От лица Сильви Индрат.
Портал Компаса обернулся вокруг меня, обнимая и втягивая внутрь. Переход был плавным, в отличие от древних порталов, разбросанных по всему Дикатену. Я оказалась в живописном мире, который был больше похож на Эфеот, чем на Дикатен или Алакрию. Высокие деревья, верхушки которых не были видны с подножия лесной рощи, росли на берегу обширного кристально чистого озера. Это было одно из самых красивых мест, которые я когда-либо видела. Навевает воспоминания.
Совсем как возвращение домой.
Даже когда я осознала странность этой мысли, я уже перестала обращать внимание на пейзаж. Пурпурная дымка застлала мои глаза, словно опустился занавес. Моё тело казалось напряжённым и отстранённым, неподвластным моему контролю.
Я присела, но затем резко выпрямилась.
Лес исчез. Надо мной эфирная пустота простиралась в бесконечность во всех направлениях. Мои ноги покоились не на твердой земле, а на гладкой воде, непрозрачной от отражения пурпурного неба.
В тот момент, когда я осознала наличие воды, я погрузилась в неё. Всплеска не было, только прохладное давление, окутавшее меня с ног до головы. Я пыталась всплыть, пробиться обратно на поверхность, но мои конечности скользили по воде, не создавая силы, необходимой для того, чтобы поднять меня вверх. Мои глаза горели, лёгкие болели, и паника грозила захлестнуть меня.
Вода, плотная, как чернила, расступилась. Чья-то рука потянулась ко мне, но она не была сделана из плоти и крови. Это больше походило на эфирный ветер, сформированный в подобие руки.
Это не имело значения. Я взялась за неё.
Мою кожу покалывало, как будто я схватила заряжённый кристалл маны в том месте, где эфирная конечность коснулась меня, затем я всплыла, выбираясь из воды, и снова оказалась под пустым небом.
Сильный приступ кашля сотряс моё тело, и я изо всех сил попыталась вытереть вязкую жидкость с глаз.
«Дыши. Успокой своё сердце. Возьми всё под свой контроль».
Быстро моргая, я попыталась разглядеть фигуру передо мной, чью руку я всё ещё держала — или, скорее, чья рука всё ещё поддерживала меня. Мои пальцы ног погрузились в воду, и без их поддержки я бы снова пошла на дно.
«Эта сила поглотит тебя целиком, если ты отступишь. Возьми всё под свой контроль».
Источником голоса была… дракон, точнее… нет, она была гуманоидом, немного выше меня, а из аметистовых волос торчали, как бы сотканные из ветра, рога темно-фиолетового цвета — и всё же, в то же время, она казалась огромным демоническим существом, смотрящим на меня сверху вниз. Возможно, все три образа одновременно, или почти моментально переходя от одного к другому, как бы играя вихревыми потоками ветра, они формировали её тело, или…
Я покачала головой и погрузилась чуть глубже в воду, когда её хватка на мне ослабла. «Я не понимаю, я…» — всплыло далёкое, затуманенное временем воспоминание. «Сильвия? М-мама?»
Вырезанные ветром губы искривились, стали неразличимыми. «Твоя личность соткана из противоречий. И Дракон, и Василиск, Асура, связанная с человеком, дважды рождённая и дважды адаптированная к силе эфира. Ты — порядок из хаоса, но природа этой вселенной — энтропия. Эти противоречия — эти парадоксы — всегда будут пытаться разлучить вас. Отец и дед, драконы и люди… Вивиум и Эвум».
# Прим. Ред. — Энтропия означает меру сложности, хаотичности или неопределённости системы: чем меньше элементы системы подчинены какому-либо порядку, тем выше энтропия.
Я слушала так же, как ребенок слушает разговор взрослых: Я слышала слова, но почти не могла уловить в них смысла.
«Кто ты такая?» — снова спросила я, и мои ноги погрузились ещё глубже, гладкая, как стекло, вода ласкала мои лодыжки.
«Меня здесь нет. Но это так. И ты не уйдёшь, если продолжишь сосредотачиваться на всех неправильных вещах. Ты, и только ты одна можешь уберечь себя от вечного погружения».
Я закрыла глаза, но эфирное царство, бесконечное водное пространство и фигура всё ещё были отчётливо видны передо мной. «Мне жаль. Что мне нужно сделать?»
«Во-первых, ты должна стоять на своём».
«Я не могу ходить по воде», — запротестовала я, глядя вниз на воду вокруг своих лодыжек.
«Здесь нет воды».
Я хотела возразить, указать на обгоняющую меня жидкость и отпустить какую-нибудь язвительную реплику. Но я сдержалась, вспомнив, что ещё сказала фигура. Дышать. Взять всё под свой контроль.
Я так и сделала, или, по крайней мере, попыталась. Я едва ли находилась в достаточно в том положении, чтобы действовать осознанно, но я начала со своего дыхания. Когда я обрела контроль над ним, я двинулась дальше, хватаясь за каждую отдельную мышцу, за одну конечность за раз. Наконец, я подтянулась так, что мои ноги оказались над водой.
Обдумав то, что она сказала, я сначала подошла к самому очевидному решению. «Если то, что я вижу, нереально, тогда… Я в своём разуме, не так ли?»
Когда я была в эфирном царстве с Артуром, единственным что нарушало пустоту эфирного пространства была зона Реликтовых Гробниц, видимая снаружи. Это место было чем-то похожим, но не тем же самым.
Моё дыхание выровнялось. Мои ноги почувствовали себя крепче. Я опускала их до тех пор, пока подошвы не уперлись в прохладную воду. Будь стабильна, подумала я, как по отношению к себе, так и к воде.
Моя плоть прижалась к стеклянной поверхности. Она выдержала.
Я стояла на поверхности воды, как и тогда, когда впервые появилась здесь, в тот единственный момент, прежде чем узнала, что это за пол. Моё восприятие пола привело к тому, что он изменился, приобретя те характеристики, которых я от него ожидала. Например, как мана реагирует как на моё целенаправленное намерение, так и на моё ожидание этого одновременно.
«У тебя много вопросов. Это твой разговор, ты должна сама его вести. Спрашивай. Понимание — это то, чем ты возьмёшь ситуацию под контроль. Время имеет решающее значение».
«Время», — подумала я, слово, пробуждающее более глубокие воспоминания, что-то наполовину утраченное и лишь частично обретённое. Даже время склоняется перед Судьбой.
«Ты… это ведь был твой голос, который я слышала в пустоте. Что ты имела в виду?» — я спросила.
«Время — это стрела».
В воздухе вокруг образовались линии, ветер стал видимым, вызвав град стрел, которые пролетели мимо нас, все двигаясь в одном направлении. Я уставилась, не в силах понять смысл слов фигуры, но чем дольше я смотрела, тем больше обращала внимания на стрелы. Некоторые двигались немного медленнее или быстрее, а другие вообще не были прямыми. Они изгибались, переплетаясь с траекториями других стрел.
«Моя врождённая способность влиять на эфир Вивиума снизилась», — сказала я, озвучивая неприятную мысль, которая росла во мне с момента моего возвращения. «Ты хочешь сказать что… вместо этого моя склонность сместилась в сторону Эвума? Согласно тому, чему меня учили, это невозможно».
«Многие вещи считаются невозможными до тех пор, пока они не станут реальными. Глупцы настаивают на том, что реальность должна соответствовать их ожиданиям, в то время как мудрые знают, что знание о нашей реальности постоянно развивается, находится вне времени и не имеет окончательности».
Стрелы резко изогнулись дугой вниз и начали падать в виде дождевых капель, и там, где приземлился дождь, проступили очертания постройки. Из-за отсутствия цвета, контраста или деталей мне потребовалось мгновение, чтобы распознать очертания летающего замка Дикатена над Звериными Полянами. Над головой плыли темные эфирные облака, гонимые ветром. Вода внизу отражала нарисованные дождем очертания вверху.
Из всех мест, где я жила — Зестиер, Ксайрус, гора Геолус — летающий замок сохранил для меня самые сильные воспоминания. Мне нравилось находиться рядом со Звериными Полянами, где я охотилась в течение многих лет, пока Артур путешествовал. В этом месте витала какая-то магия, что-то необъяснимое и древнее, и мне это тоже нравилось.
Но, в основном, потому что именно там я стала самой собой.
Мои глаза снова сфокусировались на неясной фигуре, теперь уже возвышающемся существе с огромными рогами, когда она то появлялась, то исчезала, эфирный ветер рассеивался хаотичными порывами.
«Время также ограничено, это самый ограниченный из ресурсов. По мере того, как твой разум уносится всё дальше отсюда, песок времени бежит быстрее. Ты всё ещё в опасности.»
«Какая опасность?» — я спросила. «Что это за место? Это ты привела меня сюда?»
«Энтропия».
«Это ответ на один вопрос или на все три?» — быстро спросила я, пытаясь заставить себя осознавать её присутствие, удерживая в голове одну мысль за раз.
Но на заднем плане медленно разрушался замок, и моё сердце сжалось при мысли об этом. Зестиер низвергнут в пыль, Ксайрус захвачен алакрийцами, а летающий замок разрушен Каделлом.
Убийца моей матери, с горечью вспомнила я.
Фигура исчезла ещё больше, ветер стал ещё более неистовым.
«Прости», — выдохнула я, крепко зажмурив глаза и сосредоточившись на изображении. В моём воображении она была прекрасным белым драконом с лавандовыми глазами. Когда я заглянула сквозь полуприкрытые веки, фигура снова была стабильной. «Что ты здесь хочешь мне сказать?»
«Что тебе нужно знать?»
Я покачала головой. Это было слишком открыто, слишком широко. Я пробыла там недостаточно долго, не до конца понимала, что от меня требуется. Только…
«Что такое Судьба?» — спросила я, затаив дыхание.
Голос заговорил. Шум её слов донёсся до моих ушей. Я несколько раз моргнула, беспомощно запрокинув голову и уставившись на фигуру. Это был просто шум, но без смысла и понимания.
Я снова покачала головой. «Я… я не…» Я замолчала, изо всех сил пытаясь даже сформировать связную мысль, поскольку бессмысленное жужжание объяснения фигуры всё ещё крутилось в моём мозгу.
«В отличие от Джиннов, ты не можешь построить замок в воздухе. Не имея фундамента, на котором можно было бы построить такое понимание, у тебя нет никакой надежды осознать это».
Я сделала долгий, противоречивый вдох. В воздухе пахло тлеющими цитрусовыми и ощущался привкус озона. К настоящему времени летающий замок, показанный только там, где на него падали капли эфирного дождя, представлял собой не что иное, как раскрошившиеся руины из вращающихся по орбите кирпичей и битого камня.
По крайней мере, одна вещь начинала обретать для меня смысл. «Этот разговор…Я формирую его, не так ли? Вы не можете добровольно предоставлять информацию. Вы здесь не для того, чтобы сказать мне что-то конкретное. Я должна задавать тебе правильные вопросы».
«В некотором смысле, хотя, возможно, нет никаких конкретных “правильных вопросов”, только те, которые приближают тебя к прозрению или отдаляют от него».
«Почему изменилась моя врождённая склонность к Вивиуму?» — спросила я, выбирая дальнейший путь.
Фигура теперь вновь обрела гуманоидную форму, её тело, созданное из ветра, стало тонким и грациозным, черты лица резкими, но детали нечеткими. «Только тот, кто далеко продвинулся по пути Эвума в своих эфирных знаниях, может находиться в двух местах одновременно, разделяя тело и дух, чтобы стремиться к знаниям вне следа стрелы своего собственного времени. То, как ты путешествовала, и вернулась, оставило след этого озарения в твоём духе, подобно тому, как долгое путешествие оставляет мозоли на твоих пятках».
«И когда моё тело возродилось, связь моего духа с Эвумом была сильнее, чем связь моего тела с Вивумом», — сказал я, продолжая с того места, где остановилась фигура. Я думала, что поняла, но это понимание было слабым, витало на краю моего сознания. «Но… я не чувствую, что у меня есть какое-либо представление об Эвуме. Моя способность исцелять…»
Ливень эфирного дождя отступил, унесенный видимыми полосами порывистого ветра. Завихряющиеся линии ветра выпрямились и превратились в темно-фиолетовые очертания острых шипов, выступающих из темноты. Аметистовые ручейки стекали по шипам и капали с их острых концов в прохладную, стеклянную воду. Это была кровь, хотя я не была точно уверена, откуда я это узнала.
Я начала двигаться, проходя через поле шипов, словно во сне, боясь, кого я могу обнаружить придавленным ими: Алея Трискан, Синтия Гудскай, Алдуин и Мериал Эралит, Артур…
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Фигура шла рядом со мной в виде огромного дракона, и от каждого шага по поверхности воды пробегала рябь. «Ты помнишь множество болезненных уроков своей жизни, но то, что ты пережила на своём духовном пути, было совсем другим. Это понимание вплетено в ткань твоего существа, а не выжжено в твоих мягких тканях определенной последовательностью возбуждающих нейронов. И все же, оно всё ещё там».
Шипы, пульсирующие с каждым порывом эфирного ветра, который их формировал, казалось, становились всё ближе и ближе, независимо от того, куда несли меня мои ноги, даже когда я полностью останавилась. Вскоре они почти впились мне в кожу.
«Агрона и Кэзесс, они стремятся к этому пониманию, не так ли?» Пока я говорила, к моему горлу прижался шип. «Почему я смогла обрести то, что другие Асуры так долго пытались и потерпели неудачу?»
«Страх».
Я смотрела на шипы вокруг себя, но не чувствовала страха.
«Это не твой страх. Их. Страх уже давно приковал их к месту. Кэзесс сделал себя и свой народ неизменными из страха перед тем, что могут принести перемены, из страха перед запредельным. Агрона, охваченный страхом, стремится изменить себя за счёт всех остальных, сжечь миры в качестве топлива для своего собственного вознесения. Оба они неспособны к риску и самопожертвованию, и поэтому они неспособны обрести новое понимание».
Я сделала шаг вперёд, и шип у моего горла отступил. Куда бы я ни шла, шипы разворачивались в сторону от меня. «Но они два самых могущественных существа в этом мире. Чего они оба так боятся? Друг друга?»
Фигура распалась по краям. «Сосредоточься. Это история для другого раза, и она не имеет отношения к тому, что тебе нужно достичь в данный момент».
Я сделала, как приказала фигура, готовясь задать вопрос, ответ на который я уже знала. «Если я рискую распасться из-за всех этих противоборствующих сил, из которых я состою, то это понимание будет утрачено, верно?»
«Не только ты. Вы связаны узами. Три части одного целого. Спатиум. Вивиум. Эвум».
«Эфир», — выдохнула я. «Артур… Реджис… и я».
Дракон кивнул своей длинной изящной шеей. С каждым шагом она натыкалась на шипы, которые отваливались, растворяясь в ветре и уносясь прочь.
Я перестала ходить по полю шипов, и они растаяли, как лёд. «И это важно — нет, необходимо. Ради… понимания Судьбы?»
На нечётком гуманоидном лице фигуры появилась тёплая улыбка. Я поняла, что теперь каждый из нас стоял в небольшом бассейне с водой. Эфирный ветер формировал нечто между нами и вокруг нас, длинные руки вверху и чаши внизу, содержащие воду. Центральная балка между, и…
«Весы», — пробормотала я, уставившись на точку опоры.
Фигура снова превратилась в огромного дракона. Чаша весов была гораздо ниже на её стороне, чем на моей
«Только тот, кто овладел путями Эвума, Вивиума и Спатиума, может начать понимать четвертый эдикт Судьбы. Но ни одно существо не может идти тремя путями одновременно».
«Но, если бы трое были едины…» Мысленно я наметила путь нашего разговора до сих пор, и мои мысли остановились на одном моменте. «Всё возвращается к энтропии, не так ли?»
«Природа всех вещей. Стрела времени. Движение от порядка к беспорядку, от формы к бесформенности. Разрушение структуры».
«Ты предполагаешь, что существует опасность того, что Артур, Реджис и я расстанемся», — подумала я вслух, глядя в пустые, затуманенные ветром глаза фигуры. «Но… не все вещи делятся по энтропии. Разве это не тот же процесс, посредством которого вещи объединяются и оседают, становясь более однородными?»
«Обрати внимание, что масштабы твоего понимания не изменились. Думай глубже и дальше».
Я изо всех сил пыталась понять, к чему это могло привести или почему для меня было достаточно важно разговаривать с эфемерной, безымянной фигурой в моём сознании, которая может быть, а может и не быть бестелесным духом моей матери, общающимся со мной через эфирное царство. И всё же я попыталась.
«Ты говоришь, что я должна держать себя в руках против этих противоборствующих сил, тех, что угрожают разорвать меня на куски… но я также должна удержать нас вместе. Реджис — это хаос, живое воплощение энтропии, проявление разрушения, а Артур, — я улыбнулась, чувствуя, как в уголках моих глаз собрались морщинки, — всё ещё очень человечен. Он уже однажды доказал, что разорвёт себя на куски, клетка за клеткой, чтобы победить своих врагов, сожжёт себя изнутри, если понадобится. У него… отсутствует чувство самосохранения».
Шкала немного сместилась ближе к равновесию, хотя человекоподобная фигура всё ещё смотрела на меня с высоты нескольких футов.
«Итак, теперь я настроена на Эвум», — сказала я, чувствуя, что понимание приходит немного легче. «Время, может быть, и стрела, но я могу замедлить её полет, даже искривить его. Чтобы убедиться, что мы останемся вместе достаточно долго, чтобы закончить это».
Даже когда я произносила эти слова, они вызывали в моём сознании воспоминания о том времени, когда мы не были вместе, и моя концентрация лопнула, как перетёртая верёвка.
Чешуя растворилась, и мы с фигурой снова оказались на поверхности воды. Мои ноги слегка погрузились, едва коснувшись поверхности, и эфирные ветры закружились в бессмысленном хаосе, художественном воплощении разрухи и беспорядка, нарисованном фиолетовыми линиями на фоне темно-фиолетового неба. У меня перехватило дыхание, и каждое учащенное сердцебиение отдавалось в воде и небе, в эфирном ветре и даже в гигантской демонической фигуре, наблюдавшей за мной, как мне показалось, с сочувствием.
«Ты ещё не готова. Потерять концентрацию сейчас было бы… катастрофой».
Чем сильнее я старалась удержать своё внимание, тем яростнее оно, казалось, сопротивлялось мне.
«То, что слишком жёстко, сломается под действием силы. То, что слишком податливо и обеспечивает слишком большую свободу движений, может быть порвано или отклеено в сторону. Контроль. Баланс. Это то, кто ты есть, и что ты должна найти».
Я стиснула зубы и закрыла глаза, расстроенная тем, что это не помогло избавиться от видения. Мгновение, чтобы приспособиться, прийти в себя, это было все, о чем я просила, всё, что я…
Я тяжело сглотнула. «Всему приходит конец», — сказала я едва слышным шепотом. «Но если мы… когда мы овладеем Эвумом, Вивиумом и Спатиумом… если мы будем стремиться к пониманию эдикта Судьбы, мы сможем контролировать его, когда наступит конец». Моё дыхание снова успокоилось. Я открыла глаза и уставилась в расплывчатое лицо фигуры. «И для каждого конца есть и новое начало. Конец не обязательно должен быть чем-то таким, чего стоит бояться».
Неровные линии распрямились, и бесформенная масса начала обретать форму. Это было очень уютное место, из-за которого мне захотелось свернуться калачиком и подольше вздремнуть на голове моей связи в спальне Артура и Элайджи в поместье Хелстиа.
Встав на четвереньки, я запрыгнула на кровать, обошла по кругу подушку Артура, а затем свернулась на ней калачиком. Женщина грациозно расположилась в изножье кровати, наблюдая за мной.
«Эфирное царство, это то, чем все заканчивается, не так ли?» — сонно размышляла я. «Как чистая энергия, когда все остальное распалось, вселенная разделилась до основания. Вот почему эфир способен сотворять миры — но также почему Реликтовые Гробницы постепенно разрушаются. Это противоречит природе этого места — поддерживать существование и функционирование».
Она кивнула, её взгляд оторвался от меня и стал блуждать по размытому воссозданию комнаты Артура.
«Но он помнит, что это было. Эфир. Вот почему мы можем создавать формы заклинаний. Даже Божественные Руны. Они являются выражением этой сохраненной памяти, проявленного прозрения. Знания о формах заклинаний хранятся в инструментах, созданных Джиннами, но Божественные Руны…»
Мне пришлось остановиться, чтобы по-настоящему подумать. Это становилось так тяжело. Я просто хотела отдохнуть, поспать.
«Эфирное царство. Все знания о любой форме, которую когда-либо принимал эфир. Как… спящий бог. По мере того, как понимание Артуром конкретных эдиктов растет, эфир запоминает и формирует Божественную Руну. Но это происходит только с ним. Из-за его связи с эфиром. Остаток Джиннов сказал, что он уникален, что эфир видел в нём своего рода родственника».
И снова простой кивок.
За окном Артура пролетела рогатая сова.
«Но если я прямо сейчас в опасности, понимание этого мне не поможет».
Я помолчала, приглядываясь к фигуре повнимательнее. Она снова была гигантской демоницей, но всё ещё грациозно покоилась в изножье кровати, её широкое, пугающее лицо было молчаливым и настороженным. Но она была на грани срыва, и прошло уже некоторое время с тех пор, как она говорила в последний раз. Я стала рассеянной. Какая бы связь ни удерживала наши умы вместе, она разрушалась.
Внезапно встав, я физически стряхнула с себя чувство комфорта, которое испытывала. Комфорт означал самодовольство, а самодовольство ознаменовало конец развитию. Она уже говорила это раньше: проницательность требует риска. Но более того, развитие требует боли.
Кровать распалась на отдельные нити ветра, и я приземлилась на четвереньки на поверхности воды. Продуваемые ветром стены, окна и мебель одинаково развернулись и разлетелись в стороны. Я встала, возвращаясь к своей собственной гуманоидной форме. Демоница снова превратилась в дракона, каждая чешуйка вздулась и исказилась.
Яркие линии эфирного ветра вырезали себя на грубых каменных стенах ущелья. Вода подо мной начала лопаться и пузыриться, светясь ярким, неистово фиолетовым светом.
Медленным, контролируемым движением я начала погружаться в пол. Это ощущение было чисто душевной болью, и оно полностью пробудило меня от дремоты, зажгло мой разум на клеточном уровне.
Я испустила шипящий, наполненный болью вздох, представляя, как вода, превратившаяся в лаву, выпаривает озарение из моих костей и выпускает его в атмосферу, где я могла видеть, как оно проявляется в окружающем меня пейзаже.
Драконица наблюдала сверху, её длинная шея свисала со стен ущелья, выражение её лица было непроницаемым.
«Я должна понять свою новую силу, иначе я умру», — сказала я, излагая проблему так, словно читала её по книге. «Если я умру, Артур не сможет проникнуть в суть эдикта Судьбы». Я позволяю себе опускаться всё ниже, эфирная лава теперь доходит мне до шеи. «Время. Время — это стрела. Но с помощью пути Эвума я могу повлиять на эту стрелу. Сгибай её, чтобы уклониться от цели или поразить её по желанию. Понимание, которое я обрела, переживая прошлую жизнь Артура, записано в моей душе».
Я полностью ушла под воду. Боль стёрла все мысли и импульсы из моего разума, за исключением одной непосредственной идеи: вернуть это подсознательное понимание влияния Эвума и эфира на время. Мне нужно было воссоединить свое тело и дух, разобраться во многих аспектах себя, которые были противоречивы по своей природе.
Я понимаю, что я одновременно Дракон и Василиск, смешения родословных Индрата и Вритры. Это моя родословная, но это не моя личность. Я выбираю быть за пределами любой из них. Я решила не бояться.
Я ценю, что я Асура — так называемое высшее существо — связанное с человеком, “Лессером”. Артур — третий вариант, последняя надежда на выживание человечества. В моём служении ему нет ничего постыдного, потому что благодаря этому сама идея высших и низших существ станет бессмысленной.
Я принимаю, что я — порядок из хаоса, спонтанное возрождение, связь, которая противостоит неизбежному. Я такая, каким не являются остальные представители моего вида: изменчивая. У меня было своё время, и я отдала всё, чем была, и теперь моё время снова пришло.
Я страж и проводник, осторожность и ярость, дочь и связь.
Но я не ошибка моей матери и не орудие моего отца. Я не сокровище моего деда, которое нужно копить, и не оружие, которым можно размахивать.
Я отвергаю роль, требуемую от родственных мне кланов, и я отказываюсь от имени Индрат или Вритра.
От лица Сильви Лейвин.
Я вырвалась из эфирной лавы, прижимаясь к её пузырящейся поверхности, когда поднялась на четвереньки, а затем, дрожа, поднялась на ноги.
Стены ущелья рушились, ветер окружал их обломки, которые отскакивали друг от друга, а затем улетали прочь, как птицы и бабочки.
Земля снова стала зеркально гладкой, а эфирный ветер стих, а затем и вовсе исчез. Я стояла одна на вершине бесконечного водного простора под бесконечным эфирным небом. Фигуры нигде не было видно, хотя мне казалось, что я все еще ощущаю ее, чувствую ее дыхание у себя на затылке.
Моё отражение смотрело на меня с пола, это более высокое и стройное тело, в которое я вернулась, моё лицо заострилось, стало старше, совсем как у Артура, наши волосы и глаза делали нас почти похожими на близнецов. Я наклонилась, вглядываясь повнимательнее. В моем отражении было больше от Артура, чем я помнила, почти как если бы…
Я ахнула, опускаясь на руки и вытаращив глаза.
В моём отражении Артур смотрел на меня в ответ. Добрый, но серьезный, настойчивый, но терпеливый. Он говорил медленно, спокойно, обращаясь ко мне. Я не могла расслышать его слов, но я могла понять, что он имел в виду. Они нуждались во мне. Он нуждался во мне.
Водяное дно вздулось вверх. Руки Артура, его голос, его присутствие проникали в тот ментальный мир, в котором я оказалась в ловушке.
Я опустила руки в воду и переплела свои пальцы с его.
