Первые лучи рассвета показались над горизонтом, когда мы с Реджисом спустились с изрешеченного зверями холма, расположенного неподалеку от города Маэрин. Я сосредоточился исключительно на тренировке шага Бога — падая больше раз, чем я мог сосчитать в процессе — в то время как Реджис разведывал окрестности, занимаясь охотой самостоятельно.
Хотя прогресс был медленным, я все еще гордился видимым ростом мастерства моей первой официальной божественной руны. Я смог достичь цели, которую заранее определил, используя шаг Бога с гораздо большей точностью, чем сначала.
То есть, если на пути не имелось всяких препятствий, конечно. Принимая во внимание помехи, преграждающие мой «путь», шаг Бога стал экспоненциально более трудным в использовании.
Конечно, было несколько способов обойти это. Я мог бы использовать шаг Бога по прямой линии, так же, как я делал это с взрывным шагом, но это будет просто использованием тупого края меча.
В качестве альтернативы, я мог бы потратить длительный период времени, сосредоточившись и наметив «путь», который я мог бы выбрать, чтобы прибыть к намеченному месту назначения… но это было немного трудно сделать, когда двухтысячфунтовое животное маны бросилось за мной, и изменение позиции даже немного изменяет «путь».
Ложка меда в этом всем заключалась в том, что мое первоначальное развитие взрывного шага еще в Эфеоте послужило тренировочным колесом для шага Бога. Наряду с моими усиленными рефлексами эфирного ядра и телосложением дракона клана Индрат, я знал, что овладение этим было лишь вопросом времени и усилий.
Реджис, с другой стороны, все еще не получил озарения в активации руны разрушения, несмотря на мое наставление.
Я знал, что если я использую руну разрушения еще один или два раза, он сможет получить представление об эдикте, но я, честно говоря, боялся того, что может произойти, пока я нахожусь в псевдопсихотическом состоянии, которое вызывает эдикт.
Тем не менее, благодаря тому, что, в отличие от маны, окружающий эфир был повсюду, Реджис сумел добиться больших успехов в укреплении своих собственных эфирных запасов. Благодаря этому его сила не только возросла, но и расширился диапазон, в котором он мог находиться отдельно от меня.
Вся его фигура, казалось, иллюстрировала его растущую силу, а два рога, изогнутые и скрюченные за ушами, стали еще более запутанными. Не только это, но и вся его фигура, казалось, стала более телесной и реальной, так как пурпурный огонь, который составлял его гриву, выглядел как настоящее пламя, а не дымные клочья.
С моей головой, очищенной от событий, произошедших во время церемонии посвящения, и моим пустым эфирным ядром, я приблизился к каменному знаку, который указывал, что мы вернулись в «безопасную» зону. К моему удивлению, кто-то ждал меня рядом с резным валуном на поляне.
«Он стоит тут со вчерашнего вечера?» — спросил Реджис (его фигура пряталась внутри меня).
«Ты уверен, что ты разумное оружие? — поддразнил я, прежде чем позвать мальчика. -Бельмун?»
«Я — не просто разумное оружие», — с ворчанием поправил Реджис.
Услышав свое имя, Бельмун вскочил на ноги. Он рванулся ко мне, ветер отбросил назад его длинные растрепанные волосы, обнажив разбитую губу, синяк под глазом и распухшую щеку.
Мальчик стрельнул в меня широкой улыбкой, и махнул рукой: «Мистер!»
Бельмун резко остановился передо мной и плюхнулся на колени: «Пожалуйста, научите меня драться!»
Заметив синяки и ссадины на его открытых руках и застывшее выражение лица, я не мог не восхититься решимостью мальчика.
« Нет», — ответил я, проходя мимо него.
«П-подождите!- Белмун снова встал передо мной. — Сейчас мне нечего предложить, но сегодня меня наградили гербом!»
Я приподнял бровь: «Ну и что?»
Мальчик почесал в затылке: «Т-так значит у меня невероятный талант! Сейчас мне нечего вам предложить, но в будущем, когда я стану знаменитым или даже достигну высокого положения, я отплачу!»
Не знаю, что на меня нашло, когда я увидел уверенное — почти самодовольное -выражение лица Бельмуна, но я выпустил волну эфирной силы, вложив в нее ровно столько убийственного намерения, чтобы мальчик упал на четвереньки, задыхаясь.
Отказавшись от своих намерений, а также от ощутимого давления окружающего нас эфира, я невозмутимо уставился на Бельмуна, который теперь хватал ртом воздух. «Не будь таким невежественным. Мир велик, и твой талант в этом маленьком городке может быть сравним с дарованиями уличных крыс крупного города».
Вернувшись в поместье, Реджис вспрыгнул на кожаный диван: «Я не думал, что ты будешь так эмоционален с этим маленьким мальчиком».
Я нахмурился. «Я не был эмоционален».
«Ну да?! Ты едва ли заботишься о здешних людях настолько, чтобы обменяться с ними более чем парой фраз, если только не ищешь информацию, — ответил Реджис, ложась. -Но ты не только помог мальчику, но и дал ему совет».
Снимая рубашку, я возразил: «Это был не совет. Его самодовольное отношение после того, как он получил немного признания, раздражало меня».
Реджис закатил глаза и свернулся калачиком в своем «медитативном» состоянии.
Я вздохнул и сел на пол. Я знал, почему так себя вел — просто не хотел признаваться себе, что этот маленький мальчик во многом напоминает меня. Хлопнув себя по щекам, чтобы сосредоточиться, я закрыл глаза, когда теплое одеяло утреннего света окутало меня и снова начало очищать мое эфирное ядро.
В течение следующих нескольких дней, предшествовавших ежегодному смотру, мы с Реджисом жили в удобном ритме, в основном вдали от любопытных жителей города Маэрин.
Без необходимости спать, если не считать нескольких часов раз в три дня, я использовал утреннее очищение своего ядра, чтобы пополнить запасы эфира, необходимые для изучения кубовидной реликвии, чем я занимался во второй половине дня. По вечерам и ночам я останавливался на вершине холма, заросшего деревьями, практикуясь не только в шаге Бога, но и в борьбе с эфиром вообще.
Майла заглянула ко мне в первый же день после посвящения, но я сказал ей, что никуда не пойду, и заставил ее вернуться домой. Я не хотел, чтобы она проводила большую часть дня со мной, когда ее время пребывания с сестрой было так ограничено сейчас.
Однако позже я узнал от нее, что Бельмун начал серьезно тренироваться в «нападении», пока не поступил в академию Штормков. Оказалось, что синяки, которые он получил в ночь после посвящения, были вызваны тем, что он подрался с некоторыми из студентов-нападающих.
Хотя прогресс был мною достигнут как в изучении кубовидной реликвии, так и в изучении шага Бога, я постепенно становился все более нетерпеливым, оставаясь в этом маленьком городке.
Поэтому, когда наконец настал день ежегодного смотра, я был по-настоящему взволнован.
«Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас?» — спросил Реджис, пристально глядя на меня.
Я нежно держал камень Сильвии в своих ладонях: «Прошло много времени с тех пор, как я пробовал, и мое эфирное ядро стало сильнее после практики шага Бога».
«Я знаю, но разве твоя последняя попытка не высосала почти полностью твои запасы эфира? Ты будешь в порядке во время смотра?»
«Именно. Я не могу тренироваться сегодня из-за смотра. А теперь тихо…» — ответил я, сосредоточившись на полупрозрачном камне и выпустив эфир из своего ядра.
Я был встречен с тем же ощущением эфира, вытекающего из моего тела, когда пурпурный саван окутал камень.
В отличие от прошлого раза, когда мне показалось, что я пытаюсь наполнить пруд несколькими каплями за раз, теперь я мог чувствовать настоящий поток эфира, достигающий внутреннего измерения внутри камня. Мой эфир был более чистым и плотным, чем раньше, поэтому было еще меньше эфира, потраченного впустую через процесс «фильтрации», который также происходил внутри камня.
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Тем не менее, хотя определенный прогресс был достигнут, к тому времени, как я стал потеть и задыхаться от напряжения, и почти весь мой эфир из меня высосали, не было никаких видимых изменений в полупрозрачном камне.
Я вложил камень обратно в межпространственную руну и упал на холодный пол.
Глядя в потолок, я думал о том, как много мне еще нужно достичь. Даже после того, как я зашел так далеко, мне казалось, что я едва сделал шаг вперед на этом отрезке пути. Но больше всего я боялся того, что произойдет после того, как я достигну последней ступени.
Неужели наполнение эфиром камня действительно вернет Сильвию? Она дала мне свою физическую форму, чтобы спасти меня. Неужели она действительно вернется той же Сильви, которую я знал и любил? Вернется ли она вообще?
От этих мыслей у меня заныло в груди, и мне показалось, что мое тело стало в несколько раз тяжелее, когда моя мотивация и решимость пошатнулись.
Нет. Ты зашел так далеко, Артур. Ты не можешь остановиться сейчас.
Резко выдохнув, я встал и переоделся. Ощущение черных кожаных доспехов, прилипающих к моей коже, было приятным изменением после трения предыдущего костюма из ткани.
Тихий стук в дверь подсказал мне, что скоро начнется смотр.
«Пошли», — сказал я Реджису. Кивнув, он исчез в моей спине.
Накинув на плечи бирюзовый халат и сунув белый кинжал в потайной карман на
внутренней подкладке, я направился к двери.
Меня встретила мрачная Майла. Она одарила меня улыбкой, которая не совсем соответствовала выражению ее глаз: «Доброе утро, восходящий Грей».
«Майла?- Я приподнял бровь. — Кажется, я просил прислать кого-нибудь другого, чтобы меня сопровождали».
Девушка, которая выглядела всего на несколько лет моложе моей сестры, покачала головой: «Я не могу этого сделать. Мой разум был бы более спокоен, если бы я лично помогала уважаемому восходящему. Однако спасибо за ваше внимание. Я наслаждалась последними днями, проведенными с моей сестрой».
«Хорошо, если ты в порядке», — пробормотал я, почесывая щеку.
Мы вдвоем молча спустились с холма, ведущего к самому городу. Некогда разговорчивая девушка, казалось, погрузилась в свои мысли, несколько раз споткнувшись на неровной дороге.
«Ах, чуть не забыла, — вдруг сказала Майла, поворачиваясь ко мне. — Глава Мейсон готов обменять рунную карту на деньги, которые вы заработали, продавая зверей маны. Он решил, что раз вы потеряли свое кольцо измерения, это будет практичнее, чем таскать с собой мешок золота».
«Рунные карты — это физические карты, связанные с банковским учреждением с помощью рун, так что тебе не нужно носить с собой физические деньги», — просто объяснил Реджис после моего быстрого ментального толчка.
«Я обязательно заберу ее перед отъездом», — ответил я, снова впечатленный тем, насколько продвинутой была Алакрия по сравнению с Дикатеном. Меня так и подмывало придумать, как бы незаметно расспросить побольше о том, как работают здешние банковские учреждения, когда мы доберемся до самого города.
Атмосфера сегодня была намного оживленнее, чем несколько дней назад, и она только усугубилась, когда мы достигли арены. Шум десятков разговоров, в которых все сражались за превосходство, заглушал солдат, пытающийся справиться с растущей толпой.
К счастью, нам не пришлось идти через главный вход. Один из охранников проводил нас к боковому входу, ведущему на площадь.
«Я уйду отсюда, уважаемый восходящий, — сказала Майла, опустив голову. — Только официальные лица городов и гости из академии Штормков допускаются в этот смотровой зал».
Глядя, как она уходит, оставив меня с охранником в хорошо освещенном коридоре, я мысленно проклинал себя за то, что думал, что смогу спокойно наблюдать за представлением. Я уже догадывался, как душно будет в комнате, заполненной городскими чиновниками, которые будут обнюхивать представителей академии Штормков.
Билетер, стоявший в дальнем конце коридора, поспешно открыл дверь вишневого дерева и, направив меня внутрь, крикнул.
Я вошел в комнату под открытым небом, которая выходила на арену, где уже стояли ряды подростков в униформе, которая четко определяла их родные города.
Комната была скромно обставлена вазами с цветами и темной деревянной мебелью. Отсутствие сидячих мест в этой «зоне отдыха», казалось, предполагало прогулки и знакомства друг с другом.
Внутри находились аристократы разного возраста, все в роскошных костюмах или платьях. Каждый из них держал в руке бокал вина, как будто позировал для картины, и пристально смотрел на меня.
«Уважаемый восходящий!» — раздался знакомый раскатистый голос. Глава Мейсон был одет в приталенный костюм, подчеркивающий его широкие плечи. Его волосы с проседью были зачесаны назад, а борода тщательно расчесана и завязана на конце.
Он протянул мне один из многочисленных бокалов с вином, выставленных на столах для коктейлей, расставленных по всей комнате, прежде чем повернуться к остальным присутствующим: «Мы все так рады, что вы сегодня с нами!»
«Спасибо, что пригласили меня. — Я принял бокал и повернулся к глазеющим на меня людям, подняв сосуд и изобразив улыбку. — Должно быть, я немного разволновался, увидев, что я одет, словно готов присоединиться к ребятам там, внизу, вместо того, чтобы пить здесь».
Раздался смех, нарушивший напряжение, и присутствующие чиновники начали стекаться к нам.
«Вау. Кто этот гладкоречивый человек и что ты сделал с тем злым Артуром, которого я привык терпеть? Я думал, ты говорил, что плохо разбираешься в светских тусовках», -сказал Реджис.
«Заткнись. И я сказал, что не люблю светские сборища. Это не значит, что я плохо в них разбираюсь».
«Как и ожидалось от уважаемого восходящего. Мало того, что ваше присутствие так внушительно, но и ваша внешность также ошеломляет», — сказала женщина, которая, казалось, была чуть старше двадцати, хихикая, касаясь своей рукой моей.
Я улыбнулся в ответ, и сделал шаг к ней: «Пожалуйста. Зовите меня Грей».
Не потрудившись узнать ее имя, я пробрался сквозь толпу из более чем двадцати человек. Не обращая внимания на их чрезмерное желание представиться мне и выставить напоказ всю свою власть, чтобы привлечь меня, я сохранял обаятельный и беззаботный вид.
Я выпил несколько бокалов вина, обмениваясь приветствиями и чокаясь с присутствующими, узнавая больше о трех соседних городах, когда все мое тело внезапно содрогнулось.
Реджис тоже это почувствовал, когда все мое внимание внезапно переключилось на дверь, из которой мы вошли.
«Старейшина Кромли из академии Штормков, студенты Афина и Паллисун из академии Штормков прибыли!» — объявил билетер, открывая дверь.
Болтовня и смех вокруг меня вскоре были заглушены шумом крови в моих ушах, когда мы с Реджисом сосредоточились на худощавом седом мужчине, одетом в темный костюм.
Более конкретно, то, что привлекло наше внимание, было скромным каменем, который лежал на гладкой обсидиановой трости в его руке. Скромный камень, который содержал значительное количество эфира в своей ветхой поверхности.
