Многие из служащих ауба Аренсбаха вместе с Фердинандом, который ранее проживал в Эренфесте, а теперь был женихом будущей герцогини, собрались в кабинете, который выделили ему в замке Аренсбаха.
— Это данные о принцессе Адальгизы, — сказал один из них.
— Летом прибыл посланник из Ланценавии, ради того чтобы посоветоваться с нами относительно ее приезда. Нужно будет проинформировать Короля об этом во время следующей собрании герцогов.
— Принцесса Адальгизы… — пробормотал Фердинанд, когда его вновь охватили неприятные воспоминания. Он вспомнил, что Раоблут, командующий рыцарей Центра, не упустил из внимания его личную историю, как бывшего семени Адальгизы. Возможно, что и другие люди здесь знали об обстоятельствах его рождения.
Служащие продолжили свои объяснения, не подозревая, что Фердинанд старается вести себя, как можно более насторожено.
— Вы можете этого не знать, так как вы из другого герцогства, но принцессы Адальгизы родом из Ланценавии. Пожалуйста, прочитайте эти подробные документы, касающиеся ее приезда, — их обязанность состояла в том, чтобы ввести Фердинанда в курс дел, и поэтому они передавали ему документы один за другим. Дитлинде, как следующей герцогине, нужно было уделить первоочередное внимание тому, чтобы окрасить своей маной основание герцогства, поэтому Фердинанд должен был взять на себя большую часть административной работы.
«Я могу понять, почему служащие предпочитают работать со мной, а не с госпожой Дитлиндой, я больше привык к бюрократической работе, но мои обязанности по обучению госпожи Летиции не менее важны».
До недавнего времени Дитлинда не занималась ничем даже отдаленно напоминающим административную работу, отчасти из-за того, что она была младшей дочерью Георгины, которая раньше была третьей женой герцога. Фактически, Дитлинда была дальше от места ауба, чем любой другой кандидат в аубы. Перед ней были два сына второй жены, ее брат, сын третьей жены, и Летиция, внучка первой жены из Древанхеля.
Но в конце концов, в результате чистки двое сыновей второй жены были понижены до высших аристократов, старший брат Дитлинды погиб в результате несчастного случая, а ауб Аренсбах умер до того, как Летиция достигла совершеннолетия. Таким образом, Дитлинде пришлось стать временным герцогом.
Служащие сообщили Фердинанду, что покойный герцог мало что сделал для образования Дитлинды, поскольку не хотел, чтобы она смогла выделиться над более младшей по возрасту Летицией.
«Тем не менее, подумать только, именно я отправлю в этот дворец принцессу Ланценавии…»
Фердинанд начал читать предоставленные документы. Он чувствовал острую, болезненную горечь, зная, что ему нужно будет постоянно быть связанным с Ланценавией и Адальгизой, но он не позволял себе показывать свои истинные чувства. А потому даже не повел бровью.
— О, я думал, что сегодня довольно холодно… Кажется, снег наконец-то пошел, — довольно бодро бросил один из служащих.
Фердинанд развернулся, чтобы посмотреть в окно.
Действительно, с неба падали белые хлопья. Служащие собрались у окна, вероятно, из-за того, что снег в Аренсбахе был редкостью, но это было обычным зрелищем в начале каждой зимы в Эренфесте. Он снова вернул свое внимание своим документам.
— В наших герцогствах одни и те же времена года, но зима здесь сильно отличается от зимы в Эренфесте, — сказал Юстокс, поднося чай. Фердинанд понял, что это способ Юстокса предложить ему сделать перерыв, поэтому он отложил перо и принял чашку.
Услышав замечание Юстокса, Сергиус, один из аренсбахских слуг, приставленных к Фердинанду, несколько раз моргнул.
— Сильно отличается? — спросил он, его желтые глаза явно были полны интереса. Собравшиеся служащие тоже смотрели на Юстокса, явно желая услышать о различиях между двумя их герцогствами.
— В Эренфесте первые снежные хлопья выпадают в конце осени и начале зимы — примерно в то время, когда мы впервые приехали в Аренсбах. Сейчас в Эренфесте улицы уже засыпаны толстым слоем снега, а люди большую часть времени укрываются в своих домах.
— Мы так же проводим зиму иначе, — добавил Экхарт. — В замке в самом разгаре сезон общения, но рыцарям нужно сосредоточиться на тренировках и подготовке к охоте на Повелителя Зимы. В Аренсбахе нет Повелителя Зимы, что само по себе оказывает большое влияние.
Те, кто слушал, заинтригованно вздыхали. Поскольку, в Аренсбахе не было Повелителя Зимы, на которого нужно было охотиться, рыцари герцогства не прилагали больших усилий в своих тренировках.
— Наиболее существенное различие может заключаться в том, как мы используем нашу зимнюю игровую комнату, — сказал Юстокс.
— Я был удивлен, увидев, что Аренсбах так мало использует свою зимнюю комнату. Только перед отправкой будущих учеников в дворянскую академию. В Эренфесте взрослые обычно заняты зимой, отчасти из-за охоты на Повелителя Зимы, поэтому дети, которые слишком малы для посещения дворянской академии, проводят весь день в игровой комнате для того, чтобы не отвлекать родителей от работы.
У жителей Аренсбаха не было необходимости интенсивно общаться и собирать информацию до того, как снега выпадет слишком много. В частности, взрослым было предоставлено гораздо больше свободы действий. Дворяне редко проводили весь день в замке, и дети сопровождали своих опекунов во время общения, а не проводили это время в зимней игровой комнате.
Даже кандидат в аубы Летиция, над образованием которой работал Фердинанд, в основном, уделяла свое внимание укреплению связей с другими членами своей фракции.
— Я также был удивлен, узнав, что собрания зимнего общения здесь проводят только во второй половине дня. В Эренфесте мы стараемся максимально использовать то недолгое доступное нам время и собираемся вместе с самого утра, чтобы разойтись только поздним вечером.
Дворяне Аренсбаха собирались после полудня, когда становилось теплее. Зимой они, как правило, оставались дома до четвертого колокола и начинали свой день только после полудня, если только их не приглашали куда-то на обед. Напротив, летом, когда солнце палило особо нещадно, дворяне почти не покидали своего дома между третьим и пятым колоколом.
Чтобы приспособиться к обычному графику Аренсбаха, Фердинанд проводил утро, занимаясь изучением своих новых обязанностей, затем обучал Летицию, а после обеда занимался встречами с дворянами, как от него, будущего мужа герцогини, и ожидалось.
— Тем не менее, этот образ жизни дает мне куда больше свободы действий, чем я ожидал, — сказал Фердинанд. — Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы попросить вашего совета.
Ауб Аренсбаха был уже мертв к тому моменту, когда Фердинанд прибыл в свой новый дом, поэтому ему приходилось беспокоиться об очень многих вещах. Однако казалось, что пока все идет довольно гладко. Вечно надоедливая Дитлинда вернулась в дворянскую академию вскоре после его прибытия в Аренсбах, а Георгина заперлась в своем дворце и оплакивала покойного мужа, поэтому он совсем не встречался с ней. Кроме того, служащие, служившие герцогу, на удивление охотно сотрудничали с ним при передаче дел. По крайней мере, сейчас, похоже, они ценили и очень уважали Фердинанда как труженика и мужа их будущей герцогини. Это было источником большого облегчения… но также вызывало и некоторое чувство опустошения.
Это очень сильно отличалось от того, как с ним начали обращаться в Эренфесте после смерти отца от болезни.
— Можем ли мы спросить, что вы имеете в виду под «этой возможностью»?
— Вы все служащие ауба Аренсбаха, не так ли? — спросил Фердинанд. — Я полагаю, что все вы будете работать под началом госпожи Дитлинды, когда она вернется из дворянской академии и займет свое место герцогини.
Другими словами, Фердинанд мог сосредоточиться на передаче дел только в тот короткий период, пока Дитлинда была в дворянской академии. Вместо того, чтобы отдавать предпочтение жениху из другого герцогства, они должны были сосредоточиться на воспитании следующей герцогини Аренсбаха.
Служащие обменялись тревожными взглядами, затем на лицах каждого появились обеспокоенные, говорящие улыбки.
— Госпожа Дитлинда недостаточно образована, чтобы мы могли работать под ее началом, — сказал один из них. — К тому времени, когда она научится всему, я полагаю, что госпожа Летиция уже достигнет совершеннолетия.
— Возможно, мы бы и думали иначе, если бы она относилась к своей работе серьезнее, — добавил другой. — Но она так ненавидит учебу. Пусть она может стать только временной герцогиней, я все равно ожидал большего… ну…
Хотя в адрес следующей герцогини прозвучала критика, за ней тут же последовали более щедрые слова понимания.
— Она несовершеннолетняя. К тому же, как третий ребенок третьей жены, она до сих пор не имела возможности получить политическое образование. Было бы жестоко с нашей стороны требовать от нее слишком многого.
— Правда, правда. Не говоря уже о том, что она будет занимать должность ауба совсем недолго, пока госпожа Летиция не достигнет совершеннолетия и не выйдет замуж за принца Хильдебранда. Мы не хотим, чтобы она слишком сильно привязывалась к правящей должности. Разве ее отсутствие интереса не является для нас идеальным вариантом?
Возможно, она и не интересуется политикой, но у нее определенно присутствует жажда власти…
Фердинанд сразу же отбросил эту мысль, само собой, он не мог публично критиковать женщину, брак с которой был устроен королевским указом. Тем не менее, общения с ней в течение нескольких дней между его приездом в Аренсбах и ее отъездом в дворянскую академию было достаточно, чтобы он убедился, что она обладает характером, о котором больно просто думать.
Поэтому Фердинанд просто кивал в ответ на замечания служащих, стремясь как можно лучше понять их образ мыслей и характеры. С его стороны было лучше молчать. Он все еще притворялся, что без ума от Дитлинды, а высказывание собственных мыслей привело бы к тому, что крайне резко раскритиковал бы ее. Служащие высказывали легкую критику в адрес следующей герцогини с легкой ухмылкой, но она была одной из них. Если кто-то из другого герцогства попытается присоединиться к их словам, то вполне возможно, что они обидятся.
— Мы не в том положении, чтобы проявлять мягкость к госпоже Дитлинде и относиться к ней как к ребенку. Возможно, она еще не достигла совершеннолетия, но очень скоро она повзрослеет, так что это не может служить оправданием. Она также будет присутствовать на следующем собрании герцогов в качестве ауба.
— Даже если она займет эту должность временно, быть аубом совсем не просто. Честно говоря, я искренне благодарен вам за то, что вы здесь, господин Фердинанд. Не знаю, чтобы мы без вас делали.
— И давайте не будем забывать о том, что все это благодаря госпоже Георгине. Она не сопротивлялась тому, что ее сопроводили во дворец.
После этих слов внимание служащих переключилось на Георгину. Фердинанд внимательно слушал их слова, сравнивая с тем, что он узнал от Юстокса.
— Это было неожиданностью для всех, особенно, после того, как она наполнила чаши маной, чтобы привлечь бывший Веркшток на свою сторону. Я думал, она будет крепче держаться за недавно обретенную силу.
— Насколько я понимаю, Эренфест прекратил оказывать поддержку…
— Но разве Эренфест не просто переместил свою поддержку с госпожи Георгины на господина Фердинанда? — небрежно заметил Юстокс. — В концов концов, ауб Эренфеста ближе к господину Фердинанду, чем к госпоже Георгине.
Служащие кивнули, соглашаясь с его логикой.
Фердинанд едва заметно нахмурил брови. Георгина имела большее влияние на бывший Веркшток и северные герцогства, которые граничили с Эренфестом, чем предполагали Сильвестр и остальные.
— Хотя мы оба члены одной герцогской семьи, мы с госпожой Георгиной почти не виделись. Я подумал, что теперь, когда я здесь, мы могли бы немного больше пообщаться, но я не видел ее с момента нашего первого приветствия после прибытия…
Отсутствие Георгины вызывало тревогу, особенно учитывая то, что она была первой женой ныне покойного ауба. Она также была хорошо знакома с Юстоксом, а это означало, что его навыки маскировки не могли позволить ему приблизиться к ее дворцу. Юстокс даже упомянул, что Георгина однажды похвасталась тем, что может видеть все его переодевания насквозь.
Фердинанд продолжал слушать каждое слово, которые служащие говорили о Георгине, пока в дверь неожиданно не постучали.
— Извините, — сказал посыльный, ответственный за передачу писем из дворянской академии. — Это письмо от Раймунда из дворянской академии.
Раймунд был для Фердинанда не только как учеником, но и его последователем в Аренсбахе, хотя они были скорее наставником и учеником, а не господином и слугой. Ему не хватало маны, и он все время проводил в лаборатории Хиршуры, стараясь сделать магические инструменты максимально эффективными.
Вначале, Фердинанд заговорил с Раймундом просто потому, что Розмайн прониклась симпатией к этому служащему. Затем, он принял его как своего ученика для того, чтобы наблюдать за ним и одновременно с этим собирать информацию об Аренсбахе. Однако, к этому времени, Фердинанд обнаружил, что изучение его уникального взгляда на вещи и чтение письменных отчетов с ответами на его вопросы были источниками большого утешения.
Сергиус принял шкатулку от посыльного и тут же открыл ее. Внутри был звукозаписывающий магический инструмент.
— Ого. Это улучшенная версия? — спросил один из служащих.
— Кажется, магический камень ничем не закрыт… — добавил другой.
— А, здесь также есть письмо от госпожи Розмайн. Сначала мы прочитаем его, если вы не возражаете.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— Я ничуть не возражаю, — ответил Фердинанд, готовый к тому, что служащие взяли письмо и начали читать его. Они проверяли его на наличие чего-либо опасного, а так же искали любые скрытые сообщения или что-либо ещё, что им нужно было подвергнуть цензуре.
«Вот идиотка. Что она написала на этот раз?»
В своем предыдущем отчете Розмайн описала состояние лаборатории Хиршуры, непреднамеренно сообщив служащим, что Фердинанд был обузой для учителя во время его обучения в дворянской академии, и что он был настолько поглощен своими исследованиями, забывая уделять должного внимания уборке и питанию. Служащие смеялись над Розмайн, которая требовала от Фердинанда, чтобы он не вел такой же нездоровый образ жизни в Аренсбахе из-за чего ему захотелось разорвать письмо в клочья. К сожалению, тайный отчет, который она написала невидимыми чернилами, был слишком важным, поэтому ему пришлось сдержать себя.
Один служащий прочел письмо, в то время как другие начали проверять любые закономерности или формулировки, которые могли быть тайным кодом. Само собой, ничто из того, что они сделали, не привело к появлению невидимых чернил. Фердинанд проверил магический инструмент Раймунда, как только он был передан ему, прослушав, как зачитывается вслух содержание письма.
Фердинанд поручил своему ученику сделать для него меньший по размеру и более экономичный в плане затрат маны магический инструмент для записи звука. Первый прототип был достаточно маленьким, чтобы его можно было положить на ладонь — улучшение по сравнению со стандартной моделью, для удержания которой требовалось две руки — но Фердинанд отправил его обратно, сказав, что его можно сделать еще меньше, если убрать верхнюю крышку. Раймунд послушался совета, убрав крышку и открыв магический камень, который использовался для хранения записи.
В целом магический инструмент был сделан довольно хорошо.
— «Когда мы начали наш совместный исследовательский проект с Аренсбахом, учитель Хиршура сказала мне, что мои сильные стороны — это мой запас маны и навыки смешивания», — сказал один из служащих, читая вслух письмо Розмайн. — «Таким образом, моя роль заключается в создании прототипов на основании чертежей, которые придумал Раймунд».
— Ааа… Мне было интересно, как он закончил так быстро, но я вижу, что причина в Розмайн.
У Раймунда было мало маны даже для среднего дворянина, поэтому, хотя он быстро делал чертежи, его прогресс значительно замедлялся, когда дело доходило до создания прототипов. Этот был передан гораздо раньше, чем ожидалось. Очевидно, что это благодаря тому, что его сделала Розмайн. Раймунд помогал реализовать ее идеи, поэтому не было ничего плохого в том, что она помогала ему в их создании.
— «Подробности написаны в отчете, который я послала через учителя Фраулерм». Хм? Мы получали отчет о совместном исследовательском проекте от смотрителя общежития Аренсбаха?
— Насколько мне известно, нет, — Фердинанд обернулся к своим слугам позади него. — Сергиус, Юстокс, не приходили ли какие-нибудь слуги, пока я отсутствовал?
— Нет, господин, — ответил Сергиус. — Прежде всего, отчет от смотрителя общежития не мог быть отправлен прямо в ваши гостевые покои, поэтому не было никакой возможности, что его могли принести пока вы отсутствовали из-за общения или чего-то подобного.
Это был очевидный ответ. Любое письмо, отправляемое Фердинанду, вначале должно было быть проверено соответствующим персоналом в Аренсбахе. Было немыслимо, что он мог получить отчет без ведома здешних служащих.
— Хм. Тогда нам нужно будет допросить смотрителя общежития, — сказал служащий. — Мы не хотим, чтобы совместные исследования задерживались, и не хотим беспокоить Эренфест.
— Понятно.
После этой части отчета, где упоминалась Фраулерм, речь зашла о чаепитии для книжных червей, устроенном королевской семьей. Розмайн охотно согласилась с этой идеей, несмотря на то, что ей предстояло общаться с теми самыми людьми, которых ей постоянно советовали избегать. Можно было легко представить, как ее сдержанность вылетает прямо в окно, как только перед ней поднимается тема книг и библиотек.
— И все же, подумать только, госпожа Розмайн была приглашена на такое чаепитие… — вздохнул один из служащих. — Если бы только госпожа Дитлинда немного больше общалась с членами королевской семьи.
Некоторые оплакивали тот факт, что кандидат в аубы из Аренбсаха не получил приглашения, а человек из куда более низкого по рангу Эренфеста — получил, в то время как других куда больше интересовали сладости, которые, судя по отчету, подавались на чаепитии.
— Итак… Дункельфельгер приготовил новые сладости, сделанные на основе полученных рецептов, хм?
— Мы купили тот же рецепт во время собрания герцогов, так что, возможно, мы тоже могли бы приготовить что-нибудь и с нашими фирменными фруктами. Господин Фердинанд, вы случайно не знаете, что лучше подойдет к фунтовому кексу?
— Ну… как упоминалось в письме Розмайн, я мало интересуюсь едой, — ответил Фердинанд. — Вам было бы гораздо лучше доверить этот вопрос повару, знакомому с аренсбахскими фруктами.
Они попросили его приготовить новые сладости, но у Фердинанда не было для этого никакой мотивации.
Розмайн делала новые сладости и сочетала уникальные вкусы, из-за ее необычной привязанности к еде. Привязанность, которую Фердинанд совершенно не разделял. Он вдруг вспомнил, что она однажды сказала ему: «Если хочешь вкусно поесть, то обучи своего личного повара». Если бы она была здесь сейчас, то возможно, она бы адаптировала острые блюда Аренсбаха в соответствии со своим вкусом.
— «Я позаимствовала книгу у принца и в дворцовой библиотеке», — продолжил читать письмо Розмайн служащий. — «Та книга, которую одолжила мне госпожа Соланж была из закрытого архива и содержит в себе исследование о Шварце и Вайсе. Я сообщу вам, если мы сделаем какие-то новые открытия».
— Понятно. Подумать только, ей позволили взять книгу из закрытого архива… — пробормотал другой служащий. — Я полагаю, это не должно вызывать удивления, учитывая, что она одновременно является ученицей господина Фердинанда и постоянным посетителем лаборатории Хиршуры.
Служащие продолжали хвалить Розмайн по причине, которую Фердинанд никак не ожидал. По их объяснению, ценное содержимое закрытых архивов могло быть предоставлено только тем, кого библиотекари считали особенно умными. Всем остальным просто сказали бы, что им еще слишком рано читать подобные вещи. Фердинанд не знал об этом, так как его просьбы о таких книгах никогда не отклонялись.
«Однако, времена изменились».
Теперь в дворянской академии было значительно меньше библиотекарей, и многочисленные магические инструменты в библиотеке больше не снабжали маной. В своем нынешнем состоянии библиотека больше не могла выполнять те функции, для которых она изначально была создана. Это место больше напоминало возвеличенную учебную станцию. Был шанс, что состояние библиотеки станет немного лучше с приходом нового библиотекаря, но она все еще была далека от своего прежнего уровня. Служащие здесь, вероятно, не знали, насколько кардинально все изменилось, или просто не могли этого понять.
— «На этот раз мне удалось выдержать все это, не потеряв сознание. Я так выросла, не так ли? Это все благодаря зельям, которые вы подготовили для меня Фердинанд». И… это конец этого письма.
Не обнаружив ничего необычного, служащий попытался передать письмо Фердинанду. Однако, тот только отмахнулся и сказал:
— У меня мало времени. Здесь нет ничего, что я должен был бы срочно прочесть снова, и мой ответ тоже может подождать. Сергиус, оставь письмо в моих покоях вместе с письмом от Раймунда и магическим инструментом. А пока, давайте вернемся к нашим делам. Юстокс, убери этот чай.
Объявив об окончании перерыва, Фердинанд взял перо и вернулся к своим документам.
***
Тем вечером в своих покоях Фердинанд начал писать свой ответ для Розмайн. Ему еще предстояло прочесть скрытое послание, которое, несомненно, содержалось в ее письме, но сейчас для этого поблизости было слишком много служащих. Поэтому он сосредоточился исключительно на публичном ответе. Только после седьмого колокола, когда большинство его последователей ушли, Фердинанд активировал невидимые чернила. Он подождал, пока не наступила смена Экхарта, но даже тогда доступное ему время было ограничено. Рыцарь особенно беспокоился о благополучии своего господина и быстро вышел на смену.
Фердинанд просмотрел письмо, а затем опустил голову на руки. Как ей удается все время связываться с королевской семьей?
Во-первых, Эглантина и принц Анастасий догадывались, что именно Розмайн благословила их во время выпускного, и, чтобы избежать дальнейших беспорядков, они попросили ее как главу храма благословить принца Сигизвальда на его церемонии звёздного сплетения. Просьба поступила не сразу, и в ней участвовали различные фракции, так что ни Розмайн, ни Эренфест не смогли отказать.
В тоже время, здесь был замешан храм Центра, и церемония, проводимая во время собрания герцогов, привлечет внимание каждого ауба, а также других важных дворян. Не говоря уже о том, что Розмайн лично призналась, что одна из причин, по которой она согласилась на просьбу заключалась в том, что она хотела присутствовать на его собственной церемонии звёздного сплетения.
«Пожалуйста, остановись. В конце концов, ты только благословишь меня сильнее, чем принца».
Фердинанд был уверен в таком исходе. Розмайн уже сказала, что он для нее как семья, и было просто предсказать, какие неприятности создаст ее эмоциональное благословение.
Некоторые из тех, кто видел, как Эглантина получила свое благословение, начали утверждать, что она должна занять трон, так что только представьте себе этот сценарий: Фердинанд, после обвинений в том, что он, как семя Адальгизы, нацелен на трон и ссылки в Аренсбах, призванной показать его лояльность, получает божественное благословение большее, чем кто-либо другой.
По крайней мере, ей захочется, чтобы Хартмут был рядом с ней…
У Хартмута были самые зоркие глаза и самый острый ум из всех последователей Розмайн. С его помощью в качестве главного священника, Розмайн должна была справиться намного проще.
Далее был вопрос о ключах от архива с тройным замком. Фердинанд предоставил полную свободу действий в ее делах с библиотечным комитетом, предполагая, что ее работа будет состоять только в регулярном посещении библиотеки и снабжении ее магических инструментов маной. То, что она стала хозяйкой одного из ключей, было далеко не лучшей новостью.
В конце концов, тот подземный архив содержит так много информации, которая ведет к Грутрисхайту.
Фердинанд потер виски, вспоминая текст и магический круг, который появился из священного писания главы храма. Сам он никогда не занимал этой должности, поэтому ему даже в голову не пришло, что может произойти подобное. Розмайн, несомненно, была ближе к Грутрисхайту, чем кто-либо другой в королевской семье, и Фердинанд был совершенно уверен — если она войдет в подземный архив, ее книжное любопытство приведет к тому, что она получит Грутрисхайт.
«Но как мне запретить ей приближаться к архиву?»
Пока он размышлял над этим, его взгляд остановился, над одной из строк.
«После того, как библиотекарь осмотрится внутри, мне разрешат читать любые книги, которые там есть».
Он нахмурился. Существовали строгие ограничения на доступ к этому архиву. Он управлялся с помощью магических инструментов, а библиотекари просто охраняли ключи.
«Не было бы странным, если бы профессор Соланж и новый библиотекарь не были знакомы с этим правилом, поскольку первая никогда не имела возможности зайти внутрь. Но почему королевская семья все еще в неведении? Они должны были посещать этот архив чаще, чем кто-либо другой».
Фердинанд подумал, что, возможно, королевская семья намеренно хранила это знание при себе из-за чистки, но в действительности они просто утратили эти знания. Королевская семья может винить только себя, но даже это не объясняло степени их невежества в этом вопросе. Скорее всего, кто-то в королевском дворце ограничивал поток информации или скрывал документы.
«Но должен ли я об этом говорить?»
Фердинанд находился в Аренсбахе именно потому, что его подозревали в желании заполучить Грутрисхайт. Он не хотел еще больше вызывать подозрения и не хотел связываться с королевской семьей. К сожалению, это уже не имело значения. Розмайн против своей воли связалась с королевской семьей и закрытым архивом. Если кто-нибудь поймет, что он скрывает информацию, то он только привлечет к себе еще больше внимания.
«Хотя у меня и нет Грутрисхайта, долг зента — поддерживать мир, каким бы эфемерным он ни казался».
Фердинанд был семенем Адальгизы, а Эренфест не помогал королю во время гражданской войны. Одни только эти два факта уже вызывали подозрения, что они пытаются претендовать на трон, и Трауквал сказал, что он не может игнорировать риск того, что Юргеншмидт снова будет разорен войной. Фердинанд не мог осуждать этого человека за сделанный им выбор. В конце концов, это было разумным решением для короля.
Косвенно сообщив королевской семье о том, что их ждет в закрытом архиве, я смогу держать Розмайн подальше от этого. Он мог передать эту информацию о закрытом архиве Розмайн, что дало бы знать королевской семье о том, что она снабжает его информацией, а поскольку Розмайн была кандидатом в аубы из герцогства, которое королевская семья уже подозревает в измене, это заставит их немедленно начать их относиться к ней с большой осторожностью. Ей запретят входить в библиотеку и скорее всего снимут с должности владельца одного из ключей. Они дошли до того, что отправили Фердинанда в Аренсбах, поэтому они категорически откажутся подпускать Розмайн к архиву.
«И это главное».
Для Фердинанда держать Розмайн подальше от закрытого архива было важнее всего остального. Именно поэтому, он был готов использовать королевскую семью, чтобы это произошло. Слова и магический круг, появившиеся из священного писания главы храма — одного взгляда на них было достаточно, чтобы сделать вывод о том, что Розмайн бессознательно приближается к Грутрисхайту.
Не знаю, сколько она сможет сопротивляться, когда ее поставят перед наполненным документами архивом, но тем не менее, стоило подчеркнуть это предупреждение.
«Если королевская семья еще не знает об этом, то их необходимо поставить в известность. Однако, ты не должна лично приближаться к архиву. Это только вызовет новые проблемы»
Закончив писать, Фердинанд тяжело вздохнул.
Просто… пусть это странное сотрудничество закончится на этом. Пожалуйста.
Он обращался и к Розмайн, и к королевской семье.
