Первый молодой мастер наблюдал за тем, как Цинь Му ушел и вскоре вошел в лес каменных обелисков. Там сидел Тай И, позади которого находилось дерево Дао и множеством плодов Дао.
Первый молодой мастер поклонился ему, и Тай И встал, чтобы ответить на приветствие.
— Друг Дао, я уже обсудил с седьмым молодым мастером твое отправление в шестнадцатую эпоху вместе с владыками Небесной Столицы.
Первый молодой мастер сказал:
— Если бы друг Дао и владыки Небесной Столицы остались здесь, то у седьмого молодого мастера, вероятно, возникли бы злые мысли в сердце. Он определенно убил бы их и позволил переродиться, и, хотя они совершили много злых дел, но это может помочь спасти будущее. Однако, вред, причиненный ими, слишком велик, и я боюсь, что он бы не отпустил это просто так.
Тай И сказал:
— Первый молодой мастер чувствует себя виноватым из-за того, что хозяин дворца Милуо убил Тианьду, и, следовательно, хочет отплатить за это мне и владыкам Небесной Столицы?
Первый молодой мастер покачал головой:
— Даже если бы Учитель не убил Тианьду, то владыки стали бы теми, кем являются сейчас. Поступок Учителя никак не повлиял на них. Из-за того, что они обладали силой расколоть небеса и землю, они начали злоупотреблять этим. По сравнению с ними, дворец Милуо более организован и нанес менее вреда окружающему миру.
— Чушь собачья! – из каменных обелисков начала доноситься ругань.
Владыки Небесной Столицы во всю проклинали и высмеивали дворец Милуо, за то, что те ведут себя как лицемеры. Они потешались над тем, как дворец Милуо считает себя праведной силой, хотя их прибытие в новую вселенную лишь ускоряет её гибель, но те все равно находят в себе наглость прикрываться праведными высказываниями. Но стоило Небесной Столицы начать прикладывать все силы, чтобы найти спасение от бедствия разрушения вселенной, так их заклеймили еретиками и приговорили к смерти.
Они считали, что дворец Милуо просто испугался Небесной Столицы, и если бы им дали достаточно времени, то они бы превзошли в силе всех молодых мастеров, мастеров божественного зала и практиков Дао из дворца Милуо, а их лидер, Тианьду, превзошел бы в силе хозяина дворца Милуо, и что последний убил их лидера из зависти к его силе.
Они потешались нал хозяином дворца Милуо за то, что тот оказался нетерпим к другим, но в то же время он сам было некомпетентным человеком, чье сердце Дао потерпело крах, а сами владыки Небесной Столицы и Тианьду уже давно бы создали идеальный мир, если бы тот не помешал им.
Первый молодой мастер не обращал внимания на их слова.
Тай И нахмурился, так как он был беспомощен против этих владык, и те не прислушивались ни к каким из его доводов. Он сказал:
— Как ты собираешься отправить нас обратно в шестнадцатую эпоху?
— Я превращусь в Дао и верну всю свою силу в руки вселенной.
Как только первый молодой мастер сказал это, из каменных обелисков донесся раскатистый хохот:
— Посмотрите на этого неудачника! Его сердце Дао уже мертво, раз он собирается последовать за этим недомерком Милуо!
Первый молодой мастер продолжил:
— Для меня уже будет бесполезным сохранять мое дерево Дао, так что я планирую одолжить твой топор, чтобы срубить его и построить корабль, который отправит вас в шестнадцатую эпоху.
Толпа в каменных обелисках вновь рассмеялась:
— Старый ублюдок, почему бы тебе не оставить нам еще и свой плод Дао? Не останавливайся на пол пути и помоги нам еще больше!
— Ты действительно думаешь, что способен удержать нас в ловушке благодаря собственным способностям? Подожди пока мы не сбежим с твоего корабля, и не пробьем себе путь в семнадцатую эпоху, чтобы исцелить твою дурную голову!
..
Первый молодой мастер сказал:
— Я построю корабль и отправлю вас всех в прошлое. Однако перед этим седьмой молодой мастер должен вернуться в прошлое, а иначе я не посмею отправить вас обратно.
Тай И сказал:
— Ты боишься, что он откажется от своих слов и убьет их, после того, как ты реинкарнируешь?
Первый молодой мастер ответил:
— За последние шестнадцать эпох седьмой молодой мастер убил немалое количество людей, и его манера ведения дел заставляет людей постоянно оглядываться. Мне нужно увидеть, как он вернется в прошлое, прежде чем я смогу со спокойной душой отправить вас обратно.
Тай И сказал:
— Я тоже хочу увидеть это…
Они оба сели и молча ждали.
Тем временем Цинь Му медленным шагом вернулся к Нефритовой Столицы, где продолжалась битва между практиками Дао. Его котел Изначального Хаоса уже был в печальном состоянии, а уникальные сокровища молодых мастеров были уничтожены, за исключением Небесного Колодца.
Мастера божественного зала и практики Дао из дворца Милуо переключились с нападения на защиту, и не позволяли Лан Юйтяню, Сюй Шэнхуа и остальным пробиться к Небесному Колодцу.
Цинь Му немного понаблюдал за битвой, прежде чем покинуть это место. Он прогуливался по звездному небу, и посетил четыре южных полюса вселенной. Они стали намного больше, чем какими запомнил их Цинь Му, и теперь эти небеса уже давно стали незнакомым местом для него.
На этих небесах теперь жили расы, которых он раньше не видел, из-за чего у Цинь Му были смешанные ощущения.
Когда он посетил Южные Небеса, то он увидел, что это место стало похоже на миниатюрный Вечный Мир. Казалось, что здесь все было в порядке. Боги использовали свою силу для служения смертным, а их торговля процветала.
Цинь Му медленно посещал различные уголки Южных Небес, но немногие люди узнавали его.
Три с половиной миллиарда лет истории сделали мир крайне незнакомым для Цинь Му.
Он посещал различные руины и поля битв, и стоял там, пытаясь вспомнить тех, кто погиб здесь в прошлом, и даже искал могилы своих врагов, однако, к сожалению, не смог найти их.
Прошло просто слишком много времени, и люди этого мира уже забыли и Цинь Му, и тех, кто боролся за будущее их вселенной.
Они не понимали, за что в прошлом люди проливали свою кровь, и за что они отдавали свои жизни. Они также не понимали, почему люди проливали свою кровь в эпоху пяти бедствий.
Фактически, у них даже не было интереса разбираться в истории эпохи пяти бедствий.
Эпохи дракона Ханя, Багрового Света, Высшего Императора, Императора Основателя и Вечного Мира покрылись пылью истории, и очень немногие люди решались смахнуть пыль со страниц истории и вспомнить былое.
Цинь Му был переполнен меланхолией, когда он наконец-то вернулся в Первобытный Мир.
Первобытный Мир был в несколько раз больше, чем, когда Цинь Му ушел. Дворец Предков уже больше не существовал, и стал божественным сокровищем, так что Первобытный Мир заменил его, и стал центром вселенной.
Здесь был построен Небесный Дворец Вечного Мира, а дерево первобытного мира, которое было телом Гунсунь Янь, также стало пышным и зеленым. Маленькая девочка, которая в прошлом относилась к нему как к дереву, нуждающемуся в поливе, теперь стала символом Первобытного Мира.
Цинь Му прогуливался по городам Первобытного Мира, как обычный человек, наблюдая за жизнью людей.
За три с половиной миллиарда лет этот мир стал ему незнаком. Экономика претерпела сильные изменения, культура и обычая были для него настолько незнакомы, что казались неуместными и глупыми, а архитектура заставляло его чувствовать, словно он прибыл в чужой мир.
Одежда, еда, язык – все это стало совсем другим, и не таким, как раньше.
Цинь Му был подобен старому антиквариату, который кто-то достал из древней гробницы и который не имел ничего общего с новым миром.
Он был слегка напуган и сбит с толку. Он желал проверить, сохранилась ли еще та концепция, которой он следовал в далеком прошлом, и которую хотел распространить по всему миру. Он видел, что обычные люди использовали силу богов, и также видел то, но его смутило то, что независимо от того, были ли это люди или боги, они все, казалось, привыкли к этому.
Они не понимали, что стояло за этими нормами, не знали, сколько крови было пролито за то, чтобы обычные смертные могли использовать силу богов, и сколько людей потеряли свои жизни.
В конце концов, короткий миллион лет истории был ничем, по сравнению с тремя с половиной миллиардов лет истории Вечного Мира.
Миллион лет истории будут лишь короткой страницей в огромной книге истории всего мира. На этой странице нет места семи небесным преподобным эпохи дракона Ханя, нет места Светлому и Багровому Императорам, а также не было места для Небесной Преподобной Юэ и Небесной Преподобной Лин, которые поддерживали эпоху Высшего Императора. И дюжина умерших императоров, во второй раз отдавших свою жизнь во время битвы в Первобытном Мире, тоже не нашил себе место в этой книге.
Деревня Беззаботная и Император Основатель, а также его верные подданные, а вместе с ними Великие руины и первый Предок Императоров Людей – это все осталось за границами этой книги.
Даже Цинь Му в этой книге истории мог быть лишь коротким абзацем слов, не говоря уже о тех битвах и лицах, которые он никогда не сможет забыть.
Книга истории не могла сохранить в себе все эти вещи.
Герои, похороненные историей, были подобны каплям воды в море. Никто не мог вспомнить их, и маловероятно, что кто-то будет пытаться вспомнить их.
Даже если эти герои вернуться, то их никто не узнает.
Он долгое время проходил мимо божественных городов. Некоторые из руин полей битвы были заметены временем, и на их месте появились новые города, а некоторые из них почти полностью исчезли, и никто не посещал эти места и не вспоминал о них. Лишь когда Цинь Му проходил рядом, он отдавал дань уважения погибшим.
— Небесный Преподобный Му, это ты?
Когда Цинь Му предавался воспоминаниям в долине Лан Фэн, он услышал очень старый голос, и обернувшись, он увидел огромного черного тигра. Он был ошеломлен и улыбнулся, когда приветствовал набросившегося на него черного тигра.
Это был его старший брат, черный божественный тигр, который следовал за святым дровосеком.
Читайте ранобэ Сказания о Пастухе Богов на Ranobelib.ru
Когда тот набросился на него, то превратился в старика с лицом, украшенным седеющей белой бородой. Он обнимал его, а из его глаз текли слезы. Он громко закричал:
— Старый мастер, твой второй ученик вернулся!
В горных лесах долины Лан Фэн было несколько травяных хижин, и из одной из них вышел старый Дровосек, который почти не изменился с того времени.
Он, как и Цинь Му, был подобен старому антиквариату, который был оставлен позади бурной рекой истории, и, хотя его внешний вид не изменился, но он был похож на зрелый одуванчик с все меньшим и меньшим количеством волос.
Цинь Му шагнул вперед и обнял несколько зажатого Святого Дровосека.
Святой Дровосек какое-то время боролся, но не мог вырваться из его хватки. Он уже схватил свой топор, который лежал в углу его хижины и давным-давно покрылся ржавчиной, угрожая Цинь Му, и требуя, чтобы тот отпустил его. Однако черный тигр тайно протянул свои когти и надавил на него.
Цинь Му, наконец, отпустил его.
Они вдвоем сидели перед каменным столом. Лицо Святого Дровосека было темным, в то время как черный тигр хлопотал на кухне, готовя еду и заваривая чай.
Спустя долгое время Дровосек холодно спросил:
— Так ты вернулся?
— Да. – с улыбкой сказал Цинь Му.
— Когда ты вновь покинешь нас? – святой Дровосек поднял свою чашку и равнодушно спросил.
— Прямо сейчас. – ответил Цинь Му.
Ладонь Святого Дровосека задрожала, и он расплескал чай.
— Значит, ты уйдешь сразу после своего возвращения?
Цинь М не ответил ему, и вместо этого осмотрел его хижину. Он покачал головой и спросил:
— Почему наставник живет здесь? Вы внесли огромный вклад в Вечный Мир, и не лучше бы было, если бы вы отправились в Небесный Дворец? Кроме того, вас там ожидают старые друзья, и есть ли необходимость жить в нищете?
Святой Дровосек равнодушно ответил:
— Настоящий святой не нуждается в славе.
Цинь Му громко рассмеялся. Он мог видеть, что область совершенствования Святого Дровосека все еще застряла перед сценой Казни Бога, и он так и не поднялся на неё.
Логически говоря, реформа Вечного Мира создала бесчисленное количество Дао после Начала, и было множество людей с выдающейся мудростью, который подтвердили ценность этого пути, достигнув Дао.
Если бы Святой Дровосек по-настоящему захотел, то он сумел бы подняться на сцену Казни Бога и поднять каждое из своих триста шестидесяти Дао после Начала до высшего уровня.
Однако, он не сделал этого.
— Я не хочу посещать подобные места… Там слишком шумно и оживленно.
Святой Дровосек пристально посмотрел на него:
— К тому же, мои способности смехотворны, так какой мне смысл идти туда и ощущать себя словно статуя бога в храме, к которой приходят люди, чтобы помолиться. Я живой человек, а не статуя, и мне гораздо лучше жить здесь одному.
Цинь Му протянул руку, чтобы коснуться его головы, похожей на одуванчик, но когда тот снова посмотрел на него, то был вынужден убрать руку.
— Все мои ученики справляются лучше, чем я.
Черный тигр взял шляпу, и Святой Дровосек, который изначально не хотел носить шляпы, был вынужден одеть её, так как он еще больше не хотел, чтобы Цинь Му касался его головы.
— Сегодняшние люди также более вдумчивы, чем мы в прошлом. Просто у них нет никакого чувства беспокойства, и мне с ними некомфортно. Они думают, что я слишком беспокоюсь о ненужных вещах, и это просто выводит меня из себя. Я не могу подолгу оставаться рядом с молодыми людьми.
На лице Цинь Му появилась улыбка, когда он слушал его болтовню о молодом поколении этой эпохи. Ему стало даже немного грустно на душе.
— Менталитет наставника, наверное, очень устарел…
Святой Дровосек много говорил, и поглощал еду на столе. Когда она кончилась, он отложил миски и палочки для еды, и спросил:
— Как долго тебя не будет на этот раз?
Цинь Му сказал:
— Я не знаю этого. Может быть, я вернусь сразу после того, как уйду, а может быть, я вернусь только тогда, когда эта вселенная станет безжизненным пространством. Или может…я никогда и не вернусь.
Святой Дровосек молча вздрогнул.
Цинь Му встал и приободрил его:
— Постоянная настороженность и подготовленность к опасности будет полезна этому миру. Деревня Беззаботная представляла собой просто лужу со стоячей водой, и это состояние рано или поздно исчезнет, так как придет новая угроза. В то время, Наставник, вероятно, покинет горы, чтобы показать свои амбиции. В конце концов, ветераны не умирают. Они лишь откладывают свое оружие по углам их домов, чтобы те ржавели, но когда снова разразится война, то люди вновь вспомнят о вас, а вы будете вновь затачивать свое оружие, выходя на поле боя.
Цинь Му похлопал святого дровосека по плечу:
— Наставник, у вас еще будет место, где вы сможете применить свои навыки.
Святой Дровосек встал и посмотрел на него:
— И где же оно будет?
Цинь Му некоторое время помолчал, а затем внезапно спросил:
— Вы же еще помните хаотическое пространство?
Святой Дровосек на мгновение задумался и сказал:
— Там, где находился парящий мир Багрового Света?
Цинь Му сказал:
— Однажды в будущем, хаотическое пространство расцветет и озарится светом, словно фейерверк, и это будет знаком моего возвращения.
Святой Дровосек не остановил его и смотрел, как тот уходит. Когда его фигура покинула долину Лан Фэн, святой дровосек закричал:
— Тигр, заточи мой топор! Мы выходим!
Черный Тигр немедленно подбежал к нему и сказал:
— Мастер, действительно ли будет война? Уже миллиарды лет царит мир!
Святой Дровосек сказал глубоким голосом:
— Нужно всегда быть готовым! Заточи хорошенько топор, и мы отправимся искать старых друзей!
Его голос вновь стал громким и ясным, словно в его теле загорелся боевой дух.
— Так… Чжо Ча уже переродился, и Янь Юньси ходит за ним хвостом, так что вытащим его, значит и Янь Юньси пойдет с нами! Ли Южань… черт, как же его звали после реинкарнации… Ох, а Тянь Шу, он же отправлялся во дворец Предков, верно? Найди его!
— И ты случаем не знаешь, где затерялся Хань Тан? И этот парень из зеленой пустоши? Ах да, и не забудь про этих двух рыбок Хань Тана…
— Мастер, вы снова забыли, что Хань Тан погиб, – осторожно сказал черный тигр.
Святой Дровосек был в растяренности:
— Разве он не переродился?
Черный Тигр сказал:
— Мастер, он был убит во дворце Предков, и вы сами искали его уже много лет. И Зеленый Император также погиб, вы ведь сами поставили ему надгробие… В прошлом году, когда вы посетили его могилу, то спросили меня, кто же там похоронен…
Святой Дровосек помолчал какое-то время, а потом приглушенным голосом сказал:
— Тогда мы не будем искать этих двоих…
