От лица Артура Лейвина.
«Где твой алакрийский питомец?» — спросил Гидеон, настороженно оглядываясь по сторонам, как будто Лира Драйде могла выскочить из тени с любого направления. Его лицо было измазано сажей, и я не мог не заметить, что его брови снова исчезли, а часть волос была опалена. «Не то, чтобы я хотел, чтобы она это видела, но где ты можешь запереть Слугу и ожидать, что она останется?»
Рядом с Гидеоном Эмили слегка помахала мне рукой. У неё было бледное лицо и тёмные мешки под глазами, но тот факт, что она вообще стояла на ногах, говорил о возвращении к ней сил. Прошло всего пару дней с момента экспериментов с Посвящением, и без регалий Элли, я был уверен, что Эмили потребовалось бы еще несколько дней, чтобы прийти в себя.
«Я оборудовал одно из хранилищ в Институте Эртборнов под камеру», — сказал я, останавливаясь перед двумя изобретателями. «Реджис и Мика присматривают за ней, пока она тренирует мою сестру пользоваться Регалией».
Гидеон фыркнул, развернулся и быстро зашагал прочь.
Мы стояли на самом нижнем этаже Вилдориала, окружённые недавно построенными каменными жилищами, разрушение, нанесённое городу Косами, уже стало далеким воспоминанием — по крайней мере, физически. Я всё ещё мог видеть страх перед угрозой нападения во взглядах гномов и эльфов, которые суетились вокруг, в том, как они избегали светских бесед и никогда не убирали руки слишком далеко от своего оружия.
Со смешанными чувствами я наблюдал, как часть этого напряжения тает всякий раз, когда они видят меня, моё присутствие укрепляет их мужество.
«Ты должен был оставить там хотя бы все три Копья», — продолжил Гидеон через мгновение, ведя нас в узкий туннель, который, как я знал, соединялся с некоторыми старыми шахтами.
«Копья не мои, чтобы ими командовать», — заметил я в разговоре. Маленький мальчик-дварф помахал мне рукой, на его круглом лице появилась широкая, беззубая улыбка, и я поднял руку в ответ, затем последовал за Гидеоном в тёмный туннель. «Байрон почти всё время остается рядом с Вирионом, а Вирион был занят уходом за своим народом. С возвращением Дикатена под наш контроль он смог связаться с большим количеством эльфов, разбросанных по всему континенту».
«Они пытаются выяснить, сколько их осталось…» — тихо сказала Эмили, её голос был хриплым от эмоций.
То же отчаяние, которое цеплялось за её слова, вцепилось мне в горло, и мне пришлось кашлянуть, чтобы избавиться от него. «В Калберке вспыхнули бои, и Варай отправилась на помощь. Очевидно, некоторые из солдат, бежавших из Блэкбенда, добрались до Калберка и предупредили их о происходящем. Вместо того, чтобы сдаться, Высококровные, отвечающие за город, заперли его и укрепились».
«Тем больше причин продвигаться вперёд с моим другим проектом», — настаивал Гидеон, двигаясь быстро, несмотря на тусклое освещение. «Эта война ещё не закончена».
‘Нет, не окончена’, — подумал я, размышляя о том, что будет дальше.
Я пытался поставить себя на место Агроны, используя всё, что я знал о нём, чтобы оценить его следующий шаг. Если Кэзесс выполнит свою часть нашего соглашения, то я надеюсь, что мы увидим последнее полномасштабное сражение на земле Дикатена, и было весьма вероятно, хотя и, возможно, чересчур обнадеживающе, что Агрона может просто списать Дикатен со счетов как проблему, которая того не стоила, и переключить своё внимание на Эфеот.
Однако один конкретный элемент делал этот вариант маловероятным: я.
Я всё ещё не понимал, откуда у Агроны взялись его знания о реинкарнации, или как он смог искать души в разных мирах, чтобы найти Наследие и два «якоря», необходимые ему для полного проявления её потенциала в этом мире — меня и Нико. Но, независимо от того, как он сделал эти открытия, их реализация пошла не так, как он планировал. Я был перевоплощён не на том континенте, не в том теле, и он был вынужден искать сосуд за пределами своих владений. Вместо того чтобы быть якорем, полностью находящимся под его контролем, я стал его врагом.
И благодаря действиям его собственной дочери, я получил единственную силу в этом мире, потенциально способную противостоять как Агроне, так и Кэзессу.
Я не питал иллюзий, что кто-то из них просто отпустит этот факт. Кэзесс был готов обменять услуги на знания в хрупком союзе, но Агрона…
Я знал, что лорд клана Вритра не мог не хотеть того, что было у меня. Идея заключить с ним подобную сделку — обменять эфирное знание на его клятву оставить Дикатена в покое — приходила мне в голову, но после долгих размышлений я также понял, что он не мог дать клятву, на которую я мог бы положиться. И даже если бы я решил пойти на такой риск, я не мог бы бросить всё население Алакрии на произвол судьбы только потому, что Дикатен был спасён.
Независимо от его намерений по отношению к Дикатену, Агрона рано или поздно снова придёт за мной. Я не мог просто сидеть в Вилдориале и ждать, когда это произойдет.
Эти и многие другие мысли занимали мой разум, когда мы углублялись в старые шахтёрские туннели.
В туннелях становилось жарко и душно, скала вокруг нас излучала тепло, а воздух был насыщен запахом серной гари. Как мне сказали, сами шахты были заброшены ради более плодородной почвы. Мы прошли через несколько истощённых соляных жил, пока в конце концов наш туннель не открылся в гораздо большую пещеру. По отвесным стенам были сооружены строительные леса, а с потолка высоко вверху свисали перила. Тонкие прожилки огненной соли всё ещё были видны в некоторых местах, но их слабое свечение было затенено серией ярких световых артефактов, которые были установлены в виде сетки по полу.
Я был удивлен, увидев шестерых мужчин и женщин — четырёх гномов, эльфийского мужчину и человеческую женщину — которые уже ждали нас. Они сидели вокруг потёртого рабочего стола и лениво болтали, но все вместе вскочили на ноги, когда увидели, что мы приближаемся.
«Мастер Гидеон, сэр», — сказал один из гномов. У него была вьющаяся копна тёмных волос и борода до пояса.
«Крольб, я полагаю, ты доставил посылку сюда без проблем?» — спросил Гидеон, направляясь прямо к стопке металлических ящиков, стоящих по другую сторону стола.
«Конечно», — сказал гном, ухмыляясь. «Рад, наконец, увидеть, как эти артефакты используются».
Гидеон схватил первый ящик, поднял, сразу же не смог сдвинуть его больше чем на дюйм или два, а затем повернулся к двум другим гномам. «Вы двое, тащите это сюда и откройте это для меня».
Я с любопытством наблюдал, как два гнома вместе подняли верхний ящик, перенесли его на отдельный стол, а затем открыли крышку. На мгновение над открытым ящиком появилась теплая дымка, сопровождаемая тем же тусклым оранжевым свечением, которое освещало более тёмные ниши потолка пещеры наверху.
Гидеон натянул пару тяжелых кожаных перчаток, похожих на те, что используются в кузнице, а затем полез в коробку. Прозвучал металлический скрежет, а затем Гидеон достал один из своих артефактов. Это был меч с прямым обоюдоострым лезвием. Извивающиеся тускло-оранжевые прожилки закручивались и завинчивались спиралью сквозь тускло-серую сталь. Когда я наклонился ближе, чтобы получше рассмотреть, я почувствовал тепло, исходящее от оружия. Крестовина была немного великовата, почти неуклюжа, с рукоятью в свободном стиле, которой можно было удобно пользоваться одной или двумя руками.
Я активировал Сердце Мира, и пещера заиграла яркими красками, когда стали видны частицы маны. Частицы огненного атрибута прилипли к лезвию, танцуя вверх и вниз по его длине вдоль светящихся оранжевых линий. От рукояти также исходил сильный источник маны.
Гидеон протянул мне меч рукоятью вперёд. Тёмная кожа рукояти была тёплой на ощупь, но не горячей. Я осторожно провёл пальцем по плоской поверхности меча, но отдернул руку, когда обжигающий жар пропитанной огненной солью стали обжёг мою плоть.
Гидеон фыркнул. «Я думаю, мне придется добавить предупреждающую надпись к рукояти, которая гласит: эй, идиот, не прикасайся к раскаленной стали».
Я усмехнулся, сделал шаг назад и взмахнул клинком в качестве эксперимента. Это было не самое лучшее оружие, которое я когда-либо ощущал, особенно в плане баланса, но поскольку это были только прототипы Гидеона, я ожидал, что дизайн будет совершенствоваться по мере создания большего количества оружия.
«Использование стали сработало, как мы и обсуждали?» — спросил я, вращая лезвие вокруг и вниз в разрезе, который оставлял за собой дугу из дымки.
Эмили ответила сквозь наполовину подавленный зевок. «Метод тигля был гениальным. Добавление огнеупорных солей в расплавленный чугун позволило нам получить сам минерал достаточно горячим для разжижения, а увеличение содержания углерода в стали за счет добавления в неё высокоуглеродистого железа позволило огнеупорным солям связываться со сталью, решая сразу две проблемы».
«Да, да, вундеркинд снова сделал это», — проворчал Гидеон, хотя я мог сказать, что на самом деле он не был несчастен.
В центре стола располагался гораздо меньший генератор щита, похожий на тот, который мы использовали во время тестирования Посвящения. Гидеон активировал его импульсом маны, затем отступил назад и выжидающе посмотрел на меня. «Давай, прикоснись лезвием к щиту. Только осторожно», — быстро добавил он. «Нам не нужна причудливая сила Копья прямо сейчас, я просто хочу, чтобы ты увидел это».
Закатив глаза, я опустил лезвие к маленькому пузырчатому щиту. Когда край соприкоснулся с прозрачным барьером, он зашипел и лопнул, разбрасывая искры. Я слегка приподнял лезвие, разрывая контакт, и шум утих, хотя от меча поднималась тонкая струйка дыма.
Не дожидаясь дальнейших инструкций, я снова опустил лезвие, на этот раз сильнее. Меч и щит столкнулись друг с другом, мана, присущая структуре клинка, столкнулась с маной, формирующей щит. Это длилось секунду, две, затем…
С шипящим гудением артефакт щита потерял мощность, а сам щит лопнул.
«Это всего лишь генератор очень малой мощности, но ты видишь?» — сказал Гидеон, его глаза сияли. «Огненные соли, даже в этой форме, продолжают притягивать ману, приписываемую огню, получая достаточно сил, чтобы противостоять — и с достаточной силой даже пробивать — щиты противостоящего мага».
Я поднял оружие, чтобы рассмотреть его повнимательнее. В неуклюжую перекладину было встроено что-то вроде спускового крючка. «Что это значит?»
Гидеон маниакально ухмыльнулся. «Оружие, достаточно горячее, чтобы обжигать плоть, и способное противостоять вражеским щитам, не будучи напитанным маной, является хорошей отправной точкой, но не-маг, даже талантливый воин, всё равно был бы в невыгодном положении против Усилителя. Маг может наделять силой своё тело, укрепляя мышцы и увеличивая скорость и время реакции. Эта функция, возможно, не полностью устраняет такой явный дисбаланс между Усилителем и немагическим солдатом, но она определенно внесёт свой вклад».
«Я почти уверена, что мастер Гидеон просто хотел как-то вписать свою оригинальную идею пушки в оружие», — сказала Эмили себе под нос.
Гидеон нахмурился и прогнал Эмили и шестерых немагов обратно. «Давай, включи его, но только на мгновение. Это дает самый сильный эффект, если делать это, размахивая оружием».
Отойдя назад, чтобы оставить ещё больше места между собой и остальными, я сделал ещё пару тренировочных взмахов мечом, привыкая к его весу и равновесию. Затем, сделав резкий боковой разрез слева направо, я нажал на жесткий спусковой крючок.
Мана хлынула из рукояти в лезвие, и меч вспыхнул пламенем. В то же время он дернулся вперёд, как будто его подтолкнули сзади. Я поглотил неожиданный импульс, вращая лезвие, одновременно отпуская спусковой крючок, а затем снова поднимая его перед собой, чтобы я мог изучить эффект.
Оранжевые прожилки светились ярче, хотя избыток маны сжигался очень быстро. Возможно, двадцать процентов маны, хранящейся в рукояти, было израсходовано в этом единственном взрыве.
«А?» Сказал Гидеон, практически вибрируя, когда он перенёс свой вес с одной ноги на другую. «При срабатывании во время сильного движения внезапный приток маны в огненные соли вызывает эффект сильного горения, который может увеличить скорость и силу удара, а также создать огненный взрыв».
«На данный момент это немного громоздко, — добавила Эмили, — но при правильной подготовке, солдат, не являющийся магом, должен уметь правильно рассчитывать время и наносить с его помощью довольно разрушительные удары».
Её слова привлекли моё внимание к шести немагам, спокойно наблюдавшим за происходящим с безопасного расстояния. Я оглядел большую, пустую, закрытую ставнями шахту. «Что мы здесь делаем?»
Гидеон хлопнул в ладоши. «Я сыт по горло лабораторными анализами, вот почему. Пришло время увидеть этих малышей в действии». Он махнул в сторону остальных ящиков, одновременно крича на не-магов. «Хорошо, тестовые манекены, хватайте свое оборудование и готовьтесь». Через мгновение он добавил: «И обязательно разомнитесь! Последнее, что мне нужно, это чтобы мой тест провалился из-за того, что кто-то потянул мышцу».
Я уставился на Гидеона, но он, казалось, намеренно игнорировал меня. Эмили подошла ко мне, потянувшись к мечу рукой в перчатке. «Извини, он настоял. Вы не обязаны этого делать, но вы действительно лучший выбор. Если что-то пойдет не так, ты можешь просто исцелиться, в конце концов… не то, чтобы я ожидала, что кто-то из этих людей даже нанесёт тебе удар». Она улыбнулась, полуобернувшись, затем сказала: «Хотя, если ты позволишь им нанести пару ударов, это поможет с тестированием».
«Я думаю, тебе нужно провести некоторое время вдали от Гидеона, Эм», — проворчал я, разминая шею и поводя плечами. «Ты начинаешь говорить совсем как он».
Как оказалось, эти шестеро не-магов уже тренировались с оружием, как для того, чтобы протестировать его для Гидеона, так и для подготовки к настоящим битвам. Крольб и другие гномы были задействованы первыми, но Гидеон приложил все усилия, чтобы найти добровольца-человека и эльфа с предыдущим боевым опытом, чтобы убедиться, что жар и сила клинка не будут слишком велики для кого-то с более тонкой структурой скелета и менее генетически прочной кожей.
Им не потребовалось много времени, чтобы подготовиться, облачившись в тяжелые кожаные доспехи, предназначенные для защиты — не от меня, а от оружия, которым владел каждый из них. Там было два меча, каждый с немного отличающимся дизайном, три боевых топора и одна длинная глефа. Как объяснил Гидеон, они хотели посмотреть, как сталь, пропитанная огненной солью, реагирует при ковке в разные формы, а также варьировать размер стержней из кристаллов маны, которые были вставлены в рукоятку каждого оружия.
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Стоя в центре большой пещеры, окружённый закутанными в кожаную броню воинами, я размахивал простым металлическим стержнем, извлеченным из каких-то брошенных материалов — гораздо более безопасным «оружием» для эксперимента, чем мой наколдованный эфирный клинок.
«Не будьте с ним снисходительны, вы все. Помните, он практически бессмертен, он может это вынести! А теперь приступайте к делу!» — глаза Гидеона жадно блестели с того места, где они с Эмили забаррикадировались за гораздо более мощным генератором щита. Рядом с ним Эмили молча склонилась над блокнотом и пером, готовая записать всё, что произошло.
Я обменялся почтительным поклоном со своими противниками, затем снова принял свободную оборонительную позу.
Эльф двинулся первым, его глефа обрушилась вниз и взорвалась пламенем в тот момент, когда Гидеон отдал команду. Но сила взрыва была слишком велика для гибкого эльфа, особенно потому, что он не мог укрепить своё тело маной, и глефа дернулась в сторону, врезавшись в землю перед Крольбом, который прыгнул вперед, чтобы рубануть своим топором по моим ногам. Гном споткнулся о рукоять глефы и растянулся на земле.
Я развернулся в сторону от неразберихи, поднимая свой кусок железа, чтобы отразить удар гнома, владеющего мечом. Я следил за тем, чтобы контролировать свои движения, стараясь соответствовать скорости и силе моих противников, в противном случае я рисковал раздробить кости или вывихнуть конечности своими блоками и контрударами.
Меч из огненной соли вонзился в железный прут, а затем взорвался в пламени, которое опалило мое лицо. Меч устремился вниз, разрезая мое оружие на две части и безвредно отскакивая от эфира, покрывающего мою кожу.
С коротким железным прутом в каждой руке я отбил меч в сторону и сделал шаг в сторону рубящего топора, позволив ему отскочить от моего небронированного плеча, не пытаясь блокировать его, и вместо этого ударил предплечьем в грудь владельца, недостаточно сильно, чтобы ранить, но более чем достаточно, чтобы отправить его растянутым на спине назад.
Человеческая женщина перепрыгнула через упавшего гнома и обеими руками опустила свой меч в мою сторону. Я перекинул короткие прутья над головой, чтобы зажать лезвие между ними, но женщина активировала взрыв огненной соли, создав взрыв огня и импульс, который заставил раскаленную сталь пройти прямо через оставшуюся часть моего железного стержня.
Сделав один короткий шаг назад, я целенаправленно позволил светящемуся острию клинка царапнуть меня спереди. К моему удивлению, он прожёг тонкую оболочку эфира, которая всегда покрывала моё тело, и прочертил линию через переднюю часть моей рубашки и вонзился в мою плоть, прежде чем врезаться в землю у моих ног, вонзившись в твёрдый камень.
Глаза женщины расширились, и она начала бормотать то, что, я уверен, должно было быть извинением, но слова так и не прозвучали. Крепко зажатый обеими руками спусковой крючок все ещё был сжат, и мана быстро накапливалась в лезвии, пока оно не завибрировало. Прежде чем я успел предупредить её, чтобы она выпустила его, меч взорвался.
Буря пламени и стальной шрапнели накрыла нас.
Бросившись вперед, я обхватил руками женщину, когда она качнулась назад, поднимая её с ног и притягивая её обтянутое кожей тело ближе к моему. Эфирные пути, открытые Шагом Бога, загудели для меня прежде, чем я даже подумал посмотреть, и я шагнул в них.
Мы появились во вспышке фиолетовой молнии, в то время как бело-оранжевое пламя взрыва меча всё ещё извергалось позади нас. Раскалённые стальные осколки врезались в камень по всей камере, такие горячие и быстрые, что вонзились в твёрдые каменные стены, пол и потолок.
Остальные нырнули подальше от взрыва, прикрываясь как могли, их тяжелая кожаная броня обеспечивала хорошую защиту от жары, но очень слабую от острой как бритва шрапнели.
Паническое дыхание женщины, пытавшейся сорвать с себя защитный шлем, заставило меня снова обратить на неё внимание. Она вцепилась в шлем одной рукой, в то время как другая сильно дрожала у неё на коленях. Я помог расстегнуть шлем, и она отбросила его в сторону. Её лицо было красным от напряжения и жара доспехов, но она начала быстро бледнеть, в ужасе уставившись на меня.
Посмотрев вниз, я понял, что мой торс был усеян маленькими ранами. Пока я наблюдал, линия, которую она провела по моей груди кончиком своего клинка, и множество мелких проколов зажили, в некоторых случаях выталкивая небольшие фрагменты меча, которые звенели на земле у моих ног.
«После всех наших тренировок, тьфу», — проворчал Гидеон, выходя из-за щита. «Правило номер два: не зажимай спусковой крючок надолго!»
«Я… кто-нибудь ранен?» — слабо спросила Эмили, уставившись на кратер в камне, где был меч женщины.
Я огляделся вокруг, но, похоже, никто не был тяжело ранен. По-видимому, я поглотил значительное количество шрапнели, так что даже у человеческой женщины были только поверхностные порезы и царапины от самих осколков, хотя по дырам, прожжённым в её броне, я мог сказать, что было также несколько близких попаданий.
«Всё пошло наперекосяк так быстро», — кисло подумал я, слушая, как другие бойцы перекликаются друг с другом, чтобы убедиться, что все в порядке. ‘Если бы я думал быстрее, я мог бы заставить ману развеяться вместо взрыва, или даже стабилизировать сам меч, чтобы полностью предотвратить несчастный случай’.
Это была проблема, которую я смутно осознавал в глубине своего разума, но этот случай подчеркнул её. По мере того, как я получал все больше таких способностей, как Сердце Мира, становилось всё труднее использовать каждую из них в бою. Хотя я мог мгновенно телепортироваться с помощью божественной руны «Шаг Бога», время моей реакции и даже восприятие всё ещё были ограничены моей собственной подготовкой и физическими характеристиками.
Болезненное шипение вернуло меня к человеческой женщине, которая дрожала, пытаясь снять свои тяжёлые перчатки. Осторожно взявшись за пальцы, я снял с неё перчатки. Под ними её рука уже стала фиолетовой.
«Сломана», — мягко сказал я. «Но это исправимо. В Вилдориале есть эмиттеры, которые могут исцелить это безболезненно».
«Эмили!» — крикнул Гидеон, подойдя к нам. Он прикусил нижнюю губу, глядя на рану, и ждал, пока Эмили спешила к нему, одной рукой держа блокнот и ручку, а другой поправляя очки, которые подпрыгивали вверх-вниз.
«Отведи Шандрэ к целителю, ладно? Полагаю, мне следовало бы держать наготове эмиттера на всякий случай, но тогда я не ожидал, что кто-то из вас сразу же забудет правила и…»
Гидеон прервался, когда Эмили, Шандрэ и я бросили на него многозначительный взгляд.
«Ха, дай-ка мне это», — сказал он, вырывая блокнот из её рук. «Остальные, возвращайтесь на свои места. Мы попытаемся снова».
Эмили обхватила Шандрэ и помогла ей подняться. Лицо женщины окончательно приобрело зелёный цвет, и она не могла оторвать глаз от своей раздробленной руки и запястья.
«И ради всего святого, не зажимай этот проклятый спусковой крючок», — огрызнулся Гидеон, глядя, как Эмили и Шандрэ, спотыкаясь, выходят из пещеры.
Эксперименты с оружием из огненной соли продолжались всего час, и за это время больше не произошло ни одного несчастного случая. Завершив работу, передав Гидеону свои замечания и пожелав остальным всего хорошего, я поспешил вернуться в город, чтобы проведать сестру.
Оставлять её с вражеским Слугой, даже по ту сторону двери камеры, подавляющей ману, за которой присматривало Копьё и мой собственный спутник, было волнительно. Однако, когда я вернулся, то услышал, как Элли завывает от смеха, шум которого разносился по коридорам Института Эрзборн.
Когда я завернул за угол, за которым находилась камера Лиры, я обнаружил, что Элли сидит, скрестив ноги, на коврике перед камерой, задыхаясь от веселья, а Реджис прыгает на задних лапах, извиваясь, словно ему было очень больно. Мика задыхалась, колотя кулаком по стене, и тоже, казалось, была полностью поглощена весельем.
«Нет, Реджис, это единственный способ» — прохрипел он карикатурным баритоном. «Я просто должен сварить себя в лаве, я не могу сделать это без…»
Он увидел меня и внезапно застыл, затем медленно опустился на четвереньки. «О, привет, босс…»
Глаза Элли открылись, она указала на меня и засмеялась так сильно, что из её носа полетели сопли. Мика дико фыркнула, и тогда они оба засмеялись ещё сильнее.
Когда я подошёл достаточно близко, чтобы встретиться с Лирой взглядом через решетку, я послал ей серьезный хмурый взгляд. «Ты им что, мозги запудрила своими заклинаниями звука?»
Лира, прислонившаяся к внутренней стене со скрещенными руками, пожала плечами. «Нет, ваш спутник отвлек их и без моего участия. Я была счастлива исследовать глубину способностей новой Регалии твоей сестры, но не стану притворяться, что мне не понравились его рассказы о вашем пребывании в Реликтовых Гробницах. Вы действительно видели и делали некоторые странные вещи, Регент Лейвин».
Мика изо всех сил старалась выпрямиться и подавить приступ смеха. Её челюсть была крепко сжата, но губы и мышца на щеке постоянно подергивались. Она лениво отсалютовала мне и сказала: «С возвращением, генерал-мазохист. Алакрийка вела себя на удивление хорошо».
«Спасибо, Мика» — сказал я с глубоким вздохом. Обращаясь к Элли, я спросил: «Ты чего-нибудь добилась?»
Вытирая слезы с глаз, она улыбнулась мне. «Думаю, я в кое-чём разобралась. Это трудно… скорее не трудно, а странно. Как… заново учиться пользоваться магией с самого начала. Но там есть вся эта сила, готовая откликнуться. Лира считает, что мне нужно дорасти до Регалии».
Лира переместилась в переднюю часть камеры, встав прямо перед руническими прутьями. «Я не совсем уверена, что „Регалия“ — это правильный термин. Эта твоя способность влиять на Посвящение, это…»
Она прервалась, покачав головой, её губы криво изогнулись.
«Верховный Владыка оторвал бы себе рога, чтобы заполучить возможность делать то, что умеешь ты, я уверена в этом. Руна, которую она получила, могущественна, она превосходит то, что я видела даже у других Слуг или самих Кос. Честно говоря, это чересчур для неё».
«Цель освоения низшей руны перед получением Герба, Эмблемы или Регалии — развитие силы и магического таланта мага. Большинство магов никогда не получают ни Эмблемы, ни тем более Регалии. Ваша сестра, ну, я не уверена, что она когда-нибудь сможет использовать эту Регалию должным образом. Для полного контроля над ней потребуется значительное укрепление и очищение её ядра».
«Кроме того, как я пыталась объяснить ей, это также довольно опасно. Если она зайдет слишком далеко, руна может опустошить её ядро и оставить её калекой».
Я не ответил сразу, вместо этого, посмотрев вниз на сестру, я потратил время, чтобы переварить слова Лиры. Её пепельно-каштановые волосы — такого же цвета, как у нашего отца, вспомнил я — были слегка растрепаны. По мере того, как Слуга говорила, весёлое выражение постепенно сползало с лица Элли, сменяясь небольшим, но решительным хмурым взглядом, что делало её более похожей на нашу мать.
Я не мог отделаться от двоякого мнения, как об Элли, так и о посвящениях в целом. Возможность мгновенно очистить ядро мага, потенциально любого мага, и одновременно дать ему доступ к мощному заклинанию могла бы изменить отношение Дикатена к магии. Потенциально мы могли бы выпускать элитных магов в неслыханном ранее темпе. Но чтобы получить наилучшие результаты от этого процесса, мне нужно было провести значительное количество времени с каждым из них.
А я всего лишь один человек, рассуждал я, понимая, что это резко ограничивает общую полезность инструмента, по крайней мере, прямо сейчас. Кроме того, я провёл достаточно времени в Алакрии, чтобы увидеть, как присутствие этих форм заклинаний может полностью поглотить нашу магическую культуру. Конечно, были и преимущества, но потенциальные опасности были настолько разнообразны и широко распространены, что трудно было увидеть всю картину целиком.
Кроме того, во мне уже зарождалось чувство вины за то, что я позволил Элли участвовать в этом. Я дал ей эту силу, зная, что она может быть опасной, но такое чёткое подтверждение того, что она может легко навредить себе с помощью заклинания, напомнило мне, что я несу ответственность за всё, что с ней может случиться.
Я глубоко заглянул в миндалевидные карие глаза Элли. Помимо лёгкой хмурости, опустившей её губы, именно глаза выдавали глубину её зрелости — глубину, которая казалась слишком глубокой для её возраста.
Я знал, что во время моего отсутствия она вступилась за нашу мать, за Дикатен, причем на таком уровне, на каком я бы не хотел, чтобы она это делала. Тем не менее, я всё ещё считал её ребёнком. И из-за этого я не позволял себе доверять ей, особенно с этой новообретенной силой. Она была безрассудной, правда, и не раз доказывала свою безответственность, но она также была проницательной, смелой и самоотверженной.
Она пережила слишком многое, чтобы всё ещё считаться ребёнком… но она была ещё слишком молода, чтобы нести бремя взрослой жизни. Но в тот момент я понял, что у меня… у нас нет выбора. Она больше не считала себя ребёнком, и мне нужно было перестать относиться к ней как к ребёнку.
Вместо того чтобы постоянно противостоять её желаниям, пытаясь заставить её играть ту роль, которая меня устраивала, мне нужно было отступить и позволить ей расти в том направлении, которое она считала наиболее выгодным и удобным.
Она нуждалась в руководстве, а не в противодействии.
Я сдержал вздох и заставил себя улыбнуться, а затем протянул руку, чтобы подтянуть сестру к себе. Она взяла её, энергично вскочив на ноги.
«Пойдем, Эл. Прогуляйся со мной немного».
