— Я пошла!
— Возвращайся к обеду!
— Хорошо-о!
Сегодня такая прекрасная погода!
Попрощавшись с мамой, я отправилась на деревенскую площадь, где меня уже ждал Кил-кун и остальные.
— О-о, пришла все-таки.
— Ага.
Кил-кун нетерпеливо ждал меня, подёргивая похожими на собачьи ушами.
Остальные уже собрались.
— Сегодня сестрицы Садины нет, поэтому к морю идти нельзя… хотя она и говорила, что можно.
— Так ведь ты в прошлый раз чуть не утонул, Кил-кун.
— З-замолчи. Короче, сегодня идём играть на лугу.
— Хорошо!
Все дружно кивнули.
— Тогда вперед! И не вздумай отставать.
— Ты за кого меня принимаешь? Я вообще-то быстро бегаю!
Мы побежали в сторону луга наперегонки.
И всё-таки бегала я очень хорошо. Кил-кун был лучшим бегуном среди нас, но я бегала не хуже.
Только я тронулась с места, как остальные тут же остались позади.
— А ты и правда быстрая, …-тян.[1]
— Надо выставить руки перед собой и думать о том, чтобы двигаться вперёд — тогда и бежать будешь быстро.
Пока я рассказывала отстающим, как правильно бегать, мы добрались до луга.
Папа сказал мне быть осторожной, потому что там могут быть монстры, но ведь они мне никогда не попадались.
— Что сегодня делать будем?
— Бли-ин, проиграл. В следующий раз обязательно догоню, — Кил-кун смотрел на меня с обидой.
Хи-хи. Я себя сегодня чувствую замечательно как никогда.
— Тогда может сегодня в догонялки поиграем?!
— О, да!
— Ага!
Все тут же поддержали мою идею.
— Я буду водить! Я же пообещал догнать тебя.
— Попробуй, догони!
Кил-кун страшно не любил проигрывать, но в этом и был его шарм.
— А-ха-ха-ха-ха.
— Чёрт. Да стой же ты!
Кил-кун так разозлился, что гонялся только за мной.
В конце концов, даже мы устали и дружно решили сделать перерыв.
— Во что ещё поиграем?
— А никому никуда не надо?
— Мне помогать не надо, так что я могу.
Иногда кто-то уходил пораньше, чтобы помочь родителям. Я сама иногда помогаю маме готовить.
— Может, ещё раз в догонялки?
— Мы устали, дай отдохнуть.
Кил-куна так и переполняла энергия. Мальчик, что с него взять.
— Эх, вы… ну тогда все, кто ещё не устал, давайте в прятки.
— Ага!
Мальчики дружно встали и продолжили играть.
— Они такие бодрые.
— Ага…
Мы с Лифаной-тян сидели подле друг друга и с улыбкой наблюдали за мальчиками.
— Слушай. Тебе в деревне кто-нибудь нравится?
— М-м…
В какой-то момент мы с ней достигли того возраста, в котором начали задумываться о любви.
Девушки постарше из деревни постоянно перешёптывались о том, кто с кем встречается, кто с кем помолвлен, и эти истории всегда пробуждали в нас интерес.
— Мне нравятся люди вроде папы…
— Да нет же, нашего с тобой возраста.
— Хм-м.
Я посмотрела на Кил-куна и остальных мальчиков, самозабвенно игравших в прятки.
Всё-таки самым симпатичным из них был Кил-кун. И лицо у него приятное. А вот меня, как бы неприятно это ни было признавать, фигура из зеркала не обнадеживала.
В соседнем городе было множество симпатичных девочек, которые становились только краше с каждым годом.
Я слышала, что моя раса особой красотой не отличается…
Но папа у меня красивый и обаятельный. Я хочу быть как он.
А мама считает красивыми всех. Она такая добрая, и готовит хорошо…
Однажды я спросила ее: «А когда я вырасту, буду красивой?»
В ответ мама с улыбкой кивнула.
Значит, когда подрасту — стану красоткой.
Позже я спросила её, а как это, влюбляться в кого-то? Это похоже на ту любовь, что я знаю? Вопрос её озадачил.
Похоже, это не совсем та «любовь», к которой я привыкла.
— Знаешь, похоже, что любовь — она разная, так что я не уверена. Мама сказала, это не та любовь, которую я знаю.
— Ясненько. А я, знаешь, хочу выйти за кого-нибудь, похожего на Героя Щита из легенды!
Лифана-тян — моя лучшая подруга в деревне. Она женственней меня и очень любит поговорить о любви и возлюбленных. Больше всего её восхищали четыре Героя из древних легенд… а среди них — Герой Щита, ценивший полулюдей.
— Я…
Она продолжала рассказывать.
До этого самого момента я никогда не сомневалась в том, что эти мирные деньки будут продолжаться вечность.
Пыщ!
Рядом с нами раздался громкий звук.
Стоило мне задуматься о том, что произошло, как воздух вдруг задрожал, а затем нас едва не сдул ветер.
— А!
— Кья!
— О-о!
Все тут же пригнулись и стали ждать, пока ветер не утихнет.
Вскоре он и правда стих, и вновь стало тихо.
— Ч-что это было?
— Эй, смотрите.
Кил-кун указал пальцем в небо.
Я посмотрела туда же и обомлела.
Прямо по небу, чуть дальше луга, шёл зловещий красный разлом, словно кто-то ранил небо ножом.
— Что будем делать?
— Мне родители говорили немедленно сообщить в деревню, если что-то случится.
— Если мы не посмотрим что случилось сейчас, то когда?
— Нет, Кил-кун!
Все вместе мы остановили Кил-куна, схватили его и быстро вернулись в деревню.
— Рафталия!
— Папа!
Папа как раз вернулся из города. Я сразу же подбежала к нему.
— Ты в порядке? Не испугалась?
— Нет. Ты сказал мне немедленно возвращаться в деревню, если что-то случится, вот я так и сделала
— Ты молодец.
Папа погладил меня по голове.
Э-хе-хе…
А затем папа повернулся к деревенским жителям и начал:
— Народ, я говорил с правителем-самой. Похоже, что у основания разлома из воздуха лезет огромное количество монстров.
— Это значит, мы должны выставить людей, способных сражаться?
— Это во-первых, да.
Откуда-то со стороны разлома донесся протяжный вой.
Шерсть на моем хвосте сразу встала дыбом. Это был очень страшный вой.
— Ты в порядке?
— Угу…
— С-срочно! Всё плохо! Монстры наводнили город! Там настоящий ад! — воскликнул с испуганным лицом подбежавший к нам дядя, живший по соседству.
— Ч-что?! Не может быть, почему так быстро?!
— Правитель сказал, что монстры прорываются, что всем нужно немедленно бежать, не теряя ни секунды! Он уже отправил запрос на войска для защиты замка.
— А что с самим правителем?
— Я не знаю… но он сказал, чтобы все по возможности помогали эвакуации — нужно минимизировать количество жертв.
— Гх…
Папа и остальные жители переговаривались с жутковатыми лицами.
— И это в такое-то время все лучшие бойцы Садины и нашей деревни отправились далеко в море на рыбалку…
— Там тоже всё плохо. Я не уверен, что они вернутся.
Обстановка ухудшалась с каждой секундой.
А затем… раздался странный щёлкающий звук, и все жители тут же повернулись на него.
— Что… это?
Кажется… что-то… похожее на толпу скелетов медленно брело в нашу сторону.
И эти похожие на скелетов существа держали в руках угрожающе поблескивающее оружие.
«Страшно…» — инстинктивно подумала я.
«…Чудовища».
Да, это слово просто идеально подходило им.
— А, а-а-а-а-а-а! — закричал дядя дурным голосом и пустился в бегство.
Вслед за ним закричали и другие жители.
Но папа встал на пути чудовищ.
— «Как источник силы, я повелеваю: свет, порази врагов предо мной!» Фёст Хоули![2]
Папина магия, сверкнув, попала в скелет и раздробила его.
— Люди, прошу, не паникуйте и выслушайте меня. Нам нужно как можно скорее бежать. Пусть наши расы и обладают крепкими телами, но даже мы не выдержим битвы против этих монстров.
— Согласна, — ответила мама, расправляясь ещё с одним скелетом с помощью топорика.
Но основная часть волны продолжала надвигаться на деревню.
— Мы отступаем. Ну же.
— Х-хорошо.
— Пожалуй, ты прав.
Все успокоились и начали эвакуироваться.
Пока что мы решили двигаться в сторону портового города — он был довольно далеко, и там наверняка пока ещё безопасно.
Но даже если беда дойдёт и дотуда, то будет возможность сбежать в море, и уж на таком расстоянии от разлома мы будем в порядке.
— Га-а-а-а-а-а-а!
Но нашему желанию не суждено было сбыться.
— Кх… ну и чудовище.
По деревне бежал очень большой пёс с тремя головами.
Папа и мама славно сражались, но этот враг им не по зубам. Он так быстро бегает, что ни магия папы, ни топорик мамы не могут по нему попасть.
— Га-а-а-а!
Яростный взмах гигантских когтей отшвырнул в сторону одного из деревенских жителей, который сражался бок о бок с папой. Его руки и ноги страшно выгнулись, он повалился на землю.
Э? Что?
Этого… не может быть.
— А, а-а-а-а-а-а-а!
— Кья-а-а-а-а-а!
Жители вновь впали в панику и начали беспорядочно метаться во все стороны, забыв про эвакуацию.
Они совершенно не слушали увещеваний отца и бежали в сторону моря.
Обезумевшая толпа оттолкнула меня в сторону, и я упала.
— Стойте, народ!
— Ты в порядке? — мама взяла меня на руки и помогла подняться.
Но лицо её было бледным.
Этот огромный трёхглавый пёс добивал бегущих жителей когтями и клыками.
— М-мне страшно…
Я дрожала от страха, и мама погладила меня по голове.
— Не бойся. Всё хорошо, мы обязательно спасёмся.
— У-угу.
Если так сказала мама, то так и будет… правда?
— Идём.
Папа догнал убегающих жителей. Мы с мамой побежали вслед за ними.
Деревенские жители наперегонки бежали к обрыву и прыгали с него в море.
Но большой пёс проследовал прямо за ними, он не хотел их оставлять. Это казалось невероятным, но он прыгнул в то самое море, которое все считали безопасным, и принялся пожирать их.
Море мгновенно окрасилось красным.
— А, а-а-а-а-а-а-а-а…
— М-мы опоздали!
Голос папы был непривычно испуганным. От страха я спряталась за спинами папы и мамы, которые атаковали большого пса чтобы спасти остальных.
— Га-а-а-а-а!
Огромный трёхглавый пёс с воем выпрыгнул из воды и приземлился точно возле нас. Он специально встал так, чтобы за нашими спинами оказался обрыв, и бежать нам было некуда.
— Кх…
Большой пёс о трёх головах накинулся на нас с когтями.
Магия папы смогла отбить когти, но его плечо всё же было задето, и из него брызнула кровь.
Э?
— Дорогой, ты в порядке?
— Да, в порядке. Но…
Позади обрыв, а остальные деревенские жители уже в море. В своем прошлом порыве пёс растерзал больше половины…
— И-и… — я испуганно вцепилась в мамину юбку.
Наши изо всех сил пытались плыть. Но бурное течение всё никак не утихало. Такими темпами они все утонут.
— Если мы ничего с ним не сделаем, он догонит остальных. Погибнут все, кому удалось выжить.
— Да…
— Главное — не мешай.
— О чем ты говоришь? Я полностью готова.
Переговорив друг с другом, папа с мамой посмотрели на меня.
— Рафталия.
— А?
Мама успокаивающе погладила меня по спине.
— Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?
— Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя, — папа погладил меня по голове. — Рафталия… наверное, после этого тебе будет очень тяжело. Быть может, ты и вовсе умрёшь.
— Но помни, Рафталия. Мы хотим, чтобы ты выжила несмотря ни на что… поэтому, прости нас за этот раз.
И в этот момент в моей груди появилось неприятное предчувствие того, что больше я папу и маму не увижу.
— Нет! Папа! Мама!
Я не хотела отходить от них.
Ведь и у папы, и у мамы были такие печальные лица, каких я ещё не видела.
Я тянула руки изо всех сил. Но…
Мама с силой толкнула меня, и я упала с обрыва в море.
Мир перед глазами заволокло пузырями, и я поспешила высунуть голову из воды.
И я… увидела тот самый момент, когда тот огромный трёхглавый пёс набросился на папу и маму.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!
Меня уносило течением, но я сопротивлялась из последних сил.
В конце концов, мне всё же удалось добраться до берега, но к тому времени уже полностью стемнело.
— Ха-а… ха-а…
На берегу было ещё несколько выживших жителей… но были и трупы, которые течение выбросило на берег.
Небо уже окрасилось в привычные цвета.
На тот момент я ещё не знала, что произошло.
Я побежала к тому самому обрыву, думая лишь о том, что хочу как можно скорее вновь встретиться с папой и мамой.
Вокруг валялись разбросанные кости скелетов. Похоже, здесь уже были авантюристы и подкрепление из замка, прогнавшие монстров.
И затем… я… вернулась на обрыв.
Там были… куски мяса… и труп того чудовища. Его как раз уносили рыцари и авантюристы.
И тогда я начала понимать, что произошло.
— Повезло нам, что он был таким слабым.
— Похоже, его до нас ранили, это сильно помогло.
Тут авантюристы и воины заметили меня, стоявшую на месте столбом.
— Это что за малявка? Может, в плен её?
— Погоди, это ведь земля полулюдей?
— О чём ты? Местный феодал мёртв. Нам же недавно сообщили.
— Ясно.
— Не, давайте не будем её трогать, а то мало ли что.
Я шагнула вперёд, и воины с авантюристами расступились.
Тогда я прошла на край обрыва… и увидела то, что осталось от моих родителей. Меня обуяла дрожь, и я разревелась.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!
Я не знаю, сколько времени прошло.
Я опомнилась уже после того, как похоронила папу и маму.
«Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?»
«Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя».
— Угу…
Мама и папа доверили мне тех людей, которых спасли ценой собственных жизней.
Поэтому… я обязательно буду следовать словам своего папы!
Если я так и буду продолжать плакать, мама и папа рассердятся.
— Больше плакать не буду… ну что, я пошла.
Я выдвинулась в сторону деревни.
— А-а-а-а-а-а…
— Папа, мама.
В деревне собрались все выжившие. Взрослых было немного, в основном дети.
— Это ты, Рафталия?
— Да…
— Твои папа и мама в порядке? — обеспокоенно спросил меня живший по соседству дедушка.
Я изо всех сил постаралась не заплакать и покачала головой.
— Ясно… прости…
Дедушка стушевался. Он подумал, что если скажет что-то ещё, то доведёт меня до слёз.
— Всё в порядке. Папа дал мне задание — он сказал, что сейчас именно то время, когда я должна подбадривать остальных.
— Ясно… ты сильная.
— Э-хе-хе.
Я что, улыбаюсь?
Вот и хорошо. Если бы я плакала, папа и мама рассердились бы.
— Ребята! — громко воскликнула я, привлекая внимание детей. — Я знаю, что вы грустите. Я тоже… но подумайте. Разве ваши папы, мамы, братья, сёстры и друзья хотели бы, чтобы вы плакали?
От моих слов скривились и дети, и взрослые.
Я положила руку на грудь и шагнула вперед.
— Я обращаюсь и к тем, кто до сих пор не верит в то, что их близкие умерли. Что они скажут, когда вернутся и увидят деревню в таком состоянии?
Да. Эта деревня — наш дом. Сейчас её состояние не могло устроить никого.
И мой отец, и правитель-сама говорили, что деревня — это наша общая семья.
— Я знаю, вы очень горюете. Но я считаю, что именно поэтому мы, выжившие, должны отстроить всё заново. Ведь все мы — одна семья.
Да, мой отец всегда говорил, что каждый житель деревни ему дорог, словно родственник.
Поэтому я тоже хочу жить его словами и ценить всех жителей деревни.
— Хорошо? Пожалуйста, — сказала я им, улыбаясь изо всех сил.
— Рафталия-тян…
— Рафталия-тян, ты что, не грустишь?!
— Как ты можешь улыбаться, когда твои родители погибли?!
От этих слов моя улыбка немного угасла.
Но я не буду плакать. Ведь если я начну, то уже не смогу остановиться.
— Да… мне вовсе не… грустно.
Мне нельзя плакать. Ведь если начну я, то не остановится уже никто.
— П-понятно.
— Смотрите — эта маленькая девочка старается изо всех сил! Народ! Так может, и мы напряжёмся и попробуем пережить это?!
— Ага!
— Да!
— Правильно! Рафталия-тян! Мы тоже не сдадимся! — воскликнул Кил-кун, который до того был готов вот-вот разреветься.
— Хорошо!
А затем прямо перед нами на землю спланировал символ нашей деревни, подаренный нам правителем-самой — флаг.
Он словно подтверждал, что мы сказали правильные слова.
Да, это будто… награда от следящих за нами папы и мамы.
Я взяла флаг в руки, затем взрослые нашли длинную палку, и я привязала его к ней.
— Это знак с небес! Ну что, народ! Отремонтируем наш дом?!
— Да!
После этого все в едином порыве начали изо всех сил работать над восстановлением деревни.
— Не-е-е-е-е-е-е-ет!
Я резко вскочила. Я… внутри палатки, служившей нам временным кровом.
Мой дом сгорел дотла, и я спала вместе с остальными.
Кажется, я видела сон.
— Ч-что это сейчас был за крик? — спросил меня подбежавший дедушка.
— Что?
— Ты ведь сейчас дико кричала, Рафталия?
Читайте ранобэ Восхождение Героя Щита на Ranobelib.ru
— Правда?
Я должна улыбаться, иначе испорчу всем настроение.
— Все хорошо! Просто сон нехороший попался.
— Л-ладно, если так. Береги себя, не мучайся понапрасну.
— Берегу-берегу, не переживайте так!
Папа. Мама.
Я буду стараться. Изо всех сил…
На следующее утро.
Решив оставить пока выгоревшие и обвалившиеся дома, мы сконцентрировались на ремонте тех, в которых ещё можно было жить.
А ещё… мы выделили людей для того, чтобы они похоронили тех жителей деревни, чьи трупы прибило к берегу.
Взрослые самозабвенно восстанавливали деревню.
Дети тоже работали, стараясь помогать им.
Но запасы еды вызывали беспокойство.
Сначала мы собирались рыбачить и есть улов, но море бушевало, и эту мысль пришлось оставить.
— Остается только…
Мы пересчитали выживших.
От населения деревни осталась лишь четверть.
И всё же дедушка призывал думать о тех, кто ещё жив.
— Но мы всё ещё живы. Всё как ты и сказала, Рафталия-тян.
— Угу!
Тогда… я ещё не знала, что все наши усилия будут безжалостно растоптаны.
— А! Что вы делаете?!
На деревню набежали враждебно выглядящие люди и начали первым делом рубить всех взрослых.
— И-и?!
— К-кто вы такие?!
— Ха-ха-ха, похоже слухи о том, что полулюди выжили, оказались правдивыми.
— Ага, и теперь их никто не защищает, а значит на них можно неплохо заработать.
— Во-во! Получай!
Дедушка шагнул вперед и гневно воскликнул:
— Правитель-сама ни за что не простит вам этого! Здесь неподалеку всё ещё находятся солдаты из замка!
В ответ на эти слова плохие люди дружно расхохотались.
— Мёртвым правителем ты нас не запугаешь. А кроме того…
Это случилось за мгновение. Я была так напугана, что не успела понять, что произошло.
Из живота дедушки торчал меч плохого человека.
— Э?..
— Кха-а…
— Ты хоть знаешь, что мы и есть те солдаты, о которых ты говоришь?
— Да ничего они не знают.
— Я уж понял.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Дедушка повалился на землю, отплевываясь кровью… и вскоре окоченел.
Под моими ногами растекалась красная лужа…
— А, а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Меня охватила паника. Не понимая, что ещё делать, я пустилась бежать.
— Не упустите её! Убивайте всех стариков! Женщин и детей можно продать, их брать живыми!
Что случилось после этого, я помню плохо.
— Не-е-е-ет!
— Заткнись! Получай!
— А, ух…
Кажется, кто-то схватил меня за волосы, а потом изо всех сил ударил.
Прошла неделя. Каждую ночь я видела в своих кошмарах последние мгновения жизни моих папы и мамы.
В тот самый день меня поймали и продали как рабыню.
Сначала мне попался довольно добрый человек. Кажется, он хотел сделать из меня служанку. Но… по неизвестной причине продал меня назад.
А затем…
— Н-н-на!
— Кх…
Почему? Почему он делает такие ужасные вещи?
Толстый неприятный мужчина. Он посадил меня в темницу под каким-то большим особняком в неизвестном мне городе.
И вместе со мной он… нет, чуть раньше меня он купил и Лифану-тян.
И каждый день, когда у него появлялось настроение, он подвешивал нас на цепях и хлестал кнутом.
Он бил нас, не переставая. Мы истекали кровью, а он всё продолжал неистовствовать.
Если мы пытались хоть немного возмущаться или жаловаться, то к ударам кнута добавлялись мучения от странного рисунка на груди, называвшегося Печатью Раба, и боль эта была почти невыносимой.
Но я не сдавалась.
Будь на моём месте папа или мама, они бы выдержали.
Поэтому я ни за что не сдамся.
— Рафталия-тян… кхе.
— Не волнуйся. Мы обязательно, обязательно вернёмся в нашу деревню!
Когда мы воссоединились здесь с Лифаной-тян, она уже была простужена. Но мужчина всё продолжал хлестать её кнутом.
— Да… ты пра… ва.
Что этот мужчина хочет от нас? Что такого весёлого он находит в том… что хлещет нас кнутом?
— Ха! Опять вы там о чём-то мечтаете?!
Удар — и из раны на моей спине хлынула кровь.
От боли из глаз тут же хлынули слезы.
— Реви, реви громче!
— У-у, гху!
В тот день мои пытки были особенно жестокими.
Когда он, наконец, отпустил меня, и моё истерзанное тело вновь почувствовало под собой грязный пол, я на четвереньках подползла к больной Лифане-тян, чтобы как-то помочь за ней.
Все, что мы сегодня ели, — мерзкий, вонючий суп, похожий на грязную воду.
— Ха-а… ха-а…
Я помогла Лифане-тян выпить его, чтобы продлить ей жизнь.
Ничего, мы обязательно вернёмся в деревню. Ведь… там нас уже заждались.
— Потерпи, я обязательно спасу нас.
Я осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, подтачивала камешком прутья решетки, собираясь потом сломать её. Выбравшись из клетки, мы смогли бы скрыться. А затем — и сбежать!
— С… па… сибо…
— Ага! Все ждут нас!
Мои папа и мама оставили деревню на меня.
И её жители наверняка помогут нам.
Наверняка скоро сюда придет Садина-тян с остальными. Нам нужно лишь дожить до этого.
— А-а… я вспоминаю… тот день. Помнишь? Раф… тали… я? — лежавшая на спине Лифана-тян протянула к потолку дрожащую руку. — Помнишь?.. Флаг… правителя… самы… помнишь?
— Да… да, — я крепко сжала протянутую ладонь Лифаны-тян в своих руках.
Я хорошо помню тот флаг, что придал жителям сил.
Это был прекрасный, мирный момент, тогда можно было позабыть о невзгодах.
Но его уже не вернуть.
Поэтому я должна вернуть спокойствие того дня своими собственными руками…
— Кхе! Кхе…
День третий…
Послышались звуки шагов того мужчины.
— Лифана-тян! Кхе!
Снова пришло время адских мук. Я заразилась простудой от Лифаны-тян. Но это ничего.
Я прикрыла наполовину сломанные прутья клетки соломой.
— …
Лифана-тян ничего не ответила.
— Лифана-тян?
Мужчина подошел к клетке, открыл дверь и потрогал Лифану-тян.
— …Сдохла, что ли? Беда, — произнёс он, поднимая её одной рукой и осматривая.
Лифана-тян бессильно свисала с его руки, не подавая признаков жизни.
— Я вот-вот собирался сдать её обратно, а она возьми и сдохни. Мне же штраф платить придётся!
С этими словами он пнул Лифану-тян, словно испортившуюся игрушку.
Как я уже потом узнала, он получал наслаждение от пыток рабов-полулюдей и их страданий.
Нас называли «вопящими рабами» и сдавали в личное пользование напрокат.
— И-и?!
Э? Э? Лифана-тян?
Это… это ведь шутка, да?
Я коснулась Лифаны-тян дрожащими руками.
И когда я ощутила ужасный холод её тела, моё сердце дрогнуло.
Нет, Лифана-тян!
Скорбь, страх, гнев по отношению к несправедливости, отчаяние.
Отрицательные эмоции грязным потоком хлынули в моё сердце, превращая его в болото.
Почему? Ведь Лифана-тян не делала ничего плохого!
— Да и ты надоела каждый вечер кричать! Спать не даёшь!
— Ик, гх… Ли… фана… тян!
Мужчина подвесил меня и начал хлестать кнутом. В этот раз он орудовал им особенно долго.
Но я ни на мгновение не сводила глаз с Лифаны-тян и совершенно не ощущала боли.
— Ах, да. Ты там всё говорила о какой-то деревне, в которую хочешь вернуться, да?
— …
Мне незачем было отвечать ему. Ведь это был дом, в котором меня ждали.
— Кажется, твоя деревня давно заброшена. Вот доказательство.
С этими словами мужчина показал мне хрустальный шар.
Шар засветился и спроецировал на стену изображение деревни.
Там… никого не было… деревня выглядела ещё хуже, чем когда я покинула её.
Но главным доказательством были останки безжалостно сожжённого флага.
— А-а, мне кто-то говорил, что ты — та самая девочка, которая подбадривала жителей той деревни. Но все бросили её и бежали.
— А…
Мужчина злорадно рассмеялся. Видимо, он был доволен тем, что увидел меня такой после того, как я упорно не поддавалась.
— У… у-а-а-а-а-а-а…
И тогда… я почувствовала, что внутри меня что-то сломалось.
Мне стало всё равно.
В той деревне, которую оставили мне папа и мама, никого не осталось.
И что же мне тогда… делать?
У меня больше никого не осталось.
— Реви!
Боль сводила меня с ума.
Тот кошмар, что я видела каждую ночь, постепенно подтачивал меня.
Кошмар о смерти моих родителей… стал еще хуже.
«Ты виновата, ты не смогла спасти деревню. У тебя нет права улыбаться. У тебя нет права жить. Умри», — шептали они мне.
Да… они правы… я уже никогда не смогу улыбнуться.
Я не хочу улыбаться.
Поэтому, за то, что я нарушила обещание, я…
Наконец… мужчина решил избавиться от меня и продал.
Хотя, нет, возможно, истёк срок моего проката для пыток.
— Какой ужас… я не смогу многого дать вам за неё. О да.
— Она уже полудохлая. Я взял её напрокат, но она сильно износилась. Вот я и решил продать её — так я больше сэкономлю.
— Я вас понял. О да.
Толстый человек во фраке выкупил меня у того мужчины. Это был не тот человек, что торговал мной поначалу.
Он мой следующий хозяин?
— Куда же мне тебя приспособить…
Мой новый хозяин поделился со мной лекарствами и едой.
— Кхе, кхе!
— …Видимо, ты долго не протянешь. О да, — пробормотал он и запер меня в клетке.
Моя жизнь… уже ничего не значила.
Деревни, которую я должна была защищать, больше не было, мои папа и мама умерли, и даже говорили мне, чтобы умерла и я.
Мне тяжело. Хочу умереть поскорее.
Я не знаю, сколько прошло времени. Иногда мимо моей клетки проходили разные люди, но голова уже практически не работала.
А затем…
— Здесь самые дешёвые рабы, которых мы только можем представить господину… [3]
Мой хозяин о чём-то говорил с молодым человеком, стоявшим перед моей клеткой.
— Слева направо: представитель кролеобразных с наследственным недугом, больная представительница енотообразных, страдающая от приступов паники, и зверочеловек-ящер.
— Что-то они все не без нюансов.
Молодой человек вёл переговоры с хозяином. А затем наши глаза вдруг встретились.
Его глаза сверкали таким пронзительным светом, словно он мог убить меня одним только взглядом.
От его глаз у меня невольно спёрло дыхание.
Он сразу же переключил свое внимание на остальные клетки, но я успела до ужаса испугаться.
Он был полон такой ненависти, что тот мужчина с кнутом ему бы и в подмётки не сгодился.
Казалось, будто он ненавидит весь белый свет.
Наверное, если он купит меня, то я сразу же умру…
— …панические атаки по ночам, в общем, я умываю руки.
Он что, говорил обо мне? Не знаю.
Но в итоге купили всё же меня.
Боль от обновления Печати Раба была такой же неприятной, как и всегда.
Но я знала, что уж этот человек наверняка станет моим последним хозяином.
В конце концов… мне уже недолго осталось.
Затем хозяин дал мне нож и приказал убить монстра.
Было очень страшно. Но если я не била, приходила новая боль.
Когда мы вышли из оружейной, у меня заурчало в животе.
Сейчас он опять рассердится!
Я замотала головой, отрицая свой голод. Нет, я не голодна, не сердитесь, не бейте меня кнутом!
— Ха-а… — вздохнул он в ответ.
Как? Он не сердится?
И тогда мой хозяин повёл меня в заведение, где подавали еду.
Эту дешёвую городскую столовую я когда-то видела.
— Этто, мне самое дешёвое, что есть в меню, а этой маленькой леди то же, что у того ребёнка.
— Э?!
Мой хозяин, во взгляде которого читалось «что же ты так завистливо смотришь», заказал мне еду. Я не поверила своим ушам.
Ведь за пределами моей деревни нет хороших людей. Так почему?
— Поче… му?
— М? У тебя на лбу написано, что ты есть хочешь. Или ты что-то другое хотела?
Я замотала головой.
— Поче… му вы… позволяете мне такое есть?
Ведь с того дня, как я стала рабом, никто никогда не обращался со мной так.
— Я же сказал, у тебя на лице было написано, что ты его хочешь.
— Но…
— Короче, ешь и поправляйся. Такие тощие дети долго не живут.
Не живут… он прав. Я наверняка умру. Меня наверняка добьёт та же болезнь, что убила Лифану-тян.
— Извините за ожидание.
Передо мной появилась чудесная еда, украшенная флажком.
Перед глазами стояла та самая вещь, на которую я завистливо заглядывалась. Но наверняка, как только я попытаюсь притронуться к ней, этот человек скинет её на пол с громким смехом.
— Ты что, не будешь? — удивлённо спросил меня человек, глядя, как я не притрагиваюсь к еде.
— Мне и вправду можно?..
— Эх… да можно, можно, ешь уже.
Угу. Похоже, всё же придется. Я осторожно протянула руки.
Затем искоса посмотрела на хозяина.
Не похоже, чтобы он что-то собирался делать. Я притронулась к еде.
Я вытащила флажок, и меня наполнило чувство того, что я сделала что-то важное. Я ощутила такое удовлетворение, словно кроме этого флажка мне больше ничего не надо. Я словно вновь оказалась в родной деревне. Словно тот потерянный флаг вновь вернулся ко мне.
Я продолжала уплетать роскошный обед, крепко сжимая флажок. Было так вкусно, что я заплакала.
Если я буду плакать, он рассердится. Я должна изо всех сил скрывать свои слёзы.
— Вкусно?
— Да!
Чёрт! Я забылась и ответила слишком громко. Наверняка он ждал, пока я обрадуюсь, чтобы сделать со мной что-то ужасное!
— Ясно. Вот и славно, — ответил хозяин, и я в недоумении склонила голову.
Мне казалось, словно флажок в моей руке излучает тепло.
По сравнению с тем флагом, что дал нам правитель-сама, этот был маленьким и дешёвым, но… он напоминал мне о важных вещах, словно хранил в себе всё то, что я потеряла.
Я посмотрела на молодого человека.
Его лицо оставалось всё таким же страшным, но сейчас мне показалось, что что-то в нём изменилось.
«Этот человек… не такой, как все? Он добрый, несмотря на жуткий голос и страшный взгляд?» — задавалась я бесконечными вопросами.
В тот день случилось ещё много чего. Он дал мне лекарство, мы много ходили.
Но самая большая разница по сравнению с предыдущими днями была в другом.
Тот кошмар, что терзал меня всё это время… изменился.
— Рафталия.
Мои папа и мама стояли на краю обрыва.
— Папа! Мама!
Я бежала к ним как только могла.
Я хотела воссоединиться с ними. Я хотела быть с ними вечно.
Хоть я знала, знала, что не должна плакать перед папой и мамой, слёзы сами лились из моих глаз.
— Всё хорошо… всё хорошо.
— Не плачь. Будь сильной.
— У-у… но…
Я продолжала плакать, а папа и мама нежно утешали меня.
— Мы всегда будем следить за тобой.
— Да, поэтому будь счастлива.
— Но…
— Не бойся, тот человек тебя не…
В этот момент я проснулась.
К моему удивлению, мой хозяин держал меня на руках и успокаивал.
…Похоже, он не плохой человек. А кроме того, он не собирается ранить меня забавы ради.
Он очень неловкий и часто грубит, но я знаю, что он не злой.
Хоть у него почти нет денег, он всегда кормит меня, когда я голодна, даёт лекарства и покупает экипировку в первую очередь мне, а не себе.
В тот момент в моём сердце проклюнулось новое непривычное чувство, новый крохотный росток… но этот факт, а также, что именно это было, я поняла намного позже.
А ещё я узнала, кем именно был этот человек.
Этот человек с печальными чёрными глазами, полными ненависти…
Этот грубый, вспыльчивый, невежливый, страшный человек.
И в то же время человек, знавший боль других людей… человек с очень, очень добрым сердцем.
Да, моим хозяином стал… тот самый Герой Щита-сама, о котором мечтала Лифана-тян.
И я получила от Героя Щита-самы ещё много разных вещей.
Я потеряла всё, но теперь моя сокровищница вновь начала наполняться.
— Хи-хи-хи, — засмеялась я, складывая свои сокровища в мешочек, который дал мне Герой-сама.
Мячик. Сломанный ножик. Множество других вещей. Но моё главное сокровище — тот самый флажок.
Я получила от него и много других вещей, которые в этот мешочек не влезали, но которые согревали меня.
Я вылечилась и со временем почувствовала, что становлюсь сильнее.
— На, это твоя еда.
— Есть!
Лифана-тян. Ты уже слышала?
Что я сражаюсь плечом к плечу с Героем Щита-самой?
Наверняка ты удивлена.
В тот день мне снова приснился сон… очень хороший сон.
Словно Лифана-тян не умерла, а сидела передо мной и улыбалась. И мы с ней обсуждали всё, что случилось, и прочие приятные мелочи.
— Держись, Рафталия-тян.
— Я держусь.
— Хорошо тебе… быть вместе с Героем Щита-самой…
— И-хи-хи, завидуешь, да?
— А-а, не смейся надо мной!
Лифана-тян из моего сна улыбалась такой улыбкой, в которой не было ни капли горечи.
— Я буду следить за тобой.
— Хорошо.
— Ты ведь вернешься к нашей деревне и нашему флагу?
— Да. Я обязательно верну её!
Ведь мои папа и мама следят за мной оттуда. Поэтому я обязательно выживу и отстрою деревню заново.
Я хочу стать сильной, чтобы наказать плохих людей, которые похитили нас.
Это жестокий мир, он полон горечи и зла, но я не сдамся.
Я больше не хочу никого терять.
Я научусь защищать маму, папу, Лифану-тян и Наофуми-саму.
И ради этого я… буду продолжать идти вперёд.
Примечания
↑ Имя опущено автором.
↑ Святость 1.
↑ Вместо слова «Герой» находился прочерк.
