иллюзией, основанной на сходстве между выражениями их лиц¹.
— Господин Эйвермин… Есть ли что-нибудь, о чём должен знать или чего должен остерегаться ребёнок с меткой Эйвилиба, который был окрашен до совершеннолетия? — спросила я, не желая переживать очередную беду из-за своих обстоятельств.
— Не могу сказать ничего определённого о столь редком событии, но я бы ожидал, что его ситуация будет такой же, как у ребёнка, окрашенного родителями.
«Не очень надежный ответ…»
Он продолжал:
— Магическая сила того, кто тебя окрасил, стала основой твоей собственной. Это изменится естественным образом, когда ты вступишь в брак и на тебя начнет влиять другой человек. Тебя, я полагаю, окрасил Квинта?
Я покачала головой, поскольку никогда раньше не слышала этого имени.
— Это господин Фердинанд меня окрасил.
— Это не имеет никакого смысла. Подойди сюда и прикоснись ко мне. Я взгляну на твои воспоминания.
Я послушно встала и подошла к Эйвермину. По крайней мере, попыталась это сделать. Но не успела я далеко уйти, как споткнулась о собственные ноги. Ощущения от моего тела были какими-то неправильными. Надо будет потренироваться перед тем, как идти домой, иначе я буду выглядеть как дура.
— Что ты делаешь? — спросил Эйвермин.
— Я так внезапно выросла, что ещё не привыкла к своему новому телу.
— Понятно. Поторопись.
«Да ладно! Это вы сделали это со мной, даже не спросив. Самое меньшее, что вы можете сделать, это потерпеть мои жалобы!»
Ноги дрожали, но в конце концов мне удалось добраться до Эйвермина. Мы были гораздо ближе друг к другу по росту, чем когда я только пришла. Я не знала, к чему прикоснуться, и решила просто прижать свою руку к его.
— Действительно, это Квинта тебя окрасил, — сказал Эйвермин.
— Вы имеете в виду господина Фердинанда?..
— Вспомни, что и твоё настоящее имя — Майн, — сухо ответил он. Это было достаточным доказательством того, что он действительно мог читать мои воспоминания.
«Что ж, меньшего от бывшего бога я и не ожидала».
Пока эта мысль проносилась у меня в голове, Эйвермин продолжил, пробормотав:
— Это удобная возможность…
— В каком смысле?
— Книга Местионоры разделена между тобой и тем глупцом, который вторгся сюда и, не желая получить знания, содержащиеся в ней, воспротивился её влиянию. Возможно, у тебя та же магическая сила, что и у него, но ты пришла сюда правильным путём, а значит, лучше подходишь на роль её владельца. Ищи потерянную часть Книги.
Затем Эйвермин снова стал превращаться в дерево из белого камня. Одновременно с этим вновь появился выход из Сада Начал, как бы призывая меня уйти через него.
— Я не знаю, что вы имеете в виду… — сказала я.
— Ищущий мудрости — убей глупца и получи недостающие знания из его магического камня. Ты станешь зентом в самом прямом смысле этого слова.
— Подождите! Я не хочу этого делать! — крикнула я, но мои слова остались без внимания: Эйвермин закончил трансформацию и больше ничего не говорил.
Теперь я стояла одна в Саду Начал и смотрела на белое дерево. Сквозь его многочисленные ветви струился свет.
— Нет, — твёрдо сказала я. Мне было всё равно, слушает ли меня Эйвермин. — Я хочу получить знания, чтобы спасти господина Фердинанда, так зачем мне даже думать о том, чтобы убить его? Я от всего сердца хочу прочитать все книги в этом мире, но это не та цена, которую я готова заплатить.
«Если мне просто нужен готовый Грутрисхайт, есть и другие способы его получить».
Я немного потренировалась в ходьбе, осмотрелась, чтобы убедиться, что ничего не забыла, а затем оставила Сад Начал позади.
***
Примечания:
1. Уже ненужная для вас информация, поскольку вы читали исправленную версию. Изначально я переводил Эйвермина так, чтобы при обращении к Розмайн он использовал мужской род, поскольку он путал её с другим человеком, однако из-за того, что в тексте прямо указывается, что «переводчик» убирает все маркеры пола из речи, пришлось и мне постараться и убрать их (так «ты опоздал», например, превратилось в «слишком долго»).
