6 ноября 2017 года, 4:20 дня, старшая школа имени Роберта Барроумена
— Входите. Ах, это вы, Митчелл. Привели опекуна?
Следом за мной вошёл седой человек с наглым выражением лица. Он жестом показал директору на выход. Когда последний выходил, Барроумен порекомендовал ему встретиться с моим опекуном в любом свободном от занятий кабинете. Напоследок профессор отдал директору бумаги на отчисление.
*ХЛОП*
— Теперь мы можем поговорить.
Барроумен уселся в кресло и достал из-за стопки папок бутылку бурбона. Она на треть пуста. Видимо, он не впервой вот так вот заглядывает к директору. Доктор Зло поставил выпивку на журнальный столик и драматично изрёк:
— Мы проводили тесты. К алкоголю ваши тела устойчивы, однако, при слишком большой дозе вы мгновенно отключаетесь. Здесь не хватит на человека и выродка, так что предлагать не буду.
Как же хочется врезать ему, втоптать эту довольную морду в лужу мочи и кала, смешанного с кровью. Но если я хоть что-то сделаю по отношению к высокопоставленному главе SETI, то у нас с Эмили могут возникнуть проблемы. Спокойно, Айк, это просто слова. Они обидны, чёрта с два, они просто вгоняют в бешенство, но нужно думать и о будущем. Мне нужно выполнить обещание, данное Сатору, прожить эту жизнь счастливо.
— Тогда, я не буду просить.
Я сел в кресло напротив и поправил волосы. Они спадают на глаза слишком сильно. Эта чёлка помогает скрывать взгляд в толпе, но от неё обычно проблем больше, чем пользы. Подрезать что ли? Ох, не о том я сейчас думаю, ох не о том. Однако это единственный способ не сорваться на старикана. Нужно переходить прямо к делу – причине отчисления.
— Почему? – задал я многозначный вопрос.
— Поверишь ли ты, что я не собирался этого делать и даже настаивал на твоей амнистии?
Угу, конечно. Святой Пётр наяву.
— Так я и думал. Не придумывай, ты мне всё ещё противен, но в этих стенах я мог продолжать свой эксперимент. Здесь можно следить за тобой, будто ты всё ещё в клетке. Ты даже ешь то, чем я тебя кормлю. А-ха-ха-х-КХЕ.
Я догадывался, но и у меня есть чем контратаковать в этом споре.
— Ваша система обучения наивна.
— Вот как? Я всё гадал, почему же только история и литература. Ты прекрасно знаешь все науки, но не лучше меня, конечно же.
Самолюбие зашкаливает. Однако он прав. Мне хватило ума лишь, чтобы разгадать их систему оценивания. Стандартные методы считают, что чем больше баллов ты набрал в сумме, тем больший толк из тебя может выйти. Это я называю прямой пропорциональностью обучаемости. Но Барроумен пошёл дальше. Как гений своего дела, он считает, что лишь идеал достоин заботы. Люди, получающие высокие баллы во всём, будут хороши во всём, однако человек, заработавший идеальный балл лишь в чём-то одном, станет идеальным в своём направлении, ведь у него больше ничего не останется. Это кривая пропорциональность. Поэтому я и выбрал две науки, тесно связанные в этой системе оценивания – история и литература. Так я сумел получить наивысший скрытый поступной балл. Разница между моими результатами почти шестьдесят процентов, за два теста – сто двадцать. Из этого следует, что я максимально близок к математическому максимуму кривой пропорциональности – сто пятьдесят баллов.
— Сто двадцать, я прав?
— Абсолютно. Ты умён, это немного скрашивает твоё присутствие. Но не об этом же великий Айк Митчелл хотел переговорить?
— Верно. Причина.
— Ах, да. Причина. Вот.
Профессор выудил из внутреннего кармана своего пиджака белый конверт и небрежно швырнул его на стол. Так как печать уже была сорвана, содержимое разлетелось в стороны. Я подобрал с пола фотографии. Шесть фотографий, датируемых 28 октября 2017 года. Десять часов вечера… На них я сражаюсь в клетке с Писклей. Это те самые подпольные бои и, кажется, они сыграли со мной злую шутку. Всего один вечер, а какой результат. Один бой… Кхм, не время сожалеть. Прошлого не воротишь, хотя у меня это получилось целых пятьдесят шесть раз.
— Попечительский комитет был в ужасе. Твои бойцовские навыки и само это хобби несут угрозу для учащихся. На глазах у всей школы ты даже избил моего сына. С этим я ничего не могу поделать, хотя за последнее отдельное спасибо. Давно хотел приложиться к его пустой голове, да руки не доходили. Хотя, не такая уж она и пустая.
— О чём это вы?
— Каким-то невообразимым образом мой старый полароид лишился шести кадров. Не находишь совпадение, как минимум, странным?
Барроумен ухмыльнулся. Они все на одно лицо, что отец, что сын. Даже поступают схоже. Мне нечего на это ответить. Я узнал то, что хотел. Теперь мне пора убираться, пока мои кулаки всё ещё при мне.
— Знаешь, я никогда не сожалел о вашем заключении. Другие размякли, пожалели ваш люд. Мы смогли узнать кучу всего занимательного. Даже повторили успех 1969 года. Хах, как это было странно.
Мои глаза покатились на лоб. 16 июля 1969 года стартовал Апполон-11, первый корабль, совершивший посадку на поверхность другого небесного тела. Кхм, первый человеческий корабль и садился он не полностью. Выходит, я дал им настоящие действенные технологии. Всё это время они никак не могли связать камень в кулоне и неисправного мегалита, а я надоумил их. Что ж, иного выхода нет. Возможно, это даже к лучшему. Если они за четыре месяца достигли Луны, то, что произойдёт за пару лет и подумать страшно.
— Я тоже не стоял на месте.
— Вот как. И что же ты сделал?
— Выполнил все свои обещания. Я обеспечил безопасность нашего завтрашнего дня.
— Снова бред с будущим. Я не поведусь на эти уловки, как Анкельд или Вергессо. Ты слишком наивен, это сразу понятно. Я вздохну с облегчением, когда таких как ты, не останется в этом мире.
— Могу сказать то же.
— Мы пришли к взаимопониманию? Неужели.
— Скорее, к взаимной ненависти. Это как любовь, только после объятий хочется воткнуть нож в сердце.
— Ты всегда такой проницательный, Айк. Твои родители бы гордились таким поганым инопланетным выродком.
*ЖМАК*
— Прощайте, профессор Барроумен.
— До скорого, моя маленькая оплошность.
Еле сдерживаясь, я покинул кабинет директора. Сразу после этого мои кулаки захотели найти разрядку. Не отвечая за свои действия, я со всей силы ударил по стене. Жёлтая краска осыпалась, а кровь с разодранных костяшек окропила грубую поверхность. И даже так мне хочется бить снова и снова. Лучше было бы, чтобы на месте стены был этот самодовольный профессор или его грёбаный сын. Ублюдки.
*ЗВУК: УДАРИЛ*
— Да пошло оно…
Я отошёл в другой коридор, чтобы не иметь возможности доставить Барроумену удовольствия своим поведением. Думаю, он и так догадается по отметинам на стене. Не стоит всё усугублять. Быстрым шагом моё бессознательное тело направилось в оранжерею. Добравшись, я сел у уголка с тропическими цветами и закрыл глаза. В это место никто не заходит после обеда.
Больше всего бесит то, что я абсолютно ничего не могу ответить ему. Я не помню их, никого из них! Мою голову посещала мысль спросить Эмили о её родителях, но я так и не набрался храбрости. Она младше меня на год, значит, её похитили в пять. Быть может, её предки всё ещё живы или родственники остались, но у меня просто нет способов помочь выяснить это. Чёрт, как же я слаб в этом мире.
— КХМ.
— Кто здесь?
Никто не отозвался. Вот же ш! Стоило только найти укромный уголок, как его тут же заполонили. В этом мире ужасающая плотность населения. Спрятаться от других лиц не представляется возможным. Дом в пригороде внезапно показался мне спасительной крепостью.
*ШОРХ*
— У тебя ужасно получается скрывать своё присутствие.
— Прости.
А, это ты. Не до тебя сейчас. И вообще, какого чёрта ты здесь делаешь? Насколько я помню, Адамс ужасно относится к работе, так что она точно не помогающий доброволец. Мне даже пришлось за нее убраться на дне распределения. Она такая неуклюжая. Вряд ли её сюда направили насильно, ведь уже пять часов. Клубная деятельность как раз заканчивается, однако, она всего-навсего плавает. Это тоже не объясняет её здесь присутствия. Да и ладно, всё равно пора домой. Зик наверняка уже справился.
— Не буду мешать.
Я встал и направился к двери, однако, меня остановила железная хватка. Лесли схватила меня за воротник и держала изо всех сил. Задушишь, дура! Теряю сознание…
Читайте ранобэ Во имя завтрашнего дня на Ranobelib.ru
— Дура, отпусти!– еле получилось у меня сцедить с языка.
— Ой, прости. На самом деле я хотела с тобой поговорить.
Меня отпустили. Теперь Лесли выглядит просто ужасно неловко. Конечно, ведь она чуть не стала причиной моей смерти. Раздражает. Не люблю ходить вокруг да около.
— Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Знаю, но мне есть о чём.
Э? Раз уж ты завела этот разговор, так продолжай до конца, а не отступай после нескольких слов. Ты действительно такая несерьёзная и несмелая. Как же эти придурки выбирали тебя?
— Ты тренируешься в телепатии? Если нет, то я пойду.
— Нет, постой!
Меня вогнали в ступор. На этот раз Лесли схватила меня за руку, но я отдёрнул её. Тогда девушка загородила собой выход. Как по-детски. Не мне, конечно, о таком говорить, но так оно и есть. Чего тебе нужно от меня?!
Пока я злился, кое-что малозаметное появилось на краю глаза девушки. Прозрачная капля лишь слегка сияла в белом свете ламп. Если бы не моё острое зрение, то заметить это было бы невозможно. Вероятность попадания соринки в глаз тоже нельзя отметать, однако, чего-то мне это кажется невозможным.
Мой гнев был поумерен. Его сменило лёгкое чувство вины, однако я понимаю, что, оставшись здесь, принесу только больше проблем. Но и уйти не могу, пока она такая. Круг замкнулся.
— Ладно, успокойся.
— Я спокойна. Просто послушай и всё.
— Хорошо, только успокойся.
Вопрос на засыпку: она действительно спокойна, убеждает меня в этом или убеждает себя? Вариант первый – вероятность пятьдесят процентов. Вариант второй – вероятность тридцать процентов. Вариант третий… К чёрту проценты, это точно третий вариант. Чёрт, я здесь застрял надолго.
— Прости.
— Да за что ты извиняешься? Я никак в толк не возьму.
— За то, что сказала тогда.
— А, ты же меня ненавидишь. А-ха-х, – попытался я разрядить обстановку.
— Нет, не про это!
— То есть, ненавидишь?
— Нет… Да, если ты не заткнёшься!!!
Воу-воу, полегче. Мне уже страшно от такой резкой смены настроения. Если у тебя проблемы, то не стоит вымещать их на мне. Я же так не делаю, а если бы делал, то тебе бы уже плохо стало. В таких делах я мастер. Ладно, продолжим вслушиваться в бредни сумасшедшей девушки:
— Это из-за того, что я сказала о тебе и твоих родителях. Прости, я не знала.
— Кто тебе сказал?
Не говори, дай-ка угадаю. Мурао всё равно, Юу слишком нелеп для этого, Уолтер не знает, Эмили бы сначала спросила меня. Зик Пенбер! И ты, Брут. Нет, я не вижу в этом особой проблемы, но я не говорил по определённой причине. Узнав о моём статусе, люди начинают вести себя иначе. Они жалеют и пытаются либо говорить на эту тему, либо избегать её. В любом случае это раздражает, ведь мне нечего ответить. Я не помню! Всё, что осталось, это две серых мраморных плиты с надписями.
— Это неважно. Просто я хочу извиниться и взять часть своих слов назад.
— Только часть? – ухмыльнулся я.
— Вот не вовремя ты улыбаешься, самовлюблённый болван!!!
Лесли налетела на меня и принялась со всей силы бить своей сумкой. Мать моей бабушки, там кирпичи что ли? Пока меня избивала девушка-бес, я начал понемногу забывать о разговоре с Барроуменом. Кажется, из меня это подчистую выбили.
*ЗВУК: ПОРВАЛАСЬ*
Внезапно молния на сумке разъехалась. Из неё вылетело всё содержимое: куча мусора, альбом с карандашами и мокрый купальник в пакете. Кажется, последний протёк и замочил альбом. Ну и дура же. Кто поступает так необдуманно?
— Не смотри, придурок!
*ЗВУК: УДАРИЛА*
— Эй, я же не на твою грудь пялюсь! Бить-то зачем?!
— Ещё чего не хватало!
После ещё одного удара ладонью по плечу я отвернулся. Лелси собирала мусор обратно в бак, то есть свои вещи в сумку. В жизни бы не подумал, что она такая неряха. Хах, в тихом омуте… Чёрта с два тут тихо! Дьявол во плоти.
Я понемногу поворачивался. Наконец-то моему взору открылась картина – бездомный в поисках гроша. Кажется, там даже старая еда есть. Меня пробрало до костей. Эта сумка могла стать причиной мировой эпидемии зомби или новой чумы.
— Её нужно сжечь. Эта вещь несёт угрозу окружающим.
— Только посмей.
На мою слабую шутку реакция была ещё слабей. Лесли склонилась над чем-то и разглядывала очень внимательно. Я заглянул через плечо. Промокший до нитки альбом ещё сильнее промокал от её слёз. Эй ты, правда, ноешь из-за этого? Господь всемогущий, что не так с этой девушкой? Это же просто детские рисунки. Твою ж, придётся успокаивать это луковое горе. Она так часто плачет по пустякам.
Я присел рядом и собрал оставшиеся вещи-мусор в сумку. Замок действительно вырван, но, думаю, я смогу это исправить. В то время как Эмили легко исцеляет смертельные ранения, мне с горем пополам удаётся совершать маленькие фокусы вроде притягивания лёгких объектов и починки несложных устройств. Всё, что нужно – представление о работе механизма. Слегка поднапрягшись и убедившись, что на меня не смотрят, я заставил нити сойтись и сплестись. Готово. Лучше, чем новая. Она всё ещё хнычет? Как же…
— Раздражаешь.
Опять никакой реакции не последовало. За что мне это? Чтобы хоть как-то перевести на себя стрелку её мыслей, я вытащил альбом из-под солёного водопада. Оу, реакция более чем острая.
— ОТДАЙ!
— Неа, пока не успокоишься.
На меня опять налетели с кулаками. Да сколько можно? Я в подпольных боях столько синяков не получал. SOS!!! Опасно для жизни.
— Да погоди ты! В чём дело-то? Это для тебя много значит? Твоя сестра рисовала?
— С чего ты взял, что сестра?
— Ну, рисунки такие детские и девчачьи.
— ЭЙ, ЭТО ГРУБО!
— АЙ, не бей меня! За что?!
На этот раз до меня дошло. Конечно же. Плохо рисует, девочка… Лесли, это же твои рисунки? Не ожидал. Если подумать, я кое-что помню. Ты уже ходила с этим альбомом. Он часто лежал на твоей парте во время уроков, прикрытый учебником. Ещё ты показывала его какому-то парню. Конечно, я мог бы притвориться, что всё здорово, но вот же гадство – я скотина бесчувственная.
