6:55 вечера, пригород Франклина
— Значит, тебя действительно исключают?
— Похоже на то. Но не волнуйся, может, это даже к лучшему. Теперь я смогу больше времени уделять тебе.
— Что ты будешь делать?
Что я буду делать? Отличный вопрос. Такого поворота событий я никак не ожидал. Чтобы убедиться во всём, я лично переговорил с директором. В школу пришло анонимное письмо с какой-то компрометирующей информацией. Попечительский совет единогласно принял решение исключить меня, чтобы их репутация, как учебного заведения, не пострадала. Что ж, я не могу их винить за это.
Если подумать, у меня будет больше времени для музыки. Хорошо подготовившись, можно поступить без окончания школы. Мне всего-то нужно написать академический тест. Думаю, с этим проблем не возникнет. В завершение моего статуса учащегося я должен в понедельник прибыть с родителями, чтобы те подписали бумаги. В моём случае опекун – Зик Пенбер. Да-да, человек, который достаточно взросл для моего опекуна. Это была не моя идея, уж поверьте. Конечно, ребята из группы знают, но они совершенно не в курсе истинной причины отсутствия у нас с Эмили родителей. Это вызывало вопросы, но всё объяснили национальной программой защиты свидетелей.
— Эмили, я хочу, чтобы на сегодня ты обо всём этом забыла. У нас ещё целые выходные впереди. К тому же, мне нужно тебе кое-что показать.
— Ладно. Но когда мы уже придём? Город скоро закончится.
— Уже почти на месте.
Я провёл Эмили задним двором в сгоревший особняк. В клумбе у дверей нашёлся ключ. Точно, как я и оставлял. Бумажка в дверной петле не тронута, леска на окнах тоже цела – никто не входил без моего ведома.
*СКРРРРРРРЧЧЧ*
— Ай!
— Что такое?!
— Эм, ничего. Просто за гвоздь зацепилась.
— Ну, ты и трусишка. Давай руку, тут темно.
По ночам в этом месте и правда становится жутковато. Дом и раньше был заброшен, но с тех пор, как полностью сгорел, его вообще никто не навещает. Собственность числится за обанкротившейся риэлтерской фирмой. Участок не может быть выкуплен, пока долг не погасят. Там какие-то очень странные обстоятельства, подробности мне неизвестны.
Мы вдвоём осмотрели шикарную, для сгоревшей, кухню, большую гостиную, две комнаты, винный погреб, ванную и кладовую. После этого поднялись на второй этаж. Тут только четыре жилые комнаты и кабинет с оранжереей. Хах, только. Третий этаж отведён под развлекательный. Наконец-то, я довёл её до чердака. Единственное уцелевшее место, вычищенное мной до блеска. Люк со скрипом распахнулся. Мне пришлось подтолкнуть Эмили, так как она не очень хорошо чувствует себя в темноте.
— Где это мы? – поинтересовалась она.
— Сейчас увидишь.
Я нащупал на балках химические лампы и потряс их, немного погнул. Один за другим источники света оживали, наполняя комнату бледно-зелёной атмосферой. Для девушек нечто подобное романтикой считается? А, к чёрту. Мы здесь не за этим. Вижу, Эмили всё ещё непонимающе смотрит на бедную обстановку.
— Что это за место?
— Это мой дом.
Именно. Это та часть образов из прошлого-будущего, что осталась в моей голове. Сатору не удалось забрать несколько из них: лицо огромного железного человека, образ этого дома, Эмили с поцарапанными коленками, и девушку с короткими чёрными волосами и синей чёлкой. Четыре напоминания о несбывшемся времени, которые останутся со мной до скончания века. Четыре якоря, тянущие мою индивидуальность вниз. И всё же, в этом доме я был счастлив. Я приходил сюда подумать, попытаться вспомнить. Иногда мои ноги сами вели меня сюда. Я не понимал, как оказывался в заброшенном особняке. Отчасти, я и сейчас не понимаю. Мне было страшно, что если я снова окончательно поселюсь здесь, то весь мир рухнет в одночасье, как и в прошлые разы. Нет, я не помню этого, но ведь это так вероятно. Раздражающее, выводящее из себя место было моим спасением от неизвестности кулона. Моё тело что-то делало, а я не мог знать что. Это угнетало меня, обрезало крылья. Теперь же, я хочу полететь.
— Дом?
— Извини, я хотел сказать «наш», если ты не против.
— Но… Как? Что это за место?
— Я здесь жил раньше. Помню, что и ты тоже. Тебе не кажется наша квартирка слишком… зажатой что ли?
Эмили не знала что сказать. Её можно понять. Я насаждаю ей переезд из уже привычного места. Для неё всё изменится. Нет, конечно, если я замечу, что она не хочет или не готова, тогда всё, ставлю крест на плане.
Чтобы кое-как привести девушку в чувство, я усадил её на матрац на полу перед большим выбитым окном. Пускай посмотрит на звёзды, обдумает всё как можно лучше. Этот вид должен успокаивать. Тем временем я вытащил пару алюминиевых банок из тазика с водой. Поздней осенью это сошло за отличный холодильник для газировки. Лишь бы не замёрзло раньше времени.
«Я тебе нравлюсь?». Что это на меня нашло? Немного странных и неприятных воспоминаний. Ещё один акт беспардонности и эгоизма с её стороны. Брррр. Такой характер невозможен. Как можно заставлять себя пить дынный сок, если он тебе не нравится? Нравится… Серьёзно, никак в толк не возьму, что предыдущие я находили в ней. Она грубая, странная. Кхм, скорее всего также думает и обо мне.
— Айк, это сюда ты часто убегал?
— Да. Мне хотелось вспомнить что-то из прошлых жизней, чтобы лучше понять нынешнюю, узнать, почему всё так отличалось.
— Понятно.
Я протянул Эмили корейский клубничный сок с кусочками ягод. Это её любимый. Специально припас на всякий случай, чтобы задобрить её в случае раскрытия моего тайного убежища. Кто бы мог подумать, что тот день действительно настанет. День, когда я приведу её сюда, на место нашей победы.
— Тебе не стоит беспокоиться. Я не настаиваю. Просто предложил в порядке бреда, – решил я свести давление к минимуму.
— Нет, всё в порядке. Просто это неожиданно. Не думала, что ты бегал сюда.
— Это почему?
— Ну, после твоих подпольных боёв… Мне думалось только худшее.
— Ты же не считаешь меня наркобароном или работорговцем?
— Что? НЕТ!
— А-ха-ха.
Мы медленно потягивали свои напитки, сидя в полной темноте, озаряемые лишь глухим светом зелёных химических ламп. Небо выдалось на удивление чистым для осени. Глядя на звёзды, я могу думать о них, как об уже пройденном пути. Интересно, на скольких из них побывала моя проекция. Видел ли кто-нибудь каждую звезду? Наверняка для этого нужно быть Богом. Ведь никакой жизни не хватит облететь их все.
*ЖМАК*
Эмили потянула меня за рукав толстовки. А она держит довольно крепко, не ослабляет хватку. Мне даже стало не по себе от этого её выражения лица. На нём смешано стеснение и настойчивость. Взрывная комбинация. Страшно.
— Но откуда у тебя деньги?
— Воспользуемся карточкой Анкельда. Я больше не боюсь использовать такую валюту.
— Ты идёшь на такие жертвы ради этого дома…
— Да какие тут жертвы? Ха-ха. Давно следовало перерасти подростковое бунтарство.
Эмили снова задумалась, однако, не отпустила мой рукав. Тем временем я вытянул всю газировку из своей банки и швырнул её в импровизированную мусорную корзину из перевёрнутого стула, замотанного рваной тканью. Ну, а что? Экономия везде должна быть, особенно если ты работаешь мойщиком окон на полставки. Кстати, меня, наверное, уже уволили за столь долгий прогул. Было трудно найти даже такую работу. Вся прелесть в отсутствии общения с людьми.
— Эм… А можно мне самой выбрать комнату? – робко донеслось сбоку.
— Что? Разве мы не в одной комнате будем?
— Нет! Я не согласна!!!
— Стой, стой, стой. Конечно же, я шучу. Не верь всему, что я говорю.
Я и, правда, шутил. Для меня это также неприемлемо, как и для неё. Стоит только представить… Лучше этого не делать! Эмили, ты такая доверчивая. Стоп, до меня только сейчас дошло. Комната!
— Значит, ты согласна?
— Ну, как бы банально не звучало, мне всё равно где жить, если ты будешь там. Должен же тебя кто-то в школу будить… Ой, я сказала, не подумав. Прости!
— Да ничего. Всё нормально. Я рад.
— Я тоже.
Разве нужно слышать что-то ещё, чтобы чувствовать себя счастливым? Мне кажется, этого вполне достаточно. Впервые за долгое время я чувствую себя полностью свободным от правил и обязательств. Мне стоит начать работать над собой, чтобы стать более подходящим человеком для неё.
Эмили легла и положила голову мне на колени.
Читайте ранобэ Во имя завтрашнего дня на Ranobelib.ru
— Кхм, я, конечно, всё понимаю, но, как бы сказать, это немного странно…
— Можешь помолчать? Я пытаюсь придумать интерьер для чердака. Здесь можно сделать много чего интересного. Как тебе, например, большой теннисный стол вон там?
— ЧТО?! Только бильярд!
— Ха-ха-х. Не надейся. Этому месту не хватает женской руки.
Надо же, мы уже ссоримся из-за дома. Я так счастлив. На лицо сама собой наскочила улыбка.
— Чему ты улыбаешься?
— Кто бы знал…
6 ноября 2017 года, 4:13 дня, старшая школа имени Роберта Барроумена
— Кто этот парень?
— Он солидно одет. Чей-то богатый отец?
— Слишком молод для отца.
И, правда. По школьному коридору прогуливается неспешной походкой довольно контрастный человек. Он лысый, однако, с лёгкой бородкой. Из-под дорогого делового костюма вылезают татуировки, плавно переходящие в голову и завершающиеся трискелионом на затылке. Погодите-ка…
— Зик?!
Мужчина прошёл мимо меня, но через пару секунд остановился. Он повернулся, однако, это не было то простодушное выражение лица, коим обычно владел Зик. Настоящий, серьёзный оскал, грубая деловая хватка.
— Привет.
— Ты что здесь делаешь? Да ещё и в таком виде…
— Позвольте представиться, Зик Пенбер, опекун Айка Митчелла и Эмили Като.
— ЧТО?! – вырвалось из моей глотки.
Я выпала в осадок. Этот идиот наверняка проставился другу, чтобы скрыть от родителей факт своего исключения из школы. Да, я знаю, как в прочем, и все остальные. После того хэллоуинского концерта ни один человек в школе не мог не знать о Митчелле и «Явлении шторма». Даже мой одноклассник, Уолтер, выбился в люди в качестве их менеджера. Пусть не сильно обольщается. Он скорее нечто вроде чернорабочего.
Но быть настолько тупым, чтобы вызвать в школу друга-алкаша вместо родителей… Это не прокатит! Айк, ты окончательно перешёл границы. Я понимаю, твоё исключение вызовет широкий резонанс. Даже сейчас много недовольных. Как вы понимаете, большинство из них девушки. Ну, не знаю чем, но уверена – ты это заслужил. Сам виноват, хм.
— Зик, у тебя совесть вообще есть? Ты помогаешь ему врать! Родители Айка могут найти минутку на своего сына, даже если работают допоздна.
— Ты о чём?
Зик достал из кармана пиджака файл. Он развернул его и показал мне. Настоящий документ, подтверждающий родительские права. Датирован 2 июля 2017 года. Зик Пенбер в возрасте 28 лет… опекун?! С какого?!
— С какого?! – сорвалось с моего языка.
— Со второго июля…
— Да я не про это! Почему? Где его родители? Они настолько далеко и надолго уехали?
— Они не выездные. Вот уже как девять лет на кладбище Литл-Скридж.
*ТУДУМ ТУДУМ ТУ-ДУМ ТУ-ДУМ ТУ ТУ Т Т*
Сердце начало останавливаться. Я и предположить не могла. Серьёзно, никогда бы не подумала. Айк никогда не говорил, не намекал… Это так на него похоже! «Твои родители… Ты не думал, что они редко бывают дома, потому что не хотят видеть такого жалкого сына?!» – всплыло в моей голове. Я сама ужаснулась своему тону. И даже тогда он ничего не сказал. Насколько сильно я ошибалась. Этот человек сильнее, чем я. Теперь его поведение неудивительно. Это я тогда была неправа. «Я тебя ненавижу!». Нет, эту часть он заслужил, но мне немедленно стоит извиниться перед ним.
— Эй, ты в порядке?
— А? Д-да, почти.
— Тогда, сгоняй мне за пивом. По-дружески, сестрёнка.
— ЧЕГО?! Пшёл с глаз моих, упырь!
— Ладно-ладно, не кипятись, чайничек.
*ЗВУК: ЗАКИПАЕТ ОТ ЗЛОБЫ*
Спокойно. Тебе нельзя злиться прямо сейчас. На нас и так уже смотрит слишком много глаз. Чёрт, кажется, сумка протекает. Я положила мокрый спортивный купальник в рюкзак после занятий в своей секции. Дура, какая же я дура. И это касается не только купальника. Я всегда делаю поспешные выводы и плохо понимаю людей. Конечно, это ещё не причина для полной амнистии Айка, но если я не извинюсь, то буду чувствовать себя хуже всех.
— Зик, можешь искупить свою вину.
— Какую вину?
Я злостно посмотрела на Джеймса Бонда из Якудзы.
— Как искупить? – задал он правильный вопрос.
— Где сейчас Айк?
— Он хотел погулять по школе, чтобы — цитата: «Запомнить тех, с кем он не хотел учиться и от кого будет рад уйти».
Звучит, как правда. Слегка поблагодарив Зика, я ракетой рванула искать глупого блондина. Даже в последний момент он не прекращает быть таким закрытым, однако, теперь его можно понять, наверное, надеюсь.
— Нигде нет, – выдала я сама для себя после десяти минут поисков.
Школа большая. Мы могли разминуться и даже не однажды. Это очень вероятно, ведь из каждого корпуса в другой ведёт аж шесть коридоров. Причём, это без учёта многоэтажности здания.
— Эй, я тебя обыскался. Ты где пропадала?
Из-за угла вышел Рей. Точно, я совсем забыла. Мы собирались сегодня вместе пойти по магазинам, чтобы выбрать новогодние игрушки для его семейной ёлки. Ничего же не случится, если он подождёт пару минут?
— Прости, пожалуйста. Я сейчас немного занята. Мне срочно нужно найти кое-кого.
— Кого? Может, я помогу?
Ещё чего не хватало. Мне не стоит рассказывать своему первому парню о неудачной попытке признания другому человеку. Кроме того, именно отшившего меня мальчугана я сейчас и ищу. Иначе его не назовёшь. Повзрослей уже, Айк Митчелл.
— Н-нет, спасибо. Я быстро, туда и обратно. Подождёшь у шкафчиков?
— Хорошо, но я буду скучать там один. Не задерживайся.
Я кивнула напоследок и побежала обследовать всё по новому кругу. У кабинета директора пришлось остановиться, так как строгих нравов человек буквально ставит ограничители скорости в коридоре. Моё ухо невольно прислушалось. За дверью ведут беседу двое, однако, это никак не директор. Старый голос и… тупой голос!
— …понятно. Я вздохну с облегчением, когда таких, как ты, не останется в этом мире.
— Могу сказать то же.
— Мы пришли к взаимопониманию? Неужели.
— Скорее, к взаимной ненависти. Это как любовь, только после объятий хочется воткнуть нож в сердце.
— Ты всегда такой проницательный, Айк. Твои родители бы гордились таким поганым инопланетным выродком.
