Я уставился на старого алакрийца, посчитав, что неправильно его расслышал.
— Профессора академии находятся за пределами стандартных социальных рангов, — сказал Даррин, в след за заявлением Аларика. — По крайней мере, в престижных академиях. Даже могущественные высшекровные не смогут лишить тебя должности профессора, и если Гранбелей поймают за организацией нападения на территорию Центральной Академии, то они немедленно лишатся своего имени.
Я откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и приподняв бровь.
— Ты сказал, что они все равно больше не нападут.
Аларик фыркнул и весело сказал:
— Да ладно тебе, малыш. Не меняй тему.
— Должность инструктора по рукопашному бою начального уровня, — продолжил Даррин, барабаня пальцами по столу. Он пристально смотрел на меня.
— Плевая работенка, даже не придется учить маленьких вогартов магии, — добавил Аларик с усмешкой. — Простые взмахи мечом и беговые упражнения.
— На деле же занятия будут проводиться лишь пару дней в неделю, — продолжил Даррин, — так что, как только устроишься, у тебя будет время чтобы…
Тихий стук в дверь прервал его.
Мгновение спустя дверь открылась, и вошла Соррел с двумя плотно уставленными подносами, полными еды.
— Разговаривать лучше на сытый желудок, — сказала она, мило улыбаясь, пока ставила подносы на стол.
— Я, очевидно, знаю, о чем ты думаешь, –вмешался Реджис, пока мы ждали, когда Соррел накроет на стол, — но мы с тобой оба понимаем, что с логической точки зрения это довольно надежный план.
— И что же в этом плане тебе показалось логичным, Реджис? — ответил я, не в силах подавить вспышку раздражения.
— Учить нескольких богатых алакрийских сопляков как бить друг друга палками -не такаяуж большая ценаза карт-бланш и возможность продолжать наши дела без препятствий, принцесса. — сказал Реджис резким, самодовольным тоном, ведь он вытаскивал мысли прямиком из моей головы, чтобы меня ими же и заткнуть.
— Ты имеешь в виду научить алакрийских детей убивать дикатенских детей?
— А разве это не то же самое, что и когда ты помог маленькому Бельмуну в городе Маэрин получить герб? — Или как насчет Майлы и ее эмблемы?
— Я ничего не… — замолчав, я отмахнулся от своих слов. По правде говоря, я подозревал, что причина, по которой двое детей получили такие мощные руны в Маэрине, имела какое-то отношение ко мне. Не уверен, как именно, но это слишком большое совпадение, чтобы его игнорировать.
— Разве мы уже не перестали относиться к каждому встречному алакрийцу, как к заклятому врагу? — спросил Реджис, резкость в его голосе спала до чего-то почти сочувственного. — Черт возьми, в отличии от тебя, я встречал только алакрийцев… Иянесочувствую, аговорюубедительно.
Переключив внимание на Соррел, заканчивающей раскладывать наш ужин, я обдумывал аргумент Реджиса. Он прав, однако я изо всех сил старался, чтобы эта мысль не просочилась к нему. Соррел улыбнулась нам и удалилась из комнаты.
Как только за ней захлопнулась дверь, Аларик снова продолжил:
— Помнишь, где я впервые нашел тебя, малыш? Ту маленькую библиотеку в Арамуре? Поступив в Центральную академию, ты получишь доступ к одной из крупнейших библиотек в Алакрии. Где информация несколько ближе к источнику, если ты понимаешь, что я имею в виду. Не так… тщательно проверена, как та, что ты нашел в Арамуре.
Оставив без внимания старого пьяницу, в пользу какого-то рубиново-красного фрукта, я отделил от него кусочек с помощью вилки и съел.
— Восходящие преуспевают в академических кругах, — добавил Даррин, намазывая хорошо пахнущее масло на толстый кусок горячего тоста. — И Центральная академия также очень престижна. Профессор по желанию может легко получить доступ внутрь реликтомб через главный портал восходящих и обратно… или же договориться, чтобы получить доступ к дополнительному порталу или даже к личному порталу где-нибудь. Многие профессора все еще восходящие, так что ты не будешь выделяться.
Я нахмурился, жуя фрукт, который имел эластичную текстуру вяленного мяса. Моя непосредственная задача — возвращение в реликтомбы. И если притворство профессором в академии не будет препятствовать ей…
— Вокруг тебя будут находится десятки экспертов из различных областей, — продолжал Аларик. — Таких людей, которые любят выставлять на показ свой ум и талант. Магов, которые знают все, что нужно знать о работе рун, о реликтомбах, о реликвиях древних магов…
Тяжело сглотнув, я наклонился вперед и взял ломтик твердого сыра с одного из подносов.
— В этой академии изучают реликвии? — спросил я, стараясь казаться не слишком заинтересованным. Но по тому, как просияло лицо Аларика, я понял, что не преуспел.
— Нет, все реликвии отправляются Верховному Владыке, у которого, вероятно, есть какая-то суперсекретная база, где его инстиллеры проводят свои эксперименты, — со словами Аларика, что стерли то краткое волнение, которое я почувствовал, мое лицо поникло, — но зато у них выставлено довольно много мертвых реликвий! — закончил он в спешке.
Даррин энергично закивал.
— Это правда. Я был приглашенным оратором там около года назад, и они показали то, что называют своим «реликварием», что-то вроде небольшого музея мертвых реликвий, скопившихся за многие годы.
— Целая комната, заполненная мертвыми реликвиями? — я обдумывал все возможности. Если бы я мог заполучить в свои руки больше реликвий, таких как…
— Кстати, а как нам называть эту штуку? — спросил я Реджиса, подумав о многогранном камне, с помощью которого смог увидеть сестру и мать.
— Сфера сталкера дальнего действия, — сказал Реджис, растягивая на распев название. — Я уже как несколько недель мысленно называю ее так.
— Определенно… нет — ответил я. — Но как бы мы ее ни называли, заполучить в наше распоряжение еще нескольких реликвий уж точно не повредит. Только…
— Ладно, — сказал я вслух, — если мы допустим, что я согласен с твоим планом. Только как его реализовать?
Аларик стукнул кулаком по столу и усмехнулся, от чего несколько кусочков еды выпали изо рта на бороду, Даррин пустился в более подробные объяснения.
***
В тот же вечер я сидел, скрестив ноги, на полу в одной из уютно обставленных гостевых комнат Даррина, обдумывая свое положение, а Реджис дремал на моей кровати, утопая своей огромной тушей в мягком матрасе.
Как бы мне не хотелось признавать, но идея Аларика и Даррина действительно обладала некоторыми достоинствами. Директор Гудскай сделала меня профессором, когда мне было всего двенадцать, и я годами тренировался в рукопашном бою в сфере души с Кордри.
Академия обеспечит мне политическую защиту как от Денуар, так и от Гранбелей, и, похоже, я практически сразу же смогу вернуться в реликтомбы.
— Реликтомбы…
Где-то там еще три древних руины ждали, когда я их найду. У меня нет гарантий, что зоны, по которым мы с Каэрой поднимались вместе, не были теми же руинами, однако инстинктивно я чувствовал, что второе восхождение не увенчалось успехом.
Хоть я и добился значительного прогресса с Божественным Шагом (благодаря Тройному Шагу), но у меня отсутствовал какой-либо серьезный прорыв и я не нашел ничего, что привело бы меня к пониманию новой божественной руны, а ключ-камень, содержащий знание Реквием Ароа, технически был из первых руин.
Я не мог отделаться от мысли, что, чтобы овладеть аспектом Судьбы, мне нужно найти больше зон, подобных разрушенной комнате, где я разговаривал с говорящим магическим кристаллом. Иначе зачем еще джиннам оставлять там остатки самих себя в ожидании вручить краеугольный камень первому появившемуся «достойному наследнику»?
Я очистил свой разум и подумал о местоположении четырех древних руин, как описала их Сильвия. Имплантированные воспоминания промелькнули в моей голове, но я не нашел в них никаких ориентиров, все места, которые я увидел, оказались незнакомыми, за исключением одного, уже посещенного, к тому же у меня отсутствовал какой-либо способ ориентирования в реликтомбах чтобы найти их.
— Мы просто застряли здесь, в Алакрии, — тихо сказал я. — Что, если Агрона первым достигнет понимания Судьбы?
Реджиса приподнял голову с кровати, слегка склонив набок.
— Тогда… Думаю, мы проиграем. Твоя девушка поведет его армию на Эфеот, а Агрона использует Судьбу, чтобы, я не знаю там, превратить всех остальных асур в одуванчики или что-то в этом роде.
Покачав головой, я откинулся назад и лег на прохладный пол.
— Что бы ни сделали Агрона и Нико с Тессией, какими бы ни были эти татуировки или массивы заклинаний… Я должен спасти ее, Реджис.
— Относительно девушки, которую ты любишь всю свою жизнь, — вторую жизнь, неважно — я чувствую у тебя много смешанных чувств, — замолчав, Реджис обдумал свои следующие слова. — Ты спасаешь ее из любви или же из чувства вины?
Я дал его словам настоятся и спустя время вздохнул.
— Не уверен, может быть, и то, и другое? Это сложно…
Теневой волк зевнул и положил голову на лапы.
— Сказал парень, который разобрался как перематывать время вспять, чтобы возвращать объекты к жизни.
Я издал рассеянный смешок, все этапы моих отношений с Тесс пронеслись перед глазами. Из спасенной, в младшую сестру, подругу и одноклассницу, а затем все вылилось в нечто большее. Среди всего этого всегда присутствовала некая форма любви, но не та, которую имел в виду Реджис. Я испытывал вину, за то, что на самом деле был намного старше своего физического тела, и отвергая свои чувства я не мог глубже их изучить. Даже пара поцелуев, которыми мы обменялись, были прощупывающими и неуверенными…
А потом я исчез, отправившись в Эфеот, а Тессия пошла на войну. Мы почти не виделись во время войны, и думал я тогда совсем не о романтике.
Затем неожиданно мы снова оказались вместе у Стены. Тесс, которую я там встретил, стала красивой и талантливой молодой женщиной, когда-то обещавшей дождаться меня…
Той ночью, в тот самый момент на скалах, возвышающихся над Стеной… Это, пожалуй, первый и единственный раз, когда наши отношения приблизились к тому что называли любовью. Не то чтобы я был хорош в этом. Даже с двумя жизнями остались некоторые вещи, в которых я плох…
Читайте ранобэ Начало после конца на Ranobelib.ru
Все, как и сказала Тесс…
— Может мне вообще не следовало с ней сближаться? — спросил я комнату едва слышным голосом.
— Тогда чем бы твоя нынешняя жизнь отличалась от прежней? — спросил Реджис, не потрудившись поднять голову.
Открыв, было рот я не смог придумать ответа. Я винил себя во многих вещах, но сближение с людьми, которых полюбил в этом мире, к ним не относилась.
Видя, что я в таком замешательстве, мой спутник вздохнул и соскользнул с кровати. Очертив круг на месте, он лег на пол рядом со мной, прижавшись спиной к моей левой руке.
Я погладил его по медленно поднимающемуся и опускающемуся боку и запустил пальцы в его мех.
— А ты на удивление мягкий, — сказал я, сдерживая усмешку.
— Я знаю, — сонно сказал он, его челюсть хрустнула от огромного зевка.
— Спасибо, — сказал я, зная, что он поймет, что я имею ввиду.
Реджис молчал, но я почувствовал, как он довольно распушился.
— Если бы только я мог использовать реликвию, чтобы увидеть ее… Возможно, мы могли бы выяснить, что на самом деле происходит. И я бы узнал, осталась ли она… все еще собой, — однако какая-то часть меня даже была рада этой невозможности. Я боялся того, что камень мог бы показать, в случае если он сработает.
Когда я направил эфир в пространственную руну хранения, Реджис снова оживился.
— Ты все равно собираешься попробовать?
Я лишь покачал головой, отгоняя мысли от бездны вины и страха, в которую погружался всякий раз, как подумаю о Тессии. Сейчас она была не единственной моей заботой. Есть еще одна давняя подруга, которую тоже нужно спасти, и я скучал по ней так же сильно — возможно, даже сильней — чем по эльфийской принцессе.
Вытащив переливающееся яйцо, я повертел его в руке, пытаясь ощутить Сильви внутри. Я не мог как Реджис мысленно погрузиться в яйцо, и не мог даже прикоснуться к ее спящему сознанию чтобы успокоить себя.
Прямо сейчас касательно Тессии я ничего не могу поделать, но быть может…
Реджис оторвал голову от пола и посмотрел на меня через плечо.
— Давненько ты не пытался сделать свое дело… Разбить яйцо или что-то в этом роде.
— Даже слишком, — подумал я, учитывая мой прирост сил со времен города Маэрин. У меня было искушение попробовать в течение долгих, утомительных дней, проведенных в заключении у Гранбелей, но… В то же время меня беспокоило, что может произойти, если у меня все получится.
— Ну и? — спросил Реджис, почесывая лапой за ухом. — Ты собираешься пробовать или что?
— Что ж, думаю, мы здесь в достаточной безопасности…
Я взволнованно уставился на камень, который высосал бы из меня весь эфир до последней капли, начни я наполнять его.
— А если Сильви вдруг вновь появится передо мной? Вернется ли моя «связь» лисой, или девочкой…или же взрослым драконом, разрушив дом Даррина Ордина?
Я уже не в первый раз задумался, будет ли она той самой Сильви, которая была рядом со мной с самого детства. Рассердится ли на меня? Сможет ли вспомнить все произошедшее, и все чего мы достигли вместе?
— Что, если,появившись, она даже не узнает меня?..
— Есть только один способ это выяснить, принцесса, — сказал Реджис, потягиваясь и вставая.
Приняв решение, я вскочил на ноги и в три быстрых шага пересек комнату, распахнув большое стеклянное окно, выходившее на холмы. Поскольку я точно не знал, что произойдет, я не стал рисковать домом Даррина, наполняя яйцо эфиром прямо здесь.
Я повернулся спросить Реджиса, идет ли он, но уже почувствовал ответ. Это нечто личное, что-то, что мне нужно сделать одному.
Задержав на нем свой взгляд, я кивнул, а затем повернулся и выпрыгнул из окна, снеся ряд декоративных кустов и небольшой забор, после чего приземлился в высокую траву. В темноте холмы стали безжизненным, а трава бесцветной под светом звезд.
Наполнив свое тело эфиром, я побежал к высокому холму примерно в миле от дома Даррина с мерцающим яйцом в руке.
***
Несмотря на все мои попытки сохранить спокойствие, сидя скрестив ноги в жесткой траве, сердце продолжало бешено колотиться в груди. В последний раз, когда я пытался наполнить эфиром яйцо Сильви, у меня сложилось такое ощущение, будто я выливаю полные воды ведра, в быстро осушающийся резервуар. Но это уже намного лучше моей первой попытки вскоре после формирования эфирного ядра.
Основываясь на моем предположении (определять чистоту эфирного ядра гораздо сложнее ядра маны), мое развитие со времён пребывания в городе Маэрин значительно превышает достигнутый прогресс во время первого восхождения.
На путь до холма не потребовалось много эфира, но я все равно решил поглотить весь эфир из атмосферы, который только мог, прежде чем начать. Процесс шел значительно медленнее, чем в реликтомбах с богатой эфиром атмосферой, но я все равно продолжал, пока мое ядро не наполнилось.
Чтобы максимизировать свои шансы на успех, я высвободил часть эфира из своего ядра, не оказывая на него сознательного влияния, и позволив ему естественным образом перемещаться по моему телу. Большая часть эфира переместилась к моим рукам — или, точнее, к яйцу Сильвии — а часть избытка оказалась утрачена, но примерно через полчаса медитации мое ядро переполнилось, и мое тело наполняли дрейфующие частицы эфира.
От этого ощущения у меня закружилась голова, словно я немного выпил и оказался на грани опьянения.
— Что же, Сильв, — прошептал я. — Давай посмотрим, сработает ли это.
Крепко сжимая светящийся камень, я закрыл глаза и почувствовал расходящееся тепло от эфирного ядра в груди. Представив эфирные каналы, которые проходили по всему моему телу, словно небольшие дороги, соединяясь с ядром, у каждого канала был заслон, сдерживающий эфир, до тех пор, пока я его не отпущу, и я мысленно ухватился за эти заслоны.
Важно, чтобы весь эфир втекал в яйцо, но также важно влить эфир достаточно быстро, чтобы заполнить резервуар внутри него. Разумеется, отправь я просто неконтролируемый поток эфира, большая его часть рассеялась бы в атмосфере, даже не попав в яйцо.
Одновременно я открыл все заслоны и сделал толчок. Мое тело стало горячим, когда поток эфира хлынул по каналам, выкованным лавой. Сначала я был слишком сосредоточен на предотвращении утечки эфира или поглощения моим физическим телом, чтобы оценить происходящее с яйцом, но по мере того, как все больше и больше моего эфира проникало в камень, я с потрясением понял, что это работает.
Теперь в камень втягивалось больше очищенного эфира, а неочищенной энергии осталась лишь струйка — значительное улучшение.
Спиральный канал внутри, где эфир втягивался в сердце яйца, начал светиться ярким аметистовым светом. Вершину холма вокруг меня залил фиолетовый свет, пронизанный зелеными, красными и синими тенями.
Мое ядро начало тупо болеть, словно перенапряженная мышца, когда последние крохи эфира втянулись в яйцо.
Свет померк, ярко светящийся камень потускнел, а затем и потемнел.
После чего из глубины маленького камня, который я носил с момента пробуждения в реликтомбах, раздался треск. Нечто, что я скорее почувствовал, нежели услышал, как будто ступил на тонкий лед и почувствовал, как он хрустнул под моими ногами.
Я ждал, когда что-то произойдет. Разорвется ли камень, и эфир снова примет форму моей «связи», точно так же, как она превратилась в ничто на моих глазах? Или же она возродится из самого яйца, выползая размером с новорожденного котенка?
Прошло несколько секунд, и я начал нервничать. Через минуту я понял, что что-то не так.
Циркулирующий в яйце эфир — отсутствовал. Оно просто поглотило весь эфир, что я дал, но все не совсем так…
Я замер. Что-то изменилось. Я чувствовал это, даже не видя.
Не смотря на ноющее ядро от истощения, я потратил несколько минут на сбор эфира, ровно столько, чтобы отправить пробный заряд в маленький камень. Яйцо Сильви жадно проглотило его, но, в отличие от былого, эфир не закрутился спиралью вглубь яйца.
Линия из фиолетовых частичек проследовала по остроугольной геометрической фигуре, и оказалась поглощена.
Я опустил голову, светлые волосы пшеничного, которые унаследовал от Сильви, упали мне на лицо.
— Еще один слой. — слова, словно мертвые листья, сухие и тонкие, спали с моих уст.
Если бы я попытался оценить сложность, то уверен, что новый слой потребует еще больше эфира, чем первый.
И он может быть не последним.
Руки задрожали, а с губ сорвалась горькая усмешка. Резкая смена предвкушения на разочарование ошеломило меня, и я тупо уставился на яйцо, пока мое зрение не размылось.
Судорожно вздохнув, я опомнился и вытер слезы, после чего прижал переливающийся камень ко лбу.
— Даже если на это уйдет весь эфир реликтомб, я вытащу тебя оттуда, Сильв.
