Ослепительные солнечные лучи лились через окна, освещая крайне формальное и пафосное чаепитие. В большой зале, украшенной сезонными цветами, несколько музыкантов, включая Розину, играли умиротворяющую музыку, пока респектабельные дамы и их прекрасные дочери разговаривали между собой.
Звездой сегодняшнего чаепития была я. Это было мое первое чаепитие в качестве приемной дочери эрцгерцога, и оно было важно для меня, так как на нем я собиралась начать собирать пожертвования.
— Приветствую вас всех. Как же мне приятно познакомиться со всеми вами, — произнесла я, повторяя выученную наизусть фразу с натянутой на лицо фальшивой улыбкой, которая как и фраза приветствия была намертво заученна.
Взрослые женщины и юные девушки одна за другой представлялись мне, все с одинаковыми улыбками, но … честно говоря, спроси меня кто то, и я не смогла бы вспомнить ни одного имени!
Чтобы привлечь побольше гостей, мы устроили чаепитие, где как подразумевалось была возможность лично познакомиться с приемной дочерью эрцгерцога. И мы подавали не только самую модную сладость этого сезона для чаепития — фунтовый кекс, — но и несколько швейцарских рулетов, которые приготовили Элла и Хьюго. Это были тонкие бисквитные коржи, которые перед скручиванием покрывали кремом и сезонными фруктами, и сегодня они оказались главной достопримечательностью. Эльвира и Флоренсия с яркими, светлыми улыбками, наблюдали, как у прекрасных дам расширялись глаза, стоило им попробовать эту новую, никогда ранее ими невиданную сладость.
— Это сделали повара Розмэйн, — говорили они.
Они говорили правду, но собравшиеся здесь леди истолковали это как то, что Эльвира и Флоренсия приписали мне работу своих поваров, чтобы я утвердился в качестве приемной дочери эрцгерцога. Для матери было самым нормальным делом озаботится о положении дочери в обществе, и я не была настолько глупа, чтобы бороться с этим ошибочным выводом собравшихся женщин.
— Я очень благодарна вам за то, что пришли, — произнесла я голосом, для меня самой жутко похожим на запрограммированную тональность робота на робовыставке, когда Эльвира и Флоренсия наконец обратились к участникам с просьбой о пожертвованиях.
— Розмэйн начинает совершенно новое дело. Мы будем очень признательны за вашу поддержку.
— Мы делаем все возможное, чтобы помочь ей.
Прекрасные дамы глядя на меня широко раскрытыми глазами, изящно закрыли рот ладонями и заахали от удивления, прежде чем улыбнуться и тепло заявить, что они были впечатлены тем, что я, как приемная дочь эрцгерцога, так усердно работаю. Судя по следам веселья в их голосах, я могла предположить, что они предполагали, что я на самом деле ничего не делаю, и что мои родители просто вписывали мое имя поверх чужых трудов.
— Я не могла отказать в просьбе леди Флоренсии и леди Эльвиры. Я с радостью окажу свою поддержку.
— Я тоже многим обязана вам обоим.
Каждая женщина, к которой обращались, с готовностью делала пожертвования, но ни один человек не спросил меня, что за дело я начинаю, и никто не спросил, как будут использоваться их деньги. Очевидно, они просто жертвовали деньги, потому что Эльвира и Флоренсия просили их об этом, и они были в большом долгу перед двумя женщинами. Но даже если отложить в сторону чувство благодарности, им, несомненно, было бы трудно отказать этим двум, поскольку все здесь были членами одной фракции, а Флоренсия была женой эрцгерцога.
Эльвира и Флоренсия неспешно и грациозно делали круг за кругом собирая деньги, чтобы показать мне, как благородные женщины зарабатывают пожертвования, а я продолжала держать фальшивую улыбку, наблюдая за ними. Прежде чем я это осознала, наша цель была достигнута. Этого было бы достаточно, чтобы завершить строительство одного приюта, но если бы мы собирались распространять мастерские по всему герцогству, одного подобного сеанса сбора пожертвований было бы недостаточно.
Но по моему, у меня просто не было нужных качеств, чтобы успешно собирать деньги на благородных чаепитиях. Я совершенно не была создана для такой работы.
Бригитта подошла к моей постели с обеспокоенным выражением лица:
— Леди Розмэйн, здесь лорд Фердинанд, — сообщила она.
Я был прикована к постели уже два дня после чаепития, поэтому была не в состоянии принимать посетителей. Чтобы вообще войти в северное здание, требовалось разрешение как эрцгерцога, так и старшей среди мох здешних слуг Рихарды. Тот факт, что Фердинанд был здесь, скорей всего означал, что он уже получил их одобрение.
— Бригитта, где Рихарда?
— К сожалению, я не смогла её найти.
В нормальных обстоятельствах с посетителями должны были иметь дело не телохранители, а слуги, но Рихарды нигде не было видно. А поскольку мы говорили о Фердинанде, брате эрцгерцога, пришлось Бригитта сообщить мне о сложившейся ситуации.
— Бригитта. Почему ты оставила свой пост? — Спросила Рихарда, появившись словно из ниоткуда.
— Рихарда, я …- Бригитта замолчала, слишком удивленная внезапным появлением той, чтобы что-то ответить.
Рихарда убрала руки с толкаемой ею сервировочной тележки с чаем, и положила их себе на бедра, что было явным признаком предстоящей лекции. Я поспешно подала голос, стремясь остановить поток наставлений:
— Бригитта пришла сообщить мне о посетителе, поскольку тебя не было рядом, Рихарда. Она говорит, что пришел Фердинанд. Ты приготовили чай к его визиту?
— Ну конечно же именно для этого. Это я попросил лорда Сильвестра вызвать его.
Рихарда, очевидно, так беспокоилась о том, что я буду прикована к постели в течение двух дней, что обсудила этот вопрос напрямую с Сильвестром, который в конечном итоге приказал Фердинанду принести мне лечебное зелье. Я просила её подождать еще денек, но она явно потеряла терпение.
Двух дней отдыха уже было достаточно, чтобы я почувствовал себя намного лучше, поэтому я был уверена, что ещё один день и я встану на ноги. Но так как зелье не было столь плохим на вкус, как раньше, я была более чем счастлива выпить его и тем самым обрести здоровье.
Рихарда сняла с меня постельное белье и одела меня в повседневную домашнюю одежду. Это была свободная, не обтягивающая одежда, в которой я могла даже спать, если бы это было нужно.
— Вполне пристойно. Бригитта, впусти Фердинанда.
Когда Рихарда подготовила комнату для приема посетителей и поприветствовала Фердинанда внутри, мы увидели, что его по какой-то причине сопровождали Эльвира и Флоренсия.
— О боги, леди Эльвира! И леди Флоренсия! Что привело вас обоих сюда? — Вопросила Рихарда.
— Я планировала посетить Розмэйн после сегодняшней встречи с леди Флоренсией, но мы случайно видели, как вы призвали лорда Фердинанда, — объяснила Эльвира. Очевидно, она хотела меня проведать так как я заболела сразу после чаепития, но я не сомневалась, что настоящая цель её нахождения здесь — провести время с Фердинандом.
— У вас действительно весьма слабое здоровье, Розмэйн. Никогда бы не подумала, что вы в можете свалится с горячкой после такой мелочи, как чаепитие.
Хотя ее слова были достаточно искренними, они были слегка подорваны тем фактом, что ее взгляд все это время был направлен на Фердинанда, а ее голос слегка дрожал от волнения. По крайней мере, было приятно и забавно видеть, что хоть ей весело.
Рихарда предложила гостям места что бы те присели, а затем придвинула стул для меня. Прислуга, должно быть, была проинформирована о приезде Фердинанда, и молодые женщины, поправлявшие макияж и одежду, стали появляться просто из ниоткуда, чтобы помочь заварить чай. В каком-то смысле, за этим было очень забавно наблюдать, но я бы предпочла, чтобы они не входили все сразу и не оставляли дверь без присмотра. Если бы у Оттилии не было сегодня выходного, она бы определенно очень рассердилась бы на них.
— Я слышал, ты потеряла сознание сразу после чаепития, — сказал Фердинанд, внимательно глядя на меня.
Я кивнула и сделал глоток чая, давая понять, что другие тоже могут приступить к питью чая.
Хотя само чаепитие было довольно коротким мероприятием, на его подготовку ушло несколько дней. Эльвира и Флоренсия устроили его, только для того чтобы научить меня собирать пожертвования, поэтому большую часть времени я провела только наблюдая за их действиями, но похоже, именно это и означало подготовку к самостоятельной организации таких светских мероприятий.
— Я считаю, что учитывая все обстоятельства, я вела себя вполне удовлетворительно. Я продержалась все чаепитие, не потеряв сознания. Неужели я стала сильнее?
— Нет. Как по мне, так слово «сильная» вообще неприменимо к тебе, — не согласился Фердинанд. Похоже, я была единственной, кто придерживалась такого мнения, потому что никто другой вообще не похвалил мою выросшую выносливость. Фердинанд даже посмел сердито посмотреть на меня:
— Если ты настолько слаба, что простое чаепитие для тебя слишком утомительно, как ты вообще можешь надеяться на выживание в светском обществе?
— Лорд Фердинанд, достаточно, это не особо подходящий предмет для обсуждения. Как дворянка она должна участвовать в общественных мероприятиях, несмотря ни на что, — сказала Эльвира. Фердинанд намеревался просто дать мне зелье и уйти, но она постоянно удерживала его от этого; и я была уверенна: в ближайшее время он не уйдет.
— Лорд Фердинанд, а что вы можете предложить для решения этой трудности с общением что сейчас испытывает Розмэйн, виной чему её слабое здоровье? Насколько я знаю, ей в будущем нужно будет собрать еще больше пожертвований, если она хочет помочь эрцгерцогу в развитии этой новой, многообещающей индустрии.
На этот раз наша благотворительная кампания увенчалась успехом, но только благодаря присутствию Эльвире и Флоренсии. Тот факт, что она косвенно предполагала, что я буду делать это самостоятельно в будущем, вызывало у меня немалый душевный трепет.
— Лично мне трудно полагаться на добрую волю других. Эта кампания по пожертвованиям прошла хорошо, поскольку все эти дамы доверяли вам и уже долгое время знали вас обоих. Про меня же такое сказать нельзя.
— Отношения и доверие — это то, строительством чего вам нужно начинать заниматься уже сейчас.
Видимо, для дворянок было стандартной практикой жертвовать друг другу деньги. Они говорили что-то вроде: «Я в долгу перед тобой за все, что ты для меня сделала» или «Я в долгу перед тобой так как ты пожертвовала мне деньги в прошлом». Если здесь все вправду было так, то мне ничего не оставалось, кроме как приспособиться.
— И вправду. Конечно, я хотела бы построить доверительные отношения со всеми ими, но, учитывая, насколько быстро будет расширяться печатное дело, скорей всего мне не останется делать ничего другого кроме как просить денег изо дня в день. Я же ничего не могу дать им взамен.
— Тогда что ты собираешься делать? Тебе ведь очень нужны эти деньги, не так ли? — Удивленно спросила Флоренсия.
Чаепития и тому подобное были, по-видимому, единственным здешним средством сбора пожертвований. Я предложила побродить по замку с коробкой для пожертвований, но моя идея была немедленно отклонена; так как это обращение будет исходить от меня, то с учетом моего статуса она будет воспринята не как просьба, а как приказ. Пожертвования нужно было делать на основе доброй воли, поэтому те, кого вы просили, должны были иметь возможность сказать «нет».
— Мне нужно кое-что еще … Какой-то способ заставить людей с радостью давать мне деньги. И я бы хотела, чтобы этот метод был связан с печатным делом. Я не хочу, чтобы люди давали мне деньги из доброй воли, я хочу, чтобы они давали деньги на создание и развитие печатного дела.
Словосочетание «публичная компания» промелькнуло у меня в голове, но я не была достаточно знакома с экономикой, чтобы построить такую с нуля. Кроме того, я не хотела, чтобы люди вкладывали деньги в акции; Мне просто нужен был удобный способ получить от них деньги. Поразмыслив, я вспомнила базар, который в моем детском саду устраивали для развлечения.
— У меня есть одна мысль. А как насчет (базара)? Это место, где можно принести ненужные вещи и продать их за дешево.
— Но есть ли у нас много вещей, которые нам не нужны? Все, что не нужно вашей семье, просто передается вашим слугам, не так ли? — спросила Флоренсия, не понимая, о чем я говорю.
Я уронила голову на руки. И вот опять стало заметно насколько разным было наше происхождение и воспитание. Я выросла в Японии, в обществе потребления, но здесь было общепринято продолжать что-то использовать, пока это не придет в полную негодность. Если было что-то, что вам не нужно, значит, вы просто не покупали эту вещь. Даже дворяне использовали уже ношенную одежду, так как дети очень быстро росли – а любую порванную одежду просто ремонтировали или отдавали слугам или низшей знати, когда та становилась действительно больше не нужна. У большинства семей было очень мало в наличии того, что им на самом деле не было нужно.
— Мм … А как насчет (благотворительного концерта)?
— А что это такое? — спросила Флоренсия, приложив руку к щеке. — Я никогда раньше не слышала это словосочетание.
— Это публичное музыкальное представление, а все заработанные деньги считаются пожертвованием. Фердинанд, не могли бы вы сыграть для меня несколько песен на фэйспиле?
Судя по тому, насколько возбуждены женщины во время церемонии крещения, можно было с уверенностью сказать, что билеты будут продаваться как горячие пирожки, не говоря уже о том, что я могла бы также продавать товары, имеющие отношения к печатному делу, чтобы заработать немного дополнительных денег. Однако с товаром придется немного подождать, поскольку до фотографий в этом мире мне было еще слишком далеко. Мы еще даже не отработали многоцветную печать книг.
— Почему это именно я должен играть на фэйспиле? — Удивился Фердинанд.
— Потому что вы лучший исполнитель на фэйспиле, которого я только знаю, — ответила я. Я попыталась скрыть свои истинные намерения, но могла сразу сказать, что он мгновенно раскусил мою хитрость. Он недовольно нахмурился, по его лицу было ясно видно что эта идея его совершенно не впечатлила и заинтересовала.
— Я отказываюсь. У меня нет никаких причин помогать тебе, так как я ничего от этого не выиграю.
Читайте ранобэ Власть книжного червя на Ranobelib.ru
— … Понятно, — вздохнула я. Фердинанд никогда бы не помог мне просто по доброте душевной. Всякий раз, когда он делал что-то доброе, вероятно, это было частью какой ни будь интриги.
Я была уже готова сдаться, но в глазах Эльвиры загорелись искорки. Она пристально посмотрела на меня и приказала устроить концерт любой ценой.
Ой-ой. Похоже, моя маленькая, казалось бы, безобидная идея пробудила самое настоящее чудовище.
Пока Эльвира с улыбкой на губах смотрела на меня горящим взором, я отчаянно ломала голову, чтобы что-нибудь придумать. Как я могла заставить Фердинанда согласится? Что его интересовало? К сожалению, он был мастером на все руки, и у него было все, что ему было надо, поэтому мне ничего не приходило в голову. Фердинанд проявлял сильный интерес только к двум вещам, которыми я владела.
— Фердинанд, я дам вам новые песни, если вы пообещаете исполнить их на концерте.
— …….
Фердинанд приподнял бровь. Я заинтересовала его, но этого было недостаточно, чтобы вовлечь его в участие в концерте … а это означало, что мне также придется добавить в приманку и рецептов.
— Эээ, я также передам вам рецепты, которым я не учила даже Эллу.
— ……
Он отвел глаза. Это был знаком того, что он был испытывал настолько сильное искушение, что ему нужно было отвернуться, чтобы сохранить силу воли. Еще один толчок, скорей всего, заставил бы его признать поражение, но, к сожалению, я не могла придумать ничего что можно было бы использовать в качестве последнего удара.
Тем не менее, я чувствовала огромное давление, исходящее от Эльвиры, когда она молча давала мне знак «добить» Фердинанда, как будто говоря «Ну же, еще немного, постарайся». Но как бы я ни напрягала мозги, у меня не получалось придумать ничего что могло бы его заинтересовать. Обычно это он видел меня насквозь и управлял словно перчаточной куклой, но пытаться манипулировать им было мне явно не по силам. Все, что я могла сделать, это покачать головой.
-… Я не могу больше ничего придумать.
— На этом обсуждение и окончим, — с облегчением в голосе произнес Фердинанд.
Я видела, что по телу Эльвиры, похоже от разочарования, прошла мелкая дрожь. Я повесила голову, не желая ничего иного, кроме как искренне извиниться за столь сокрушительную неудачу, когда кто-то шагнул вперед, оказавшись рядом со мной.
— Слушай сюда, мальчик мой! На этом обсуждение не окончено!
Это была Рихарда, она стояла, положив руки на бедра и высоко подняв голову. Ее лекционный режим вышел на форсаж.
— Боги мои, Фердинанд! У тебя что, нет сердца? Миледи только что оправилась после нескольких дней болезни, а ты отказываешь ей в одной — единственной просьбе?
— Но Рихарда, я …
— Миледи со своей стороны сделала для тебя все, что могла, не так ли? Она даже предлагала тебе то, что ты очень хочешь, мой мальчик, а не просто какой то старый хлам. Я же вижу тебя насквозь.
Разразилась лекцией Рихарда, не дав Фердинанду возможности для отказа. Он оглядел всех сидящих за столом и в отчаянии зажмурился. Глаза Эльвиры заблестели от волнения; Флоренсия с большим интересом наблюдала за столь редким зрелищем — Фердинанд безропотно сносящий выговор; и я тоже смотрела на это с широко открытым ртом, ошеломленная мощью стихийного бедствия, носившего имя Рихарда. Никому не было по силам остановить её.
— Не скупись, мальчик мой. По крайней мере, сыграй для нее несколько мелодий на фэйспиле песен.
— Рихарда, я …
— Это личное дело Розмэйн, поддерживаемое самим лордом Сильвестром! Зачем ты здесь, как не поддержать миледи в трудную минуту?! Лорд Сильвестр без колебаний загрузил даже столь молодую девушку, как она, работой, которую она не может сделать в одиночку.
Она знала его очень хорошо, как и следовало ожидать от кормилицы Сильвестра. Фердинанд, не в силах отрицать это, нахмурился и глубоко вздохнул.
— Твой ответ, мальчик мой?!
-… Я сыграю.
— Вот и молодец.
Благодаря ошеломительной победе Рихьярды благотворительному концерту быть!
— Не ждите, что я сделаю что-нибудь, кроме как сыграю на фэйспиле, — недовольно и даже как то злобно произнес Фердинанд перед уходом. Как только он ушел, Эльвира, наконец, смогла отбросить прочь фасад сдержанности и благовоспитанности, и эмоции просто взорвались на её лице.
— Розмэйн, когда же мы проведем концерт? — Вопросила она, наклонившись вперед с сияющими темно-карими глазами и нетерпеливой улыбкой.
— Вам действительно так по нраву Фердинанд? — Осведомилась Флоренсия.
— О, а вы разве не испытываете к нему тех же чувств?
-То, что я чувствую к нему, — это в основном узы товарищества, как с человеком, который также пострадал от жестокости Вероники, но я должна признать, что он мужчина, которого можно назвать по настоящему красивым.
Эти двое захихикали, и начали создавать планы, что напомнило мне, что в храме есть вещи, которые требовали моего внимания:
— В конце лета будет церемония совершеннолетия и церемония крещения в начале осени, и мне нужно посетить Праздник урожая. Также возможно, что рыцари обратятся за помощью в конце осени. Так что, хотя это будет немного поспешно, я думаю, нам следует провести концерт летом, — сказала я, размышляя о том, как бы освободить себе побольше времени до начала подготовки к зиме.
И самое главное, теперь, когда дела пошли не в его пользу, я вполне могла представить, как Фердинанд может начать придумывать всевозможные предлоги, чтобы уклонится от участия.
— В таком случае нужно поторопиться и как можно скорее подготовить приглашения, — сказала Эльвира.
— Не приглашения, Матушка. Пожалуйста, подготовьте (билеты) и продайте их по надлежащей цене.
Мы ведь приложили такие усилия, что бы провести концерт; это было бы их напрасной тратой не продать билеты и не получить с этого прибыль. Однако как оказалось, понятия билетов здесь не существовало, потому что Эльвира смущенно посмотрела на меня.
— Розмэйн, что такое билет?
— Это похоже на приглашение в том смысле, что вам нужно одно для посещения концерта, но за ним закреплено определенное место, и за него нужно заплатить, — сказал я, беря ручку и чернила со стола, чтобы нарисовать схему, показывающая, как может выглядеть концерт.
— На чаепитии было двадцать две женщины, поэтому я предполагаю, что у нас будет тридцать участников. Значит, нам понадобится около пяти круглых столов. Здесь будет играть Фердинанд. Где бы вы хотели сидеть, Матушка?
— Где еще, как не здесь?- Эльвира постучала по сиденью в середине первого ряда; выражение ее лица давало понять, что она ни за что не откажется от этого места.
— Разумный выбор. Вот почему места в первом ряду будут дорогими, а сиденья, расположенные дальше назад, — дешевле.
— Ох? Посетители не будут сидеть в зависимости от их статуса? — спросила Флоренсия, ее глаза цвета индиго удивленно расширились и она моргнула.
— Поскольку это концерт, дающий возможность увидеть игру Фердинанда, а не чаепитие, я не думаю, что есть необходимость поддерживаться столь строгих правил. Некоторые просто захотят насладиться концертом в компании с другими, слушая фэйспиль, поэтому те, кто не интересуется Фердинандом, могут захотеть купить более дешевое место, чтобы сэкономить деньги.
— В таком случае я сама куплю более дешевый билет, а более дорогие места оставлю тем, кто хочет увидеть Фердинанда поближе. Это облегчит другим покупку дешевых билетов, не так ли? » — спросила Флоренсия, со сдержанным хихиканьем глядя на Эльвиру.
Обычно, как жена эрцгерцога, Флоренсия занимала лучшее место. Но если бы она своими действиями показала, что нет никакого давления, чтобы покупать самые дорогие билеты, другие с радостью последовали бы ее примеру.
— Кроме этого … что, если вы продадите билеты людям в порядке их статуса и спросите, где они хотят сесть? Если вы это сделаете, я не думаю, что будет много жалоб.
— Розмэйн, позволить им решать самим? Боюсь, что Сильвестр уже развратил тебя, — сказала Флоренсия, глядя на меня с невероятно встревоженным выражением лица.
… Мне очень жаль, Флоренсия. Я всегда была такой. Ваша новая дочь очень ленивая.
Мы перешли к цене билетов. Лучшее место — которое уже было продано — будет стоить один маленький золотой, а все остальные — от пяти до восьми больших серебряных монет.
— Я предлагаю, чтобы чай и сладости, которые мы подаем, были из тех что больше всего полюбились лорду Фердинанду, — предложила Эльвира звенящим голосом, переполненная эмоциями от того, что она заняла лучшее место. Мое представление о концерте отличалось от того, как дворяне рассматривали здесь музыкальные концерты, поэтому я решила, что лучше всего доверить эти детали Эльвире. Все, что мне нужно было сделать, это привнести в это дело немного купеческой хватки.
Лучше всего продавались товары во время концерта, и хотя я не могла их вот так сразу приготовить, я могла попросить Эллу и Хьюго научить придворных поваров, как делать печенье, которое нравится Фердинанду больше всего, а затем начать его массовое производство.
— Если мы собираемся изготовлять сладости, я предлагаю сделать их по больше, и продавать после концерта в качестве напоминания о произошедшем событии, чтобы их можно было забрать домой. Я полагаю, что те, кого тронет игра Фердинанда, купят их.
— О, я обязательно куплю! — Заявила Эльвира.
Итак, у меня уже был один гарантированный покупатель. Я не сомневалась, что столь же жаждущих у меня будет еще много.
Как только Флоренсия решила, в какой комнате будет проходить концерт, Эльвира нарисовала план этажа и составила схему с указанием мест.
— Обязательно запишите, кто какой билет купил и где они будут сидеть в таблице рассадки. Это сведет к минимуму вероятность возникновения путаницы в день концерта.
Я объяснила, что могут возникнуть всевозможные проблемы, такие как потеря или кража билетов, и Эльвира понимающе кивнула, прежде чем уверенно написать свое имя в таблице рассадки.
— Кстати, Розмэйн, ты сказала, что хотела бы привлечь к участию в этом концерте печсатное дело. Как ты собираешься это сделать? — спросила Флоренсия, которая в отличие от Эльвиры, которая полностью сдалась своим чувствам, сохранила хладнокровие и наблюдательность, пока мы обсуждали билеты.
— Оставьте это на меня. Я приложу все силы что бы показать вам насколько прекрасным может быть печатное дело.
… Я попрошу Вильму нарисовать иллюстрацию Фердинанда и сделать ее передней обложкой программы. Таким образом, у меня будет лучший маркетинг для печати, о котором можно только мечтать. Эхехе.
